Откуда-то из-за стены доносились веселый женский смех и звонкая музыка.
Через гостиную пошатывающейся походкой прошла полуголая стройная блондинка с распущенными волосами, но она не обратила на звонки телефона никакого внимания.
На каменистом пустыре, в красном красавце «порше», припаркованном возле груды больших серых камней, сидел с трубкой у уха Егор Кремнев.
Выслушав девятый гудок, Кремнев окончательно уверился, что к телефону никто не подойдет, и брякнул трубку на панель «порше». На скулах его досадливо заходили желваки.
Шеринг, сидевший рядом, ласково осведомился:
— Не отвечают? Это хорошо. Значит, мы с вами еще немножко поживем.
Егор покосился на него и скривил губы.
— Ты остри поосторожней, — сухо сказал он. — А то о свои же подколки и поранишься.
Шеринг улыбнулся:
— В любом случае, это лучше, чем столкнуться с государственной машиной. Есть шанс избежать травмы.
— Поздно хватился, — угрюмо заметил Егор, — тебя уже переехали.
Шеринг насупился. Этот бугай с физиономией опереточного киллера раздражал его все больше. Шерингу в нем не нравилось все: грубый голос, варварские манеры, колючий взгляд, крепкие бицепсы и большие смуглые кисти рук.
«Такими только замки с магазинов сшибать, — недовольно подумал он. — Свернет человеку шею и не поморщится».
— «Переехали», — повторил Шеринг иронично. — Вас, между прочим, тоже.
— Да ну?
— Точно вам говорю. Просто вы толстокожий и пока не почувствовали… ничего. Скоро вы услышите хруст своих костей и, может быть, тогда наконец поймете, что это на вас рухнул кусок вашего прогнившего шпионского королевства.
Кремнев поднял руку и схватил Шеринга за ухо. Тот вскрикнул и сморщился от боли.
— Ты не с тем человеком митинг затеял, Моня, — со зловещей ласковостью проговорил Егор. — Я не либеральная слизь. И не покупной правозащитник. Я — правосторонник. При других обстоятельствах я бы сам тебя хлопнул и глазом не моргнул.
— Что же вам мешает сделать это прямо сейчас? — сипло проговорил Шеринг.
Несколько секунд Егор сверлил его взглядом, затем выпустил ухо и отвернулся.
— Считай это первым предупреждением, — мрачно изрек он.
Шеринг потер пальцами пылающее ухо и пообещал:
— Я это запомню. Будьте уверены. Кстати, не пора ли нам бросить машину? Она ведь ворованная, и ее уже наверняка ищут.
— Ты прав, — отозвался Кремнев. — Вываливайся.
— Что?
— Выкатывайся из машины. Дальше пойдем пешком.
От нагретого солнцем асфальта поднималось марево тугого жара. Они шагали по обочине: Кремнев с чудо-кейсом в руке, а чуть впереди — Шеринг в дорогом светлом костюме и белой шелковой рубашке.
Прямо по курсу, на горизонте, дрожали в расплавленной амальгаме воздуха контуры белокаменного городка. Шеринг выглядел измученным, Кремнев, напротив, шагал бодро и уверенно, словно успел хорошенько выспаться и пообедать, хотя не сделал ни первого, ни второго.
«Это просто черт знает что такое, — думал Шеринг, вяло передвигая ноги. — За три года они должны были поостыть. И напрочь забыть о моем существовании».
— Пошевеливай копытами! — прикрикнул сзади Кремнев.
Шеринг непроизвольно прибавил шагу.
«Я сейчас должен сидеть в прохладной комнате с пультом в руках и потягивать ледяной коктейль. А вместо этого тащусь по пустыне в компании какого-то неандертальца с рожей Бельмондо и замашками Рэмбо».
Шеринг тоскливо вздохнул. Пройдя еще несколько шагов, он взглянул на солнце, затем перевел взгляд на наручные часы.
— Уже половина двенадцатого, — сказал он сокрушенным голосом. — К вашему сведению, я должен был позавтракать еще час назад!
— А ты приучай организм к новому расписанию, — посоветовал Кремнев.
— К какому? — не понял Шеринг.
— К тюремному. В тюрьме в это время уже обедать будешь.
Шеринг помрачнел еще больше. Он прошел еще несколько шагов, затем оглянулся и обиженно заявил:
— У меня, между прочим, язва. Если я вовремя не поем, могу и окочуриться.
— Стой, — скомандовал Егор.
Шеринг остановился.
— Уйди с обочины!
