Не сговариваясь, они заказали устриц.
Хлоя едва понимала, что с ней творится. Ей не верилось, что это она сидит здесь, наслаждаясь обществом Габриэля Макгира. Она, которая всегда относилась к нему настороженно, даже с опаской. Но с той самой минуты, как он заехал за ней, она ощутила необычную легкость. Может, причиной тому был уютный салон «ягуара»? Она и не знала, что Габриэль так остроумен. Она лишь знала, что он, как и она, всегда в курсе событий, которые происходят в мире. В конце концов, это их работа. Но сейчас она ловила себя на том, что он смешит ее, а сам при этом смотрит на нее черными насмешливыми глазами. Он так мало сделала для того, чтобы ему захотелось провести с ней время, что сейчас не могла не оценить все знаки его внимания.
Конечно, нельзя было не попробовать дары моря, которыми славилось побережье. Тут были креветки и крабы, гребешки, омары и кальмары, превосходная свежая рыба. Все это подавалось на стол на огромном разноцветном блюде и было украшено свежим хрустящим салатом. На блюде лежали и крошечные только что испеченные булочки, обильно посыпанные маком и кунжутом.
— Хотите верьте, хотите нет, — сказал он, — но я намерен заказать и десерт.
— Не стесняйтесь, — кивнула ему она. — Все совершенно восхитительно, просто я больше ни кусочка не смогу проглотить.
— Ну что ж, мы наведаемся сюда еще как-нибудь, — небрежно заметил в ответ Макгир.
— Вы собираетесь пригласить меня?
— Я всегда хотел пригласить вас, — медленно проговорил он. — Я лишь ждал, долго ждал, когда наши отношения хоть чуть-чуть потеплеют.
Хлоя приложила ладони к зардевшимся щекам.
— Что же на самом деле происходит между нами?
Он искоса взглянул на нее.
— Я же говорил вам, Хлоя. Вы боитесь сближения.
— Возможно, — признала она, и ее глаза потемнели. — Но ведь и вы, Макгир, вы тоже открываетесь не всякому.
— Вам-то я могу довериться.
В его голосе ей послышалось столь глубокое чувство, что она попросила:
— Расскажите мне о себе.
— Что вы хотите знать? — Его смуглое лицо приняло вдруг задумчивое выражение.
— Мы так славно провели вечер. Может, не стоит говорить ни о чем слишком серьезном?
Гейб подался вперед и взял ее руку.
— Я всегда серьезен.
Ее сердце бешено заколотилось от его прикосновения.
— Неужто ваше детство действительно было так ужасно, как вы его описали? — спросила Хлоя, стараясь не выдать своего смятения.
— Это что, интервью, Хлоя?
— Нет, Габриэль. Я в самом деле хочу знать.
— Не знаю, что сказать вам. — Он вдруг рассердился на себя: «Зачем взваливать собственные горести на это невинное существо?»
— Возможно, вам надо выговориться.
— Хотите сыграть роль психоаналитика? — осведомился Макгир насмешливым, даже язвительным тоном.
— Не будьте таким, Габриэль. Я же призналась вам в некоторых своих навязчивых мыслях.
— А мои мысли чуть не изуродовали меня, — резко сказал он. — Вы выросли среди прекрасных вещей, в кругу любящей семьи. Вам не понять моего прошлого.
— Попробуйте.
— Обычно я не говорю о себе, — произнес Габриэль, пожав плечами. — Хорошо… Мой отец — ветеран Вьетнама. Пилот вертолета. Мама всегда говорила, что он вернулся оттуда совершенно другим человеком. Боль затаилась в нем и разрушила его жизнь, жизнь моей матери и мою. Отец перестал сдерживать приступы свойственной ему агрессивности, и с годами это переросло в прямое насилие.
— О, Габриэль, простите, — Хлоя судорожно сжала руки.
— Эти взрывы, Хлоя, повторялись все чаще и чаще. Мужчина вообще от природы агрессивен, но большинство из нас умеет совладать со своей агрессией или направить ее на что-нибудь полезное.
— Вы умеете, — нежно сказала она.
— Спасибо, Хлоя, — сухо отозвался он, — но вы плохо меня знаете.
Она слегка покраснела:
— Быть может, вина тут моя. Я боюсь сильных чувств. — «И сильных мужчин», — про себя добавила она. — Вы понимаете?
