— Ловлю вас на слове, — сказала Кэрин, блестя глазами над ободком бокала.
— Не нужно! Это обещание! — Он поднял свой бокал: — За твои прекрасные глаза, малышка!
Кэрин утопила нос в бокале, пытаясь уловить букет. Гай засмеялся.
— Если ты так будешь делать, дитя мое, тебе не избежать чихания! Летучая окись углерода ударяет в нос прежде, чем букет.
Кэрин попробовала еще, отпив глоток и смакуя изысканный сухой аромат. Гай наблюдал за нею с легкой улыбкой. Она допила и передала ему бокал.
— Никогда не пробовала ничего столь божественного — это само совершенство! Еще, пожалуйста!
Гай снисходительно скривил губы. Тогда она улыбнулась ему очень милой и невинной детской улыбкой. Свет окружал ее голову золотистым нимбом, создавая впечатление ямочек и румянца на щеках.
— Кэрин, Кэрин, — мягко произнес Гай, — ты точно такая же, какой была десять или более лет назад…
— А вы, Гай Эмбер, точно такой же потрясающий, каким были всегда.
— В твоих словах много пафоса, малышка.
Гай протянул Кэрин ее бокал.
— Иногда безрассудство берет во мне верх. — Она беспомощно пожала плечами, чувствуя, что ввязывается в опасную авантюру. — Нам лучше вернуться, не так ли?
Она цедила вино, ожидая ответа.
Гай чуть заметно ухмыльнулся.
— У нас полно времени!
Между ними возникло, словно, магнитное притяжение. Он осушил свой бокал и наполнил его снова. Кэрин пыталась сосредоточить свое внимание на пустяках: тусклом блеске стола, разноцветной фольге на бутылках… Она смочила верхнюю губу, пробуя шампанское.
— Расслабься, малышка! Ты сводишь мужчину с ума!
— Я свожу с ума?
Она странно сделала ударение на «я». Ее голос звучал возбужденно, только несколько утомленно.
— Теперь твоя очередь быть вежливой, — лениво улыбнулся Гай.
Ее охватило сладостное изнеможение.
— Вы сущий дьявол, Гай! У меня перехватывает дыхание.
— И ты выглядишь очаровательно, как будто не совсем отвечаешь за себя!
— Это все шампанское. Оно, кажется, на время переносит в другое измерение. — Ее голос стал мечтательным, задумчивым. — Если я закрываю глаза, я могу вернуться в прекрасное время… в прелестные, незабываемые дни, я так реально ощущаю дуновение ветра, запах земли, вижу лучи восходящего солнца, ласкающие виноградники в предгорьях… Чистый профиль Пипа, его младенческую кожу… мою мать. Отца, такого веселого и красивого… тетю Патрицию… вас!
Ее глаза широко раскрылись: лицо Гая было прямо перед ней.
— Вы опасный человек!
Эти слова, казалось, невольно сорвались с ее уст. Она отступила на несколько шагов, продолжая смотреть в его чарующее лицо, борясь с безумным желанием очутиться в его руках.
— Да, вы опасный человек! — повторила Кэрин с мягкой настойчивостью. — Не понимаю, что все это значит, но мы должны остановиться!
Она выразительным жестом провела рукой перед ним.
Короткий и в высшей степени изумленный смех Гая разрядил напряжение.
— Шампанское ударило тебе в голову, милая. Чего бы я не хотел от тебя, ты не способна дать мне это… сейчас. Посмотри на меня, Кэрин! Допивай, и пойдем наверх. Ты всего лишь доверчивое дитя!
— И очень рада, что это так, — просто ответила Кэрин. — Вы настолько пугаете меня, Гай. Вы отчетливо даете мне понять, что женщины нужны только на вечер, чтобы быть забытыми, когда восходит солнце и пора приниматься за работу!
— Тебя следовало бы отшлепать за такие слова!
— И кто бы это сделал?
— Я! В любом случае, ты слишком молода для поцелуя.
Осторожно поставив бокал и вырвавшись от Гая, Кэрин направилась к лестнице. Он легко поймал ее, крепко схватив за талию.
— Тут-то она от меня и улизнула! — насмешливо шепнул он ей в ухо.
— Спасибо за шампанское, — поспешно произнесла Кэрин, поднимая свою длинную юбку и пытаясь бороться с ним на ступенях.
Гай погладил рукой ее покрасневшую щеку, когда наклонялся, чтобы открыть ей дверь.
— Я счастлив, что ты сумела оценить его, малышка. Я уже много лет не получал такого удовольствия!