— Куда? — не понял Шеринг.
— А вон к тому камушку.
У Шеринга не осталось сил на споры, и он послушно прошагал к плоскому валуну, на который указал Кремнев. Егор последовал за ним.
Положив кейс на валун, он откинул металлическую, изрытую пулевыми вмятинами крышку и достал сверток с бутербродами. Один протянул Шерингу, второй оставил себе.
— С чем это? — подозрительно спросил Шеринг.
— С сыром и ветчиной.
Шеринг усмехнулся:
— Из московского гастронома?
— Из местного.
Шеринг взял бутерброд, повертел его в руках, затем снял ветчину и отбросил ее в сторону. То же самое он проделал и с хлебом. Затем поднес оставшийся кусочек сыра ко рту и недоверчиво откусил.
— Выбрасывать-то зачем? — хмыкнул Егор. — Вернул бы назад.
— Чтобы ты это съел? Не выйдет. У тебя и так сил, как у бизона.
Откусив еще кусочек сыра, Шеринг погонял его во рту и сказал:
— Между прочим, язва, господин чекист, вещь коварная. Если меня невзначай скрутит приступ, будете точно сдувать пылинки с мертвеца.
— Ну и что?
— А то. Вашему начальству это вряд ли понравится.
— Много ты понимаешь, — усмехнулся Егор.
— Кое-что понимаю.
Шеринг откусил еще кусочек, пожевал, выплюнул и яростно швырнул оставшийся сыр в пыль.
— Ты только что лишил себя завтрака, — сказал на это Кремнев. — А заодно и обеда с ужином.
Дожевав бутерброд, Егор отряхнул ладони и скомандовал:
— Все, пошли дальше.
— Как — пошли?не поверил ушам Шеринг. — А отдохнуть!
— Отдохнуть? А ты только что чем занимался?
— Дегустировал сыр и нашел его отвратительным. Теперь я хочу сесть на камень и посидеть минут пятнадцать. У меня ноги гудят.
— Главное, чтобы ты мог ими двигать. Пошли! Егор поднял руку и легонько подтолкнул Шеринга к дороге.
— Палач, — выдохнул тот сокрушенно. — Верный заветам партии красных палачей.
— Поменьше базлай, — посоветовал Кремнев. — И шевели батонами. Не пойдешь сам — понесу на пинках.
— И к тому же — стопроцентный хам, — пробормотал Шеринг и, спотыкаясь, побрел к шоссе.
* * *
Красный телефон на журнальном столике черного дерева опять зазвонил. И снова грохот музыки, несущейся из-за стены, заглушил его протяжные трели.
Грузный широкоплечий мужчина лет пятидесяти сидел в шезлонге на краю овального бассейна с искрящейся на солнце голубой водой. У мужчины была загорелая кожа, золотисто-карие глаза и длинные, тронутые сединой волосы, завязанные сзади в «конский хвост».
На коленях у здоровяка сидела смуглая красотка в плавках-бикини. Поблизости крутились еще три полуголые девицы. Одной рукой здоровяк поглаживал обнаженную грудь смуглянки, а в другой держал высокий стакан с холодным голубоватым коктейлем.
Красавица, обнимавшая Солодова, соскочила с его коленей и с веселым визгом прыгнула в бассейн, а ее место рядом с хозяином тут же заняла другая.
…А красный телефон в гостиной все звонил и звонил.
* * *
Это был небольшой и довольно дрянной ресторанчик, главными преимуществами которого были дешевая выпивка и прохладный полумрак зала.
Кремнев и Шеринг сидели в темном углу у телефонного аппарата. Не дождавшись ответа, Кремнев вздохнул и брякнул трубку на рычаг.
К ним подошла официантка.
— Сеньоры, порфавор…
Она улыбнулась и жестом пригласила их следовать за собой. Кремнев и Шеринг поднялись со стульев и устало зашагали за ней. Официантка провела их через зал с немногочисленными посетителями и указала на круглый столик в тихом закутке.
Кремнев и Шеринг уселись за столик. Официантка, наградив их ослепительной улыбкой, удалилась, но вскоре вернулась снова. С интересом поглядывая на Кремнева, она выгрузила с подноса на стол восемь рюмок текилы, блюдце с дольками лайма, два бокала и бутылочку минеральной воды.
Затем, пожелав им приятного аппетита, удалилась, неистово виляя крепкими бедрами. Шеринг взглянул на рюмки мрачным взглядом и обеспокоено проговорил:
— Это что такое?
