— Ох, Сашка, все ты выдумываешь. Просто ты ревнуешь.
— Я?
— Угу.
— К нему?
— Угу.
— Что за нелепые фантазии!
— Почему нелепые? Разве ты не можешь представить себе меня в его объятиях?
— Если он и стиснет тебя в объятиях, то лишь затем, чтобы сожрать. Как можно ревновать красивую, хрупкую женщину к пещерному медведю? Или к урагану? Или…
— Хватит сравнений. А тебе не кажется, что грубая сила, которая претит тебе как интеллигенту, может казаться женщине весьма и весьма привлекательной?
— Ага. Ты еще вспомни сказку «Красавица и чудовище».
— А почему бы нет?
— Ты это серьезно?
— Да нет, шучу, конечно. Можешь не беспокоиться. Я никогда не лягу с ним в постель, даже если он будет последним мужчиной на земле. Ты доволен?
— Очень! Иди ко мне!
Кремнев отпрянул от двери и бесшумно проскользнул на кухню. Как-то так получилось, что до этой ночи ему даже и в голову не приходило, что Маша — не просто его старый друг, но прежде всего эффектная, обаятельная женщина.
Спустя примерно год Маша ушла от Александра, застукав его в душе с лучшей подругой. А уже на следующую ночь Маша оказалась в постели Егора. Все случилось как-то само собой. Весь вечер они просидели в ресторане, потом поехали к Егору домой, чтобы продолжить вечер за бутылкой коньяка. А когда бутылка подошла к концу, Маша оказалась в объятиях Егора.
Потом почти полгода они старались не вспоминать о той ночи, считая — и не без оснований, — что алкоголь сыграл с ними дурную шутку. Маша тогда заметила:
— Любовников может быть сколько угодно, а друзей — раз-два и обчелся, поэтому давай останемся просто друзьями.
Егор не возражал.
Но через два месяца, когда Маша рассталась с очередным кандидатом на место в ее сердце, они снова начали вечер в ресторане и снова закончили его в постели Егора.
На этот раз они больше не давали себе никаких зароков, посчитав это лицемерием и глупостью. Ведь чему быть — того не миновать.
С тех пор так и повелось: некоторые их особенно задушевные встречи, когда одному из них требовалась помощь или утешение, заканчивались сексом. Вопреки ожиданиям, дружбе это, в общем, нисколько не помешало.
У Маши появлялись увлечения. Пару раз с тех пор она едва не вышла замуж. Но каждая ее связь по непонятной причине заканчивалась катастрофой. Однажды за бокалом коньяка Маша мрачно изрекла:
— Я проклята. Точно проклята. Меня прокляла какая-то ведьма.
— Не говорит глупостей. Ведьм не существует.
— Да ну? А ты слышал про такую вещь, как «венец безбрачия»?
— Слышал. Но это полная чушь.
— Тогда почему мне так не везет с мужиками? Что со мной не так? Я ведь не уродина. И характер у меня ангельский. Так почему каждая моя связь заканчивается ничем?
— Зато у тебя есть я.
Маша улыбнулась и накрыла ладонью его руку.
— Ты прав. Такой друг, как ты, стоит тысячи мужиков, вместе взятых.
— Маш, я серьезно. Если когда-нибудь тебе понадобится моя помощь, я из шкуры вылезу, а тебе помогу.
— Надеюсь, что это так. А пока… Дай-ка я тебя покрепче поцелую!
* * *
Приехав на место встречи загодя, Егор сходил к старой, затянутой строительными лесами католической церкви, чтобы разведать обстановку. В церкви было тихо.
Минут двадцать Егор крутился вокруг, исследуя двери и окна, затем проник внутрь. Здесь он действовал еще осторожнее, опасаясь нарваться на охрану или засаду. Выбравшись наружу примерно через полчаса, он снова тщательно осмотрелся.
Ничто вокруг не говорило о том, что неизвестный враг выбрал это место для трагической сцены. А трагической она будет в любом случае — либо для Егора и Маши, либо для их врагов. Егор старался не думать о первом и надеялся на последнее.