Проходя через холл, Рикки столкнулся с ними, комически изобразив оскорбление.
— При демократии должно быть справедливое распределение привилегий. Кто это пробует лучшее шампанское?
Рот Гая иронически скривился.
— Мы позволили себе это порочное излишество, Рикки. Твое ожидание закончено. Можешь сопровождать Кэрин на ужин.
Рикки настойчиво разглядывал Кэрин. Ее щеки под его взглядом приобрели слабый оттенок цветущего миндаля.
— Я ужасно боялся, что все будет не так. Коренник, вроде Гая, обычно в любом состязании действует деспотически, одним словом, оставляя соперника далеко позади.
Рядом раздался ласковый голос Гая:
— Пойдем, Рикки. Триш сейчас захочет начать ужин.
Его появление говорило о том, что до ужина осталось совсем недолго. Гостям были предложены: омары, устрицы, коктейли из креветок и авокадо, икра с огурцами, крабы, цыплята и кэрри с грудами белоснежного дымящегося риса, зеленые салаты с поджаренными хлебцами, ватрушки с шоколадом и каштанами, персики с бренди, яблоки с имбирем, спелая клубника, маленькие кусочки сыра, украшенные флажками пяти разных стран, и удивительный выбор вин. Блики хрусталя играли на разноцветных платьях женщин и преимущественно синих и густо-аметистовых пиджаках мужчин.
— Какие прекрасные сочетания красок! — восторженно шепнула Кэрин на ухо Рикки. — Как радует глаз великолепный фарфор и серебро, прекрасный хрусталь и белоснежные скатерти! — Она оглядела стол. — Не говоря уже о блюдах!
Рикки отнесся к этому с должным вниманием. Гости толпились вокруг столов, и Кэрин инстинктивно прижалась поближе к Рикки, оба болтали и смеялись, молодые и беспечные.
— Ты думаешь, что я уже немного опьянела, да? — улыбалась Кэрин, глядя в лицо Рикки.
— Я сейчас думаю о том, какая ты красивая! — совершенно чистосердечно ответил он, услышав в ответ ее хриплый смешок, звучавший по-детски беззастенчиво и мило.
— Ты становишься лучше с каждой минутой!
— Мне столько же!
Рикки, улыбаясь, продолжал накладывать пищу на тарелки, даже не спросив у Кэрин, что она предпочитает. Но это было превосходно, и Кэрин казалось, что у нее вырастают крылья.
— Твои глаза так таинственно сияют, Каро! Это совершенно серьезно! У меня даже дух захватывает!
— Но не уменьшает твой аппетит! — сухо заметила Кэрин, наблюдая, как он вонзает вилку в очередную котлету из креветок. — Надеюсь, ты не собираешься весь вечер вести эти идиотские речи?
— Ну и выражения, мисс Хартманн! Тоже мне — идиотские речи! У меня, дорогая девочка, для тебя новость: я не сумасшедший!
Кэрин дружески засмеялась:
— Я знаю!
Голубые глаза Рикки сверкнули, и Кэрин ясно представила, каким невероятно привлекательным он станет через несколько лет.
— Ты очаровательна! — ласково произнес он. — Надеюсь, для меня?
Она пила вино маленькими глотками, наклонив набок свою изящную головку.
— Хочешь откровенный ответ? Ни для кого!
На лице Рикки появилась широкая усмешка.
— Это следует считать решительным отпором?
— Какое смешное и язвительное предположение! На самом деле, я все еще мечтаю об идеальном поклоннике!
Голос и взгляд Рикки заставил Кэрин съежиться.
— Идеальный поклонник! И это, когда рядом с тобой я! «Мне почти надоели тени! — вскричала леди Шелотт»?
— Ты часто цитируешь Теннисона? — засмеялась Кэрин.
— Только когда я в дурном настроении. Я думал, ты уже почти полюбила меня!
— Ты можешь думать, что тебе угодно!
Она отвернулась от Рикки и через стол улыбнулась Марку Эмберу, помахивавшему ей бокалом с вином.
Рикки не растерялся.
— По-моему, любовь чем-то напоминает игру в кости. По состоянию души особенно. Возьми всех великих влюбленных… Беатриче и Данте, Ромео и Джульетту, Тристана и Изольду, Фреда и Мэгги. Они ведь по-настоящему не знали друг друга. Можно сказать, были посторонними. Не нахожу, что великая любовь и повседневная жизнь идут рука об руку.
