И вдруг музыка стихла.
- «Белый танец»! – громогласно объявил Главный Устроитель Бала. – Дамы приглашают кавалеров!
Дарья набрала полную грудь воздуха и шагнула к Ландышу. С замирающим сердцем двигалась она в такт музыке. Глаза искали президента, но его трудно было разглядеть в вихре танцевальных фигур. Может, стоит прекратить эту игру и подарить танец друг другу? Зазвучала «Минутка» Шопена, и под властью его чарующей мелодии Дарье захотелось почувствовать в своих руках тепло человеческих рук, а не продолговатые листья с прожилками.
И вдруг ряды танцующих разомкнулись, и она увидела, что Виталий Александрович вальсирует с Алой Розой. Глаза Дарьи перехватили его взгляд - в тот же миг всё для них стало ясно. Их руки переплелись, и они отдались во власть шопеновского вальса. Зала внезапно опустела, теперь им было много простора для танца, танца их чувств, которые уже не вмещали стены старой усадьбы отставного моряка. Танец увлёк их в Космос, к ярким голубым звёздам, потом бережно опустил на снежные вершины древних гор, где совсем не чувствовалось холода, продолжился на главной площади Возрождённого Города, и закончился на берегу Женевского озера.
Усталые, счастливые, не отпускающие своих ладоней, они опустились на колени возле нежно-прозрачной воды и их головы склонились друг к другу.
Чья-то тень мелькнула над ними, оставшись незамеченной, но тот, кому она принадлежала, видел всё. Его существо не выдержало вида влюблённых, и, вскочив на Морфея, Гипнос со всей скоростью, на какую был способен его конь, помчался прочь.
Он заперся в своём Городе-Дворце, среди эшеровских храмов, и думал о Даше и Виталии Александровиче. Она подвергала его мир огромному риску, позволив этому человеку посетить его, но он не мог приказать ей не делать этого: Дарья больше не была простой учительницей литературы. Она могла свободно распоряжаться событиями во владениях сновидческого пространства и была совершенно самостоятельна в своём выборе и решениях. Она оказалась способной ученицей. Так почему же острая тоска гложет сердце Гипноса?
Он разыскал забытую книгу о способах завоевания женщин и раскрыл главу о поцелуе. Что это? Почему люди делают это? Он жадно прочитывал страницу за страницей, пытаясь понять, что же спрятано в этом простом и одновременно загадочном акте. Вдруг ему пришла мысль. Он вскочил на ноги и приблизился к одной из нимф, возлежащих на траве у ручья.
- Встань! – повелительно произнёс он, и девушка повиновалась.
Гипнос привлёк её к себе, страстно поцеловал в полураскрытые губы. Нимфа ответила, но её поцелуй не обжёг его.
- Холодная! – вскричал он, отталкивая её. – Ты не в состоянии оценить моего пожара!
Он прогнал их всех, и небосклон над городом затянуло клейкими тучами. Спустя несколько минут они развеялись, жизнь снова заиграла в великолепном городе. Что такое ревность для бога Царства Сна? Её не существовало. Была лишь любовь к земной девушке, и знание того, что в скором времени она покинет Явь, чтобы навеки стать его спутницей.
Этюд 7. Сон матери Кондратия Рылеева
Перед иконами Спасителя и Богородицы дрожало пламя свечей. Молодая женщина пристально глядела на лики святых, и хотя слёзы застилали её глаза, превращая всё вокруг в туман, она видела каждую черту лиц тех, кому молилась. Жизнь её трёхлетнего сына была в опасности. Врачи говорили, что это круп, другие – дифтерит, но всё это было неважно, потому что не могло помочь маленькому Коне. Он пылал жаром и задыхался в своей кроватке, и обезумевшая от горя мать только однажды отошла от него – чтобы помолиться перед светлыми ликами Спасителя и Богородицы. Никогда в жизни она не молилась столь неистово, и лишь когда её собственные силы были на исходе, она вернулась к постельке сына, где забылась сном. А, может, это был не сон, а благодать, ниспосланная свыше.
Она услышала внутри себя Голос:
- Не проси о спасении – Господь забирает твоё дитя сейчас, чтобы уберечь его от более горьких страданий.
- Нет, пусть он живёт! – взмолилась молодая женщина. – Я всё отдам за это: кровь, кожу, разум, лишь бы мой сын жил!
Тогда Голос сказал:
- Идём – я всё покажу тебе.
