- Евдокия Владиславовна, это же дети! – испуганно взглянула на неё Дарья. – Было бы наивно полагать, что в школе возможно найти покой. Мне казалось, Вы с удовольствием работаете учителем.
- Так-то оно так. Но иногда настолько всё раздражает, что я начинаю проклинать тот день, когда мне приснился этот заморочный сон!
- Сон? – поддалась вперёд Дарья.
- После выпускного бала я долго думала, куда поступить, - с охотой рассказала Евдокия Владиславовна, - у меня было на примете несколько институтов, и ночью с четверга на пятницу мне приснилось, что я беру книги в библиотеке педагогического университета. Существует поверье, что с четверга на пятницу сны обязательно сбываются, - пожилая учительница многозначительно умолкла и некоторое время сидела, задумавшись над чашкой чая.
- Значит, это была судьба, - решилась прервать её молчание Дарья.
- Какая судьба! Видно, моё подсознание уже давно настроилось на педагогическую деятельность, и во сне оформило своё желание.
- Вы придерживаетесь фрейдовской теории сновидений? – заинтересованно взглянула на неё Дарья.
- Во всяком случае, она больше похожа на правду, чем мистическая теория профессора Шмаля.
Дарья от неожиданности глотнула слишком много обжигающей жидкости и закашлялась.
- Зигмунд Шмаль – это же бабочка! – ворочая во рту распухшим языком, с трудом проговорила она. – Бабочка!
Евдокия Владиславовна внимательно посмотрела на неё и подлила чаю.
- Милая моя, ещё в начале учебного года я советовала Вам – не берите слишком много часов! Или опять проблемы с Алкиным? – сочувственно спросила она.
- Нет-нет! – уже пришла в себя Даша. – Расскажите мне об этом профессоре.
- А что о нём рассказывать? – пожала плечами Евдокия Владиславовна. – Зигмунд Шмаль – профессор медицины и психологии, председатель Общества психических исследований, - неизвестно ещё, что за исследования они там проводят. В конце девятнадцатого века было предано гласности сновидение одного профессора-ассиролога, в котором ему явился жрец и сказал, как расшифровать фрагменты агата, которые он нашёл в руинах вавилонского храма. Так вот, став председателем, Шмаль начал проводить свою политику и, опираясь на факты, подобные сну Германа Гилбрехта, утверждает, что можно добиться творческого результата в сновидениях каждого человека. Только вот широкая общественность пока что ещё не получила никаких научно подтверждённых доказательств, - скептически подвела итог Евдокия Владиславовна, - пусть даже Шмаля признают многие учёные круги.
- Значит, Вы не верите в то, что сновидения являются результатом странствия нашей души, пока тело спит?
- Ну, Дарья Алексеевна, Вы, человек двадцатого века, интеллигентный, образованный – неужели Вы сами в это верите? – с укором посмотрела на неё пожилая учительница. – Мне известно, что такой взгляд на сновидения пережил тысячелетия. Это фантазия первобытного человека впервые породила ложное и примитивное представление о мире – веру в существование сверхъестественных сил, а отсюда и возникло объяснение снам: их считали «приключениями души». Хотя давайте разберёмся, что же такое сон. Согласно науке, которой нас обучали в институте, сон – это разлившееся торможение, охватившее всю кору больших полушарий. Сон возникает в условиях, благоприятных для победы торможения над возбуждением. Во сне, когда заторможена подавляющая масса мозга, создаются условия для восстановления работоспособности его нервных клеток, и, кроме того, для отдыха всего организма. Давайте уж я Вам на пальцах объясню, чтобы окончательно развеять Ваши сомнения, - Евдокия Владиславовна решительно поднялась и направилась к стенду, увешанному учебными плакатами. Выбрав три, она повесила их на доску, потом отошла в сторону, давая коллеге возможность бегло ознакомиться с предметами её гордости. Дарья смотрела на пёстрые таблицы и схемы, и не чувствовала, чтобы что-нибудь становилось для неё ясным.
- Непосредственно сном управляет часть мозга, называемая ретикулярной формацией центрального ядра мозгового ствола. Нейроны в этой части головного мозга образуют сети соединений по всей центральной нервной системе. Здесь доминируют три типа нейронов; они выделяют нейротрансмиттеры норадреналин, допамин и серотонин. Считается, что серотонин способен производить в мозгу изменения, вызывающие сон, - ловко обводя указкой замысловатые линии, деловито объясняла Евдокия Владиславовна.