Кэрин подавилась, и Рикки любезно похлопал ее по спине.
— Вижу, ты уловил ситуацию, — удалось ей, наконец, произнести.
— Молю Бога, чтобы это было так!
Кэрин озадаченно посмотрела на него. В голосе Рикки впервые отсутствовали юмористические нотки.
— А ты к тому же не лишен скромности! — весело заметила она.
Рикки изменился в лице.
— Полагаю, ты понимаешь, что говоришь, Кэрин. Ты же фактически призналась, что тебя притягивает мое обаяние!
— Моя голова занята более высокими материями, — заметила она, оглядывая комнату.
— Этого-то я и боялся, — пробормотал Рикки вполголоса, ничуть не удивившись, увидев, в каком направлении постоянно чего-то ищут ее глаза. Вдруг он мельком взглянул через плечо: — Слышишь? — Он поставил свой бокал на стол с непроницаемым выражением лица. Где-то за ними послышался голос — голос, который Кэрин предстоит узнать слишком хорошо.
Это был мягкий, нежный, несколько хрипловатый голос. Кэрин невольно выпрямилась, почувствовав неожиданное, необъяснимое напряжение. Она попыталась расслабиться, но слишком остро чувствовала состояние Рикки, в котором были одновременно тревога и настороженное ожидание.
Итак, она здесь! Селия Эмбер возникла в дверях, держась с подчеркнутым изяществом, что напоминало Кэрин выход великой актрисы, ожидающей положенных ей аплодисментов. С таким лицом, фигурой и артистизмом, пронеслось в голове у Кэрин, просто чудо, как Голливуд не проторил дорожку к ее двери. Достаточно взглянуть на нее лишь на одно мгновение, и в памяти надолго остается ее изысканная стройность, живые голубые глаза и ореол серебристо-золотых волос.
— Гай! — только для него пропел нежный, чуть хрипловатый голос. — Дорогой. — Она, затаив дыхание, протянула к нему руки. — Я сошла с ума… просто сошла с ума! Это был просто конец света! Триш!
Она пристально посмотрела широко открытыми глазами на свою, гораздо более, высокую свояченицу, когда та отошла от своих гостей. Поблизости от Селии Кэрин увидела хорошо одетого, тщательно выбритого молодого человека. Колин! Кэрин внезапно испугалась, не совсем понимая, почему она так разочарована.
— Вот это да! — сдержанно прошептал Рикки. — Дитя, игривое, как котенок!
Кэрин мельком взглянула на него, все время слыша мягкий хрипловатый голос, короткие бездыханные паузы, подчеркивающие взрывы восклицаний. Гости обменивались приветствиями с вновь прибывшей. Селия улыбалась и, с присущим ей шармом, оживленно махала рукой. Было ясно, что она снова дома, среди восхищающихся ею людей. Она, плывя как лебедь, обошла комнату, приподнялась на цыпочки перед дочерью, чтобы погладить ее по щеке, и приблизилась к Рикки и Кэрин.
Рикки оставался невозмутимым.
— Рикки, дорогой!
Она взяла своей белой ручкой руку сына, которому едва доставала до плеча. Затем необычайно живыми голубыми глазами посмотрела на Кэрин. В ее взгляде не было ни симпатии, ни теплоты, ни даже неприязни. Просто строгая оценка, как будто перед нею был какой-то товар.
Это выражение исчезло так быстро, что Кэрин почти убедила себя в том, что оно ей показалось. Селия заговорила тепло, почти ласково, и все же, сверхчуткому уху, Кэрин удалось уловить чуть заметную нотку неприязни.
— Что ж… Что ж, Кэрин, ты довольно хорошенькая… Я и не представляла… ты всегда была такой невзрачной малышкой, длинноногой и большеглазой!
— Господи ты, Боже мой! — фыркнул Рикки, что предвещало атаку. — Это же преуменьшение года! Хорошенькая! Да Кэрин — красавица!
— Слышишь, что он говорит? — Селия перевела взгляд на Кэрин, смущенную выпадом Рикки. — Он говорит — красавица! — Несмотря на легкий, прохладный смешок, с которым были сказаны эти слова, Кэрин понимала, что Селии вовсе не смешно. В ее ласковом голосе появились ледяные нотки. — Ты с каждым днем становишься все больше похожей на Эмберов, но в тебе есть что-то отличное от них.
— Выше нос! — произнес Рикки, но Селия не обратила внимания на его слова.