Ни секунды не колеблясь, она последовала за ним сквозь анфиладу комнат. Она видела, как её Коне становился мальчиком, потом юношей, потом мужчиной, пока Голос не привёл её в последнюю комнату. Она показалась женщине совершенно чужой, и особенно неприятное впечатление производил тяжёлый занавес, перегораживающий помещение. Перед занавесом сидели молодые мужчины и о чём-то горячо спорили. Женщина замедлила шаг, и тогда Голос сказал:
- Одумайся. Ты не выдержишь того, что увидишь дальше.
И снова мать взмолилась с удвоенной силой:
- Нет, я прошу тебя, даруй сыну жизнь!
Тяжкий вздох покрыл всё пространство, занавес отошёл в сторону.
Тоскливо скрипя, на ветру покачивалась петля виселицы. Увидев её, молодая женщина закричала и тут же проснулась от собственного крика. Быстрая, как молния, мелькнула у неё в голове мысль, она почувствовала ужас от того, что позволила себе заснуть, когда сын умирает, и бросилась в его кроватке.
Маленький Коне спал, и мать увидела, что дыхание мальчика было глубоким и ровным, а лицо спокойным и безмятежным. С этого дня будущий декабрист Кондратий Рылеев, казнённый 13 июля 1826 года на Северном равелине Петропавловской крепости, пошёл на поправку.
Глава 17. «ЯВЬ. Президент и Стас»
Прошло несколько дней. В школе у Дарьи прибавилось работы. До конца четверти она должна была встретиться с родителями каждого ученика, заполнить тысячи бумаг и разработать рабочий план на каникулы. Единственными часами, когда она видела плоды своей деятельности, были часы уроков. В классе, где учился Стас Алкин, они заканчивали сегодня «Отцов и детей» Тургенева. Ребята с интересом слушали её: она вызывала их на дискуссию, позволяя разгореться страстям убеждений и сомнений. Ей хотелось, чтобы ребята говорили, выражали свои собственные мысли, чутко реагировали на мысли друг друга.
Отойдя чуть в сторону, Дарья внимательно наблюдала за прениями по поводу характера Базарова, как вдруг дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился директор. Михаил Юрьевич был не то взволнован, не то потрясён, и ребята испуганно умолкли, понимая, что случилось что-то из ряда вон выходящее.
- Дарья Алексеевна! Ребята! – пытаясь быть торжественным, произнёс он. – Нашу школу посетил президент России Виталий Александрович Родионов. Окажите ему самый тёплый приём, поддержите честь школы: президент сейчас придёт к вам на урок. Алкин, Стас, - в голосе Михаила Юрьевича зазвучала мольба, - ну что ты такого натворил, что твоё имя стало известно даже президенту? Виталий Александрович хочет поговорить с тобой отдельно.
Головы одноклассников синхронно повернулись в сторону аутсайдера. Лицо Стаса было вытянуто не меньше, чем у них, но душа мальчика ликовала. Президент узнал о нём, он приехал за ним!
В наступившей тишине зазвучал ровный, бесстрастный голос Дарьи:
- Михаил Юрьевич, не может быть и речи о том, чтобы президент присутствовал на моём уроке. Насколько мне известно, урок могут посетить завуч или директор, но лишь после того, как предупредят об этом учителя. До конца занятия осталось пятнадцать минут – пусть Виталий Александрович подождёт.
Михаил Юрьевич смерил Дарью взглядом, от которого пришла бы в отчаяние любая её коллега, но девушка осталась непоколебима. Директор ничего не сказал, посмотрел на ребят, снова на Дарью, и вышел из кабинета.
- Дарья Алексеевна, это же ПРЕЗИДЕНТ! – раздался в гнетущей тишине чей-то шёпот.
- Да, я понимаю, - согласилась она, - не учитель, не ученик – поэтому ему нечего делать здесь, когда идёт учебный процесс.
- Какой тут учебный процесс! – послышались отдельные голоса. – Настоящий президент гораздо интереснее выдуманного персонажа!
- Вот вы о чём! – улыбнулась Дарья и охватила одним взглядом целый класс. – Конечно, не каждый день президент посещает нашу школу. В связи с этим обстоятельством я предлагаю вам выбор: или вы продолжаете активно работать оставшиеся пятнадцать минут, а затем идёте на перемену и решаете с президентом свои вопросы, или время, отведённое для перемены, мы потратим на то, чтобы закончить тему, но в таком случае все ваши желания увидеть Виталия Александровича останутся лишь желаниями.
