– Ой, да так, ничего. Ничего. Это Пушкин, Александр Сергеевич. Ты читал Пушкина, Саня?
– Я? Нет.
– Эх вы, сегодняшние русские! – сказала я с той же интонацией, с какой упрекал меня дядя Андрей в кафе Хемингуэя. – Не читаете великого русского поэта!
– Джень, где я его возьму?
– Ладно, пришлю тебе, так и быть, необразованному душке.
– Спасибо. Грасиос.
А еще меня так и подмывало спросить: ты видел? Видел?
Ой, конечно, видел! Он же из моря меня выводил за руку. И когда я это вспоминала, я краснела, как не знаю кто… Хорошо, если бы я была одета хотя бы пеной морской.
– Ты мне дашь свой компьютер? – спросил Саня во время ужина. – Если ты конечно, в самом деле, спать собралась.
– Ты фильм хочешь смотреть или в игры поиграешь?
– Найди мне фильм про Россию.
– Не помню, какие киношки у меня закачаны, но что-нибудь я тебе подберу.
Вчера вечером, когда Саня был в гостях на моем крылечке, я достала компьютер. Интернета, ясное дело, не было, но и без этого у парня загорелись глаза.
– О, у тебя есть компьютер!
– Ну да. Нетбук. Сейчас в моде ай-пэды, планшетники, но на такую крутую технику у нас с мамой денег нет. Но этот тоже нормальный комп. На нем все можно делать – сочинения писать, рефераты. А дома в Интернете пастись, зададут на дом реферат, ползаешь по Сети, материал ищешь. А у вас как с этим делом?
– Да почти никак. У нас в школе есть компьютер и старшеклассников начинали учить. Но потом он сломался. У меня компьютера нет, да и вряд ли будет. Денег стоит немалых.
Саня потянулся, достал цветущую ветку на кусте, отломил и протянул мне.
– Спасибо, – поблагодарила я, принимая ее и нюхая. Как ни странно, она не пахла ничем.
– …Да и вообще – зачем мне компьютер? – продолжал Саня. – У нас нет этого… Интернета. Он только в офисах. Или в отелях, как у тебя в Гаване. Кубинцев туда не пускают.
Я поглядела на него с сочувствием. Я уже не представляла, как жить без великого подсказчика – Всемирной сети.
– Ничего. Когда-нибудь и у тебя будет. С Интернетом… Ладно, я тебе запущу фильм, но пообещай никакие клавиши не жать, а то посбиваешь мне программы.
– Хорошо. Конечно! Очень чудесно!
А мне вдруг страшно захотелось яблока. Я люблю яблоки, больше других фруктов. Я встала и принялась изучать разложенную по всему залу разнообразную, но обязательно вкусную еду. Папайя, бананы, гуава, а яблок нет. Ни одного, даже самого завалявшегося яблочка!
– Сань! Хочу яблока.
– Чего хочешь? Тыблока? – спросил он по-детски. Я захохотала.
– Так у нас некоторые бэби учат букву «Я». Говорят: это буква «я». А бэби: буква «ты»?.. Сань, я хочу съесть яблоко. Это фрукт. Вот папайя фрукт, и яблоко – фрукт.
– Ни разу не слышал, – Саня покачал головой, – у нас яблоки не растут.
– Оно похоже на помидор, – я показала на большом блюде горку спелых томатов.
– Помидор? Тоже не слышал!
– Саня! Вот это помидор, – я взяла помидорину и покрутила его у него перед носом.
– А! Так это томат.
– Согласна, томат. А если по-русски, то помидор.
– А как яблоко по-английски?
– Apple, – сказала я.
– А! Ну так apple я знаю! – обрадовался Саня. – Это американская компьютерная фирма. Еще Нью-Йорк так называют – Big apple. И все-таки непонятно, как ты apple хочешь съесть.
– Ладно. Покажу тебе в России яблоневый садик. У нас на даче! На деревьях растут яблоки. Кра-си-вы-е! – Я закрутила головой. – Слушай, Саш. – Я вспомнила свои размышления в Варадеро по поводу всякой растительности. Ну и нашу дачу вспомнила. – На Кубе все так прекрасно растет. Ну, кроме яблок. Почему у вас нет огородов?
– Чего нет?
– Таких маленьких полей рядом со своим домом. Каждый кубинец мог бы выращивать картофель, поми… томаты, огурчики… И никто бы не голодал! Ведь это просто!
Саня удивленно смотрел на меня.
