- Мир Сновидений настолько притягателен, что я уже не вздрагиваю при слове «недолговечная»! – Дарья с нежностью сжала его ладонь. – Я вижу, как твои глаза источают любовь, и пусть сама ещё не готова ответить на неё, признаюсь, что твоё присутствие делает меня счастливой.
Сады щедро дарили им фрукты, и Дарья быстро утолила голод. Наяву её непременно потянуло бы в сон, но сейчас она готова была немедленно приступить к настоящей учёбе.
- Ты должна помочь одному человеку, - сказал Гипнос, - ему очень нужна именно твоя помощь. Мне кажется, тебе уже известно имя этого человека.
Дарья вернулась в библиотеку и взяла с полки книгу. Раскрыв её, она нашла имя и код Стаса Алкина.
Снова вокруг неё сплелись жизненные узоры, сменился калейдоскоп лиц, эпох, и постепенно мир обрёл чёткость.
На сей раз он сосредоточился в Кремле. Дарья пожелала остаться незамеченной: преимущество невидимки позволяло ей безбоязненно передвигаться по коридорам знаменитой башни. Её не интересовала деятельность, кипящая в этих стенах. Дарья искала Стаса. Где он мог быть, как не в рабочем кабинете президента?
Стас восседал за широким столом, в пиджаке и при галстуке, а вокруг почтительно замерли несколько высокопоставленных персон. Мальчик с сосредоточенным видом подписывал какие-то бумаги, потом выпрямился и строго посмотрел на министров.
- С сегодняшнего дня в стране начинается реформа образования. Приказом под этим номером, - он деловито помахал бумагой перед лицами внимающих ему, - я освобождаю Спиридонова от занимаемой должности и назначаю новым министром образования Романову Дарью Алексеевну. Пошлите поздравительную депешу в девятьсот девяносто восьмую школу, и пусть она сразу же приступит к своим новым обязанностям. Да, а другим приказом ознакомьте директора этой же школы – он уволен за рабский подхалимаж и несоответствие высокому званию учителя.
Даша от души потешалась над его президентством. Она – министр образования, а Михаил Юрьевич – безработный! Что ещё выдумает Стас во сне своей мечты? Дарья подозревала, что он часто видит его, слишком уж уверенно чувствует себя десятиклассник в роли президента.
- Это всё, Станислав Георгиевич? – чуть наклонил голову один из министров.
Стас задумчиво обвёл их взглядом.
- Посодействуйте поехать на кинофестиваль в Канны именно Георгию и Кларе Алкиным. И проследите, чтобы картины с их участием заняли призовые места. Мне всё равно, как вы это сделаете!
«Жёстковатая у него политика, - подумала Дарья, наблюдая, как министры расходятся с понурыми головами, - но это всё оттого, что он где-то спит сейчас и, наверное, мёрзнет».
Тем временем Стас через коммутатор велел секретарше принести чай, и когда она вошла, Дарья ахнула – он переманил Оленьку у Михаила Юрьевича! Что ж, Алкин Станислав Георгиевич, настало время придержать коней. Забавы ради Дарья решила проучить не в меру увлёкшегося ученика. Она раскрыла книгу и поверх цифр Стаса вывела личный код президента. Согласно её теории, сны этих двух людей должны были наложиться друг на друга. Она с любопытством приготовилась наблюдать, что же выйдет из её вмешательства.
Виталий Александрович видел сон. Поутру он уже не вспомнит его, как многие сны до и после этого суматошного видения. Было что-то естественное в том, что уже давно не случалось взрывов страстей, эмоций, не подносились жизнью удивительные сюрпризы. Всё чаще он ощущал с грустью, что та давняя пора юности и бесшабашности больше не повторится. Уютная размеренность присутствовала в нынешнем устоявшемся течении жизни. При его напряжённой работе она служила утешением. Весь век безрассудствовать не будешь. Надо помнить о том, что ты правитель огромной страны с тяжёлым историческим наследием, и вести себя соответственно своему назначению. А было бы неплохо сорваться в поход на байдарках через крутые пороги затерявшейся в глубинках России реки; удрать на залив, где о клёве никто и не слышал, но зато какие чудесные там бывают рассветы! Или снова стать подростком, чтобы тайком во время лагерного сончаса нарвать лесных цветов и незаметно положить их на подоконник пионервожатой - молодой красивой девушке, в которую влюблён.