С минуту Макгир хранил молчание, пристально глядя на прекрасную, как мечта, девушку.
— Да, понимаю. Но думаю, что на самом деле, вы очень храбрая.
— Боже мой! Нет! — Ей живо вспомнились те страшные времена, когда она боялась просыпаться по утрам.
— Ваши утраты были так велики! Немудрено, что вам было трудно оправиться.
— Вы правы, Габриэль, для меня это не прошло даром.
— Как и для меня.
— Вы говорите о своем отце в прошедшем времени…
— Он умер, Хлоя, безвременно. Единственное, что примиряло его с собой, это выпивка.
— А ваша мать?
— У нее все в порядке. — Он неопределенно пожал плечами. — Ничего особенно хорошего, но в порядке. Она живет со своей сестрой в Тасмании. Я навещаю ее раза два в год. Она постоянно пытается сказать, что виновата передо мной в том, что не была более стойкой.
— Ради вас? — Хлоя теперь представляла, какая обстановка царила в этой семье.
Он кивнул.
— В четырнадцать лет во мне росту было шесть футов. Прошло еще два года, прежде чем до отца дошло, что обращаться с нами ему придется иначе.
— Вот почему вы так стремитесь и надеетесь иметь крепкую семью!
Макгир был очень серьезен, когда произнес:
— Мне хочется мира и согласия, Хлоя. Любви и понимания в семье.
— Надеюсь, так и будет, Габриэль, — мягко проговорила она. — Каждый вечер я буду молиться за вас.
— Пожалуй, это мне и нужно. — Он подался вперед. Его мощные плечи слегка ссутулились.
— Если вы остановитесь на Таре Уильямс, — ответила она немного резче, чем хотела.
Он рассмеялся:
— Мне нравится, когда вы бываете маленькой стервочкой, мисс Каванах!
— Я не стервочка. Почему вы считаете меня такой?
— Ну, пусть ревнивицей, — тихо сказал он. Хлоя тяжело вздохнула:
— Вы меня просто удивляете, Макгир.
— Что вы имеете против Тары? — по-прежнему весело осведомился он.
Она рассердилась.
— Проклятье, Габриэль, где ваши глаза? Она ужасно груба. Перед всеми задирает нос. Ничего не делает…
— Я слышал, что время от времени она выполняет какую-то общественную работу.
— Она — это сэр Ллью в женском обличье.
Макгир чуть-чуть подумал:
— Вероятно, есть в ней что-то от сэра Ллью. Но, что несомненно, тело у нее прекрасное.
— Вам лучше знать.
— Я не слепой, мисс Каванах.
— Я желаю вам только добра, Габриэль, — просто сказала она.
— Ну что ж, по крайней мере все стало ясно. Кофе?
— Почему бы и нет?
Когда им подавали кофе, в ресторан вошла Тара в сопровождении высокого грузного мужчины средних лет, безвкусно, но дорого одетого. Тара, стараясь привлечь к себе внимание, громко хохотала.
Хлоя, повернувшись лицом к вестибюлю, чуть не упала со стула.
— Боже мой! Когда вы в последний раз видели Тару? — спросила она.
В отличие от большинства сидевших в ресторане, Макгир не повернул головы.
— Тару Уильямс? — догадался он. — На вечере.
— Ну, тогда не оборачивайтесь. Она приближается.
— В самом деле? Она не одна? — равнодушно спросил Макгир.
— Можете не сомневаться, что он не идет ни в какое сравнение с вами. Темные реденькие волосенки и явно излишний вес.
— Должно быть, Эл Якобсен. Застройщик. Он недавно приехал.
— Представляю, как вас взволнует встреча с ним. Они показались на веранде, по-моему, направляются прямо к нашему столику.
Лицо Макгира оставалось бесстрастным:
— Не исключено. Может быть, допьете кофе?
— Вы предлагаете мне залпом проглотить его? — Хлоя огляделась по сторонам. — Я могу напоить вас кофе и дома.
— Обещаете? — Его черная бровь взметнулась вверх.
— Ничего подобного. Просто предлагаю.
— Не очень-то гостеприимно, Хлоя. — Черные глаза Макгира засверкали.
— В таком случае ладно: обещаю.
Спустя мгновение Тара с деланным удивлением помахала им рукой.
— Гейб, не может быть! Вот сюрприз. — Она обернулась к своему спутнику. — Вы ведь встречались с Гейбом Макгиром, Эл?
