Гипнос испытующе посмотрел на него.
- Сорок лет?! – не то переспросил, не то изумился юноша. – Мой дорогой профессор, Вы уже не молоды, и не сегодня-завтра смерть настигнет Вас. Я вижу, Вы спокойно относитесь к мысли о ней. Всё же Вам бы не хотелось закончить свой жизненный путь на этом, не так ли?
- Вы проницательный молодой человек, - согласился Шмаль, - но пока я жив, я буду искать доказательства.
- Я подарю вам это доказательство, - вдруг сказал Гипнос, - Вы помогли Дарье – это первое. Второе: имея это доказательство, люди не смогут причинить зло Миру Сновидений. Границы Яви и Сна никогда не пересекутся для тех, кто состоит из материи. – Он повернулся к девушке. – Скажите, профессор, где Вы живёте, и Дарья придёт за Вами.
Профессор продиктовал адрес.
- А теперь просыпайтесь, - повелительно сказал Гипнос, и после его слов фигура Зигмунда Шмаля растворилась в воздухе.
- Ты решаешься на это после того, что было с Виталием Александровичем? – предостерегающе сказала Дарья.
- С Виталием Александровичем ничего не было, он сам стал причиной беспорядка, - резонно возразил Гипнос, - и, кроме того, я не влюблён в учёного. Нам нужно ехать, Даша, - позвал он её, - человеческие труды должны вознаграждаться. Хотя бы потусторонними силами.
2. «Подарок для профессора»
Зигмунд Шмаль проснулся и в первую очередь взглянул на часы. Была глубокая полночь.
- Надо же, приснится подобное! – пробормотал он, поворачиваясь на другой бок. – Сложно будет теперь заснуть после такого!
- А Вы и не пытайтесь, профессор! – бодрый молодой голос, раздавшийся неведомо откуда, заставил его вскочить с кровати.
- Кто здесь?
- Мы же договорились, Зигмунд! – развёл руками Гипнос, и спрыгнул с подоконника. Дарья осталась снаружи, с интересом наблюдая за сценой встречи двух представителей разных миров.
- Цюрих, - произнёс юноша, - Вам снилось лето, помните? Давайте вернёмся туда. Погуляйте по НАШЕМУ Цюриху, полечите больные ноги. Если найдёте что-то, что заинтересует Вас, берите – оно будет Вашим доказательством.
- А, я продолжаю спать! – воскликнул Шмаль, настороженно следя за странными гостями. – Снотворного на ночь больше – ни-ни.
- Профессор, - положил Гипнос на его плечо руку, - перестаньте реагировать подобным образом. Вы же готовы к этой встрече. Это Дарье и президенту требовалось время для осознания происходящего, но Вы-то ждали сорок лет! Вы едете с нами?
Профессор оторопело взглянул на них, потом кинулся к шкафу, на ходу расстёгивая пижаму, и через полторы минуты был готов, как он выразился, для встречи со всей мировой общественностью.
Гипнос посадил Шмаля на своего Морфея, и они отправились туда, куда профессор мечтал попасть всю свою сознательную жизнь.
Город Гипноса впечатлил его не меньше, чем остальных, но уже на пол дороге к главному дворцу Зигмунд Шмаль перестал искать диковинки и обратил свой взгляд на доказательства.
- Увы! – скоро вскричал он. – Ваш Город прекрасен, но в нём нет ничего такого, чего не существовало бы Наяву!
- Погодите, профессор, Ваше разочарование преждевременно, - жестом остановил его Гипнос, - возможно, Вас впечатлит мой эшеровский зал.
- Знакомое имя, - пробормотал Шмаль и запасся терпением.
Когда они вошли, несколько нимф вспорхнули из-за журчащих струй, и скрылись в гирляндах пёстрых цветов, в изобилии украшавших зал.
- Насколько я помню, Морис Эшер преуспел в изображении объектов, противоречащих логике и геометрии реального мира. Достаточно вспомнить его «Бельведер», - не удержался Шмаль от критического взгляда, - Вы же, как я обратил внимание, сотворили подобное с природой: эти живописные каскады ручейков, прелестные цветочные композиции… Несомненно, Наяву вся эта феерия наделала бы шуму, но она слишком объёмна, слишком громоздка для того, чтобы быть представленной в качестве доказательства. Мне нужно что-то менее ёмкое, миниатюрное, удобное для перемещения.
Гипнос на мгновенье задумался.
- Что ж, возможно то, что Вам нужно, есть у жителей моего Царства, - наконец, сказал он, - тогда нам нужно в библиотеку.
Книги оказались именно тем, что больше всего потрясло Зигмунда Шмаля. Он с изумлением следил за причудливыми играми страницы, и Дарья, видя его замешательство, объяснила ему эти метаморфозы.
- Поразительно! – воскликнул Шмаль. – Это самая совершенная система учёта численности населения, которую я когда-либо видел!
- Уж не думаете ли Вы, профессор, - шепнула ему Дарья, - что Гипнос позволит Вам забрать одну из этих книг?
Шмаль приуныл, подумав, что такое и впрямь невозможно.
- Но Вы не отчаивайтесь, - поспешила подбодрить его девушка, - сейчас мы отправимся в сны этих людей и, может быть, найдём не менее интересные вещи.
Стоило ей извлечь из кармана ручку с волшебными чернилами, как взгляд профессора изменился. Он попросил разрешения рассмотреть такую знакомую и привычную ручку, и долго вертел её в руках, морща лоб.
- Уникальная вещь, - вдруг совершенно спокойно произнёс он, - не сама ручка, но содержимое. Наяву полно таких вещей, но вот что-то я не припомню, чтобы такой продавался стержень. Чем он наполнен?
- Сонными чернилами, - ответил вместо Дарьи Гипнос, - у меня тоже полно таких ручек, так что можете забрать её, профессор.
- Гипнос? – посмотрела на него Дарья.
- Не волнуйся, люди не смогут использовать её по прямому назначению. Я думаю, ваших учёных заинтересует скорее состав чернил. Ни один самый мощный рентгеновский луч или лазер не смогут определить химических элементов состава. Перенесённая в Явь, ручка остаётся видимой для людских глаз, но никто никогда не сможет понять, почему при прикосновении к ней пальцы не встречают сопротивления.
- Я беру её! – решительно сказал профессор и бережно принял доказательство из рук Даши. – Теперь я могу отправиться домой.
- Но разве Вы не хотите совершить прогулку по владениям Гипноса? – спросила Дарья, не ожидавшая, что пытливый Шмаль остановится на этом.
Он повернулся к ней. Взгляд его, как никогда, был серьёзен.
- Я могу сделать это во время сна, - сказал он, - я ведь умею планировать сновидения. Моё физическое присутствие в этом Мире было необходимо лишь для получения доказательства. Оно у меня есть! – он продемонстрировал Гипносу и Дарье ручку - в его исполнении она предстала сокровищем всей его жизни. – Кроме того, я не так ловок, как в молодости, и следующая цунами может неосмотрительно сгубить меня. Я бы не хотел умереть во сне. Такой переход хорош для Андерсена – он ведь сказочник, - а мне ещё нужно поговорить с коллегами.
- Что ж, - помолчав, сказал Гипнос, - в таком случае, мы возвращаемся.
Они доставили молчаливого и серьёзного профессора в его дом в Цюрихе. Весь путь назад Зигмунд осторожно прижимал ручку к своей груди, и его пальцы не чувствовали преграды, лишь слабое тепло и лёгкое покалывание.
- Что Вы намерены делать теперь? – поинтересовался Гипнос.
- Через неделю в Москве состоится международный съезд членов общества психических исследований, - охотно поделился Шмаль, - я хочу сделать доклад о Мире сновидений как реально существующем государстве. Я должен торопиться.
- Тогда успехов! – Гипнос вскочил на коня. – Мы не прощаемся, профессор. Вы всегда желанный гость в моём Городе. Навещайте нас в своих снах!
- Постойте, я не успел поблагодарить! – вдруг крикнул Зигмунд Шмаль и бросился к окну.
Он опоздал. Два великолепных скакуна с грациозными всадниками уже исчезли из поля зрения, и не могли его услышать. Расстроенный, профессор ещё долго продолжал всматриваться в неуютную мартовскую ночь, и губы его шептали непонятные слова, из которых можно было разобрать только два:
- Человечество отблагодарит.
3. «Сумасшествие в Воронеже»
Стас ехал в длинном чёрном лимузине по улицам Москвы и размышлял. Как так получилось, что из всего десятимиллионного города президент России выбрал именно его? Кто доложил ему о страстном желании мальчишки, и главное, почему Виталий Александрович решил воплотить его желание в жизнь? Думая об этом, Стас всегда останавливался на одной и той же версии, но боялся признать, что она была наиболее достоверной из всех существующих в реальном мире. Всё-таки если ещё несколько дней назад Стас сомневался в ней, то уже вчера, прочитав статьи в одной из центральных газет, был потрясён до глубины души тем, насколько прочной стала теперь основа для его версии. Он тут же позвонил Виталию Александровичу и, заикаясь от волнения, попросил о встрече. И вот теперь, на следующий день после звонка, он едет в Кремль, где ему предстоит, возможно, получить ответы на свои вопросы.
Приближаясь к рабочему кабинету президента, Стас чувствовал, как одновременно нарастает волнение, но возле самой двери неожиданно всё схлынуло. На последней встрече Виталий Александрович говорил ему о том, что одними из главных черт характера любого ответственного и надёжного человека является выдержка и самообладание. Пришло время учиться.
О нём доложили, и Стас твёрдым шагом вошёл в кабинет. Кроме Виталия Александровича, здесь находился ещё один человек. Это был мальчишка примерно одного со Стасом возраста, того же роста, и с чертами лица, удивительно похожими на президента.
Виталий Александрович встал Стасу навстречу.
- Рад тебя видеть, Станислав Георгиевич, - он пожал ему руку, как взрослому мужчине, - я хочу познакомить тебя с моим сыном. Валера – Стас, - представил он их друг другу, и мальчики скрепили своё знакомство рукопожатием. От Стаса не ускользнуло, что Валера сделал это с настороженностью. Он подумал было о том, как завоевать доверие сына Виталия Александровича, как тот с лёгкой усмешкой проговорил:
- По-моему, это рискованная затея.
Виталий Александрович и Стас вопросительно взглянули на него.
- Жизнь полна сюрпризов, в том числе и неприятных, - философски изрёк Валера, - я не сомневаюсь, что Стас мог бы стать хорошим преемником, но пока он вырастет, выучится, наберётся опыта и пробьётся к власти, пройдут десятки лет, а за это время с ним может случиться что угодно.
- Например? – вскинул на него глаза Стас.
- Например, его могут убить, или он может попасть под машину, да мало ли что – никто не застрахован от несчастного случая!
- Значит, моя задача – не допустить этого, - сказал Виталий Александрович.
- Ты допустил, чтобы вместо дяди Данила в Канны поехали другие – как же ты можешь брать на себя ответственность за чью-либо жизнь?! – с сарказмом воскликнул Валера.
- А при чём тут дядя Данил? – растерянно спросил Стас. – Кто это?
- Это папин друг детства, - жёстко ответил Валера, - и один из самых лучших актёров России. Но кинокомитет не посчитал достойным представлять в Каннах нашу страну картиной с его участием. Одним своим звонком папа мог бы помочь дяде Данилу, но он не сделал этого! А ты? – он приблизил к Стасу своё строгое лицо. – Ты помог бы своему лучшему другу в подобной ситуации?
Стас исподлобья посмотрел на президента. Виталий Александрович оставался спокоен, но по выражению его лица он понял, что ему неприятен этот разговор. Тем не менее, он терпеливо ждал ответа мальчишки.
- Я не знаю, - честно признался Стас и почувствовал огромное облегчение от того, что ему не пришлось врать.
- Что ж, значит, твои принципы ещё не сформированы, - дружески хлопнул его по плечу Валера и, взяв папку, устремился к двери, - увидимся вечером, па, после матча.
Стас молча проводил его взглядом и повернулся к Виталию Александровичу.
- Почему Вы не сделаете преемником своего собственного сына? – спросил он.
Президент обошёл стол и остановился рядом с мальчиком.
- Валеру интересует спорт, он далёк от политики, и я даже этому рад. - Ответил он. – В этом возрасте ещё не задумываются о подобных вещах.