Церквушка была небольшая, с выставленными окнами и сорванными жестяными стоками. Двенадцать широких ступеней вели к двум двойным деревянным дверям с веерообразными окнами над каждой.
Обследовав церковь, Егор не нашел ничего подозрительного и вернулся в машину.
— У нас в запасе еще пятнадцать минут, — сказал Шеринг. — «Макдоналдс» в двухстах метрах отсюда. Может, выпьем по глотку черного кофе?
Егор промолчал, пристально вглядываясь в окружающий церковь небольшой скверик.
— Вы собираетесь отдать меня убийцам, — снова заговорил Шеринг. — Возможно, это будет последняя чашка кофе в моей жизни. Даже у приговоренных к смерти спрашивают последнее желание. Кстати, вы тоже можете погибнуть через пятнадцать минут. Неужели у вас нет последнего желания?
— Есть одно.
— Какое?
— Чтобы ты заткнулся.
Шеринг вздохнул.
— На пороге смерти можно было бы вести себя чуточку человечнее, — сказал он.
— Хватит каркать.
— Я не каркаю. Я предостерегаю. Иногда вежливость спасает человеку жизнь.
— Еще секунда, и я сам тебя пристрелю.
— И обречете на смерть свою возлюбленную? — Шеринг покачал головой. — Не думаю.
К церкви подъехал черный джип.
— Вон они! — взволнованно проговорил Шеринг.
— Помолчи.
Из машины выбрались трое мужчин с армейскими рюкзаками на плечах. Оглянувшись по сторонам, они заспешили к церкви.
— Их трое, — снова заговорил Шеринг. — А вашей подруги с ними нет.
— Сам вижу, — угрюмо ответил Кремнев.
— Как вы намерены действовать?
— Посмотрим.
В кармане у Кремнева зазвонил телефон. Егор достал трубку и прижал к уху.
— Слушаю.
— Время подходит, — отозвался из трубки искаженный модулятором голос. — Надеюсь, вы уже в пути?
— Да. Мария с вами?
— Как и договаривались. В церковь войдете через главные двери. Войдете открыто. У порога покажете руки. Оружия в них быть не должно.
— Ясно. Но не пытайтесь меня обмануть. Если вы знаете мою фамилию, значит, вам кое-что известно и о моем послужном списке.
— Я знаю, с кем имею дело.
— Вот и хорошо. До встречи.
Егор сложил телефон и повернулся к Шерингу:
— Готов?
— Как можно быть готовым к
* * *
Егор слегка заслонил собою Шеринга и сухо спросил:
— Где Мария?
Мужчины молчали.
— Я спрашиваю: где она? — повысил голос Кремнев.
Один их мужчин пошевелился.
— Мы велели вам войти без оружия, — сказал он по-русски.
— Я уберу оружие, когда увижу Марию, — заявил в свою очередь Егор.
Глаза его наконец привыкли к темноте, и он разглядел, что двое мужчин сжимают в руках небольшие автоматы типа «узи». А у того, кто с ним говорил, в руке поблескивал револьвер.
— Ого, — усмехнулся Егор. — Да у вас тут целая артиллерия. С кем собрались воевать, ребята?
— Хватит зубоскалить, — оборвал его собеседник в черной маске. — Пусть Шеринг подойдет к нам.
— Не отдавайте им меня, — шепнул за спиной у Егора перепуганный Шеринг. — Они меня убьют.
— Вы слышали или мне повторить приказ? — с угрозой проговорил человек в маске.
Глаза Егора сузились, лицо приобрело свирепое выражение.
— Так это был приказ?
— Послушайте, Кремнев, кончайте глупить. Нас трое, и у нас автоматы. Если будете вести себя хорошо, мы вас отпустим, и вы отправитесь к своей подружке. Если вздумаете нас злить…
Договорить он не успел. Левая рука Егора была опущена в карман. Он быстро нащупал в кармане маленький пульт и нажал на кнопку.
Два хлопка прозвучали одновременно. Егор бросился на Шеринга и повалил его, подминая своим телом, на пол. Мужчины в масках инстинктивно вскинули головы вверх, но предпринять, ничего уж не успели. Огромная балка рухнула из-под круглого свода церкви прямо на мужчин и сбила их с ног.
Одному из троицы угол балки раскроил череп, второго, ударив в плечо, отбросил в сторону, третий отскочил сам, но тупой конец балки настиг и его, переломив ему ногу, как сухую спичку.
Церковь наполнилась стонами. Егор выглянул из-за скамеек. Один из мужчин схватил с пола «узи» и выпустил по Егору короткую очередь. Егор снова нырнул вниз, выставил над скамейками руку и несколько раз выстрелил в сторону врагов. Ответом ему был целый град пуль, выпущенных из автомата и револьвера.
Егор переждал шквальный огонь за скамейками, затем, перекатившись, оказался в проходе и дважды нажал на курок. Пистолет дважды сухо рявкнул. Егор снова закатился за скамейки и, выждав пару секунд, быстро выглянул наружу.
Три тела неподвижно лежали на полу церкви. Схватка была закончена.
Егор поднялся на ноги.
— Эй! — окликнул он Шеринга и дернул за веревку, связывающую их запястья. — Ты живой?
— Живой, — отозвался Шеринг и опасливо выглянул из-за скамеек. — Вы их убили?
Егор нервно дернул щекой и вместо ответа спросил:
— Ты не ранен?
— Да вроде нет.
Шеринг наконец поднялся на ноги. Он был бледен, но старался держаться невозмутимо.
— Пошли побеседуем, — сказал Кремнев.
Они прошли к распростертым на полу телам. Егор по очереди стянул с их лиц маски. Один из мужчин при этом глухо застонал.
— Он жив! — тихо воскликнул Шеринг.
— Я знаю. Узнаешь кого-нибудь из них?
Шеринг внимательно вгляделся в лица мужчин и покачал головой:
— Нет.
Егор склонился над раненым противником.
— Где Мария? — сухо спросил он.
— Пошел ты… — презрительно проговорил раненый и отвернулся.
Кремнев выждал пару секунд, затем протянул руку к раненому и одним резким, сильным движением оторвал ворот его рубашки, обнажив рану в груди. Враг застонал.
— Что ты делаешь… — процедил он сквозь зубы.
— Ищу способ тебя разговорить, — ответил Егор и сунул палец в пулевое отверстие.
Раненый вскрикнул и выгнулся дугой.
— Что ты…
— Где Мария? — глухо спросил Егор.
У раненого побелели губы, он тяжело и хрипло задышал, но ничего не ответил.
Егор снова ковырнул пальцем пулевое отверстие.
Раненый вскрикнул, но Егор заткнул ему рот ладонью, дождался, пока враг перестанет дергаться, и снова убрал ладонь.
— Ну?
— Хорошо… — выпалил раненый. Он был страшно бледен, на лбу выступили крупные капли пота. — Она в квартире… недалеко… На улице Святого Мартина… Дом десять… Квартира… шесть…
— Если врешь — найду и убью.
Егор поднялся на ноги.
— Нам пора, — сказал он.
— Вам пора, — поправил Шеринг. — Здесь наши с вами дороги расходятся.
Егор хмуро взглянул на олигарха.
— Что это значит?
Шеринг поднял правую руку. В руке он сжимал револьвер, дуло которого было направлено Егору в живот.
— Вот оно как, — неопределенно проговорил Егор. — Когда успел?
— Пока вы играли в Фому и совали палец в разверстую рану. Кстати, мы произвели много шума, уверен, что полиция уже на полпути сюда. Так что давайте обойдемся без эксцессов и не будем тянуть время.
— Давай, — согласился Егор и шагнул к Шерингу.
— Стоять! — крикнул тот, отступив на шаг. — Если вы думаете, что я не выстрелю…
Егор не остановился.
— Еще шаг, и я нажму на курок! — крикнул Шеринг, продолжая пятиться.
— Нажимай, — сказал Кремнев и протянул руку.
