— Дорогое мое дитя, для меня большая радость, что вы с Пипом здесь. Пип, по-моему, пошел в нашу семью, а ты в своего отца. Он продолжает жить в тебе, Кэрин. Ты невероятно похожа на него: та же фигура, те же глаза и брови, даже его движения рук… Ты живо напоминаешь мне его. — Ее лицо помрачнело. — Смерть твоей матери была для меня большим горем, Кэрин. Я хочу, чтобы ты мне поверила. Ева была очень несчастна, но при других обстоятельствах она стала бы выдающейся женщиной. В ней были многообещающие задатки. В детстве мы очень дружили. Я так хорошо ее знала…
Она присела и на какое-то мгновение задумалась. Смотря на ее склоненную голову, Кэрин не в первый раз задавала себе вопрос: какую же роль сыграла в действительности Патриция Эмбер в жизни ее матери? Было совершенно очевидно, что она очень предана своему брату, а он ей.
Размышления Кэрин были прерваны появлением Гая Эмбера. Вместе с ним в гостиную вошел стройный молодой человек в измазанных краской джинсах и яркой синей рубашке, широко распахнутой на груди. Данные ему от природы серебристо-золотистые волосы со щегольской небрежностью спадали на лоб и почти закрывали зелено-голубые, цвета морской волны, глаза. Он выглядел живописным золотым мальчиком, и, как показалось Кэрин, совершенно здоровым. Его живой взгляд остановился на Кэрин, он оглядел ее с подлинно профессиональным интересом и одобрительно присвистнул.
— Каро, Каро, ты, по-моему, стала самой красивой птичкой в мире! — Он быстро подошел к ней и схватил за обе руки: — Добро пожаловать домой, киска! Ведь Гай привык называть тебя именно так, припомни. Или «кошачьими глазами»?
— Что-то вроде этого, — лениво протянул Гай Эмбер.
Энтузиазм Рикки все нарастал.
— Какой замечательной моделью ты мне будешь, Каро! Яркий контраст волос и глаз — это потрясающе! Найти то, что тебе надо, да еще в собственном доме! Это поистине невероятно!
— Ты мне тоже кажешься замечательным, Рикки, — мягко перебила его Кэрин и импульсивно поцеловала его в мягкую золотистую щеку, пахнущую скипидаром.
К ее удивлению, он быстро нагнулся и поцеловал ее прямо в губы своими горячими и удивительно ласковыми губами.
— Твоя нежная натура делает тебе честь, Рикки, — лениво произнес Гай. — Теперь я спокойно оставляю Кэрин под твоим крылышком. — Он взглянул на сестру: — Я не смогу остаться на ланч, Триш, как бы вкусен он ни был. Возможно, мне придется задержаться в городе на всю ночь, и я позвоню тебе утром. — Он одарил Кэрин чарующей полуулыбкой: — Завтра, малышка, ты полностью войдешь в нашу жизнь.
Изысканная любезность его слов противоречила насмешливому огоньку, мелькнувшему в его глазах, но Кэрин чутко уловила это.
— Спасибо, что встретили нас. Я понимаю, у вас очень много дел!
— Это сущая правда, Кэрин, — мягко упрекнул он ее, — и этот тон тебе совершенно не к лицу. — Он взял ключи от машины и беспечно потряс ими. — Проводи меня до машины, Триш. Мне нужно кое-что сказать тебе. Рикки присмотрит за Кэрин. — Он перевел свои темные глаза на племянника: — Не перестарайся, Рикки!
Рикки залился пунцовым румянцем.
— Ты сущий дьявол, Гай!
— Мне это уже говорили!
Он взял сестру под руку и повел ее в холл, бросив короткое «до свидания!»
Рикки продолжал безмолвно изучать глазами Кэрин.
— Теперь, когда мы одни, я хочу сказать тебе, что действительно имею в виду. Ты стала очень красивой, Каро, и лучше всего то, что, кажется, сама не понимаешь этого. Это фантастика! И именно в этом доме! Я не одну неделю мучился, искал сюжет для картины на Хэвилендскую премию. Я решился написать такую картину, и вот появляешься ты. Дар богов! Гай, конечно, был бы изумителен. Он потрясающе величественный малый, но и через миллион лет не стал бы позировать мне!
— Почему? — неожиданно для себя спросила Кэрин.
— Ты сама ответила на свой вопрос, девочка, у него слишком много дел. У него действительно крупный бизнес. Я просто в замешательстве оттого, что он привез вас с Пипом, ведь это не в его интересах. Кстати, Пип несколько похож на него, да? Я имею в виду черты лица Эмберов. Я заметил это, когда он шел с дядей Марком. Он все время подпрыгивал и задавал вопросы. Великолепный ребенок. Слава Богу! Как раз то, что нам надо!
Кэрин решила сменить тему.
— А насколько ты хороший художник, Рикки?
Он недовольно усмехнулся.
— Иногда мне кажется, что чертовски хороший, гораздо выше среднего, а порой чувствую себя совершенным ничтожеством! Но я тщеславен, хотя нечасто показываю свои работы домашним. Но это до поры до времени. «У Рикки небольшое хобби», — называет это Селия и, при этом уничтожающе, хихикает.
— Селия? Твоя мама, ты имеешь в виду?
Кэрин недоверчиво подняла брови.
Рикки опять хитро усмехнулся.
— Никто иной, мое прелестное, невинное дитя! Никто, и меньше всего ее собственные дети, и в мыслях не называют изысканную миссис Селию Эмбер матерью. Это старо, дорогое дитя, и чертовски солидно. Лайане, бедняге, это пришлось вдалбливать. Я же дошел до этого обращения сам. Правда, жаловаться я не могу. Она сама позаботилась о том, чтобы у меня была мастерская. Ей спокойнее, если Рикки занят: он не будет волочиться за девочками, а красоток здесь немало. Королева Пчелка не терпит соперничества! Она, знаешь ли, не может этого вынести!
— Но это же абсурд! — слабо запротестовала Кэрин, искренне шокированная.
Рикки глубокомысленно прищурился и возразил:
— Нет, не абсурд. Есть такие женщины. Ты, конечно, слышала о них. Их миллионы по свету, посвятивших себя себе самим — Великому Ордену Пчелок!
— Рикки! — в протесте Кэрин чувствовался смех. — Не хватит ли этого вздора? Это, конечно, очень забавно, но неправдоподобно!
Он, прищурившись, посмотрел на Кэрин.
— Ты со временем узнаешь, дитятко! Но я рад, что ты здесь. Ты абсолютно прямой человек, а Лайане нужна подруга. Мне надоели ее выверты. Она так старается быть точной копией Селии, правда безуспешно, о чем Селия прекрасно знает. Самое забавное, что Ли могла бы приобрести яркую индивидуальность, если бы сбросила с себя эти оковы слепого подражания. Селия же не хочет, чтобы мужчины заглядывались на ее дочь: она сама могла бы найти того, у кого вызвала бы восторг. Она фактически предпочитает, чтобы Лайана была у нее в качестве приживалки, тогда она могла бы полностью владеть ситуацией. Тщеславие имя тебе, о женщина! Ужасное, отвратительное тщеславие!
Кэрин, в полном замешательстве, пристально взглянула на него. Он подмигнул ей, и она рассмеялась: Рикки всегда любил шокировать!
— Нечего смеяться, — строго сказал он, глядя ей в лицо.
— Рикки, ты смешон. Ну, признай же это!
— Смешон?
Кэрин, молча, застыла, пораженная тем, как он произнес это.
— Нет, — возразил Рикки, тщательно подбирая слова. — Матери часто ревнуют собственных дочерей, Каро. Такое уже бывало!
Кэрин, молча, рассматривала свои руки. Несмотря на его слова и их предполагаемые сложные отношения друг с другом, она внезапно почувствовала к нему симпатию. Всегда чуткая к настроениям людей, Кэрин ощутила в Рикки давнишнюю обиду, которую он с огромным трудом скрывал за своим показным весельем. Рикки, по-своему, страдал!
Его яркие удивительные глаза приковали внимание Кэрин.
— Знаешь, Каро, с твоим прелестным личиком и истинно женским состраданием ты уже свела меня с ума. Думаю, мы поженимся?
В глазах Кэрин вспыхнул удивленный смех.
— Ты шутишь, надеюсь?
— Нет, не шучу, неужели это не видно по моим глазам?
Он очень нежно улыбался и сейчас немного походил на того мальчика, каким был когда-то, годы назад.
— Не принимай меня всерьез, Каро! Я часто болтаю всякую чепуху. А вообще-то я сердечный и добрый мальчик с нормальными инстинктами. Малейшее отклонение можно объяснить обстоятельствами, в которых прошло мое детство. — Он отступил на шаг и посмотрел на Кэрин. — Это что-то новенькое! Какую бы жизнь ты ни вела, ты стала бесстрашной, об этом говорят твои прекрасные чистые глаза. Я вижу твою душу — в ней нет ни тени обмана… Никаких тайных намерений и интриг… бесконечная уступчивость!
