Мы решили отправиться туда вместе. Неприятно мне было видеть снова тот дом, подниматься в том лифте. Ноги отказывались нести меня туда.
Дверь оказалась распахнута, тянуло дымом. Стены квартиры почернели, похоже, тут был пожар. «Сгорит заживо», — вспомнил я свою писанину.
- Он же говорил, что это просто для отвода глаз, — сказал я, недоумевая. Хлопнула дверь. На площадку вышел сосед в халате.
- О, здравствуйте, помните меня? Я Роман, жил тут одно время. Не скажете, что тут произошло?
Тот, по всей видимости, не желал вспоминать при дамах, как застрял и чуть не окоченел в соседском туалете. Но все же буркнул:
- Под утро тут пожар был, я вызвал пожарных, приехали, а оно само все потухло к их приезду. Бред какой-то.
- А никто не пострадал? – осторожно уточнил я.
- Увезли мужика в морг, сейчас владельца квартиры искать будут, вдруг это он был. Сильно обгорел, я мельком увидел, мне и то плохо стало. Сказали, что возникнут трудности с опознанием. Кстати, странно, что квартиру не опечатали.
Лично я уже ничему не удивлялся. Подумаешь, не опечатали. Мы и поинтереснее сюрпризы видали. Хорошо, что сосед не в меру любопытен. До добра это его точно не доведет, практика уже показала. Но мне это на руку.
Почерневшая шкатулка валялась на полу, листок выпал и обуглился. Часть надписи сохранилась, что-то еще можно было разобрать: «…веев…рович…живо…». Что стало с Сергеем? Мы с Женей медленно обошли квартиру. Тихо и пусто. Тянет гарью. Деревянные оконные рамы выгорели, лопнувшее при пожаре стекло хрустело под ногами. Я несколько раз заглянул в каждый угол, но ничего особенного не нашел. Вдруг Женя странным голосом позвала меня:
- Ром…Подойди на кухню, тут…- она умолкла, а я вдруг испугался, что квартира принялась за старое. Прибежал и увидел, что дверца холодильника распахнута, и Женя что-то держит в руке.
- Ты что-нибудь понимаешь? – спросила она.
Это был рисунок: распахнутое окно, из него в небо летит ввысь парень лет двадцати с небольшим. И подпись: «Теперь хорошо».
Я улыбнулся, отметив про себя, что останься Сергей в живых, стал бы крутым художником или дизайнером.
- Понимаю. Листок не случайно оказался в холодильнике. Видишь, окон больше нет, остались проемы. Его душа освободилась. Если он говорит, что теперь хорошо, это может означать как то, что с ним все в порядке, так и то, что квартира теперь не опасна. Ну или и то и другое. Слушай, если ты не против, я хотел бы оставить рисунок себе.
- Да не вопрос. А теперь давай-ка сваливать отсюда, — предложила Женя. – Знаешь, мне не хочется тут задерживаться после всего, что произошло.
Мы ушли.
Тут бы и закончить эту историю, а нас с Женей поженить для пущего хэппи-энда. Вот только нам не дано познать всех правил, по которым играет жизнь. Знаете, есть даже популярный афоризм: «Как только у тебя на руках все карты, жизнь начинает партию в шахматы».
Часть третья
Я все реже и реже вспоминал то, что со мной случилось. Мы все чаще встречались с Женей, ходили в кино, кафе, гуляли – конфетно-букетная стадия была в разгаре. Она понимала меня, как никто другой, и немудрено: расскажи я кому всю эту чертовщину, в моей дееспособности тут же усомнились бы.
Круглый чудом выжил, и я подозревал, что его спасли не врачи, а тот пожар.
На работе все было ни шатко ни валко – короче, жизнь вошла в свою колею. Если бы не одно «но»…
Я в тот день опаздывал на работу. По понедельникам особенно сложно заставить себя прийти вовремя. Выходные мы с Женей проводили вместе, я любил оставаться у нее, хоть до работы добираться мне было дальше. Обычно нам не хотелось, чтобы воскресенье заканчивалось, и мы не спали допоздна, растягивая выходные еще на несколько часов. Переключение на рабочий настрой по понедельникам у меня происходит ближе к вечеру, когда неотвратимость наступивших рабочих будней осознается уже в полной мере. Поэтому я не сразу отреагировал на оклик секретаря и пронесся мимо, спеша к своему компу. Насте пришлось побежать за мной и окликнуть еще раз:
- Ром, там к тебе пришли!
- М? – я притормозил, обернулся и увидел, что в приемной сидит какой-то мужчина. Хм. Пиджак, галстук, портфель… Кто это еще такой, и что ему нужно? Я переспросил с недоверием:
- Ко мне-е?!