Шеринг побледнел и нажал на спуск. Револьвер сухо щелкнул. Кремнев выхватил у Шеринга револьвер и отшвырнул его в сторону.
— Барабан пустой, — сказал он. — Я считал выстрелы. Пошли. Мы потеряли слишком много времени на болтовню.
— Я не…
— Ты меня достал, — поморщился Егор, схватил Шеринга за шиворот, грубо толкнул вперед и дал ему хорошего пинка.
* * *
Остановив машину возле дома, Егор повернулся к Шерингу и посмотрел на него странным взглядом.
— Ты меня прости, — сказал он вдруг.
— Что? За что простить?
— За это.
Кулак Егора хлестко и точно ударил Шеринга в челюсть. Голова олигарха мотнулась, и он стукнулся виском о стекло.
Егор стянул руки Шеринга за спиной и сковал их наручниками. Затем спокойно выбрался из машины, точно зная, что после такого нокаута Шеринг придет в себя не раньше чем через десять минут. Этого времени должно было хватить.
Егор заблокировал дверцы машины и двинулся к подъезду двухэтажного дома.
Кодовый замок на двери подъезда был исправен. Егор высмотрел три затертые клавиши и принялся жать на них в разных комбинациях. С четвертой попытки замок, тихонько щелкнув, открылся.
— Порядок, — снова сказал себе Егор, чувствуя, как спина от волнения покрывается испариной.
Действовать нужно было решительно и быстро, чтобы эти мрази ничего не успели сообразить. Они, конечно, уже в курсе, что «обмен» не состоялся. Но вряд ли они знают, что Егор направляется к ним.
С момента перестрелки в церкви прошло минут двадцать пять. Вполне может быть, что они еще ожидают приказа «сверху» и сами ничего не предпринимают.
…Вот она — квартира шесть. Егор прижал ухо к двери. На этот раз он совершенно отчетливо услышал стон. Медлить больше было нельзя.
Егор отступил на пару шагов. Дверь была хлипкая, петли старые, дверной короб давно и настоятельно нуждался в починке. Егор мысленно досчитал до трех, чтобы сосредоточиться, и рывком бросился на дверь.
* * *
От первого удара дверь не вылетела. От косяка откололись щепки, а одна петля лопнула.
Второго удара дверь не выдержала. Ввалившись в квартиру в облаке штукатурки, Егор едва не упал и лишь чудом удержал равновесие.
Остановившись на пару секунд, он, выхватив на ходу пистолет, рванулся в гостиную, удостоверился, что она пуста, выскочил обратно в прихожую и в этом момент снова услышал сдавленный стон. Стон доносился из кухни.
Егор побежал туда. Не добежав до двери пары шагов, он вдруг остановился как вкопанный и уставился на что-то у своих ног. Тонкая леска слегка поблескивала в лучах проникающего сквозь дверное стекло солнца.
«Растяжка!» — понял Кремнев, и его прошиб пот. Он едва не наткнулся на растяжку. Еще секунда, и взрыв был бы неминуем. Егор проследил взглядом за леской и увидел закрепленную на дверном косяке железной скобой гранату.
«Главное — действовать осторожно», — сказал себе Егор и, несколько раз глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, перешагнул через леску и осторожно открыл кухонную дверь. Сердце билось судорожно и учащенно. Кто знает, какую ловушку они ему заготовили за дверью. Возможно, в следующую секунду грянет взрыв.
Однако обошлось.
Мария сидела на стуле у окна, она. была привязана к стулу, рот ее был заклеен скотчем. Первым и вполне естественным порывом Егора было броситься к Маше и развязать ее, однако он сдержал себя.
Маша, увидев его, застонала.
— Тише, — сказал Кремнев. — Все в порядке. Я здесь.
Он медленно подошел к стулу и принялся внимательно осматривать узлы веревки. Затем так же тщательно осмотрел стул, тихо приговаривая:
— Все в порядке, Маш, потерпи еще полминуты…
Тонкую, почти такую же тонкую, как человеческий волос, леску он увидел не сразу. Она вела от веревки, стягивающей Маше ноги, к изоляционной решётке радиатора.