— Текила, — ответил Егор.
— Вижу, что не лимонад. Предупреждаю — я не пью.
— Да ну?
— Не пью и вам не советую!
— Сегодня пьешь.
Шеринг возмущенно вскочил со стула.
— Какого черта вы распоряжаетесь?
— Сядь, — сказал Егор. — Я сказал: сядь на место и не мозоль глаза.
Шеринг несколько секунд постоял, затем покорно уселся на стул. Плечи его обвисли, из него словно воздух выпустили.
— Молодец, — похвалил Егор. — А теперь возьми рюмку.
Шеринг не шелохнулся.
— Ну! — грозно сказал Егор.
Шеринг сверкнул глазами в последнем приступе упрямства и быстро проговорил:
— Я же сказал, что я не…
— Возьми рюмку и пей, — невозмутимо велел Кремнев. — Лучше по-хорошему. А то возьму бутылку, отведу в сортир и залью тебе целиком в глотку.
Шеринг прищурился.
— Вы правда готовы это сделать?
— Хочешь проверить?
Некоторое время мужчины сверлили друг друга взглядами. Первым глаза опустил Шеринг.
— Ну, хорошо, — сказал он усталым голосом. — Подчиняюсь насилию. И пусть моя смерть будет на вашей совести.
Они взяли рюмки, чокнулись и выпили.
Егор одобрительно крякнул, Шеринг же скривился так, будто съел змею. Заев текилу лимоном, Егор пододвинул к Шерингу вторую рюмку.
— Вы чего? — удивился тот.
— Пей, — приказал Кремнев.
Шеринг тяжело вздохнул.
— Видимо, вы и в самом деле меня не поняли. Я же вам говорю — у меня язва.
— Так продезинфицируй, — усмехнулся Кремнев. — И закажи себе какую-нибудь закуску, язвенник. А то наклюкаешься и начнешь буянить.
Шеринг пододвинул к себе меню и принялся флегматично его листать.
— Тут и есть-то нечего, — мрачно сказал он. — Хотя… вот! — Шеринг заметно оживился. — «Casque dior» — «Золотая каска»!
— Это еще что за дрянь?
— Это не дрянь. Это блюдо из черепахи. Советую — язык проглотите!
— А можно без советов?
— Можно. Эй, милая! — Шеринг развернулся и помахал рукой официантке.
Та, вихляя бедрами и лучезарно улыбаясь, заспешила к столику.
— Пожалуйста… — Шеринг заговорил по-испански. — «Золотую каску» два раза.
Официантка кивнула и удалилась.
Кремнев взглянул на Шеринга грозным взглядом.
— Это как понимать — два?
Шеринг, заметно осмелевший и повеселевший от выпитого, закинул руку на спинку стула и вальяжно ответил:
— А вот так. Будете есть. Не знаю, кто вы там — мой доставщик или тюремщик. Изможденный и голодный вы мне совершенно бесполезны. А теперь предлагаю выпить. За удачу!
Он взял со стола рюмку и, не дожидаясь Eгopa, опрокинул ее в рот. Затем закусил долькой лайма и с вызовом посмотрел на Кремнева.
Егор усмехнулся и достал из кармана сигареты.
— Вы еще и курите, — насмешливо-укоризненно проговорил Шеринг. — А разве вы не должны поддерживать тело в форме?
— Моя форма — не твое дело.
— А вот и нет. Сейчас от вашей формы зависит моя жизнь. Разве не так?
Егор щелкнул зажигалкой и закурил. Шеринг посмотрел, как он пускает дым, усмехнулся и констатировал:
— Джеймс Бонд рязанского разлива!
— Я не Джеймс Бонд, — мрачно ответил Егор. — Я Кремнев. Егор Кремнев.
— Приятно познакомиться. А я — Игорь. Игорь Шеринг.
Шеринг протянул Егору руку, но тот сделал вид, что этого не заметил. Шеринг вздохнул и убрал руку.
— И все-таки хам, — хмыкнув, пробормотал он.
Затем зевнул и оглядел рассеянным взглядом ресторанчик.
— Н-да… Смешная штука судьба. Никогда не думал, что буду обедать в таком клоповнике.
Егор пыхнул дымом.
— А тебе что — пять звездочек подавай?
Шеринг не ответил. Он взял со стола меню и принялся рассеянно его листать.
— Ну что? — осведомился Кремнев. — Есть что-нибудь «пятизвездочное»?
— По-вашему, я тяну всего на пять? — с иронией осведомился Шеринг.
