Дарья и Виталий Александрович озадаченно уставились на профессора, давая понять, что в своих предположениях он зашёл слишком далеко, и тогда Шмаль покорно произнёс:
- Но так как никто из нас не может доказать друг другу своей точки зрения, давайте забудем обо всех этих гипотезах и займёмся изучением того, что непосредственно окружает нас.
- Вы так уверенно рассуждаете о происходящем, что это позволяет судить мне о том, что Вы осознаёте своё состояние, в то время как я лишь недавно узнал, что сплю, - утверждение прозвучало вопросом, и на это профессор, как один из успешных учеников Рональда Риперта, ответил:
- Наши сон и явь неразрывно связаны друг с другом. Пребывая в обоих состояниях попеременно, мы учимся постигать тайну соединения сознания и плоти. Знаете ли, во сне перспектива и свет другой. Но самое высокое достижение в этом мире – это вспомнить себя, когда ты спишь. Таким образом удаётся восстановить своё дневное сознание. А если при этом не просыпаться, то приобретаешь новое качество – осмысленное блуждание во сне. Благодаря этому навыку я и собираюсь заняться изучением удивительного царства Гипноса. Правда, тяжело иметь дело с людьми, которые не осознают, что они спят, и таким образом лишают меня контакта с ними. Поэтому мне особенно приятно встретить Вас, Виталий Александрович, и Вас, Дарья, в первую очередь потому, что теперь у меня есть возможность общаться с вами, как если бы мы встретились наяву. Но наяву, к сожалению, такой удачной встречи произойти бы не могло, потому что русский язык я не изучал, а английским владею очень посредственно. Просто великолепно, что сон уничтожает все границы! Кстати, Виталий Александрович, много ли средств заложено в бюджет Вашей страны на развитие науки?
Президент признался, что можно было бы и больше, на что Зигмунд Шмаль не преминул заметить:
- Жаль, жаль! Значит, моя встреча с российскими коллегами откладывается. Но, право же, не стоит экономить на науке, ведь именно она заправляет материально-техническим прогрессом человечества.
- На мой взгляд, на чём не следует экономить, так на образовании, - возразила Дарья, - для начала было бы неплохо соотнести УРОВНИ духовного и научного прогресса, чтобы результаты последнего не оказались слишком плачевными для землян.
- Молодость эмоциональна и непостоянна, - нахмурил брови Шмаль, - всё ей нужно соотносить! Одно другому не мешает.
- Позвольте! – вскипела Дарья, забыв о том, как подобает вести себя будущей спутнице Гипноса. – Как Вы можете сбрасывать со счетов такие последствия научно-технического прогресса, как ядерное оружие, применённое однажды американцами против Японии? Использование любого вида оружия требует высокоинтеллектуального и нравственного начал в человеке, а не пустых амбиций и неуёмной жадности!
- Это уже вопросы политики, - пробормотал Зигмунд Шмаль, не ожидавший, что разговор потечёт в подобном русле.
- Нет! – пылко возразила Дарья. – Это вопросы воспитания и образования. Если так угодно – психологии и педагогики.
- Что хорошего в том, если мы сейчас все перессоримся? – примирительно сказал президент. – Каждый из вас по-своему прав, но есть ли смысл доказывать друг другу то, что докажет сама жизнь?
- Тогда может стать слишком поздно, - угрюмо отозвалась Дарья, - на Руси издавна так повелось: пока гром не грянет, мужик не перекрестится!
Она быстрым шагом направилась в самую гущу зелёной растительности, стремясь скрыться с глаз мужчин, чтобы в одиночестве справиться со своим волнением. Только сегодня Гипнос преподал ей несколько уроков по хладнокровию и терпимости к инакомыслию. У президента это получалось само собой, а она позволила эмоциям одержать верх над разумом. Может, это недостаток её молодости и неопытности? Дарья решительно тряхнула головой, не соглашаясь со своими мыслями – всемогущий и всезнающий Гипнос выбирал её, руководствуясь критериями возраста в последнюю очередь. Значит, что-то в ней было заложено самой природой. Может быть, обострённая восприимчивость к несправедливости и гипертрофированное желание спасти этот мир?
