— У вас с тетушкой были близкие отношения?
— Нет, мы были почти незнакомы, когда погибли мои родители…
Оливия замолчала. Почему она рассказывала ему все это? Арчеру вовсе не интересно выслушивать историю ее жизни. Она взглянула на него:
— Почему вы мне задаете такие вопросы, Эдвард?
Он чуть заметно улыбнулся и ответил вопросом на вопрос:
— А вы как думаете?
Ну, конечно. Он выяснял детали, которые могли бы привести его к Риа, зная, что прошлое Риа и прошлое Оливии тесно связаны. Она отставила свою чашечку.
— Уже поздно, Эдвард, — сказала она вежливо. — Спасибо за кофе. А теперь…
— Не уходите.
Он коснулся ладонью ее щеки. Его рука была горячей, как огонь. Ей вдруг представилось, как его тело прижимается к ее. И его губы. Они тоже будут жаркими? И зажжет ли его поцелуй ее губы, обдаст ли огонь желания всю ее — грудь, живот, бедра…
Оливия стремительно поднялась.
— Мне пора, — заявила она, и Эдвард тоже встал.
— Оливия. — Его хриплый голос звучал настойчиво. Он запустил пальцы в шелковистую копну волос.
— Останься со мной в эту ночь.
— Нет, — прошептала она, но это слово замерло в воздухе, как замерло ее дыхание.
— Останься, — повторил Эдвард. — Ты же сама этого хочешь!
В том-то и беда, что это действительно так и было. Она хотела его, человека, который считал ее чуть ли не проституткой, хотела, как никого на свете. Неужели она, избежав соблазнов в юности, теперь попадет в лапы такого человека, как Эдвард Арчер? Он был умнее всех прежних обольстителей и пускал в ход не обещания, а нежные поцелуи и тихий шепот.
— Нет. Нет. — Что бы он там ни думал, она не такая дура. — Вы слишком высокого мнения о себе, — холодно сказала Оливия, — если уверены, что знаете мои мысли.
Он застыл, глядя на нее.
— Останься, — чуть слышно произнес Эдвард.
— Я спешу домой. — Оливия посмотрела ему в глаза. — Вы вызовете такси? Или мне позвонить самой?
Несколько секунд они глядели друг на друга, а потом взгляд Эдварда стал таким же холодным, как ее голос.
— В этом нет необходимости. Я довезу вас.
— Спасибо, — сухо поблагодарила она.
Казалось, они бесконечно долго добирались до ее дома, хотя было поздно и движение на улицах заметно уменьшилось. В салоне автомобиля Арчера стало словно теснее, чем днем: когда они наконец попали на ее улицу, Оливия готова была сорваться со своего кресла. Эдвард еще не подъехал к тротуару, как она уже потянулась к дверце, но он успел перехватить ее руку.
— Подождите.
Эдвард внимательно оглядел тротуар и темные уголки у дома, и тут она поняла, что он прекрасно владел собой и помнил о том, о чем забыла она: поблизости может скрываться кто-нибудь с камерой или блокнотом.
— О’кей, — наконец сказал он. — Путь свободен.
Оливия распахнула дверцу.
— Жаль, что я не смогла вам помочь найти Риа, — произнесла она, в спешке выбираясь из автомобиля. — Если мне что-нибудь придет в голову, я…
Но от него оказалось невозможно отделаться. Эдвард настиг ее, когда она пыталась ускользнуть в свое убежище, схватил за руку и повернул к себе.
— Я заеду за вами в семь утра.
— Зачем? Я просмотрела абсолютно все бумаги Чарлза.
— Но там осталось много другого. Фотоснимки, записные книжки.
— Послушайте, Эдвард, я ничего не знаю об отношениях Риа с вашим отчимом. Мы с ней уже не такие близкие подруги, и вообще давно не виделись.
— Как давно?
Его тон стал неожиданно грубым, и Оливия испуганно подняла глаза.
— Как давно вы не виделись? — повторил он, потом крепко сжал ее и подтолкнул в тень козырька над дверью. — Дни? Недели? Месяцы?
— Не понимаю.
Он схватил ее за плечи.
— Когда вы оговорили дележку? — зловеще прошептал он. — До того, как вы представили ее Райту, или после?
Не успела она ответить, как его губы приникли к ее. Его вопрос был жестким, а поцелуй нежным, и это совершенно обезоружило ее. Оливия почувствовала, как часто бьется его сердце, и вместо того, чтобы оттолкнуть Эдварда, тихо застонала и не смогла больше противиться сладости его поцелуя.
Арчер кончиком языка он коснулся ее губ. Оливия приоткрыла рот, и он принялся ласкать и щекотать его языком, пока она совсем не захмелела от наслаждения. Его руки проникли к ней под куртку и ухватились за ягодицы, прижимая ее к крепкому телу, и поползли вверх, подбираясь к груди. Большими пальцами он прикоснулся к соскам и стал гладить их. Еще немного, и Оливия потеряла бы сознание.
Он сам оторвался от ее губ и отстранил от себя, наблюдая, как она пытается отдышаться. Потом протянул руку.
— Дай мне твои ключи, — тихо попросил он.
Она хотела отказать, но он нежно прошептал ее имя, поцеловал в волосы, и тогда она дрожащими руками раскрыла сумочку и вытащила ключи. Эдвард смотрел на нее страстным взглядом, наощупь вставляя ключ в замок.
— Дай руку, — снова шепнул он и положил ключи ей на ладонь, сжав ее пальцы в кулак.
— Запри за мной, — сказал Эдвард и поцеловал ее в последний раз яростным, жадным поцелуем. Она знала, этот жар будет согревать ее всю ночь.
А потом он уехал.
8
Утром, когда Оливия проснулась, ярко светило солнце, небо было безоблачным, и на нее тут же нахлынули чудные воспоминания о вчерашних последних мгновениях у двери ее дома. Она почти физически ощущала, как пальцы Эдварда скользят по ее коже, и слышала его зовущий голос.
Сердце Оливии заколотилось. А что, если бы он, взяв ключи из ее дрожащих рук, прошел вместе с ней в темный дом? Позволила бы она проводить себя до квартиры? А потом схватить на руки и отнести сюда, в постель?
Она горько вздохнула. Что толку притворяться? Да, она не провела ночь с Эдвардом, но это была не ее заслуга, а его.
Дай мне ключи, — прошептал он, и Оливия вручила ему не только их, но и свою честь, которую она охраняла всю жизнь.
Она отбросила одеяло и прошла в ванную. Конечно, Эдвард Арчер был по-настоящему сексуальным мужчиной, и ее потянуло к нему. А почему бы и нет? — подумала она, становясь под душ. Другие женщины наверняка не отказывали ему.
Как это говорят? Кто предостережен, тот вооружен. Или что-то вроде того. Оливия закрыла кран и накинула банное полотенце. Она живой человек и неравнодушна к нему. Значит, надо быть осторожной. Нехорошо, когда тебе нравится человек, для которого ты не более чем похотливая кошка. Но совсем уж скверно, если он обведет тебя вокруг пальца.
Самый лучший выход — больше с ним не встречаться. Оливия вытирала волосы, смотрясь в запотевшее зеркало. Во что бы то ни стало нужно было найти Риа. И без Эдварда ей с этим не справиться. Оливия знала привычки Риа, а он — Чарлза. Она знала, как выглядит Риа, а у него в руках были бумаги Чарлза.
Конечно же, ей придется видеться с Арчером, пока они не обнаружат Риа. Как только это случится, она немедленно с ним распрощается. И чем раньше, тем лучше, — думала она, натягивая серые вельветовые брюки и темно-красную шелковую кофту. — Тогда она сможет зажить как прежде. Снова откроет магазин, опять возьмет к себе Дольчи, — и Эдвард Арчер останется не более чем воспоминанием.
Около семи Оливия надела плащ и сбежала вниз по ступенькам. Не задумываясь, она взялась за ручку двери и тут же отпрянула, как будто коснулась раскаленного железа. Сначала надо все проверить, — прошептала она себе. Девушка выглянула в окно. В коммерческих конторах Манхэттена в этот час работа была уже в разгаре, но ее улица была пуста. Успокоившись, Оливия спустилась вниз.
— Вы вовремя. Мне нравится это в женщинах, — услышала она низкий мужской голос и открыла глаза.
— Эдвард, — рассмеялась она, — вы меня испугали!
Да, испугал, но не из-за этого так застучало ее сердце. Оливия снова видела его, и уже не имело значения то, что она решила для себя накануне. Ей нравилось, как он выглядел сегодня, в светло-голубых джинсах и расстегнутой кожаной куртке, из-под которой был виден светло-коричневый, грубой вязки свитер, какие носят рыбаки. Вдруг она вспомнила о прошлой ночи, как они стояли в этом же проеме, растворившись в объятиях друг друга, и ее лицо вспыхнуло.
