Филипп присел за стол.
— Ее еда лучше, чем в роскошном ресторане, — сказал он.
Пожилая женщина улыбнулась.
— Никогда не была знакома с поваром. Не каждому мужчине достается в жены искусный повар, мсье.
— Согласен. Надеюсь, вы все-таки будете называть меня просто по имени еще до окончания этого вечера, — сказал он.
К радости Келли, Филипп принялся за еду с жадностью. На десерт девушка подала пирожные с малиной и кофе.
— Скажите, Анэлиза, — произнес Филипп, допив кофе, — Жан-Люк всегда такой спокойный? Он сразу же уснул после кормления.
— Да, — мадам Буато улыбнулась. — Хотите, чтобы он остался у вас на ночь?
— Это возможно? — выпалила Келли, прежде чем поняла, что не имеет права спрашивать об этом.
— Конечно, — ответила Анэлиза. — Я принесла с собой достаточно смеси для кормления. Все, что будет нужно, так это поменять ему подгузник.
Филипп коснулся ладонью плеча пожилой женщины.
— Вам будет не слишком одиноко без него?
Его хриплый голос едва не свел Келли с ума. Поднявшись из-за стола, она принялась мыть посуду, дабы никто не увидел выражения ее лица.
— Я буду скучать по нему, — ответила Анэлиза, — однако, повозившись с ребенком, вы станете ему ближе. Будет лучше, если я уйду прямо сейчас, пока он снова не проснулся.
— Я не знаю, как вас и благодарить, — голос Филиппа надломился.
— Филипп... — Келли с трудом сглотнула.
Он посмотрел в ее сторону.
— Давай я отвезу Анэлизу домой, а ты займись ребенком, — неуверенно произнесла девушка.
— Я с удовольствием воспользуюсь вашим предложением, — быстро сказала гостья, не дав Филиппу возможности ответить. — По дороге я расскажу, что можно, а что нельзя делать с ребенком. Завтра я позвоню вам, чтобы узнать, как идут дела.
Филипп кивнул, потом сердито посмотрел на Келли:
— Будь осторожна на дороге.
Келли понимала, что сейчас он прежде всего заботится о благополучии Анэлизы, а не о ней.
— Обещаю, — сказала Келли.
Мать Иветти поднялась из-за стола:
— Спокойной ночи, Филипп. Сладких снов, малыш, — она поцеловала ребенка в лобик, потом последовала за Келли.
По дороге к дому Анэлизы разговор начала Келли.
— Анэлиза...
— Ничего не говорите, дорогая. Я поняла, что ребенок Иветти в надежных руках.
— Спасибо, что привезли его, — прошептала Келли. — Мой муж сегодня стал просто другим человеком.
— Кажется, ему очень понравился Жан-Люк. Интересно, не изменятся ли его чувства завтра вечером.
— Он уже любит его. Ничего не изменится.
— Возможно, однако у него могут появиться причины вести себя иначе.
— Что вы имеете в виду? — вскрикнула Келли.
— Он может прийти к тому же выводу, что и я сегодня.
— Я не поняла вас.
— Иветти убедила меня, что ваш муж — отец ее ребенка. Теперь я в этом не уверена.
— Вы так думаете, потому что он не слишком похож на Филиппа?
Женщина повернула голову к Келли.
— Вот и вы это заметили. Ваш муж тоже это поймет, если уже не понял.
— Но это не доказательство того, что Филипп не отец ребенка. Они оба смуглые. Я слышала, как Иветти говорила доктору, что Филипп — отец ее ребенка. Она не знала, что я стою неподалеку.
— Возможно, моя дочь хотела, чтобы он был отцом, во что сама и поверила.
Наконец, они приехали. Келли была настолько взволнована разговором, что едва следила за дорогой. Она остановила автомобиль.
— Она встречалась одновременно с Филиппом и еще с кем-то?
— Да. У Иветти всегда было полно мужчин, но отношения с ними у нее были легкомысленными. Я думала, что она выйдет замуж за одного из ветеринаров, с которыми работала. До поездки в горы она встречалась с ним какое-то время. По возвращении Иветти сказала, что он ей надоел, и она нашла другую работу. Несколько месяцев спустя она заявила мне, что встретила в Шамони прекрасного мужчину и беременна от него. Отказывалась назвать его имя. Я ни о чем не знала, пока мне не позвонили из больницы и не сказали, что она попала в аварию с Филиппом Дидье. Ваш муж привлекателен и богат, его фото можно увидеть во всех газетах. Оказавшись с ним в автомобиле в тот вечер, она будто бы доказала, что между ними что-то было. Когда она заявила, что Филипп — отец ее ребенка, я поверила ей.