- Даша, - осторожно позвал её президент.
Она оглянулась и увидела, что он следует за ней. Его лицо выражало одновременно ласковый упрёк и решимость, и Дарья сдержала вертящуюся на языке дерзость.
- Где профессор? – равнодушно спросила она.
- Он отправился бродить по острову в надежде найти какую-нибудь вещицу, которую мог бы захватить с собой, когда проснётся. Несмотря на его только что развёрнутую теорию, профессору всё же хочется верить, что мир сна – это параллельный мир, существующий сам по себе. Если он захватит отсюда что-нибудь, то у него, как он считает, будут неопровержимые доказательства реальности этого мира.
- У него ничего не выйдет, - усмехнулась Дарья, - он научился планировать свои сны и путешествовать по снам других людей, но лишь при участии сознания; для того, чтобы переместить предмет в Явь, необходима физическая возможность присутствия и в том, и в другом мире.
- Учёные – неугомонный народ, - махнул рукой Виталий Александрович, - пусть ищет, может быть, чем-нибудь успокоится.
- Что ж, профессор знает, для чего он здесь находится, - поднялась на ноги Дарья, - и наша с Вами встреча, Виталий Александрович, тоже не случайна. Мне нужна Ваша помощь.
- Я буду рад помочь, в чём бы ни заключалась твоя просьба.
- Как Вам уже известно со слов профессора, я работаю учительницей, преподаю литературу в одной из московских школ.
Тщательно подбирая слова, она последовательно изложила историю Стаса Алкина со всеми подробностями и завершила свой рассказ мыслью о том, что существуют университеты, выпускающие экономистов, переводчиков, медиков, а вот где можно научиться ремеслу президента – никто не скажет.
- Существуют высшие учебные заведения, которые готовят политиков, - начал было Виталий Александрович, но Дарья его перебила:
- Не каждый политик может стать президентом, Виталий Александрович. Чтобы управлять страной, нужны три основополагающие.
- Какие же? – заинтересованно посмотрел на неё президент.
- Глубокое знание науки управления, - Дарья загнула указательный палец, - подходящие личностные качества, и прочный нравственный стержень. Стас обладает последними двумя. Но ему нужен человек, который поощрял бы его стремление к знаниям и одновременно укреплял нравственную основу. Другими словами, ему нужен наставник и покровитель.
Во взгляде девушки, направленном на него, Виталий Александрович ясно увидел, что от него требуется. Не давая ему возможности высказаться, Дарья снова заговорила с не меньшей убеждённостью.
- Мне кажется, Виталий Александрович, что Вы сами нуждаетесь в преемнике. Лет через двадцать-тридцать Стас сможет достойно продолжить Ваше дело. Вспомните историю, - сказала она, наблюдая, как вся работа мысли отражается на лице президента, - великие правители стремились к тому, чтобы оставить после себя преемника.
- Разве я великий человек?
- Если управляешь страной, значит, уже великий, - безапелляционно сказала Дарья, - другое дело, КАК управляешь. Ты можешь быть милосердным правителем или беспощадным тираном – величия от этого не убавится. Я учительница литературы, Виталий Александрович, и прекрасно разбираюсь в семантике слов.
- Ты меня окончательно запутала, - снова улыбнулся Виталий Александрович, - но одно я знаю наверняка: чтобы воспитать достойного преемника, нужно сначала самому убедиться в верности выбранного курса.
- Если я правильно поняла, эффективно ли Вы управляете государством?
- Да. А этого, признаться, я сказать не могу. Россия всё ещё у причала, а море покрыто туманом, и приходиться пробираться наощупь, чтобы избежать рифов и доплыть до своей Америки.
- Стать русским Колумбом – это Ваше предназначение! – с восхищением посмотрела на него Дарья. – Простите, я не ожидала подобных аллегорий от политика. И это ещё больше убеждает меня в том, что именно такой человек нужен Стасу.
- Могу я узнать, почему ты так стремишься помочь этому мальчику? – приблизился к ней Виталий.