— Прости, Кэрин, что не смогла познакомиться с тобой раньше. Ты же понимаешь! — Она беспомощно подняла маленькую изящную ручку. — Это, Колин! Он такой способный молодой человек, когда остается самим собой, но на самом деле… — ее голос зазвенел от смеха, а в глазах мелькнуло торжество, — он сам не свой!
Кэрин беззастенчиво разглядывала ее. Так это и есть тетя Селия? Мать Рикки и Лайаны? Дядя Марк был прав: она бы ее никогда не узнала. Серебряно-золотые волосы — они никогда не были такими, хотя у Рикки волосы точно такого же цвета, — были взбиты высоко на макушке, а мягкая челка сливалась с бровями жемчужного цвета. Ее веки были такой же формы, как и голубые глаза, нос короткий, слегка вздернутый, нижняя губа полная, верхняя несколько коротковата, кожа безупречная, черты лица мягкие, но более отчетливые, чем раньше. Вечернее шифоновое платье, отделанное белым кружевом, было само совершенство, а ее фигура — по-девичьи стройной и крепкой.
Да, Эмберы были невероятны! Селия выглядела всего на несколько лет старше сына. Кэрин попыталась улыбнуться, как можно, более естественно. Ее губы двигались, а мускулы лица выполняли свою обычную работу. Она ловила себя на том, что отвечает, говорит, что это не имеет никакого значения… не беспокойтесь… как приятно видеть ее… семью…
Сияющая улыбка не покидала лицо Селии. Она слушала, гордая маленькая головка была поднята, когда она смотрела на более высокую Кэрин. Тонкое кружево дрожало на ее груди от учащенного дыхания. Она ласково-утвердительно покачала головой.
— Ну, вернулся, дорогой! Извините меня, дети! Повеселитесь хорошо!
И она упорхнула от них, взметнув море шифона и оставляя за собой запах дорогих духов.
Нетрудно было догадаться, кому предназначалось слово «дорогой», — Гай Эмбер, небрежно держа под руку друга, со скульптурным изяществом поднял свою темную голову.
В глубине души Кэрин отчаянно, протестующе вскрикнула. Дорогой! Переполнявшие ее чувства теснили грудь, как тяжелая мантия.
Гай обаятельно улыбался, несколько официально поклонившись невестке.
— И, правда, дорогой, у меня всегда возникают какие-то препятствия, чтобы вернуться вовремя!
Голос Селии доносился до стола. Кэрин заметила, как Гай одним жестом дал ей понять, что все объяснения неважны. Он выглядел таким высоким, искушенным, удачливым и светским, его прекрасная дорогая одежда отличалась такой изысканной простотой, что от одного взгляда на него, у Кэрин закружилась голова. Почему он имеет на нее такое дьявольское влияние? Рикки оказался почти ясновидящим.
Селия, великолепная в своей самонадеянности, протянула Гаю свои белые руки, и они закружились в танце. Да, Селия была изысканной красной гвоздикой в петлице Гая — невозможно было поверить, что они не были тщательно подобраны! Кэрин глубоко вздохнула, ее аппетит и приподнятое настроение пропали. Она чувствовала, что сердце ее сжимается от ревности, но она быстро справилась с собой. Кэрин взглянула на Рикки и увидела, что тот также несчастен.
— Только из уважения к моим чувствам, не говори ничего, — предупредил он Кэрин.
— Не понимаю, о чем ты говоришь?
— Думаю, понимаешь, детка! Ты все очень быстро и тонко воспринимаешь. А впрочем, я не впервые вижу это бедствие. Если будут новое небо и новая земля, у Селии будет Гай и там, и там. И после этого ты считаешь, что найдется женщина, которая не сойдет с ума от желания, завоевать любовь Гая? Разумеется, он, со своей надменностью, плюнет на нее! На самом деле, он более сексапилен, чем это допускают нормы приличия.
В голосе Рикки явно послышалась зависть.
— Избавь меня от этого! — пренебрежительно произнесла Кэрин.
Рикки глубоко заглянул ей в глаза:
— Такие, как ты, быстро выходят из моды, девочка! — Он бросил взгляд через ее плечо и довольно громко вздохнул. — Вот, посмотри, к нам подходит жених, весь из себя, пучеглазый. Хочет получить пожизненные талоны на питание. Да только, обжор полно!
Колин подошел и сразу же был представлен. При ближайшем рассмотрении он все же разочаровывал, хотя со своими густыми каштановыми волосами, гладкой загорелой кожей и большими карими глазами он был, более чем, интересен. С Рикки он говорил слегка покровительственно.