— Нет, не приходилось. — Эл улыбнулся, обнажив крупные, крепкие, белые зубы.
Несколько минут официанты, мечась по веранде, пытались решить, не надо ли накрыть этот столик на четверых. Разговоры в ресторане смолкли. Многие знали Хлою по телевизионным передачам. Лицо Тары Уильямс не раз мелькало на страницах светской хроники. Мужчин знали смутно, но чувствовали ленивую, начальственную силу, которая исходила от обоих.
Тара одарила Хлою холодной, сияющей улыбкой, которая явственно говорила: «Стоит мне поговорить с папочкой, и тебя уволят».
— А я и не знала, что вы с Гейбом друзья!
Хлоя, подняв голову, проворковала:
— Иногда мы заключаем перемирие. Обычно ненадолго.
Мужчины, по обыкновению, пожали друг другу руки. Макгир, очень высокий и очень светский, представил Хлою.
— Может, выпьем вместе? — радостно предложил Эл Якобсен и обернулся к ожидавшему неподалеку официанту.
— К сожалению, Эл, мы с Хлоей должны вернуться в город, — спокойно сказал Макгир.
— Понимаю. Боитесь перебрать. Меня-то ждет лимузин.
— Ну что ж, приятно было познакомиться с вами, Эл, — проговорил Макгир, подталкивая Хлою к выходу. — Мы оставляем вас наслаждаться ужином. Морские блюда здесь просто удивительные.
— Я так и понял, — отозвался Эл Якобсен, и его глубоко посаженные глазки жадно блеснули. — Тара лишь с месяц назад нашла это заведение.
— Разве мы не бывали тут, Гейб? — осведомилась Тара, искусно сочетая мнимую забывчивость с двусмысленным намеком.
— Не могу ставить себе в заслугу открытие этого ресторана, — любезно произнес Макгир.
— Я всего лишь вторую неделю в городе, мисс Каванах, но вы можете быть уверены: я посмотрю вашу программу. — Эл с нескрываемым удовольствием разглядывал Хлою.
— У нее нет программы. — Тара буквально вцепилась в рукав Эла. — Так, небольшие репортажи, вроде спасения коал, ну, и тому подобное.
«Так, небольшие репортажи, вроде спасения коал, и тому подобное», — про себя кипятилась Хлоя, когда они, благополучно добравшись до «ягуара», ехали обратно в город.
— Полагаю, коль Тара пожелает, я могу вылететь с работы.
— У Тары нет решающего голоса, — живо отозвался Макгир.
— Вы уверены?
— Если они выгонят вас, Хлоя, уйду и я.
Повернувшись, девушка взглянула на его резко очерченный профиль.
— Вы, верно, шутите? — осторожно спросила она.
— Хлоя, вы то, что в торговле называют «ценным достоянием».
— Ого! — Хлоя вдохнула запах дорогой кожи. — Если так, то и платить мне за мою работу должны больше.
— Вы же получили прибавку!
— И я ценю это. Однако Яна Уэндт потребовала вознаграждение в шесть миллионов. — Хлоя назвала самую обаятельную и известную телеведущую в стране, которая развязала настоящую войну против своей же телекомпании.
— Ну, шесть миллионов мы дать не сможем, — прямо заявил ей Макгир. — Однако кто знает! У вас выдающиеся способности. Способности, которые еще не реализованы. Что я хочу и что решил твердо, так это поставить вас перед камерой.
— Ведущей программы? — просияла Хлоя.
— Вы вполне подходите для этой роли, хоть и молоды.
Это было как во сне: вдруг такое согласие между ними.
«Откуда такая щедрость?» — удивленно подумала она. Все казалось ей совершенно замечательным, но в то же время страшноватым.
Приехав домой, Хлоя усадила Макгира в гостиной, а сама отправилась на кухню варить обещанный кофе.
Но когда она уже собиралась нести кофе в гостиную, на кухню вошел Макгир, и в помещении сразу сделалось тесно.
— Мне вдруг стало там одиноко, — пожаловался он.
— Если вы проголодались, я могу приготовить омлет, — пошутила она.
— Сегодня вечером мне действительно было хорошо, Хлоя. — Он не спускал с нее своих черных глаз. — Надеюсь, что и вам тоже было неплохо.
— Стоило нам немного поболтать, как мы стали друзьями, — она старалась говорить легким тоном, хотя в висках у нее стучало.