- Но я же задумался, - возразил Стас.
- Ты? – Виталий Александрович внимательно посмотрел на него. – Ты человек из другого мира, другого общества, другой эпохи. Я до сих пор не понимаю, как пересеклись наши дороги.
- Вот об этом я и хотел поговорить, - сказал Стас и продолжил без всякого вступления, - Вы читали вчера газеты, Виталий Александрович?
- Нет, вчера не читал.
Стас с готовностью достал из портфеля сложенный вчетверо газетный лист и протянул его президенту.
- Страница третья.
Виталий Александрович развернул её и увидел крупный заголовок: «Массовое сумасшествие в Воронеже».
- Статья очень длинная, - стараясь сохранять самообладание, безразличным тоном произнёс Виталий Александрович, - расскажи мне в двух словах, о чём она.
- А чего тут рассказывать? – пожал плечами Стас. – Целому городу приснился один и тот же сон, в котором главным персонажем были Вы, Виталий Александрович. – Он испытующе посмотрел на президента. – Теперь это перепечатывают все газеты страны. А иностранные журналисты уже заявили, что правительство Родионова использует новое психотропное оружие, для того, чтобы воздействовать на людей и, таким образом, повлиять на результаты предстоящих выборов. Я уже столько раз читал эту статью, что теперь могу цитировать отдельные места! – с досадой воскликнул мальчишка.
- Ты злишься? – миролюбиво спросил Виталий Александрович. – На меня, я имею в виду.
- Скажите, - перешёл на шёпот Стас, - а такое оружие, действительно, существует? И Вы его применили?
- Не существует никакого оружия, - уверенно ответил Виталий Александрович, - что-то происходит, да. Но эта информация будет для тебя лишней, Стас. Не забивай ею свою голову.
- Лишней?! – всё больше приходя в отчаяние, воскликнул Стас. – Я нашёл всё, что связано с методом Риперта и его ассоциацией планирования сновидений. Невозможно запланировано появиться в сновидениях сотен тысяч людей одновременно!
- Наш разговор беспредметен, - безапелляционно сказал президент после минутной паузы, и хотел добавить, но Стас опередил его.
- Это ещё не всё, - беря себя в руки, сказал мальчишка, - в этой газете есть другая статья. Три дня назад в Москве проходил международный симпозиум, посвящённый тайнам психики.
- Я слышал, - подтвердил Виталий Александрович, - министр здравоохранения присутствовал на нём.
- Тогда он рассказал Вам о сенсации?
- Ещё одна сенсация? Нет, я не разговаривал с ним после симпозиума.
- Профессор Зигмунд Шмаль, - чётко произнёс Стас, - Вы знали его?
Виталий Александрович напряг память. Имя как будто показалось ему знакомым, но он не мог вспомнить, при каких обстоятельствах слышал его.
- Нет, - не совсем уверенно ответил он.
- Больше сорока лет профессор искал ответ на вопрос, что такое сон – работа сознания или параллельный мир, куда это самое сознание отправляется на прогулку, - с энтузиазмом начал рассказывать Стас, - многие смеялись над ним, другие требовали лишить профессора практики, третьи просили предоставить доказательства.
- Он их предоставил? – с иронией поинтересовался Виталий Александрович.
- Да! – Стас метнул на него сдержанный взгляд и сунул ему в руки газету.
На первой странице была фотография Зигмунда Шмаля. Профессора запечатлели в кадре одного, в руках он бережно держал открытый футляр, в котором ясно были видны контуры обыкновенной пишущей ручки.
- Ручка Дарьи, - вслух произнёс Виталий Александрович, и встретил победный взгляд Стаса.
- Вы не представляете, что творилось на симпозиуме, когда профессор заявил о реальном существовании Мира Сна! – не в силах сдерживать возбуждение, рассказывал мальчишка. – Теперь ему точно дадут Нобелевскую премию!
Виталий Александрович на секунду закрыл глаза. Значит, Дарья позволила Шмалю получить доказательство. Для этого тому потребовалось самому посетить Царство Гипноса, иначе завладеть ручкой с сонными чернилами было невозможно. Неужели после поступка Виталия Александровича Гипнос решил приподнять для людей завесу над тайной своего государства? Для чего? С какой целью?