Кэрин возбужденно поднялась.
— Если ты пытаешься затеять какую-то интрижку, тебе это хорошо удается. Я буквально сгораю от досады!
— Из-за кого… из-за Гая? — Рикки посмотрел на нее с неподдельным изумлением. — Гай? Господи, нет! Гай так же прям, как и ты. Я случайно сделал по нему выстрел, но его подстрелить не легче, чем орла. Он действительно самый необыкновенный человек из всех, живущих на свете, и похож на обыкновенных людей так же, как трактор похож на его собственный «ягуар». Конечно, это настоящий machismo.
— Боже мой, что это такое? — удивилась Кэрин.
— Machismo? — фыркнул Рикки. — Так по-испански называется сильный, сексуальный мужчина, игрок, в котором есть что-то от плейбоя, воплощение безжалостности, от которой вы, женщины, просто сходите с ума!
— Пожалуйста, избавь меня от этого, — еле сдерживаясь, произнесла Кэрин.
— Ну, не ты, так другие, куколка. Промелькнут в его жизни, пытаясь произвести неизгладимое впечатление, а потом исчезают! Прямо физиономией об землю!
— Я не удивляюсь, он отчасти напоминает мне одного из Борджиа.
Рикки громко рассмеялся.
— Ну ладно, я меняю потомка Борджиа на очаровательного ребенка!
Кэрин улыбнулась, показав свои красивые мелкие зубки.
— Я польщена, Рикки! Когда я смогу увидеть твои работы?
— Когда у меня будет для этого настроение; — заговорщически усмехнулся тот. — Я сейчас вроде молодой мамаши, боящейся, что кто-то украдкой взглянет на ее младенца, если не согласится, что у меня родилось нечто из ряда вон выходящее.
Послышались быстрые легкие шаги, и они оба посмотрели на дверь. В комнату вошла Патриция Эмбер и с милой оживленностью осведомилась у Кэрин:
— Ну как, Кэрин, что ты думаешь о Рикки после столь долгих лет разлуки? — Она перевела взгляд своих сияющих карих глаз с Кэрин на Рикки. — Конечно, он немного интриган?
Кэрин улыбнулась.
— Боюсь, что так! А я разве когда-нибудь воспринимала это всерьез?
— Почти всегда, — неожиданно ответила его тетушка. — Рикки следует исключительно своей интуиции, особенно, когда дело касается женщин!
— А ты, святая Триш? — Рикки не смог сдержать усмешки. — В сущности, я сплетничаю о своем дорогом семействе ради Кэрин. Говорят, предупрежден — значит вооружен!
Патриция взглянула на Кэрин.
— Что именно он тебе наговорил, да еще в первый же день?
— Всего лишь некоторые местные легенды, ничего особо впечатляющего, — тут же едко заметил Рикки и вскочил на ноги, явно желая сменить тему. — А теперь выпьем аперитив перед ланчем, и я отправлюсь в студию, — весело произнес он. — У меня в голове зреют замечательные идеи!
Патриция снова перевела взгляд на Кэрин.
— Полагаю, это портрет Каро. Она так сложена, что, по-моему, может привлечь внимание будущего художника!
— Точно, — кивнул Рикки, — и спасибо за слабую похвалу. Однако я чувствую, что без ложной скромности могу сам оценить свою модель. Хоть Кэрин и очень молода, в ее лице есть какая-то печаль, вероятно, ностальгия. Оно отмечено самой проникновенной красотой.
Кэрин холодно посмотрела на него.
— Гай говорит почти то же самое.
Рикки понимающе кивнул.
— Меня это не удивляет. У Гая, да будет тебе известно, если ты до сих пор не заметила, повышенная чувствительность ко всем видам красоты. Я видел, как он обращается со своими сокровищами, неодушевленными, разумеется. Он хорошо понимает истинную красоту. — Зелено-голубые глаза злорадно сощурились. — По тем же самым причинам, все одушевленные существа годами рвали на себе волосы… Об этом я мог бы тебе порассказать!
— Пожалуйста, не надо, дорогой! Ты больше не enfant terrible note 3. — Голос Патриции звучал твердо. — А теперь, как насчет того, чтобы выпить… мне, думаю, мартини. А тебе, Кэрин? Может быть, ты предпочитаешь что-нибудь другое, например херес?