- Карпов Борис Иванович. Юрист, — отозвался незнакомец, вставая со стула и протягивая мне руку. – Могу я поговорить с вами за чашкой кофе на нейтральной территории?
Я попросил Настю предупредить моего начальника, что отлучусь по уважительной причине, и мы с этим Карповым отправились в кафе на первом этаже нашего бизнес-центра.
Я не успел позавтракать и решил, что кофе бы мне не помешал. Карпов был очень серьезен, я даже струхнул: не случилось ли чего с родными? Наконец, он сказал:
- Роман, постарайтесь сохранять спокойствие, что бы сейчас ни произошло.
Отличное начало. Все равно, что в кресле советского стоматолога оказаться. Что остается в таких случаях? Только соглашаться с неизбежным. Так что я кивнул, все больше укрепляясь в предположении, что произошла беда с кем-то из моей семьи.
- Вам знаком Матвеев Алексей Викторович?
- А разве он не умер? Мне надо его опознать или что? – я почуял недоброе, услышав это проклятое имя.
- Он умер. Опознание в таких случаях осуществляют родные и близкие погибшего. Процедура завершена, похороны состоялись. Кстати, откуда вам известно о его смерти? Впрочем, можете не отвечать. Вам наверняка интересно узнать о причинах нашей встречи. Матвеев составил завещание в вашу пользу.
Тут я просто не знал, что сказать. Руки сами собой начали трястись, я потянулся за сигаретой и вспомнил, что бросил. Женя решила продолжить воспитательный процесс, начатый моей бывшей девушкой. А я поддался и уже неделю не курил – чего не сделаешь для любимой. Черт, организм молит о дозе никотина!
- Курить… сигаретки не найдется? — промямлил я. Мне повезло, Карпов оказался курильщиком, и я, наконец, затянулся. Я вспомнил, как приканчивала сигареты одну за другой Марина, когда я ее разыскал. Она, наверное, тоже не ожидала, что история двухмесячной давности, о которой ей бы хотелось забыть, так неожиданно настигнет ее.
- И что же сказано в завещании? – спросил я.
- Поздравляю, вы стали обладателем двухкомнатной квартиры в Санкт-Петербурге, — улыбнулся Карпов. Наверное, думал, я обрадуюсь. А я похолодел: ничего еще не закончилось. Какого черта? Почему я?
- Я отказываюсь от наследства, — зло сказал я. Карпов не виноват. Нынче не те времена, чтобы убивать гонцов, принесших дурные вести. А мне хотелось если и не убить, то хотя бы что-то расколотить. Еле сдержался.
Карпов удивленно кивнул:
- Матвеев предполагал, что вы так отреагируете, надо же. Прежде чем отказываться, прочтите это, — он протянул мне белый запечатанный конверт. – Я не знаю, что там. Алексей просил передать его вам вместе с копией завещания.
Ладно, уважим последнюю волю умершего. Я победил его при жизни и поэтому ощущал легкое превосходство. Решил проявить великодушие и все же прочесть письмо с того света.
«Роман, если вы это читаете, значит, я умер. Не знаю, как я умру, когда и почему. Но знаю, что это случится скоро. Я выбрал вас, потому что подбросил монетку. Орел – наследником быть вам. Решка – Марине.
Я пишу это письмо каждый месяц, только меняю адресата. Вставляю имя следующего жильца и кидаю монетку, чтобы выбрать между ним и предыдущим. По-другому никак, простите. Вам придется принять наследство, потому что иначе погибнет кто-то из ваших близких. Я чуть было не потерял сына. Мне эта квартира досталась в наказание. Долгая история и содержит много личного, не буду вас ею утомлять.
Вам нужно выполнять те же инструкции, что и мне:
1. Следить, чтобы квартира не пустовала дольше двух недель с момента вступления в наследство.
2. Если вам не удастся найти жильца, погибнете или вы, или кто-то из ваших родных и близких. Но выход есть – вы можете положить в шкатулку имя любого врага, если хотите, можете выбрать способ смерти. Через двадцать четыре часа его не станет. У вас будет еще две недели.
3. На всякий случай ищите наследника и составьте завещание. Ваши дни все равно сочтены, долго вы не продержитесь. Неприятно это – калечить людей. Невозможно выдерживать долго. Мне очень жаль, что Сергей умер. Поверьте, я этого не хотел. Я думал, что поиск жильцов лучше, чем бросать имена в шкатулку. Думал отделаться малой кровью, ведь все живы, хоть и напуганы. Простите, что выбрал вас, но не хочу ломать жизнь сыну. Надеюсь на понимание.