— Я тоже поверила ей, — голос Келли дрогнул.
Анэлиза тяжело вздохнула.
— Если она родила этого ребенка от кого-то другого, нам нужно это выяснить. Давайте проведем тест на ДНК завтра. Чем раньше мы узнаем правду, тем лучше.
Келли простонала, ибо теперь все еще больше усложнилось. Ее муж только-только привязался к ребенку, который, возможно, ему не родной.
— После того, что вы мне рассказали, я не уверена, что вам вообще следовало привозить ребенка.
За время этого разговора мать Иветти, казалось, постарела.
— Я беспокоюсь так же, как и вы. После того, как тест на ДНК проведут, я увезу Жана-Люка домой, — сказала Анэлиза.
— Если мне удастся, то я назначу тест на утро. Мы привезем с собой все вещи Жана-Люка, — уверила Келли, с неохотой думая о том, что ждет Филиппа и ее завтра утром.
— Сегодня Жан-Люк может поспать в люльке-сумке. Не забывайте подогревать смесь. А вообще он очень спокойный ребенок.
Пожилая женщина вышла из автомобиля, потом наклонилась и еще раз взглянула на Келли:
— До завтра. Если будут проблемы, звоните мне в любое время.
Келли подождала, пока женщина войдет к себе, потом поехала домой.
Войдя в квартиру, она не нашла Филиппа в гостиной. Взяв люльку-сумку, Келли направилась в спальню.
Филипп лежал на кровати, одетый в пижамные штаны, а на его груди лежал ребенок. Оба, казалось, спали.
При виде этой картины в груди у Келли заныло.
Не желая их беспокоить, она оставила люльку за дверью. Не в силах заснуть, Келли направилась в кухню, где приготовила смесь для ребенка и отнесла ее вместе с подгузником в спальню Филиппа.
Чувствуя усталость, она, наконец, отправилась к себе, легла в кровать и заснула.
Включив лампу, Келли посмотрела на часы. Жана-Люка кормить еще рано, но, возможно, он уже проголодался. Надев халат, она направилась в спальню Филиппа.
— Я подогрею смесь, — сказала она мужу, который держал ребенка на руках.
Через несколько минут смесь была готова. Захватив из морозилки новый ледяной компресс, Келли пошла в спальню, где вручила Филиппу бутылочку со смесью и чистую пеленку. Жан-Люк принялся жадно есть.
Келли поменяла компресс, стараясь не встречаться с Филиппом взглядом.
— Анэлиза сказала, что ребенок должен спать в люльке. Давай я положу его туда.
— О чем еще вы говорили? — спросил он, когда Келли поставила люльку на край кровати.
Она прикусила губу, раздумывая, говорить ему правду или нет.
Филипп нахмурился.
— Что такого произошло, пока вы ехали к ее дому?
Келли нервно облизнула губы.
— Анэлиза думает, что Иветти обманула ее, назвав тебя отцом своего ребенка.
Филипп выругался, потом провел рукой по волосам.
— Она хочет, чтобы ребенок оказался твоим, но... Завтра утром мы поедем в клинику, чтобы провести тест на ДНК.
Он стиснул зубы.
— И по этой причине она позволила ему остаться сегодня здесь? — в ярости произнес он.
— Она и не подозревала, что Иветти лжет, до тех пор, пока не увидела вас вместе.
— Почему?
— Она считает, что ребенок не слишком на тебя похож.
— А как считаешь ты? — он зло посмотрел на нее.
— Я должна признать, что он не слишком похож на тебя, за исключением некоторой смуглости. Однако дети не обязательно во всем похожи на своих родителей. Возможно, он твой. Иветти когда-нибудь говорила о другом мужчине?
— Я ничего не знаю о ее личной жизни.
— Однако, если вы были близки...
Келли заметила, что Филипп начинает злиться не на шутку.
— Дождись ты меня тогда с рентгена, я все бы тебе рассказал!
— Расскажи сейчас, — она прерывисто вздохнула и присела на край кровати.
Он положил ребенка на плечо и стал укачивать.
— После катания на лыжах я уезжал в Ношатель. В дороге мы с приятелем узнали, что в горах произошел несчастный случай с лыжниками. Среди них оказалась Иветти. Когда я вытащил ее из-под снежного завала, она была настолько испугана, что умоляла отправиться вместе с ней в клинику на вертолете. Доктор осмотрел ее и сказал, что все в порядке. Ей нужно было всего лишь успокоиться и согреться. Я проводил ее в отель и заказал ужин. А когда собрался уходить, она начала умолять меня остаться. Иветти была привлекательной тридцатидвухлетней женщиной, которая только что избежала смерти. Я чувствовал, что должен успокоить ее. Поблагодарив меня несчетное количество раз, Иветти уснула. Я хотел уехать, но тоже был измотан, поэтому остался. В ту ночь мне показалось, что я вижу сон: я обнимаю женщину, целую ее, и она отвечает на мои ласки, отдается мне... Боже, до чего же мне было потом противно! Я всегда презирал мужчин, которые вот так пользовались слабостью женщины. Я извинился перед Иветти и уехал. После этого случая у меня до встречи с тобой не было ни одной женщины. Иветти я больше не видел до того злополучного дня.
Правда оказалась тяжелой, но Келли теперь можно было не бояться, что Филипп испытывал к Иветти какие-либо чувства.
— Она была одна в той поездке?
— Да. Вероятно, намеревалась подцепить кого-нибудь.
— Анэлиза сказала, что у Иветти было много мужчин. Она встречалась с каким-то ветеринаром до того, как поехала кататься на лыжах. Возможно, именно он отец ребенка.
— Она рассказала тебе, что этот человек осведомлялся о Иветти на похоронах?
Келли поднялась на ноги.
— Нет. Анэлиза сказала, что Иветти не заводила серьезных отношений с мужчинами до тех пор, пока не встретила тебя.
Он покачал головой.
— Неудивительно, что она так сильно ненавидела меня.
— Анэлиза больше не испытывает к тебе ненависти, иначе не привезла бы сюда Жана-Люка. Дорогой... он заснул, давай я положу его в люльку.
Филипп, должно быть, не слышал ее, ибо продолжал держать ребенка на руках.
— Я не отдам его до тех пор, пока не станут известны результаты теста ДНК. Если он мой сын, я уделю ему все свое внимание.
— Знаю, что уже поздно, но ты можешь позвонить адвокату, — сказала девушка, и он последовал ее совету. Келли взяла ребенка, но не положила его в люльку, а отнесла в гостиную, положила на расстеленное одеяло и прилегла рядом.
Келли провела пальцем по его губкам, и ребенок вытянул их. Она тихо рассмеялась.
Неудивительно, что Анэлиза вспоминала маленькую Иветти всякий раз, глядя на внука. Она, наверное, очень скучает по нему сегодня ночью.
Келли принялась разговаривать с ребенком и целовать его личико, мечтая о том, как они могли бы дружно жить одной семьей.
— Келли!
В гостиную вошел Филипп. Она и не заметила его.
Прижав к себе ребенка, девушка поднялась на ноги.
— Ты дозвонился до адвоката?
Он прищурился:
— Мы поговорили.
— Что не так?
— Он считает, что я совершил серьезную ошибку, позволив Анэлизе привезти ребенка. Следовало разговаривать с ней через посредников.
— Почему? — выпалила Келли. — Разве нельзя все решить мирно?
— Он уверен, Иветти и ее мать с самого начала знали, что я не прихожусь отцом ребенку. Я богат, и они решили воспользоваться этим.
Келли покачала головой.
— Он ошибается, дорогой.
— Я так не думаю. Все сходится. Выждав время, Иветти пришла ко мне, прекрасно зная, что, даже не будучи отцом, я не брошу ребенка на произвол судьбы. — Филипп сжал руку в кулак. — Мой адвокат не исключает, что Анэлиза теперь исчезнет, а ребенок останется со мной. Начнется судебное разбирательство и тогда... Адвокат хочет, чтобы я вернул ребенка сегодня же.
— Филипп... — начала она.
— Отвези меня к ней! — отрезал он.
— Я принесу его люльку.
Келли быстро прошла мимо Филиппа, держа все еще бодрствующего ребенка на руках. Войдя в спальню, она уложила его в люльку, поменяла ему подгузник и вставила в рот соску.
Поцеловав ребенка в лобик, она направилась в гостиную. Филипп как раз шел ей навстречу.
Их взгляды встретились.
— Прежде чем мы что-либо сделаем, давай поговорим, — решительно сказала девушка. — Но не здесь. Пойдем туда, где мы не сможем потревожить Жана-Люка.
— Адвокат сказал мне, чтобы я не тратил времени зря.
— Ты должен кое-что знать.
— Что именно?! — рявкнул Филипп.
— Пойдем в другую комнату и поговорим.
Во взгляде Филиппа появилось странное выражение.
— Давай. А то ты сегодня подозрительно долго ходила по магазинам.
Неужели Филипп обо всем догадался?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Филипп язвительно усмехнулся.
— Может быть, расскажешь, что ты пообещала Анэлизе за ее благосклонность?
— Счастье, — Келли стало тяжело дышать.
В следующую секунду Филипп с силой швырнул свою трость в стену и, шагнув вперед, схватил Келли за плечи.
— Объясни! — потребовал он.
Келли было больно, но она решила не обращать на это внимания.
— Я сказала ей, что тебе нужен твой сын... дав тебе шанс, она сделает своего внука счастливейшим из детей. Я пообещала ей, что она поймет, почему Иветти полюбила тебя... почему я полюбила тебя. Я люблю тебя больше всего на свете! — крикнула она, потом обняла мужа за шею и прильнула к его губам.
Филипп не ответил на ее поцелуй, а только лишь оттолкнул ее от себя.
Никогда прежде он не отвергал ее.
— Прости меня, — прошептала она. — Этого больше не произойдет.
Он угрожающе посмотрел на нее.
— Ты верно сделаешь, если поступишь именно так.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она.
Он рассеянно потер свою грудь.
— Я думаю, ты достаточно погостила. Завтра утром можешь уезжать из Ношателя.
Келли запаниковала.
— Я нужна тебе, чтобы ты мог получить опеку над Жаном-Люком.
— Я считаю, что Анэлиза — лучшая кандидатура на роль няни, а ты нужна мне как прошлогодний снег.
Келли не подозревала, что Филипп может быть таким жестоким. Она наблюдала, как он, прихрамывая, подошел и взял на руки начавшего возиться Жана-Люка.
— Я знаю, что очень обидела тебя, потребовав развода. Мне не следовало этого делать ни при каких обстоятельствах.
Филипп присел на край кровати и принялся убаюкивать ребенка до тех пор, пока тот снова не закрыл глазки. Келли не знала, слушает ее муж или нет, но решила продолжать:
— Я вела себя, как эгоистка. — Ее глаза жгли слезы. — Дорогой... я люблю тебя. И сделаю все, чтобы мы снова были вместе. На следующей неделе я пойду к психологу. Мне следовало это сделать еще подростком.
Ребенок заснул. Филипп положил его в люльку, потом повернулся к Келли.
— Ты все сказала?
— Нет... — по ее щекам текли слезы. — Я прошу тебя дать мне еще один шанс.
— Ты хочешь, чтобы я снова был снисходителен к тебе, как в то время, когда сотни раз звонил тебе из клиники? — выпалил он.
— Да! Ты благородный человек, Филипп. Именно на это твое качество я уповаю. Ты не такой, как все. Знаю, что не заслуживаю такого мужчину, как ты, но я хочу все изменить и стать достойной тебя. Клянусь, что создам для нас уютный дом. Я уже полюбила Жана-Люка. Если он окажется не твоим сыном, я подарю тебе детей.
— Слишком поздно. Я уже не люблю тебя. Возвращайся в Вашингтон, Келли. К концу недели мы разведемся. Что до Жана-Люка, то я позабочусь, чтобы он вернулся сегодня к своей бабушке. Отправляйся спать. Честно говоря, ты выглядишь измотанной. А тебе предстоит длительный перелет домой.
Келли направилась в свою спальню, закрыла за собой дверь и рухнула на кровать.
Теперь она понимала, что именно чувствовал Филипп, будучи брошенным ею.
Ей хотелось умереть.
Лежа на кровати, Келли вспоминала слова, произнесенные тогда в клинике Иветти.