Глава 18. «ЯВЬ. Выбор»
Вечером в доме актёра собрался весь цвет киноаристократии. Сегодня заслуженному артисту России Данилу Воропаеву исполнялось пятьдесят лет и это событие иначе как торжественно отмечено быть не могло. В шесть часов столы уже ломились от угощений, гости все до одного прибыли, но юбилейный вечер не начинался: все чего-то ждали. Сам юбиляр ходил по залу, приветствуя друзей, и время от времени бросал на часы нетерпеливые взгляды.
Ждали Виталия Александровича Родионова. Все знали, что президент России и любимец российских зрителей дружили с детства, и поэтому, естественно, Виталий Александрович не мог не приехать поздравить его.
Когда у парадного входа появились правительственные машины, бомонд в зале ожил. Данил Воропаев выбежал на крыльцо, игнорируя мартовскую стужу, и спустился по ступенькам навстречу президенту.
- Виталий, мы уж тебя заждались! Надеюсь, ты с Леной? – он потряс протянутую руку и вопросительно заглянул через президентское плечо.
После обычного обмена приветствиями и комплиментами все трое поднялись в банкетный зал Дома Актёра. Их шумно встретили «звёзды» кино и эстрады, потом началось веселье. Были застолье, концерт, подарки и тосты; время летело стремительно. Наконец, Виталий наклонился к юбиляру.
- Данил, нам скоро уходить, ты уж пойми.
- Ноблес оближ, - сочувственно кивнул Данил, - всё-таки я очень рад, что ты приехал. Все мои юбилеи мы вместе отмечали, и вот - самый главный. Надеюсь, скоро отметим и начало твоего второго срока. Сколько до выборов осталось?
- Три недели, - ответил Виталий Александрович, - предвыборная кампания жестока на этот раз. Все, кому не лень, пытаются вывести формулу из моих достоинств и недостатков. Приходится быть бдительным.
- Ты владеешь ситуацией, - поддержал его Данил, - не то, что я: не поехал в Канны – и сразу раскис.
- У меня есть чудодейственное средство: оно помогает мне, поможет и тебе, - улыбнулся президент и на удивлённый взгляд друга поднялся с фужером в руках. Это было замечено всеми присутствующими, и в огромном праздничном зале тут же воцарилась тишина. Мужчины и женщины кокетливо поглядывали на Виталия Александровича, наконец-то дождавшись его праздничного тоста.
- Это последний праздник, на котором я присутствую за оставшиеся до выборов три недели, - с чувством сказал Виталий Александрович, - и я рад, что этот праздник – день рождения, юбилей моего друга детства. Кажется, уже были произнесены все мыслимые и немыслимые слова поздравлений и пожеланий, но я хочу, чтобы среди них остались в памяти Данила и несколько моих..., - он кашлянул, собираясь с мыслями, - Данил, когда ты уже не мальчишка, и даже не юноша, когда за плечами – признание публики и годы непростой жизни, очень важно иметь рядом кого-то, кто будет вдохновлять тебя и наполнять твою жизнь иным, высшим смыслом. Человек – всемогущее создание, он вынесет всё, что упадёт на его, на первый взгляд, хрупкие плечи, но в тысячу раз легче нести самый тяжёлый груз, если в твоей жизни есть человек, который всегда поймёт тебя, ободрит и благословит. – Лица жены и друга порозовели от удовольствия. – Пусть и в твоей жизни будет такой человек, Данил!
Неважно, что думали сейчас Данил и Лена, выпивая за этот тост. Они вообразили себя президентскими музами, но сегодня ночью к нему придёт та, которая единственная вдохнула в него животворную силу. Виталий уже чувствовал её присутствие: всё вино, которое он пил в течение юбилейного вечера, в его фужере превращалось в лимонад. Дарья заботилась о том, чтобы Виталий Александрович мог как можно дольше бодрствовать в Мире сновидений, а для этого его сознание не должно быть отравлено алкоголем. Зато Лене требовалось пить много – сегодня ему предстояло исчезнуть на полночи, и пусть она крепко спит, не зная ни о чём.
Когда Виталий Александрович с супругой вернулись домой, была половина одиннадцатого. Лена моментально уснула, отказавшись от душа и чтения перед сном, а Виталий Александрович долго и тщательно готовился к ночному путешествию – внутренне.
Вдруг ему показалось, что в саду раздалось лёгкое ржание. Он осторожно приблизился к окну и увидел, как на залитой луной лужайке пасётся гигантский конь.
Виталий Александрович оделся, неслышно спустился и покинул дом.
- Я здесь, - шёпотом окликнула его Дарья, и Виталий увидел, что тень Грёзы полностью скрывала девушку от посторонних глаз.
- Едем? – без лишних слов спросила она. Виталий кивнул.
Они сели на спину Грёзы и взмыли к небу. Оно было затянуто тучами, над которыми то и дело проносились самолёты. Это зрелище вызвало у президента далёкие воспоминания детства.
- Однажды в детстве я летел вместе с родителями, и, смотря в иллюминатор, думал о том, что как, должно быть, здорово бродить там на облаках, за окном, - сказал он, когда очередной лайнер проплыл мимо них, мигая огнями, - и только в старших классах узнал, что в моих мечтах не было ничего замечательного: за окном нет кислорода, зато есть гравитация.
Дарья остановила бег коня.
- В сновидениях всё наоборот, Вы можете испытать это на себе, - предложила она и первой соскользнула со спины Грёзы на мягкую подушку облака.
Было тихо и темно. Тучи слабо освещались далёким светом звёзд; время от времени, когда порывистый ветер отрывал целые шмотья облаков и сквозь образовавшиеся дыры просачивалась глубокая ночь, темнота становилась совсем чёрной. На фоне сгустившейся тьмы ещё ярче блистала красота Дарьи. Виталию не хотелось говорить ей комплиментов. Он просто притянул девушку к себе и поцеловал.
- Надеюсь, мы никому не снимся сейчас, - улыбнувшись, сказал он.
- Нет, - пряча лицо в его ладонях, рассмеялась Дарья, - люди редко видят то, что происходит за тучами.
- Я не хочу, чтобы ты уходила, Дашенька, - дрогнул голос президента, - ты ведь можешь остаться?
- Зачем? – она чуть отстранилась от него и серьёзно посмотрела в его глаза.
- Сегодня Стас сказал, что ты самая лучшая учительница. В моих силах назначить тебя директором твоей школы, лишь бы ты жила Наяву!
- А министром образования? – лукаво вставила Дарья, вспомнив, что именно так поступил Стас в своём сне.
- Ты можешь шутить, когда у меня так горько на душе! – поймав её пальцы, крепко сжал их Виталий Александрович. – Если ты останешься, то будешь министром образования. Такие люди нужны стране. Ты многое могла бы сделать для неё!
- Миру Снов я нужна тоже, - тихо ответила девушка, но Виталий перебил её.
- Мир Снов! Если это такое сюрреальное, фантастическое и могущественное государство, почему оно не может решить свои проблемы с помощью своих же граждан? Почему оно вообще должно иметь к нам какое-то отношение?
- Виталий Александрович, не говорите так, - сжала губы Дарья, - жители сновидений уже много раз помогали нам. Вы знаете историю Ричарда Дюкерта? Во время войны в 1917 году, при сражении под Камбре рядом с ним разорвался снаряд, и Ричард оглох. Он стал инвалидом. Сорок шесть лет он был им, и кошмары войны продолжали преследовать его все эти годы во сне. Когда бедному англичанину было уже 72 года, он увидел сон, сон о том самом дне, когда разорвавшийся снаряд лишил его слуха почти на полвека. Ричард проснулся в холодном поту, и впервые за много лет услышал, как идут часы… Я могу рассказать Вам много таких историй, но, похоже, Вы нуждаетесь в самой беспощадной реальности. Прежде, чем Вы ещё раз попросите меня остаться, я хочу показать Вам библиотеку Гипноса.
Они снова оседлали Грёзу и спустя несколько мгновений остановились у ворот Города-Дворца.
- Вы вряд ли забудете эту экскурсию, Виталий Александрович, - посмотрела на него Дарья, - но помните о главном - мы совершаем её не из-за красот владений Гипноса.
Как когда-то город потряс воображение Дарьи, так и сейчас воображение Виталия Александровича попало в плен вечноцветущих садов и обаяния юных жителей. Но его спутница торопила коня, и все достопримечательности вращались перед глазами президента, словно разноцветные стёклышки калейдоскопа, не успевая быть рассмотренными в деталях. Спустя некоторое время Дарья и Виталий Александрович шли сквозь анфиладу залов к библиотеке в резиденции Гипноса. Президент молчал. Его сознание было переполнено информацией, и срочно требовалось место для, как предчувствовал Виталий, новых впечатлений. Предчувствие полностью сбылось. Библиотека поразила Виталия Александровича своими размерами, но самым удивительным в ней были книги. Когда Дарья раскрыла одну из них в розовом переплёте, он замер, пытаясь разобраться в происходящем самостоятельно. Дарья потешалась, наблюдая за ним.
- Когда я впервые увидела эти страницы, - сказала она, - мне, как и Вам, было не до смеха. Но Вы так часто строги и невозмутимы, Виталий Александрович, что видеть на Вашем лице проявление простых человеческих эмоций доставляет мне одно удовольствие. Вы не сердитесь?
- Как я могу сердиться на тебя?! – поднял на неё глаза президент. – В моей жизни не так уж много людей, помнящих о том, что я – обыкновенный человек. Правда, наделённый особыми полномочиями. Но тебе, Данилу Воропаеву и моему дантисту должно быть всё равно. Расскажи, что это за книги.
Дарья рассказала ему всё, что когда-то говорил ей Гипнос, потом объяснила, как пользоваться личным кодом.
- Хотите, мы отправимся сейчас в сон, скажем, Вашего друга Данила Воропаева? – предложила она, но Виталий Александрович решительно отвёрг эту идею.
- Читать письма друзей неэтично, а уж вторгаться в их сны – почти преступление, - сказал он, - я не хочу знать, что сниться Данилу.
- Напрасно, - задумчиво произнесла Дарья, - после посещения сна своей любимой актрисы я перестала смотреть фильмы с её участием. Но, может, Вы хотите посетить свои собственные сны, Виталий Александрович?
Не успела она договорить, как в библиотеку вошёл третий человек. Это был Амор. Узнав его, Дарья радостно шагнула навстречу, но тот жестом остановил её. На лице его лежала каменная маска.
- Амор?.. – тревожно-вопросительно взглянула она на юношу и встретила пустой взгляд.
- Он умирает, - без эмоций сказал Амор и отошёл в сторону, освобождая Дарье дорогу. Она не поняла намёка.
- Кто? – на секунду в сердце закралась мысль о Гипносе, но тут же ушла – боги ведь бессмертны.
- Ты хотела знать, что за существо живёт с нами, - тем же тоном продолжал Амор, - когда-то ты хотела помочь ему преодолеть болезнь, а теперь он зовёт тебя к своему смертному одру – попрощаться.
- Ты сказал - он?
- Да, это юноша, - эти слова Амор произнёс до того равнодушным тоном, что сердце девушки сжалось от горя. Он говорил так, словно они уже похоронили его и смирились с потерей. Скорей, скорей к бедному несчастному умирающему, пока бьётся его сердце!
Она повернулась к Виталию.
- Я могу оставить Вас одного на какое-то время? – её слова прозвучали просьбой, а не вопросом. – Я скоро вернусь! – потеплел её взгляд, когда президент кивнул. – Здесь Вам ничего не грозит, Виталий Александрович.
Вместе с Амором они вскочили на Грёзу, и через несколько мгновений конь вынес их к океану.
- Быстрей, Грёза, милая!
Конь в ответ заржал и, изогнувшись, стал терять свои очертания. Серебристая грива змеёй соскользнула с головы, осталась далеко позади, взмыленные бока сжались, покрываясь гладкой блестящей кожей, мощные ноги переплелись между собой и превратились в рыбий хвост. В тот момент, когда Грёза прорезала океанскую гладь, она была уже не конём, а гигантским белобоким дельфином, самым быстроходным животным из всех существовавших Наяву. Дарья и Амор крепко держались за неё, пока она несла их на глубине, и отпустили только возле самого входа во Дворец, где теперь жили друзья девушки.
Она стремительно взбежала по ступенькам и оказалась в большой тёмной комнате. Посреди неё высилась старинная кровать под балдахином, а рядом молча стояли люди. Дарья приблизилась, все почтительно расступились перед ней. Она присела на край и отбросила одеяло, скрывавшее кого-то. Невольный крик сорвался с её губ, когда она увидела лицо умирающего. Это был Гипнос.
- Разве он может умереть? – в отчаянии кинулась она к Ви. – Ведь боги бессмертны! Гипнос не может умереть!
- Это не Гипнос, - успокаивающим тоном произнесла Ви, - это несчастный юноша, не востребованный хозяйкой Города в Царстве Сновидений. В его смерти нет ничего страшного. С любым из нас может случиться то же самое.