И удачи, она вам понадобится. Алексей».
Я еще раз перечитал письмо. По всей видимости, писал Матвеев это письмо давненько, когда Марина была еще жива. Вернее, когда он еще не знал, что убьет ее. Я докурил, помолчал, потом посмотрел на Карпова. Я мысленно взвешивал все «за» и «против», но никак не мог найти выход из ситуации. Похоже, придется соглашаться. О чем я и сказал Карпову, но поставил одно условие:
- Мне нужен телефон Матвеевой.
- Для чего?
- Э-э… на это есть указания в письме, мне нужно кое-что ей передать, — соврал я.
Карпов невозмутимо продиктовал мне ее телефон. Мы обговорили, как и когда я становлюсь новым владельцем квартиры, затем попрощались. Карпов спешил на очередную встречу, а меня заждались на работе. Во время разговора я сидел с пустой головой и не мог соображать, настолько ошарашила меня эта новость. Но теперь мысли заклубились в голове, мешая сосредоточиться и выработать дальнейшую стратегию. Почему, почему я не сжег шкатулку? Снова свалял дурака! Сжег бы, и больше никому не пришлось бы умирать! Хорошо хоть сообразил спросить телефон и имя Матвеевой.
Работать я уже не мог, весь день просидел в своем углу и думал. Я забыл о еде, о работе, о планах на выходные и прочей земной мелочи. Теперь я точно понял, что значит выражение «вопрос жизни и смерти». Владельцем квартиры я становлюсь после государственной регистрации права собственности на недвижимое имущество. Бумажную волокиту Карпов обещал взять на себя. Две недели займет регистрация и еще две недели квартира не потребует жертв. Значит, у меня есть месяц, чтобы придумать, как быть дальше и что-то предпринять.
Женя молча выслушала мой рассказ, даже разрешила курить. Мне больше не с кем было посоветоваться, хорошо хоть запретов рассказывать об этом не было в письме. Кстати, письмо ей тоже дал прочитать.
- Для чего ты взял телефон Матвеевой?
- Не знаю, на всякий. Думаю, пригодится.
Женя кивнула. Встала, походила по комнате взад-вперед, потом села рядом на диван и изложила свою идею четко и спокойно, глядя на противоположную стену:
- Тебе нужно позвонить ей. Сказать, что ты хотел бы обсудить наследство и письмо. Не говори, о чем оно, просто настаивай, что Матвеев просил ей кое-что передать лично в руки. Назначь встречу и узнай, как эта квартира досталась Матвееву, — тут она повернулась и посмотрела на меня с тревогой. – И самое сложное: надо узнать, откуда в квартире эта гадость.
- Ну, предположим, мы встретимся и поговорим. Дальше-то что?
Женя пожала плечами:
- А дальше будем отталкиваться от имеющейся информации. Еще только восемь вечера. Звони давай, — она подтолкнула ко мне мобильный, тот проскользил гладким корпусом по пледу и уткнулся в мое колено. Уж как мне не хотелось никому звонить! Больше всего хотелось лечь и проспать столько дней, недель, месяцев, сколько понадобится, чтобы проснуться и с облегчением узнать, что все позади.
- Слушай, а где бумажка, на которую я телефон записал?
Но Женя не поддалась.
- Вот тебе ее номер. Звони.
- Забыл, как ее зовут, как-то неудобно. Завтра у Карпова уточню и…
- Надежда Николаевна. Ну хочешь, я позвоню?
Я хотел, конечно, но понимал, что это неправильно. Надежда? Символично. Правда, непонятно, на что можно надеяться в патовой ситуации. Хотя нет, вничью эту партию свести будет трудно. Мне шах и мат. Но рядом сидела Женя, а я не мог при ней праздновать труса. Она насмотрелась фильмов с хэппи-эндом, когда герою даже в самой безвыходной ситуации удается уцепиться за соломинку, за волосок, за обрывок ниточки… Но реальность отличается от того, что снимает какой-нибудь «Двадцатый век Фокс» или «Парамаунт». Я набрал номер и слушал гудки в полном отупении. Понятия не имел, что говорить. Голос Надежды Николаевны оказался, к моему удивлению, приятным.
- Слушаю.
- Э-э… Здравствуйте, Надежда Николаевна, меня зовут Роман. Я… эм… по поводу наследства звоню, ваш муж…
- Вы насчет этой проклятой квартиры?
- Ну… да.
- Приезжайте завтра вечером, скажем, часов в семь. Удобно? Просто это не телефонный разговор.
- Семь. Договорились.