— Нет, немного мартини было бы замечательно. Хоть в этом доме подобные слова звучат кощунственно, но я не очень люблю херес.
Рикки ехидно ухмыльнулся:
— Даже знаменитый «Эмбер Эмонтилладо»! — Тут он от души пустился рекламировать фамильные вина: — Воодушевись «Эмбер Эмонтилладо», и пусть твой мир окрасится в золото. Пусть твои друзья почувствуют нежный букет с вяжущим привкусом дуба. После него во рту остается пикантный ореховый вкус австралийского сухого хереса «Эмбер Эмонтилладо».
— Вот это реклама! — улыбнулась Кэрин. — А я, на самом деле, даже и не пробовала его. Мне бы следовало это сделать немедленно и проявить тем самым должное уважение к дому!
Рикки направился к выходу, продолжая весело щебетать:
— Но только не в цветном бокале! Клянусь, я видел, как Гай изменился в лице, когда ему подали шампанское в ярком бокале!
— Верно! Я полностью согласна, — улыбнулась ему тетушка. — Вероятно, я тоже немного выпью, Рикки, и желаю тебе весело провести день!
— Я же говорил, я все замечательно придумал!
Все повернулись, когда, держа за руку Филиппа, в комнату вошел высокий, очень худой человек лет семидесяти с седой копной волос.
— Молодой человек доставлен и готов к ланчу!
Филипп улыбнулся своему спутнику, подбежал к Кэрин и обнял ее.
— Я чудесно провел время, Каро! Это необыкновенно! Ты бы видела эти виноградники и погреба! А бочки! Они огромны! Дядя Гай установил совершенно фантастический холодильник, потому что во время сбора винограда очень жарко! У него там есть тракторы, уборочные машины и много всякого оборудования. — Пип замолчал, чтобы перевести дыхание от распиравшего его восхищения. — Я ужасно много узнал от дяди Марка, он страшно умный! Он пишет книгу по истории виноделия!
Его восторженный тон всех рассмешил. Марк Эмбер прервал поток этой возбужденной болтовни.
— Я и мечтать не мог о лучшем слушателе! — Он повернулся к племяннице: — По-моему, у него есть все задатки будущего винодела, Триш! — Тут его взгляд остановился на Кэрин. — А это, конечно, Кэрин!
Он быстро подошел к ней и взял за руку, разглядывая с той простодушной откровенностью, что свойственна лишь старикам и детям. Немного помедлив, он наклонил свою седую голову и звучно поцеловал ее в щеку.
— Добро пожаловать домой, дорогое мое дитя. Как же мы долго не виделись!
Вдруг Кэрин почувствовала, что слезы застилают ей глаза. Она беспомощно стояла, неловкая и неуклюжая, как школьница, словно одного жеста Марка Эмбера было достаточно, чтобы все ее чувства пробудились.
— Черт возьми, ты же плачешь! — Филипп встревожился. — Каро никогда не плачет!
Он оглядел всех своими, широко раскрытыми, карими глазами с таким неподдельным испугом, что, возникшее было, напряжение мгновенно исчезло.
Марк Эмбер успокаивающе обнял Кэрин, и даже прямолинейный Рикки вынужден был отметить его непринужденную галантность. Марк дотронулся до своих седых волос.
— Я не так стар, Рикки, как можно предположить, глядя на снег у меня на голове. Теперь пожми руку юному Филиппу.
Все с интересом наблюдали довольно неловкое приветствие ребенка и молодого человека, а Марк Эмбер продолжал легко и непринужденно сглаживать светской беседой некоторую натянутость. Когда настало время ланча, все еще были под впечатлением этой встречи двух юношей.
Огромный дом пребывал в безмолвии. Ни единого стука жалюзи, ни одного скрипа половицы. Кэрин выскользнула из постели и влезла в зимний халат из оранжевого шелка. Это была одна из ее причуд: халат она купила специально для Бэлль-Эмбер. Он удивительно оттенял ее черные волосы и блестящие раскосые глаза. Спать она не могла. Обилие впечатлений, пережитые чувства — все это привело к тому, что у нее заболела голова. В один момент ей показалось даже, что биение пульса стало совсем глухим, а глаза готовы выскочить из орбит. В аптечке в ванной комнате был веганин. Она заметила это, когда Пип мыл лицо и руки перед обедом. Две таблетки, конечно, снимут ее головную боль, и она сможет уснуть.