Стоп! Об этом Виталий думать себе не позволял. Не позволял думать настолько, что даже в своих снах неизменно присутствовал рядом с женой и детьми. Времена романтических похождений и душевных волнений прошли. Было трудно совмещать в себе мужчину и президента.
Все эти мысли посещали Виталия Александровича, разумеется, не во сне, а непосредственно перед тем, как провалиться в неведомую тьму, но чаще всего он ни о чём таком не думал, потому что к тому времени сильно уставал и мечтал только об одном – как добраться до кровати.
Но это сновидение оказалось приятным. Оно подарило президенту день рождения – неважно, чьё – и он с удовольствием проводил вечер в кругу близких людей, шутил, смеялся – отдыхал душою. Праздник пролетел быстро, настало время уложить детей спать, а потом вместе с женой Виталий устроился перед телевизором – интересно иногда посмотреть, как освещает события в стране главный телевизионный канал.
В кратком обзоре новостей миловидная ведущая неожиданно объявила тему начавшейся реформы российского образования, и Виталию Александровичу показалось, что он ослышался. Он прибавил звук, жадно напрягая слух.
- Только что президент подписал указ об освобождении Спиридонова от занимаемой должности. Новым министром образования стала Романова Дарья Алексеевна. Завтра вы услышите интервью, взятое у неё нашими корреспондентами, а сегодня стало известно, что ещё одним указом Алкина уволен директор девятьсот девяносто восьмой школы. Причина заключалась, цитирую: «в рабском подхалимаже и несоответствии высокому званию учителя». Теперь уже всем ясно, что Станислав Георгиевич Алкин серьёзно взялся за образование в России, - прокомментировала телеведущая ряд видеосюжетов.
Несколько минут Виталий Александрович отрешённо смотрел в экран, на котором какой-то нахальный мальчишка-самозванец с глубокой осознанностью говорил о нравственных критериях, предъявляемых учителю современностью. Говорил из ЕГО кабинета и за ЕГО столом. Он никак не мог взять в толк, почему журналисты лезут друг на друга, чтобы взять интервью у этого самозванца и, главное, почему всю эту чепуху показывают по центральному каналу в самой серьёзной программе. Что это? Государственный переворот? Гражданская война?
Он продолжал сидеть неподвижно, пытаясь собрать волю и разум воедино, давая понять себе, что ждёт от себя самого каких-то действий. Но во внезапно отяжелевшую голову не приходило ни одного путного решения. Телефон надрывался уже несколько минут, когда Виталий Александрович наконец-то немного пришёл в себя и снял трубку.
- Алло! – он не узнал собственного голоса.
- Виталий, это Данил Воропаев. Ты можешь объяснить, почему в Канны едут Алкины? Ты же говорил, что не поступишься своими принципами даже ради друзей детства!
Данил Воропаев как раз им и был, а ещё он был любимым актёром Виталия Александровича – и в силу привязанности к единственному верному другу, и в силу его таланта.
- Я… я не имею к этому никакого отношения! – слабо попытался защититься президент.
- Как же! – выдала трубка порцию негодования. – Я сам по телевизору слышал, что Станислав Георгиевич взял покровительство над дуэтом Алкиных!
Виталий Александрович бросил трубку на рычаг и в ужасе отскочил от телефона. Нет, в стране не произошёл государственный переворот. Переворот произошёл в мозгах людей. Они признавали и его, и мальчишку президентами, но разве могут быть у страны два правителя с одинаковыми полномочиями? Оставался один выход – ехать в Кремль и на месте разбираться в происходящем.
Вид одинокого президента в метро не смущал редких пассажиров, и этот факт огорошил его ещё больше. «Что ж, - продолжая искать утешения, подумал Виталий Александрович, - в конце концов, а чему здесь удивляться? Я такой же человек, как и они, и почему бы мне не воспользоваться метро? Это даже необычно – один, без охраны, кругом люди…» Он принялся с интересом разглядывать рекламные щиты на стенах метро, пока эскалатор перемещал его в недра земли. «Тысячи людей ежедневно занимаются этим, - говорил сам себе президент, - реклама сближает меня с народом». Но потом он вспомнил об абсурдности происходящего и ускорил шаг, не позволяя мыслям о народе отвлечь его от мыслей о двоевластии.