— Если вы не против, я, пожалуй, тут выпью кофе.
— Наливайте сами. — Она пододвинула ему чашку. — Сахар, сливки?
— Нет, только крепкий черный кофе. Всего нужнее мне сейчас ясная голова.
Хлоя удивленно посмотрела на него:
— Мы выпили всего лишь одну бутылку, Габриэль.
— Это вы возбуждаете меня, Хлоя, — в голосе его сквозило скорее недоумение, чем страсть. — Может, присядете или так и будете парить, точно ангел?
Она была готова не только стоять, но действительно летать, как на крыльях. Макгир считает ее столь привлекательной? Это потрясающе. Она чувствовала его притягательность, его мужское обаяние.
— Хотите мятную конфетку? — наконец проговорила она.
— Сядьте, Хлоя, пожалуйста, — взмолился он. — Я не намерен хватать вас и прижимать к своей мужественной груди. Мне еще о многом надо поразмыслить.
— О чем же? — робко спросила Хлоя, опускаясь в кресло.
— Оставим это на потом. — Габриэль явно не был готов пускаться в объяснения. — Кофе хороший.
— Высшего качества. Я беру его у «Аромы».
— Мне нравится ваш наряд, его цвет. Он придает вашим глазам оттенок цветов лаванды. Вы прекрасны.
— Макгир, надеюсь, вы действительно так думаете, — тихо проговорила Хлоя.
— На кухне больше никого нет? — вдруг спросил он, поднимая голову вверх и глядя на потолок.
Чувственное возбуждение набегало волнами, щекотало кожу.
— Наверное, мне нужно повторить то, что вы сказали мне однажды: вам самое время хорошенько отоспаться.
Макгир смотрел на ее прелестное сиреневое платье. Как только он впервые увидел ее, он ощутил некое волшебное притяжение: этакая сказочная принцесса на белом единороге, с длинными шелковистыми рыже-золотистыми волосами, которые свободно спадают из-под полей шляпки. А эти синие глаза, эти стройные, изящные ножки! Он был от нее без ума, но она, казалось, не хотела ничего, кроме дружбы и покровительства.
— Пожалуй, мне пора, — произнес он, неожиданно вставая. — Утром всегда приходится рано вставать.
— Я провожу вас до двери. — Хлоя всем существом ощущала, какая буря бушует в нем.
Он направился к выходу, но вдруг остановился, чем-то обеспокоенный, и Хлоя наткнулась на него.
— Боже, извините! — Макгир испугался, что сделал ей больно.
Она улыбнулась, и ее улыбка была столь нежна, что буквально завораживала.
— Спокойной ночи, Хлоя, — Макгир мягко взял ее за подбородок. Он лишь хотел невинно чмокнуть ее на прощанье, но Хлоя в последнюю минуту пристально взглянула ему в глаза. Прямо в душу.
Макгир застонал. Желание стало неудержимым. Он привлек ее к себе так страстно, что чуть не поднял в воздух и с ненасытной жаждой грубо припал ртом к ее губам.
От этой нежной грубости у Хлои перехватило дух. Его физическая сила и пылавший в нем огонь захватили ее. Никогда в жизни ее не целовали с таким сладострастием. Все тело трепетало от желания. Она теряла самообладание. Все заслоны вдруг рухнули. Она чувствовала, что совершенно беззащитна. Когда его рука жадно, мучительно скользнула по ее груди, она вскрикнула то ли в безумном экстазе, то ли в ужасе. В ее жилах горячими толчками пульсировала кровь. Все ее существо пронизывало еще не ведомое ей наслаждение.
Он тотчас же отпустил ее.
— Извините, Хлоя. — Его глухой голос был пугающе холоден. Поддержав ее, потому что она покачнулась, он вдруг кивнул головой и зашагал к выходу.
Хлоя поспешила за ним, не совсем понимая, что произошло. Возможно ли… ей показалось, что в его глазах мелькнуло отвращение к самому себе?
— У меня все в порядке. Я лишь на мгновение слегка испугалась.
— Вот об этом я и должен был подумать, Хлоя. — Габриэль повернулся к ней. Его смуглое лицо выражало крайнее напряжение. — Вы и в самом деле боитесь меня.
— Вы не так поняли, Габриэль, — возразила она. Боже, несмотря на весь его ум и насмешливое острословие она больно задела его. — Вы не должны уходить столь поспешно.