Класс сдержанно вздохнул и вернулся к Базарову. Конечно, уже не было той искры, зажегшей пламенную дискуссию, но они подчинились, обнаруживая в своих характерах твёрдость и выдержку. Как только прозвенел звонок, их словно ветром сдуло. Дарья и Стас остались вдвоём. Мальчишка нерешительно остановился возле неё и поднял вопрошающие глаза.
- Дарья Алексеевна, он приехал за мной? – дрогнувшим голосом спросил Стас.
- Да, - просто ответила она и взялась поправлять на нём галстук, воротничок и чёлку, - ты же мечтал об этом. Иди, - она повернула его лицом к двери, - иди и будь верен себе. Твой сон сбылся, вы сейчас встретитесь – и что я вижу? Стас Алкин робеет!
Стас быстро взглянул на неё и сделал шаг.
Гораздо труднее дался ему этот шаг через порог директорского кабинета.
- Здравствуй, Стас, – протянул ему руку Виталий Александрович и выразительно посмотрел на всех, кому не полагалось присутствовать при этой сцене.
Михаил Юрьевич, Олечка и охрана мгновенно испарились.
- Что же это получается? – он взял со стола папку с личным делом Алкина Станислава Георгиевича и протянул её мальчишке. – Самой большой популярностью у тебя пользуются «двойки» и «тройки», а вот «четвёрка», как я обратил внимание, редкий гость на страницах твоего дневника, я уж не говорю о «пятёрках». Как ты думаешь, может ли неграмотный человек управлять государством? Имеет ли он на это моральное право?
Виталий Александрович испытующе посмотрел на красного, как губная помада Олечки, Стаса. В свои неполные шестнадцать он впервые познал стыд. Жгучая волна этого чувства внезапно поднялась из глубины его сознания и скрутила парня. Говорят, когда человек умирает, перед его глазами пролетает вся прожитая жизнь, и в тот момент он способен осознать многое из того, что прежде казалось ему пустячным. Чтобы понять это, Стасу не потребовалось быть при смерти. Каждая «двойка» обличала его лень, глупость и поверхностность, но в тысячу раз больнее было думать о них не перед лицами грозящих наказанием родителей, а под строгим и проницательным взглядом президента его страны.
- Виталий Александрович, - Стас поднял глаза и мужественно встретил его взгляд, - с этого дня ни один учитель не поставит мне «два». Я закончу этот учебный год отличником. Я даю слово.
- Да, и тебе придётся сдержать его, потому что, - Виталий Александрович выдержал паузу, - отныне я лично буду контролировать твои знания. Не оценки, Стас, а знания. У тебя впереди не один десяток лет, но, поверь мне, любого срока мало, чтобы стать идеальным президентом. – Виталий Александрович положил руку ему на плечо и сказал с улыбкой. – А теперь покажите мне Ваше рабочее помещение, Станислав Георгиевич.
Экскурсия по школе доставила Стасу огромное удовольствие и принесла ещё больше популярности. Откуда только у прежде неинтересного учебного заведения появилась такая богатая история, какой предстала она в изложении десятиклассника! Всё, что имело место быть в этих стенах, всплыло в его памяти. Он с увлечением показывал президенту кабинеты, столовую и актовый зал, не замечая завистливых взглядов одноклассников, толпившихся за спинами охраны. Фигуры изумлённого директора и учителей маячили где-то сзади: Стас глазами поискал среди них Дарью и, не найдя, потерял интерес к педагогическому составу школы.
- Смотрите, Виталий Александрович, - продолжил он экскурсию, показывая на стену рекреации, - её расписывал отец моей одноклассницы. На переменах возле неё собираются все старшеклассники. Считается, что эта картина приносит хорошие отметки.
Виталий Александрович внимательно посмотрел на неё. Сюжет картины был незатейлив: солнечная система, звёзды и кометы, - но развёрнутая во всю длину и ширину стены, она производила грандиозное впечатление. Впечатление это было тем более знакомо Виталию Александровичу. Он рассеянно слушал Стаса, думая о чём-то своём, как вдруг его мысли прорезал радостный и звонкий голос мальчишки:
- Дарья Алексеевна, где же Вы были? Идите сюда, я познакомлю Вас с Виталием Александровичем! – Стас повернул к нему своё сияющее лицо. – Самая лучшая учительница в мире, Дарья Алексеевна!