- Потому что он единственный человек из всех, кого я знаю, кто ещё не потерял веру в реальность мечты, - ответила Дарья, - знаете, Виталий Александрович, что происходит с нами в детстве? Взрослые пичкают нас сказками, поощряют веру в Деда Мороза и приветствуют существование волшебства в детских фантазиях. Но стоит детям чуть подрасти, как те же взрослые лишают их веры в существование чудес. Я думаю, это происходит потому, что взрослые завидуют детям, у которых есть сказка, а у взрослых ничего нет. Ни-че-го! Из всех жертв взрослой ущербности лишь редкие единицы проносят сквозь свою жизнь убеждение того, что наш мир – это нескончаемое волшебство, фейерверк чуда! Стас – один из этих немногих, но ему нужна помощь. Он ещё слишком юн, чтобы противостоять разуверившемуся обществу.
С минуту Виталий Александрович изучал её взглядом, и впервые Дарья почувствовала растерянность. О чём он думает? Считает ли он её просьбу и судьбу одного из тысяч московских школьников такими же важными, как государственные дела? Или он принимает её за сумасшедшую?
- Для начала познакомь меня с этим мальчиком, - наконец, произнёс он, - хотя меня не покидает ощущение, будто мы уже знакомы с ним.
- Не будем медлить! - повеселела девушка. – Давайте поспешим, Виталий Александрович, иначе мы опоздаем на поезд.
- Поезд? Странно! Сюда мы прибыли из космоса, а теперь, чтобы добраться до следующего места назначения, нам требуется поезд.
- Мир сна – это не мир хаоса. Здесь свои порядки, а мы всего лишь пришельцы, так что вряд ли имеем право нарушать их. Постепенно всё для нас станет ясным, а сейчас не будем рассуждать – нам нужно торопиться!
Они минули причал, где на привязи покачивались лодки рыбаков; старый заброшенный дом, заросли дикой розы, и вышли прямо к кассе.
- Кругом одна вода - как мы поедем? – скептическим взглядом окинул президент окружающее их пространство.
Дарья указала рукой на радугу, перекинувшуюся через океан. При более внимательном рассмотрении она оказалась железнодорожной магистралью.
- Дорога над океаном? – чуть приподнял брови президент. – Довольно-таки смелый проект.
Пока Даша разговаривала с кассиршей, он продолжал размышлять над подобным явлением, которое говорило, в первую очередь, о стремительном научно-техническом прогрессе Мира Сновидений. Насколько далеко продвинулся он в других сферах? Виталий Александрович с интересом прислушался к диалогу своей спутницы и кассирши.
- Два билета до сна Стаса Алкина, - вежливо сказала девушка, - сколько с нас?
- Три доллара, пятнадцать рублей и десять франков.
- У меня банкнота в пятьдесят марок, - извлекла Дарья из кармана самые настоящие немецкие деньги, - если можно, дайте мне сдачу в лирах.
Тут Виталий Александрович не выдержал и вмешался.
- Я допускаю, что здесь действуют денежные единицы всех стран мира, но как можно расплачиваться марками, а сдачу получать в лирах? – недоумевал он. – Что это за экономическая система?
- Не стоит вдаваться в подробности, Виталий Александрович, Вам всё равно жить при других порядках, - напомнила ему Дарья, - но смотрите, наш поезд уже отходит!
Отпустив президентскую руку, она помчалась за убегающим составом. Почти достигнув последнего вагона, она протянула руку к поручню и оглянулась. Виталий Александрович остался далеко позади. Он как будто даже не сдвинулся с места, и, проводив поезд огорчённым взглядом, Дарья вернулась к президенту.
- Виталий Александрович, Вы же в прекрасной физической форме! У нас были все шансы успеть на этот поезд!
- У нас? – растерянно посмотрел он на девушку. – На мои ноги словно надели колодки весом в сто килограмм каждая! Я никогда не показывал более худшего результата. Впрочем, во сне со мной такое иногда случается. Да и на поезд я время от времени опаздываю. Во сне, разумеется, - сдержанно прокомментировал.