— На сколько ты тянешь, тебе судья скажет, — веско сказал Кремнев.
Шеринг поднял на него удивленно-насмешливый взгляд.
— Судья? — Он хохотнул. — Вот это да! Ну, хорошо, допустим. Но до суда мне еще далеко, правда? А для начала хотелось бы знать, что мне инкриминируют.
— Не тебе, а вам, — ответил, стряхивая пепел в пластиковую вазочку, Егор.
Шеринг несколько секунд смотрел на него недоуменно, затем ухмыльнулся.
— Вы, наверное, о моем бывшем начальнике Сор-кине Геннадии Аркадьевиче?
— Наверное.
— Интересно, я в этом деле свидетель или соучастник? Как это у вас там говорится… Что мне «шьют»?
Кремнев прищурился от дыма и уточнил:
— Тебе процессуальным языком или человеческим?
— Можно человеческим, а я как-нибудь переведу на процессуальный.
— Хорошо. — Кремнев пододвинул к Шерингу очередную рюмку. — Пей. А насчет «инкриминации»… Вы, ребята, власть в стране хотели захватить.
Шеринг протянул руку к рюмке, но при словах Егора замер и поднял на него насмешливый взгляд.
— Ой! Это в смысле, Гена Соркин — президент, а я— его правая рука?
— Да хоть нога, — небрежно ответил Кремнев. — У твоего Соркина было два общественных фонда. На их счета какие-то люди с Запада гнали круглые суммы через подставные фирмы. А Соркин потом на эти бабки скупал депутатов, чиновников, военных и спецслужбы.
Шеринг вздохнул и наставительно произнес:
— Гена Соркин всю жизнь сидел на нефти и газе. У него было достаточно денег и без всяких там людей с Запада, если вы, конечно, намекаете на ЦРУ.
— Намекаю. Ваш Соркин — эмиссар западных спецслужб. Создатель «теневого государства». И вы — вместе с ним.
Кремнев отсалютовал Шерингу рюмкой и выпил. Шеринг секунду помедлил, а затем последовал его примеру. От спиртного его лицо слегка побагровело.
— Н-да… — задумчиво проговорил он. — Интересно вы шьете крестиком, господа чекисты. Могу я узнать, кто вам наплел всю эту чушь?
Кремнев промолчал, колючим взглядом разглядывая Шеринга из-за завесы табачных клубов.
— Ну, хорошо, — кивнул Шеринг. — Допустим, у вас есть своя версия событий. А что, если я вам выдам свою?
— Попробуй.
— Что, если я скажу, что я нужен вашему начальству совсем по другому поводу — не столь патриотичному? Если я скажу, что спасение отчизны здесь ни при чем? Вы же мне не поверите?
Кремнев глубоко затянулся и выпустил Шерингу в лицо струю сизого дыма.
— Значит, вот так? — сухо спросил Шеринг.
— Значит, вот так, — кивнул Егор.
Шеринг вздохнул и откинулся на спинку стула. Он понял — мосты разведены окончательно и вряд ли сойдутся вновь.
Некоторое время Шеринг сидел с мрачным лицом, угрюмо поглядывая на Кремнева. Видно было, что он пытается принять какое-то решение. Егор, почуяв неладное, быстро затушил окурок в пепельнице.
И тут Шеринг вскочил со стула и заорал благим матом по-английски:
— Спасите! На помощь! Умоляю! Этот человек — русский бандит! Он похитил меня! Вызовите полицию!
В ресторанчике повисла мертвая тишина. Кто-то из посетителей уронил на тарелку вилку.
Кремнев подавил острое желание вмазать крикуну по физиономии и с улыбкой оглядел зал. Все посетители ресторана, как и следовало ожидать, уставились на их столик — кто в замешательстве, а кто в испуге.
«Ситуация — дрянь, — понял Егор. — Надо срочно разруливать, иначе…»
Бармен — рослый и явно не трусливый мужчина лет пятидесяти пяти, в футболке, тесно облегающей массивный мускулистый торс, — вышел из-за стойки с бейсбольной битой и глянул на Кремнева оценивающим взглядом.
«Вот только драки мне не хватало», — подумал с досадой Кремнев. Внешне он остался бесстрастен.
— Помогите! — снова крикнул Шеринг и бросился было к бармену, но Егор удержал его за рукав.
Засмеявшись, Кремнев обвел рукою стол, уставленный рюмками, и подмигнул бармену — дескать, извини, друг, немного перебрали, с каждым ведь бывает.