Дарья рассеянно смотрела на доску, чувствуя, как в её мозгу вышеназванное вещество уже начало производить соответствующие изменения. Её внезапно потянуло на сон, и лишь из чувства уважения к коллеге она сдержала зевоту. «Неужели моим ребятам приходиться выслушивать всё это?» - уныло подумала она, и вдруг представила себе Стаса. Наверное, его глаза наполнялись ещё большей тоской, когда силой приходилось впихивать в себя этот нелепый материал.
- Действием какого химического вещества можно тогда объяснить творческие сновидения Тартини, Стивенсона – и этого самого Гилбрехта? - с некоторой долей возмущения высказалась Дарья.
В установившейся внезапно тишине стало слышно, что в дверь кто-то стучит. Через мгновение на пороге возникли две фигуры, принадлежащие родителям Стаса. Знаменитые актёры Алкины были напуганы и бледны до неузнаваемости. У королевы экрана под глазами чернели подтёки дорогой туши, и она, то и дело заглядывая в зеркало, пыталась свести её платочком. Это было совершенно тщетное занятие: французская водостойкая тушь упорно не желала исчезать с заплаканного лица женщины.
- Что случилось? – поднялась навстречу Дарья.
- Наш сын, Стас, - вместо жены угрюмо ответил его отец, - утром он сказал, что идёт в школу, но от ребят мы узнали, что здесь он так и не появился. Никто не знает, где его искать. Мы уже обзвонили все милицейские участки и больницы. Что нам делать, Дарья Алексеевна?
- Вы уже сделали всё, что требуется в этой ситуации, - стараясь, чтобы её голос звучал бодро и убедительно, ответила Дарья, - мне кажется, сейчас вам будет лучше вернуться домой и ждать его там. Может быть, мальчик на дискотеке, или проводит время с друзьями.
- Какими друзьями! От него шарахаются все, как только заслышат…ну, Вы знаете…об этих амбициях…насчёт президента, - договорил он и густо покраснел.
Дарья ощутила в сердце тревогу. Значит, был между Стасом и его родителями неприятный разговор, после которого он, вероятно, и ушёл из дома в знак протеста. Друзей у него, действительно, не было, и куда он мог пойти, оставалось только гадать. Дарья живо представила, как голодный и замёрзший Стас бродит по заснеженным улицам Москвы и пытается хоть чуть-чуть отогреться в магазинчиках, но будущего президента безжалостно выгоняют, принимая его за воришку или наркомана. Да, неуютно ему сейчас без личной охраны.
- Я тоже возвращаюсь домой, - сказала Дарья, - обзвоню всех ребят и попрошу их подключиться к поискам. Завтра Стас уже будет дома.
Она вышла вместе с ними, тут же позабыв о полемике с учительницей биологии. Исчезновение ученика беспокоило её гораздо больше. Отправив воспрянувших духом родителей, она поднялась домой и тут же обзвонила весь класс. Ребята сразу откликнулись на её просьбу. Переодевшись, она села возле телефона ждать их звонков.
Зеркало напротив отразило её усталые глаза – лишившись восприятия мира через очки, они покраснели, начиная воспаляться от постоянного прищуривания. Дарья не без досады вспомнила о разбитых линзах, обстоятельствах, при которых это произошло, и тут-то выяснилась истинная причина её испорченного настроения – на самом деле её злила непоколебимая уверенность Евдокии Владиславовны в том, что природа человеческого сна уже давно разгадана и всего-то зависит от норадреналина, допамина и серотонина! Значит, всё, что произошло с ней прошедшей ночью, было лишь удачной комбинацией нейротрансмиттеров. Дарье стало грустно: разум понимал научность доводов, а душа никак не хотела признавать их логику. Вздохнув, она подумала о Стасе – тот не так-то легко даст себя одурачить убеждениями в том, что президентом ему не быть. Она вдруг спохватилась: ведь могут позвонить ребята, оставить ценную информацию, а она ничего не приготовила, чтобы записать её. Все ручки были в спешке оставлены в школе, и она окликнула братишку:
- Андрейка, у тебя есть ручка?