Он благополучно добрался до Кремля, в котором, несмотря на поздний час, везде горели окна. Охрана беспрепятственно пропустила его в башню.
Стараясь сохранять самообладание, но внутри кипя от гнева, Виталий Александрович вошёл в свой рабочий кабинет и в угрожающей позе завис над Стасом. Несколько секунд он сверлил его уничтожающим взглядом, потом сдержанно произнёс:
- Молодой человек, кто позволил Вам занять моё кресло и вообще распоряжаться судьбой страны, не будучи избранным народом? Что это за нелепые приказы, которые Вы подписываете? И куда смотрит охрана?!
Этот вопрос был обращён присутствовавшему начальнику безопасности, и тот недоумённо захлопал глазами.
- Виталий Александрович, разве имели место правонарушения?
- Хорошо, - снова сделал усилие овладеть собой президент, и указал на мальчишку, - если этот ребёнок не правонарушитель, тогда кто же он?
- Президент, - не понимая, почему его спрашивают о столь обычном явлении, ответил начальник безопасности.
- Какой президент?! – Виталий Александрович с трудом держал себя в руках.
- Станислав Георгиевич Алкин.
- Так, - он на мгновенье замер и пристально посмотрел на начальника, - тогда кто, по-вашему, я?
- Президент, - уверенно отчеканил тот, - Родионов Виталий Александрович.
- А теперь послушай, - Виталий Александрович вышел из себя и схватил за грудки трясущегося от страха и непонимания, чего от него хотят, мужчину, - как может быть такое, что у страны два – 2! –президента?! – он взмахнул перед ним двумя пальцами. – Вы что, все вздумали меня разыграть? Я завтра же поувольняю всю охрану и Вас в первую очередь – за такие розыгрыши!
- Виталий Александрович, - поднялся из-за стола Стас, - он ни в чём не виноват! У Вас отличная система безопасности…
- Итак, значит, всё-таки, у Вас?! То есть у меня? – вплотную придвинулся к нему президент. – Может быть, тогда ты объяснишь мне, что происходит?
Стас опустил голову и исподлобья взглянул на президента. Если бы он мог объяснить! Он и сам не понял, откуда взялся настоящий президент, но был безумно рад этой встрече. Пожать бы ему руку!
Неожиданно в кабинет вторглась толпа журналистов с их неизменной аппаратурой, и окружила обоих президентов.
- Виталий Александрович, Станислав Георгиевич, у вас есть несколько минут, чтобы подготовиться для новогоднего обращения президента к согражданам, - предупредили их журналисты, размещая камеры и микрофоны и нисколько не смущаясь тем фактом, что снимать придётся обоих.
- Какое обращение? – брови Виталия Александровича поползли вверх.
- Новогоднего, - повторил Стас, поднимая бокал с шампанским, - до боя курантов осталось пятнадцать минут.
- Что за нововведение? Новогоднее телеобращение всегда шло в записи! – возмутился Виталий Александрович. – Ты хочешь сказать, что мы выходим в прямой эфир? Кто допустил это?!
Он бессильно опустился на стул и закрыл глаза, понимая, что не в его силах влиять сейчас на ход событий. Стас участливо протянул ему бокал с шампанским.
Дарья вовсю веселилась, наблюдая за царившем в Кремле абсурдом, но когда Виталий Александрович в изнеможении сел, её охватила жалость, и ей захотелось загладить свою вину перед этим человеком. Если этого не сделать, президент проснётся в гнетущем настроении. А ей не хотелось подвергать свою родину риску быть управляемой невыспавшимся человеком.
Она рассталась с невидимостью и соткалась прямо из воздуха на глазах журналистов и президентов.
- Новый Год уже прошёл, - мягким успокаивающим голосом произнесла она, - Вам не о чем тревожиться, Виталий Александрович, - с этими словами их осталось в кабинете трое: исчезли журналисты, аппаратура и начальник безопасности.
- Кто Вы? – устало и безразлично спросил президент. – Третий претендент на моё кресло?
- Что Вы! – рассмеялась Дарья, и Виталий Александрович тоже невольно улыбнулся, обезоруженный её искренним смехом. – Я всего лишь путешественница и выдумщица. Простите меня за то, что Вам пришлось пережить!