Потом сказал с тем же удивлением:
– Джень! А никто не догадывается! Ты первый человек, кто об этом подумал. Ты такая умная, Дженя, – Саня посмотрел на меня с большим уважением. – Придумала очень чудесно!
Нечто яблочное я в ресторане все же отыскала. Яблочный сок. Не фреш, конечно (раз яблок нет), сок был налит в кувшин из пачки. Но я удовлетворилась, выпив чашку любимого сока. Угостила и Саню. Ему понравилось. Я дала ему отпить из своей чашки, а он раз – и все выдул. Пришлось мне снова чашку наполнить. Он снова попросил, чтобы я его угостила.
– Ну уж нет, – сказала я. – Сам наливай. В свой стакан. Вон, целый кувшин стоит! – я кивнула в сторону столика с соками.
– Из твоей чашки – вкуснее, – упрямился Саня.
– Перебьешься.
Я отвернулась, глянь – а моя чашка снова пуста. Санька выдул.
– Ах, ты так! – Я изобразила на лице свирепую мину, а он захохотал и выскочил на улицу. Я за ним погналась, догнала, как застучу по спине! Он поймал мои руки и держит… Хохочем оба, как ненормальные… У него челка на лбу, глаз закрывает, он ее сдувает… Я вырываюсь, он не пускает… И смеется тоненько так. А в глазах прыгают бесенята.
Он стал дурачиться! Ой, наконец-то! А то был таким напряженным. И мне это напряжение передавалось. Вспомнил, что ему шестнадцать, а не сто двадцать пять годиков.
На следующий день морской катер повез нас на фантастический остров. Может, это даже риф был, не знаю! А катер был вовсе и не катер, а машина времени! Ой, мне так показалось! Потому что мы очутились в Юрском периоде Земли, когда на ней жили динозавры. Мы заплатили капитану за это удовольствие всего двадцать долларов! Даже машина времени на Кубе стоит копейки. Из пассажиров на катере были только мы с Рыжим. На большущем катере с палубой и салоном! Суперпотрясно! Мы наслаждаемся скоростью, лазурью воды и свежими брызгами в лицо.
Мы едем в гости к динозаврам! Живым, не игрушечным, не макетам! На Кубе до сих пор водятся динозавры! Ура!
Они тоже были прописаны в папином маршрутном листе. Да и папа сказал, когда я была у него в больнице, что это потрясающе интересно.
– Не пропусти, доча! Это фантастика!
Согласна, фантастика! Суперпотрясно! Во-первых, риф состоял из окаменелостей невообразимой древности – огромных закрученных вокруг себя раковин с выщербленными краями, как будто их откусывал великан. Были тут гигантские раковины совсем уж фантастической формы, которую даже описать невозможно. Можно только нарисовать, да и то с трудом, потому что они формой посложнее, чем японские иероглифы. А еще под кустами валялись огромных размеров разнообразные окаменевшие моллюски. И все это гигантское, древнее, окаменевшее, беспорядочно наваленное друг на друга, до белизны отмытое морем за миллионы лет, создавало необыкновенный, прямо-таки неземной пейзаж. И по всему этому фантастическому ландшафту бродили стада маленьких динозавров!
Каждый размером с большую кошку. У них маленькая головка, длинный хвост, шипы по всему позвоночнику, мощные ноги с острыми когтями. Вид этих монстров, даже таких маленьких, устрашает. А если б размером с дом?
Это игуаны.
Они перемещались по всему острову-рифу, переваливаясь с боку на бок, яростно шипели, что-то подбирали с земли, гонялись друг за другом и грозно посматривали на нас крохотными глазами.
– Дженя, игуаны – ровесники динозавров, знаешь?
– А ты откуда знаешь, ведь ты не орнитолог, не ботаник и не зоолог!
– В школе учили. Игуаны живут только у нас, на Кубе!
– Почему же они не вымерли вместе с динозаврами?
– Да кто ж их знает! Надо спросить!
– Эй, козявка, ты почему такая живучая? – спросила я одну тварь, пытаясь ухватить ее за хвост. Та увернулась и удрала.
Стоило поднести руку к любой твари, как она угрожающе шипела и вперевалку кидалась наутек. Твари довольно ходко бегают! Я не смогла догнать ни одну, да это и невозможно, потому что игуан тут было тысячи и приходилось смотреть под ноги, чтобы не наступить, не сделать больно ни одной твари. Мы все-таки побегали за несколькими, пытаясь догнать, они шипели по-змеиному и убегали, прячась в камнях и под раковинами.