Виталий Александрович призвал на помощь всё своё самообладание. Навстречу ему по коридору шла Девушка из снов. Учителя и школьники молча расступались перед ней, освобождая дорогу.
Президент первым протянул руку, скрадывая замешательство:
- Здравствуйте, Дарья Алексеевна! Похвала из уст ученика – самая лучшая похвала. Приятно, когда подрастающее поколение способно оценить работу взрослого.
- Здравствуйте, Виталий Александрович, - Дарья чуть задержала свою руку в его, - мне не менее приятно видеть человека, ответственного за судьбы этого самого подрастающего поколения, в стенах учебного заведения.
Не желая более попадать в объективы телерепортёров, Дарья улыбнулась и вышла из кольца особо приближенных к президенту. Виталий Александрович не смог заставить себя не посмотреть ей вслед, но, оставаясь под прицелом сотен глаз, не позволил хоть каким-то чувствам вырваться наружу.
- Она, правда, самая лучшая! - повторил Стас, чувствуя, о чём думает Виталий Александрович, и тот глубоко вздохнул.
- Школу нужно почаще проветривать, здесь мало кислорода, - повернулся он к директору, и на этом визит президента России в московскую школу закончился.
Вечером Дарья узнала из телевизионных новостей, как преподнесли стране этот визит журналисты.
Поужинав, она включила первый канал, и ни в одном из кадров не увидела ни себя, ни Стаса. Текст за кадром тоже был общим: «Намеченная президентом реформа школьного образования началась сегодня с визита Виталия Александровича в одну из московских школ. Президент лично имел возможность убедиться в том, что такая реформа необходима» и всё в таком духе.
- Они вырежут правду отовсюду, где только смогут! – вслух воскликнула она. Папа, уносящий посуду на кухню, невольно замедлил шаг. Он так и не смог понять, что прозвучало в голосе дочери – радость или сожаление, а переспросить не решился. На кухне он поделился своими мыслями с женой:
- Я раньше не замечал за Дашей, чтобы она разговаривала сама с собой, или выбирала в собеседники телевизор. Она изменилась, и мы больше не можем закрывать на это глаза. Я боюсь, не завлекла ли её какая-нибудь из этих многочисленных сект.
- Наша дочь - образованная девушка, её не окрутишь мифами о потусторонних мирах, - успокоила его жена, не забывая вручить вымытую посуду и полотенце, - а то, что она изменилась, очень просто объяснить. От чего расцветают девушки? – задала она вопрос и сама ответила на него. – Конечно, от любви. Ты обратил внимание, в гардеробе Даши появились новые наряды? И материал, и качество указывают на то, что все они стоят недёшево. А это значит, - она на мгновенье прервала своё занятие и выразительно посмотрела на мужа, - что у нашей дочери появился серьёзный поклонник. Вот только ума не приложу, когда они успевают встречаться? Даша целыми днями пропадает в школе. Погоди-ка! Или это она нам не говорит, что после уроков у неё свидания?
- Зачем ей скрывать? – пожал плечами папа. – Она всегда доверяла нам. Из её кавалеров я могу библиографию составить.
- Может, сейчас у неё всё серьёзно? – мечтательно сказала мама. – Кто знает, может, они готовят нам сюрприз? Вот, Алёша, выдадим дочь замуж, внуки пойдут – мы и их воспитаем.
Алексей вздохнул и ничего на это не ответил. Хорошо, если всё так, как жена говорит. Свадьба первенца, внуки – думая об этом, папа вдруг сам загорелся желанием, чтобы так оно и было. Он хорошо помнил, как забирал жену с маленькой девочкой из роддома. Держа кроху на руках, он смотрел на неё счастливыми глазами и желал для маленькой Дарьи особой судьбы. Наверное, это удел всех родителей – желать своим детям особой, лучшей судьбы. Но дети, эти упрямые своенравные создания, сами куют своё будущее, и редко оно совпадает с родительским представлением. Разве хотела мать Наполеона своему сыну той судьбы, которая красочно и в подробностях изложена на страницах учебников истории? О да, он был великим человеком, но разве хотели матери его солдат, чтобы их сыновья гибли из-за ребёнка чужой женщины? Уж двести лет, как нет Наполеона, а судьбы детей всё так же подвластны чужим матерям. И только сбылась мечта родителей Дарьи – особая судьба ждала их дочь.