Дарья бессильно опустилась на край кровати и растерянно взглянула в лицо юноше. Его бледное лицо сливалось с цветом простыни, и нельзя было без сострадания смотреть, как угасает жизнь в красивых благородных чертах.
- Эй, - тихо позвала Дарья, - я пришла. Ты звал меня?
Юноша медленно открыл глаза, на мгновенье в их глубине замерцал радостный огонёк.
- Ты пришла! – пошевелил он губами и слабо улыбнулся. – Я хотел попрощаться. Сказать, что мне было хорошо с тобой и в домике на окраине, и в этом прекрасном Дворце.
- Почему ты должен умереть? – воскликнула Дарья, не желая принять мысль, пробивающуюся к ней сквозь туман из слёз.
- Потому что в сердце не может быть двух привязанностей, - просто ответил он, - кто-то должен был уйти. - Его дыхание стало прерывистым, но он нашёл в себе силы закончить. – Пусть тому, другому, будет так же хорошо, как было мне. Прощай, Дарья!
Её голова упала ему на грудь.
- Почему должен уйти Ты?! Я не хочу, чтобы ты умер! Живи, живи моя любовь к Гипносу! – поглощённая горем, вдруг воскликнула Дарья. – Я излечу тебя, я всё сделаю для того, чтобы ты жил!
Она прильнула к губам юноши и вдохнула в них самый горячий, самый нежный поцелуй, на который была способна, и, погрузившись в сладкий мир чувств, Дарья на миг забыла о Виталии Александровиче.
Оставленный ею наедине с книгами, он сначала не знал, что делать, и продолжал с интересом следить за страницей, на которой то возникали, то исчезали строчки. Потом это ему надоело, он закрыл книгу, вернул её на полку и пошёл вдоль стеллажей, изучая корешки томов. Один шкаф привлёк его внимание. Книги, хранящиеся на его полках, содержали информацию не по отдельно взятым личностям, а по целым городам.
- Что же это получается? – задумался Виталий Александрович. – Я могу посетить сны людей сразу у всего города. Невероятно! Стоит обвести код, и население, скажем, Воронежа, - он снял наугад одну книгу, - увидит во сне одного и того же человека. Да ведь это самое мощное оружие воздействия на психику людей! Вот где можно управлять, но, не дай Бог, в библиотеку заберутся президенты агрессивно настроенных держав! – вслух размышлял президент.
У самого Виталия Александровича были исключительно благие намерения. Он желал для своей страны лучшего, он не спал ночами, работая и готовясь к выборам. День инаугурации запомнился ему на всю жизнь. Всё было торжественно и волнующе, но Виталий Александрович отдавал себе отчёт в том, что кончится этот праздник, начнётся безумно тяжёлая, трудовая и интереснейшая жизнь безызвестного прежде мальчишки, а теперь президента России. Виталий Александрович вздохнул и подумал о том, что четыре года промчались ещё быстрее, чем вся его жизнь, а планов, как вывести страну из темноты и пробудить в сознании народа, из которого был сам, светлые мысли и чувства, хватит ещё на несколько сроков. Думая об этом, взвешивая «за» и «против», президент потихоньку подбирался к мысли, зародившейся в нём несколько минут назад. Прямо предстать перед ней он не решался. Но чем больше он думал о ней, тем заманчивее она казалась. Если он приснится всей стране с тем, чтобы оставить у людей положительное впечатление, то сомнения в результатах выборов исчезнут. Виталий Александрович задумался. Наряду с заманчивостью эта же мысль казалась ему безумной. Но принимать решение приходилось немедленно. Если он решится на подобный шаг, то нужно делать его сейчас, пока не вернулась Дарья. Виталий Александрович не мог предвидеть её реакцию, но пусть лучше никто не знает о его поступке. Он решительно взял ручку с волшебными чернилами, и занёс её над кодом Воронежа. На секунду он задумался. «Сколько можно медлить? – пытался подбодрить он себя. – Я ведь уже решил. Любые мысли теперь бесполезны». Он трепетно прикоснулся к коду и обвёл его. Пространство привычно наполнилось размытыми сюжетами и спустя несколько секунд поглотило президента.
В домике на окраине Дарья разговаривала с юношей. Их долгий трепетный разговор, казалось, никогда не кончится, но девушка не замечала времени. В Мире Сновидений его не было.
- Мне неспокойно, - оборвав нить беседы, вдруг сказал Гипнос, - Дарья, что-то происходит. Ты чувствуешь волнение океана?