– Откладывают себе яйца и плодятся! Откладывают и плодятся! Их тут миллионы! Что им тут еще делать? – громко рассуждал Саня.
– Здесь живут только игуаны? И больше никто?
– Никто!
Некоторые рептилии неподвижно грелись на солнце и сами становились похожими на древние изваяния.
– Сань, зачем нам машина времени? Мы перенеслись на миллион лет назад! Прикинь? Суперпотряс!
Кроме нас, водителя катера и игуан, здесь не было ни души. Ради одного этого дня стоило приехать на Кубу!
Нас предупредили, чтобы мы взяли апельсинов. Эти твари их любят. Ну что, покормили динозавриков. Сане одна тварь палец прокусила до крови, когда он не очень расторопно подал ей дольку цитруса. Саня кровотечение в воде остановил. Мне он все больше нравился. Как он треплет свою челку. Накрутил на палец и дергает. И не больно?
– А чем же они тут питаются? – спросила я. Ни травы, ни цветов, ни кустов, ни кузнечиков каких-нибудь на острове не наблюдалось. – Кто их тут апельсинами кормит?
– Фруктами, цветами, насекомыми они питаются, – ответил Саня. – Это ведь не весь островок…
Обратно ехали – душа пела. Да и как же не петь – побывали в Юрском периоде, а сейчас вот мчимся по неизвестно чему, водное пространство не очень широкое, похоже на речку. Справа мангровые деревья, целые рощи, толстые-претолстые корни деревьев уходили в воду, их, наверное, штук сто у одного только дерева, и не разобрать, где кончается одно и начинается другое. На них хоть хижины строй, до того они кажутся прочными.
И опять мне было радостно, что нас на катере только двое! Рулевой крутил себе штурвал, а мы с парнем перенеслись из Юрского периода в двадцать первый век. Склонились над моим сотиком. Я учила Саню пользоваться телефоном. По назначению им пользоваться было нельзя (а не слабо ли – из Юрского периода в двадцать первый дозвониться, а?) – связи по-прежнему не было, но фотоаппаратом, играми, книжками – пожалуйста! В отелях я телефон подзаряжала. Саня был в восторге от телефона, как и от компьютера.
– Счастливые! У нас ничего такого!
– Счастливые! У вас все впереди!
Решено. Перед отъездом подарю ему свой телефончик. Прямо с симкой оставлю. У меня дома еще один есть, старый. Ой, моя симка ему ни к чему, тут нужно кубинскую покупать. Дорогую, между прочим. У них тут только один кубинский оператор.
А на острове мы пофоткались. И Саня вместе с игуанами в кадр попал. Стоит такой простой и челку рыжую крутит. А вокруг динозавры размером с кошку…
Я заметила, как парень достал из кармана двадцатидолларовую купюру и хотел отдать капитану.
– Сань, спрячь. Я отдам свои деньги.
Я ведь уже знаю, что двадцать долларов – это зарплата за целый месяц! Зачем ему тратить такую крупную по кубинским меркам сумму? Я отдала хозяину катера свою денежку, а вечером в своей суперхижине увидела, что двадцатидолларовую бумажку Саня все-таки кинул в мой рюкзачок. Да, он явно не похож на Хосе. Веснушчатый, с родинками на руках – кажется, он серьезно нравится мне! И внешне – тоже! Он будет даже посимпатичнее Никиты Преснякова!
Ой, так все было отлично, мне уже хотелось видеть Саню в любую минуту дня, мне с ним было спокойно и здорово, мне нравилось смотреть в его голубые глаза, на его длинные светлые ресницы, или на то, как он хочет вырвать с корнем свою дурацкую челку, которая ему, кстати, очень идет, или как он тоненько смеется… Но тут случилась неприятность. Неприятности всегда неожиданно сваливаются на голову, как будто в небесной канцелярии, в которой не только добрые, но и злые силы работают, кто-то сильный и злой устраивает гадости, когда у человека все слишком уж благополучно. Наверное, чтобы люди не расслаблялись.
Это было так. С утра после завтрака мы купались и загорали, а потом Саня побежал в свою хижину. Ну мало ли – по личным надобностям отлучился. И тут недалеко от меня причалила моторная лодка – есть тут такое местечко, где причалить можно. И вдруг слышу – оттуда кричат по-русски! Я по-русски ни от кого ни слова, не считая Сани, целую неделю не слышала, а тут – целая фраза:
– Ээй! Люди-и на суше-е! – Я так и обмерла от восторга. Суперпотрясно! Так я, оказывается, по русским людям соскучилась! Как будто мой родственник с лодки кричал, честно!