— Нам предстоит дальний путь.
— Дальний путь? В каком смысле?
— Насколько я помню, сегодня мы собирались просмотреть еще кое-какие бумаги Чарлза.
— Нам надо заняться и поисками Риа. Я думала об этом ночью. Не могла уснуть и…
— …И я. — Голос Эдварда стал мягким. — Я тоже не мог.
Оливия покраснела, когда их взгляды встретились.
— Я думала о наших проблемах, и…
— Я тоже, — он нахмурился. — Мы бьемся над ними так же отчаянно, как собака ищет кость, и ничего не получается. Риа нет, и мы не ближе к развязке, чем были вначале.
— Да, увы.
— Если она «ляжет на дно», держу пари, что там никто не сможет отыскать ее. Единственное, что она будет в состоянии сделать, так это подкупить кого-нибудь, чтобы получить нужные сведения и связаться с газетенкой типа «Чаттербокса».
— Возможно.
— Так что сегодня нам предстоит поговорить с той Риа, которую вы знали много лет назад, когда обе были еще детьми.
— Поговорить? Но я думала…
Он осторожно взял ее за плечи и вывел из дверного проема.
— Да. Поговорить. Кто знает, что может всплыть в памяти.
Оливия с сомнением смотрела на него, пока они шли к машине.
— Я думала, мы могли бы заглянуть в галерею, где Риа работает, — предложила она. — Или навестить мистера и миссис Боском.
Эдвард открыл дверцу и помог ей усесться на сиденье автомобиля.
— Мои люди уже побывали в галерее. — Он обошел машину и сел с другой стороны, рядом с ней. — Никто ничего не знает.
— А родители Риа? С ними говорили?
Арчер бросил на нее ироничный взгляд.
— Сомневаюсь, чтобы она хоть раз рассказала им что-нибудь об этой истории, — мягко заметил он.
Оливия посмотрела на Эдварда и откинулась на спинку кресла.
— Вы правы, — согласилась она.
Он кивнул и включил зажигание.
— Сегодняшний день должен кое-что прояснить, — заверил он. — Вот увидите.
Куда он вез ее? Оливия спросила, но Эдвард отказался отвечать. Туда, где нас не найдут «акулы», — вот все, что он сказал.
К нему домой, — решила она. Но когда они направились по Квинс Мидтаун Туннел, она поняла, что они едут совсем в другое место.
Эдвард сказал, что ехать далеко. Оливия вздохнула. Если ехать в эту сторону, значит, они направляются в один из шикарных курортных городков, которых видимо-невидимо на побережье у Лонг-Айленда. Ист-Хэмптон, Саутхэмптон, Эйме-енсет — красивые места, часто изображаемые на открытках, куда съезжаются богачи, чтобы пожить в виллах с башенками, построенных в псевдоготическом стиле.
Оливия снова вздохнула. У Эдварда наверняка есть летний дом, коттедж с несколькими комнатами. Однако на самом деле дом оказался совсем другим. Это прелестное и комфортабельное жилище в колониальном стиле словно затерялось в роще вековых сосен. Казалось, что оно простояло тут века.
Эдвард остановил машину и выключил мотор.
— Вот мы и приехали, — весело сказал он. Взглянув на нее, он усмехнулся. — Предупреждаю, ваше профессиональное самолюбие может быть задето, когда вы увидите интерьер. Вся мебель — это в основном подержанная рухлядь.
Оливия улыбнулась в ответ.
— Почему вы считаете, что я приму за рухлядь то, что другие называют антиквариатом?
Эдвард пожал плечами.
— Я часто подумываю, что надо бы сменить обстановку, но эта мебель довольно удобная и…
Что-то черное и большое подлетело к автомобилю. Оливия вскрикнула, когда в окне замаячила огромная зубастая морда.
— Боже, — пролепетала она, — что это такое?
Страшное существо оказалось собакой, громадным черным чудовищем, которое царапало когтями дверцы автомобиля, словно пытаясь добраться до них.
Лицо Эдварда просияло.
— Гектор, — сказал он и открыл дверцу, чтобы выйти.
Собака попыталась положить свои огромные лапы ему на плечи. Растерянно улыбаясь, Оливия смотрела, как Эдвард присел, чтобы огромный пес свободнее мог излить свои чувства к нему. Она отстегнула ремень и вышла из машины.
Эдвард взглянул на нее, смущенно усмехаясь.
— Гектор живет подальше, если ехать вверх по дороге, — объяснял он, пока пес прыгал от радости. — Я знаю его еще с тех пор, как он был щенком.
— Он всегда так восторженно вас встречает?
Эдвард засмеялся и встал, продолжая гладить большую квадратную морду.
— Каждый раз. Он это делает от души, разве не так?
— Да, — тихо ответила она, — это так. По правде говоря, я решила, что он ваш.
— Хотелось бы. Но я не представляю, что делать с таким псом в городе. Может, позже, если я останусь тут навсегда…
Гектор, виляя хвостом, подошел к Оливии.
— Не бойтесь, — успокоил Эдвард. — Он как большой котенок.
Она рассмеялась. Пес терся головой о ее ногу.
— Вижу, — сказала она.
Наклонившись, Оливия погладила его, но было видно, что он подошел к ней просто из вежливости, а настоящим хозяином считал человека, который стоял рядом с ней.
Эдвард любовно хлопнул его по крупу.
— О’кей, мальчик, иди домой. Увидимся перед отъездом.
Он взглядом проводил пса, который неохотно направился к лесу, и протянул руку Оливии.
— Как насчет пятидесятицентовой экскурсии?
Эдвард проводил ее к крыльцу, предупредив, что верхняя ступенька покосилась, и ввел в дом. Как она и думала, этому жилищу было лет триста, и построили его первопоселенцы Нового Света. Что касается «рухляди», то и тут она оказалась права. Внутри сохранилась старинная мебель, сделанная вручную из сосновых, дубовых и кленовых досок, которая очень подходила этому дому и была со вкусом подобрана.
Конечно, именно такая обстановка и должна была быть в жилище Эдварда. Он сам — частичка дома, — подумала Оливия, наблюдая, как он роется в огромном холодильнике. — Он даже чем-то похож на этот дом, — такой же крепкий, сильный и обветренный, бесхитростный и простой.
— Эй?
Оливия вздрогнула. Эдвард с улыбкой смотрел на нее.
— Думаете, как бы повежливее намекнуть, что дом нужно привести в порядок?
Оливия покачала головой.
— Это замечательный дом, — тихо произнесла она.
Его улыбка стала шире.
— Где бы вы хотели устроить пикник? Предлагаю в гостиной. Я разведу огонь в камине, постелим одеяло и включим музыку. — Он улыбнулся, захлопнув дверцу холодильника. — Единственное, чего нам будет не хватать, это песка и муравьев.
Они навалились на сыр с крекерами, вино, хрустящий хлеб и завершили трапезу фруктами и шоколадом. Потом Эдвард разлегся на своей половине одеяла, подпер рукой подбородок и посмотрел на Оливию. Уголки его рта растянулись в улыбке.
— А теперь расскажите мне о себе, — предложил он.
Радость, которая еще несколько мгновений назад наполняла все ее существо, исчезла. Она почти забыла, зачем он привез ее сюда, и вот несколько простых слов вернули ее в мир реальности. Расскажите мне о себе, — сказал он, а имел в виду — расскажите мне о Риа.
— Особенно нечего рассказывать, — ответила Оливия, пожав плечами. — Вы уже знаете, что мы познакомились, когда мне было десять, а ей одиннадцать. Мы почти постоянно были вместе, мы дружили, действительно дружили, пока ее не отправили в пансион.
— А что было до этого?
— Я уже говорила, что не знала ее до…
— А что за девочкой были вы? — спросил он. — Тихоней, уткнувшейся носом в книгу?
Она удивленно посмотрела на него.
— Откуда вы знаете?
— Просто угадал.
— Я любила читать все подряд, — вздохнув, подтвердила она. — Особенно мне нравились сказки. Но Риа…
— И куклы. Держу пари, вы обожали играть с ними.
Ее лицо озарилось улыбкой.
— Да, — подтвердила Оливия. — Обожала. Одну куклу я звала «Бетти». — Она села на колени перед камином и стала смотреть на огонь. — А Риа мало увлекалась куклами.
— Но ведь вы очень дружили, — тихо сказал он.
— Да, мы были неразлучны. — Она запнулась. — То есть вначале. А потом Риа отправилась в пансион…
— А вы — нет?
— Конечно, нет. Так что не могу вам ничего сказать о том, чем занималась Риа, когда…