Даше пришлось смириться с тем, что сознание и тело президента сейчас обособлены друг от друга, и она подумала о том, что ещё немало препятствий может создать им эта раздвоенность.
- Поезда здесь ходят часто, - вздохнула она, - подождём следующего.
Они купили в киоске бутылку фруктовой воды, но стоило им отойти от окошка, как следующий поезд с грохотом пронёсся мимо.
- Не нужно было отходить от станции! – с досадой сказал Виталий Александрович. - Всё равно я вкуса лимонада во сне не чувствую.
- Мне бы не хотелось весь сон опаздывать на поезда, - задумчиво отозвалась Дарья, - с точки зрения психологии подобные сновидения говорят о многом.
- Да? – в голосе президента послышалась насмешка.
- Поймите же, нельзя игнорировать то, что происходит вокруг нас! – сбитая с толку переменой его настроения, воскликнула Дарья. – Гипнос обращается к нам на языке иной, магической силы. В дневной яви мы можем ощущать её лишь в великих творениях искусства. В сновидении человек почти всегда наедине с собой, и когда он смотрится в зеркало судьбы, то видит в нём отражение собственной сущности. Потому что разгадывая сны, мы разгадываем самих себя. Между прочим, - пыл Дарьи немного остыл, когда она увидела, что президент внимательно слушает её, - у индейцев в Америке шаманом становился тот, кому во время посвящения приснится Сон Жизни. Этот сон мальчик никому не должен был рассказывать, но, размышляя о нём снова и снова, он сквозь всю жизнь черпал от Сна Жизни знания и откровения, точных указаний. Может быть, Виталий Александрович, это сновидение станет Вашим Сном Жизни, но кто знает, вспомните ли Вы его, когда проснётесь.
- Трудно забыть сон, в котором трижды опаздываешь на поезд, - улыбнулся президент, с удовлетворением отмечая немое изумление на лице девушки при виде следующего уходящего по радуге состава, - очевидно, всё указывает на то, что встреча со Стасом не состоится.
- Нет! – внезапная догадка озарила Дарью. – Мы так и будем опаздывать на поезда, потому что с самого начала допустили ошибку: не мы должны ехать к Стасу, а он к нам!
Она купила в кассе билет, запечатала его в конверт и кинула в почтовый ящик.
- Как только Стас получит конверт с билетом, он тут же приедет к нам, - радостно возвестила Дарья.
- Мы обречены прождать целую неделю, - с сомнением сказал Виталий Александрович.
- Вы снова забываете о том, что это сон. А в нём не существует понятий времени и пространства.
Возможность подтвердить её слова тут же представилась в лице Стаса Алкина, покидающего вагон радужного экспресса.
- Если бы наша почта работала столь же оперативно, интернет стал бы неконкурентоспособен, - сказал сам себе Виталий Александрович.
Мальчик вежливо поздоровался с ними обоими, и задержал восхищённый взгляд на президенте.
- Интуиция меня не подвела, - окинул его снисходительным взглядом Виталий Александрович, - признаться, Станислав Георгиевич, задали Вы мне перцу в Кремле. Но так как это был всего лишь сон, я забуду о той неразберихе, юный импровизатор.
- Ну, Кольридж тоже не наяву поэму сочинил, - уклончиво ответил Стас и уверенно пожал протянутую ему руку.
- Где ты об этом узнал? – Дарья не оставила без внимания его вскользь брошенную реплику.
- Из интернета, - охотно ответил Стас, - мне не давали покоя Ваши слова, Дарья Алексеевна, и особенно Ваша осведомлённость о событиях, произошедших в моём сне. После школы я весь вечер провёл за компьютером. Я многое узнал не только о Кольридже, Леви, Стивенсоне, но ещё и раскопал информацию о некой европейской Ассоциации мастеров сновидений. Сопоставив все имеющиеся факты, я пришёл к выводу, Дарья Алексеевна, что Вы научились планировать свои сны, используя методы Риперта, основателя Ассоциации, и таким образом проникли в мой.
- Ты разочарован? – Дарья была рада, что ей удалось избежать вопросов любопытного мальчишки: она не считала нужным говорить всю правду.