На носу лодки стоял и махал рукой какой-то парень. Я с готовностью поскакала к нему:
– Здрасьте! Вы что-то узнать хотели?
– Привет-салют! – парень засмеялся. – Ты, что, русская? Вот здорово! Я ведь просто так крикнул! Даже не думал, что здесь кто-то по-русски поймет!
Парень высокий, брюнетистый. У него были черные плавки-шорты с красной полосой поверху. Плечи закрыты какой-то светлой тканью и завязаны узлом на груди. Перезагорал, по всему видно. Щетина на пол-лица. У брюнетов всегда так – день не побреются, уже – ежики.
– Ты из России? Из Москвы? – спросил брюнет и, поглядев на меня, воскликнул – Ух ты! Какие у тебя глаза! Как море! Ты с кем тут? Неужели одна?
– Нет, я с братом.
Неправда, конечно. Но слишком долго объяснять правду. Какая ему разница, собственно…
– Меня Сергей звать.
– Женя.
Мы радостно пожали друг другу руки.
– Женя, а правда, ты знаешь о том, что у тебя красивые глаза? – Парень весело глядит на меня, качает головой из стороны в сторону и прищелкивает языком. – Тебе говорили?
– Я знаю, что они синие. Спасибо.
Еще никто не восхищался моими глазами! Ни один человек. Очень приятно!
– Хочешь, синеглазка, во-он до того островка прокатиться? – Сергей показывает в море на скалистый маленький островок.
– Хочу! А надолго? – я оглядываюсь на наши хижины. Где там Саня застрял? Надо у него отпроситься или хотя бы поставить в известность!
– Нет, не долго. Просто прокатимся. Туда и обратно! Давай! Я на час лодку зафрахтовал!
Прокатиться на быстроходной лодке в открытом Карибском море! Ой, конечно, хочу! А кто не хочет?
Но Саня будет волноваться, когда увидит, что я исчезла. Я нерешительно мнусь у воды, все мои взоры – в сторону домиков под пальмовыми крышами.
– Скорей решай!
Подал мне парень руку и ждет с протянутой рукой. А была не была! Прокачусь!
Сергей помог забраться в лодку, где у штурвала стоял капитан-кубинец с сигарой во рту. Затарахтел двигатель.
– Ты давно из Москвы? – спросил Сергей, перекрывая голосом гул мотора.
– Неделю назад приехала!
– А я вчера прибыл! Только не из Москвы, через Берлин добирался. И сразу сюда! Я Гавану не очень! Здесь лучше.
Я согласно закивала. Конечно, лучше! Какой разговор! В Гаване нет пляжа!
Помчались! Вау, как прекрасно! Лодка наша нос высоко задрала, казалось, еще минута – взлетим! Брызги в лицо – водяные, солнечные! И снова я подумала – как все-таки прекрасно жить на свете! Суперпотрясно жить!
Но всей душой восторгаться морским полетом мешало сознание того, что я оставила Саню в неведении. Я оборачивалась назад в надежде его увидеть. И увидела: на берегу мелькнула маленькая фигурка. Я замахала руками, закричала изо всех сил:
– Саня-а-я! Я ту-ут! Я верну-усь скоро!
Вряд ли он услыхал. Шум мотора перекрывал все. Но совесть моя немного очистилась. Он меня видел! Он понял, что это я уплываю!
Когда я вернулась, а вернее, когда меня вернули на берег, Саня был еще там – я видела с лодки. Сидел на песке, в футболке и джинсах. А когда я спрыгнула в воду и направилась по мелководью к пляжу, он вдруг вскочил и большими журавлиными шагами зашагал к хижинам.
– Саня!
Он слышал, ой, конечно же, но даже не обернулся. Не захотел принять моих объяснений! Ну и подумаешь. Ну и пускай. Буду, что ли, бегать за ним. Я зашла в свою суперпупер хижину, переоделась в цветастый коротенький сарафанчик – не все же время в шортах ходить – и на обед зашла за Саней, как делала всегда. Он лежал в гамаке с отрешенным лицом. Даже взглядом на меня не повел!
– Обедать пошли, Саш. Ты что, спишь?
И вдруг он приподнял голову, опустил одну ногу на настил крыльца и разразился такой гневной тирадой по-испански, что я рот раскрыла от удивления. Я не понимала, конечно, что он говорит, кроме того, что это была откровенная ругань.