- Так это сделали Вы! – вскинул он на неё глаза, но в них не было злости, ибо президент, как и любой мужчина, был чувствителен к женской красоте. – Вы устроили весь этот спектакль! Скажите, как Вам это удалось?
- Пусть мои маленькие тайны останутся со мной, - ушла она от ответа. Общение с президентом доставляло куда больше удовольствия, чем с некогда любимой актрисой. Президент её страны был интересным во всех отношениях. – Что Вы хотите получить в качестве компенсации? – Заметив его растерянность, она сама приняла решение. – Пусть мой поцелуй останется для Вас самым приятным воспоминанием из всех событий долгой изнурительной ночи, - она коснулась рукой его подбородка и поцеловала в щёку. Не дав ему опомниться, Дарья тут же разорвала связь между снами и осталась наедине со Стасом.
- И всё-таки, кто Вы? – настойчиво спросил мальчишка. – Я уже слышал этот голос где-то.
- Я твоя учительница, Дарья Алексеевна. - Она взяла руку Стаса в свою. – Какая она у тебя холодная! Стас, - она заботливо принялась растирать его пальцы, - я переживаю за тебя. Твои родители простят тебе всё, лишь бы ты вернулся. Где ты сейчас, что с тобой – никто не знает, но мы очень хотим, чтобы ты был с нами. Пожалуйста, возвращайся! Я помогу тебе преодолеть все трудности, если ты придёшь в школу.
- Никто не сможет мне помочь.
- Просто поверь мне, и когда проснёшься, немедленно отправляйся домой. Ты сделаешь это?
- Хорошо, - нехотя пообещал мальчишка, - но только ради Вас.
Дарья улыбнулась и легонько встряхнула его.
- Просыпайся, Стас! Просыпайся!
Ученик медленно просочился сквозь её пальцы в иное измерение, и только после этого Дарья решила, что может с чувством выполненного долга вернуться к Гипносу.
Он ждал её в Центральном зале, оперевшись об античную статую, и над его бровями лежали хмурые морщинки. Дарья замедлила шаг, лихорадочно ища причины изменения настроения юноши. А он не счёл нужным быть с ней деликатным.
- Ты сделала это не из тщеславия, - подчёркнуто сердито высказал он, - тебе просто хотелось развлечься!
Дарья заметила, как с настроением юноши изменилась погода за окнами. Небо затянулось тучами, а когда Гипнос говорил, она явственно слышала отдалённые раскаты грома.
- Что я сделала не так? – ей хотелось держаться подальше от грозного Гипноса ещё и потому, чтобы он не заметил её слёз.
- Я восхищаюсь твоей сообразительностью: ты легко нашла способ смешать сны; и недоволен беспечностью, из-за которой ты так и поступила.
- Ничего страшного не произошло! – защищалась Дарья.
- На этот раз да. Но ты учишься не для забавы, моя милая, а для серьёзных свершений. Обещай мне, что больше делать этого не будешь.
- Обещаю, - ответила девушка, глядя, как светлеет небосклон и прежние тепло и свет возвращаются в Царство Сна.
Гипнос улыбнулся, она спустилась к нему, и он взял её за руку.
- Сегодня ты получила свой первый урок. Не только по сновидческой науке, но и нравственный. Но, несмотря на всё это, я рад за тебя: мне не будет скучно с такой спутницей, как ты. А теперь настала пора возвращаться. Тебе скоро в школу. Я уверен, Стас обязательно придёт сегодня на занятия.
- Почему ты хочешь помочь ему?
- Потому что он находится в возрасте жителей моего города, и в нём крепка вера. Все кругом смеются над его желанием стать президентом, но он верит в то, что достигнет своей цели. Он желает для своего народа лучшей жизни и в этом наша с ним мечта. Неважно, что миры Сна и Яви разнятся, мысли их обитателей направлены на достижение гармонии и совершенства. Поэтому мне нравится Стас. Но ведь именно поэтому он нравится и тебе? – Гипнос испытующе посмотрел ей в глаза и прочёл в них ответ. – Мы очень скоро увидимся, Дарья, я с нетерпением буду ждать, когда это произойдёт. Возвращайся в Явь с моим благословением.