Андрейка вынырнул из соседней комнаты и с готовностью протянул ей изящную ручку со светящейся внутри жидкостью. Дарья оторопело уставилась на неё.
- Где… где ты её взял?
- На твоём столе. Ты не сердись, пожалуйста, - раскаянно проговорил мальчишка, - я думал, это новый тип гелевой пасты, но оказалось, что она даже не пишет, только бумагу царапает.
Теперь Дарья вспомнила всё – и библиотеку, и книгу, и зеркала в своей комнате, и как разбились очки. Ни слова не говоря, она выхватила ручку из рук братишки и закрылась в своей комнате.
- Здесь он играл на скрипке «Дьявольскую сонату» Тартини, - остановившись у подоконника, сказала самой себе Дарья. Потом повернулась к столу и посмотрела на раскрытую тетрадь Стаса, - а сюда садилась бабочка, - она провела пальцами по странице и поднесла их к своим глазам, - что это – пыль или пыльца?
По мере того, как память восстанавливала события дня накануне, наваждение приобретало черты реальности.
- А ведь вчера я поверила в Его существование, - вспомнила Даша, - но уже сегодня решила, что это был сон.
Дарья не могла отрицать того, что видели её собственные глаза, а ручка являлась самым неоспоримым доказательством. Но как им воспользоваться? Как снова попасть в чудесный мир Сна? Неужели достаточно лишь поверить, и тогда границы Яви и Сна сотрутся? Дарья закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Вчера её комната была полна кристально чистых зеркал, в которых она видела своё совершенное отображение. Как было бы чудесно вернуться в то состояние!
Дарья распахнула глаза и увидела, как десятки Даш распахнули глаза в солнечных зеркалах вокруг. Под потолком кружилась бабочка, отражаясь такими же десятками бабочек в зеркальных стенах.
- Профессор Шмаль, это опять Вы?
- Что значит «опять», девушка? – возмущённо затрепетало крыльями насекомое. – Вы со своим молодым человеком неуловимы! А между тем, у меня к вам серьёзное дело.
- К Вашим услугам, профессор, но не сегодня, - учтиво ответила Дарья и распахнула окно, - до следующих встреч!
Она с лёгкостью взмыла в морозное небо и словно понеслась по огромному чёрному тоннелю, засасывающему в себя луну, звёзды, и саму ночь. Через несколько мгновений она уже была в удивительном городе.
В этом странном и прекрасном месте она чувствовала себя самой желанной гостьей. Подростки с охотой указывали ей дорогу ко дворцу Гипноса, а дикие звери ластились и припадали к её ногам. Воздух был наполнен ароматом весенних цветов, и девушка почувствовала лёгкое головокружение. Но оно было приятным, как будто вызванным действием шампанского. В таком состоянии эмоционального опьянения Дарья вошла в Центральный зал дворца. Он поразил её не меньше, чем сам город. На стенах этой уникальной комнаты висели все самые знаменитые картины Яви, а не менее известные скульптуры (не все, к сожалению, сохранившиеся до наших времён) образовывали композиционные группы в лучших традициях Мориса Эшера. Дарья сразу узнала его стиль: этот голландский гравёр прославился созданием живописных парадоксов – рисунков-иллюзий геометрически невозможных объектов, противоречащих здравому смыслу и взволновавших умы математиков двадцатого века. Гипнос пошёл дальше и превратил его рисунки в целые скульптурные композиции, украсив их пёстрыми гирляндами цветов и пустив среди них хрустальные нити ручейков. Под одной из таких групп Дарья и нашла Гипноса, возлежащего среди хрупких полупрозрачных нимф. Набедренная повязка и терновый венок придавали ему облик античного героя, но книга в его руках была самая современная. Что-то в её заголовке было про женскую любовь, но Дарья не успела прочитать название, потому что юноша проворно вскочил, захлопнув книгу и спрятав её за спину. Нимфы со вздохом покинули зал.
- Здравствуй, Даша, - он чуть коснулся её пальцев, глядя на девушку отрешённым взглядом, видимо, всё ещё находясь под впечатлением от прочитанного, - я знал, что сегодня ты сама найдёшь дорогу в мой Мир. Гораздо больше я опасался того, что ты всё забудешь и примешь нашу первую встречу за сон.
- Вначале так оно и было, - смущённо призналась Дарья, - но теперь я счастлива, что снова поверила в твоё существование!
- Ты и вправду счастлива? – с надеждой посмотрел на неё Гипнос.
Она сделала шаг назад, высвобождаясь из-под власти чарующих токов, и сказала:
- Научи меня, научи меня всему, что я должна знать.
- Сегодня ты учиться не будешь. Твоё знакомство с Миром Сновидений всё ещё продолжается. Будь просто наблюдателем. - Он что-то вспомнил из прочитанного и не совсем уверенно добавил. – Ты очень красивая, Даша. Сегодня особенно.
Брови девушки недоумённо взметнулись вверх.
- Прости, я не буду больше читать подобных глупостей! – раскаянно воскликнул юноша, отшвыривая книгу. – В ней пишут о том, как делать женщине комплименты, чтобы завоевать её любовь: всё это не по-настоящему и отдаёт фальшью! Я же знаю, что ты прекрасна, даже когда становишься девушкой Яви – зачем же пытаюсь произвести на тебя впечатление? Тебе не нужны мои комплименты – раз ты здесь, значит, уже приняла мысль о том, что в будущем мы будем вместе.
- Наверное, я покажусь тебе несколько чёрствой, - ответила Дарья, - но я предпочитаю дистанцию между нами, чтобы сохранять трезвый рассудок, иначе время помчится для меня с бешеной скоростью, и я могу многое пропустить.
- Ты мыслишь рационально – и это нужно в Царстве Сна. Скорей, скорей в библиотеку! – он схватил её за руку и увлёк за собой сквозь бесконечные анфилады комнат. – Ты должна как можно раньше осознать, как мне необходима твоя помощь!
Вновь они были в той же самой зале со множеством розовых корешков, но на этот раз Гипнос снял с полки книгу в чёрной обложке. Она отличалась от других ещё более внушительными размерами - когда её открыли, Даша увидела, что каждому человеку здесь отведена отдельная страница, которая помимо личного кода включала краткую биографию, некоторые медицинские показатели и цветную фотографию.
- Это особые люди? – переворачивая страницу за страницей, спросила Дарья.
- Да, особые, - нахмурился Гипнос, и солнце за окном на мгновение скрылось за облаками, - это люди, нарушившие законы Мира Сновидений. Их становится всё больше. Они учатся контролировать процесс сна и планируют его сюжет, как им вздумается, невежественно полагая, что моё государство – самое подходящее место для воплощения их фантазий.
- Тебе не нравятся их фантазии?
- Они скверны, и направлены не на созидание, а на разрушение. Они, словно ядовитый туман, проникают через границы моего Мира и вредят в первую очередь обитателям моего Царства. Если Мир Сна будет подвергнут ещё большему натиску грязных фантазий, то человечество больше никогда не получит доступа к нему. Но если Явь сможет при этом выжить, то Сновидения погибнут, потому что перестанут быть отражением Яви. Есть ли смысл в существовании всех этих сонных чудес, если они никому не будут сниться? – закончил он с грустью и замолчал.
- Я сделаю всё, что в моих силах! – горячо пообещала Дарья. – Я не хочу, чтобы сон превратился для людей в один процесс торможения в коре полушарий. И я не допущу, чтобы чудесное Царство Сна исчезло. Мы нуждаемся друг в друге – Сон и Явь.
Гипнос с благодарностью посмотрел на неё:
- Я тоже в это верю. А теперь запоминай. Сейчас тебе предстоит отправиться в сны двух людей – их имена и код находятся на третьей и пятьсот второй страницах. Сначала посети третью. Когда почувствуешь, что не в состоянии оставаться там дольше, перейди на пятьсот вторую. Посещение этих снов потребует от тебя огромного напряжения. Возьми этот медальон. В нём заключён личный код человека, сны которого для меня всегда радость и утешение. Если ты почувствуешь опасность и страх, просто открой его. И не выпускай из рук книгу – никому не раскрывай её страниц и не рассказывай, кто ты такая. Пока это всё.
- Гипнос, - несмело обратилась к нему Дарья, - перед тем, как выполнить возложенную на меня задачу, можно узнать, что снится моей любимой актрисе?