Женя была так довольна, словно мы уже очутились в полной безопасности. Поневоле я тоже поддался ее настроению – сделан шаг вперед, и это немного успокаивало.
Ночь я провел без сна. Черт побери, я не хотел никого убивать и причинять кому-то боль, разрушать чью-то жизнь мне тоже не хотелось. Кому может угрожать опасность, если я не буду следовать инструкциям? Мама, папа, сестренка в этом году школу заканчивает, еще ребенок совсем, как же это жестоко… Вдруг меня осенило – ведь Женя теперь тоже близкий мне человек. Я втянул и ее в это дерьмо. Меня словно волной адреналина накрыло. Наверное, нормальные мужские инстинкты, зовущие на охоту и защиту своей семьи и территории, проснулись. Я только поморщился, вспомнив, как едва нашел в себе силы позвонить Матвеевой. Ворочаясь и безуспешно считая овец, я встретил рассвет.
Когда Женя проснулась, я уже сидел на кухне и пил кофе. Сонная она была очень милой, и еще больше напоминала мне молодую Кэти Холмс. Полюбовавшись ею, я в очередной раз порадовался за себя и предложил ей кофе. Женя была совой, как и я, поэтому в ответ она только согласно промычала и, усевшись на стул, немедленно закрыла глаза.
- Я не иду сегодня на работу, — сказал я.
Женя приоткрыла один глаз и сонно пробормотала:
- Серьезно, что ли? А почему? Встреча с Матвеевой только в семь вечера. Что ты будешь делать целый день?
- Слушай, мне тут мысль пришла в голову: все, что со мной произошло, можно отнести к категории сверхъестественного. Надо бы в Сети порыться на форумах по этой теме или еще где. Я в этом ни в зуб ногой, почитаю обсуждения, может, яснее станет.
- Ну-у, не знаю, — протянула скептически Женя. – Мне кажется, там, в основном, больные на голову кучкуются и еще безумные агрессивные фанатики, которых хлебом не корми, дай только поразглагольствовать.
- Да, а если написать и выложить в Сеть мою историю, про меня то же самое подумают. А ведь всё правда. Но ты права, желающих разнообразить серые будни и последователей Ктулху и Дуршлага там, наверное, тоже найдется немало. На то, чтобы отделить мух от котлет, понадобится много времени. А его у нас мало. Часики тикают, через месяц надо будет или кого-то заселить, или… ну, сама понимаешь… положить имя в шкатулку…
- Но ты же не хочешь сказать, что позволишь кому-то погибнуть или серьезно пострадать? – Женя окончательно проснулась.
- Нет, конечно. Поэтому не иду на работу сегодня. И вообще, возьму отпуск. Прошел уже год с отпуска. Хотелось, естественно, на море летом с тобой… Но сама видишь, как все получилось. Придется отложить до следующего года.
Женя только вздохнула. Она мало где была, и мы не раз обсуждали с ней планы на отпуск. Мы любили присылать друг другу фотографии красивых мест и отзывы о том, как прекрасно на том или другом курорте. Я и сам не великий путешественник, пару раз ездил раньше отдыхать с родителями и друзьями. Мужчины тоже могут быть романтичными, поверьте. Мне ужасно хотелось к океану, чтобы было как в кино: волны, песок, дельфины, яхта, пальмы и любимая девушка. Мы с Женей даже начали откладывать на это деньги. И вот…
Женя ушла на работу, а я сел за комп. Шелухи было, конечно, много. Ел я прямо за компьютерным столом, продолжая читать мегабайты текста и просматривая гигабайты видео. Глаза, после бессонной ночи и долгого сидения перед монитором, покраснели, тело словно одеревенело, но я продолжал искать. Зарегистрировался на огромном количестве форумов и сайтов. Вступил в переписку с некоторыми пользователями, кто-то ответил сразу, кто-то давно не посещал форум или сайт, и ответов можно было или вообще не ждать, или ждать через неопределенное время. Голова просто опухла от количества информации, и я решил, что пора поспать пару часов, а потом идти на встречу с Матвеевой.
Вопреки ожиданиям, Надежда Николаевна оказалась и внешне очень приятной женщиной. Мне все казалось, что она должна была оказаться такой же неприятной, как ее муж. Не зря же говорят, что муж и жена одна сатана? Я не то чтобы планировал атаковать и нападать, но был уверен, что нужно держаться отстраненно и холодно, давая всем видом понять, что она очень неправа. Но Надежда Николаевна была приветливой, держалась дружелюбно, предложила чаю. Выглядела она как учительница русского языка и литературы. Вести себя с ней невежливо было даже как-то неудобно. Когда мы стали пить чай, от обмена любезностями перешли к делу: