– Надеюсь, тебе не надо объяснять, что делать, – суетился Грегсон вокруг мисс Говард, стряхивая с нее невидимые пылинки.
– Конечно, не надо. В первый раз, что ли?
– Отлично. Эрик поехал за ним в Кройдон. Сделай так, чтобы этот тип сюда не вернулся. Короче, у тебя полная свобода, – дал последние наставления директор.
—Все будет в порядке. Считай, что он уже как шелковый, Джон. Можешь на меня положиться, – проворковала мисс Говард.
– Как всегда, – ответил Грегсон и, к общему изумлению, легко чмокнул ее в щеку. – Ну все, иди.
Мисс Говард вышла и села в машину. Мы завороженно пялились ей в спину, пока Грегсон не одернул нас и не велел возвращаться к тренировкам.
– А куда она поехала? – по простоте душевной спросил Крыса.
– Не вашего ума дело, мистер Макфарлан. Продолжайте готовиться, времени совсем мало.
На этом тема была закрыта. Мы понятия не имели, каким образом мисс Говард должна обработать школьного инспектора. Нам оставалось лишь строить догадки, чем, собственно, в этот вечер мы и занялись.
– Даст ему взятку. Натурой.
– Шантажирует?
– Подольет чего-нибудь в кофе.
– Спорим, она сейчас ему дрочит!
Однако это были просто предположения. Точно мы знали только то, что наше расписание сдвинулось вперед на несколько недель, поэтому мисс Говард в любом случае могла решить проблему лишь временно.
Грегсон планировал операцию на предрождественскую неделю, когда покупатели штурмуют магазины и внимание по максимуму отвлечено; теперь с этой идеей можно было распрощаться. Лучшие планы, как вы знаете, часто отправляются псу под хвост.
Вечером мы еще раз собрались, чтобы разгладить, что называется, последние складочки, но складочек не обнаружить, поэтому Грегсон нас отпустил.
– Кгхм… сэр… – уже в дверях обратился к нему Крыса. –Что будет послезавтра? Я имею в виду после того, как мы управимся с делом… Вы будете учить нас дальше?
– Нет, мистер Макфарлан, на этом обучение закончится. Мы переночуем в Гафине, только чтобы перегруппироваться, утром я передам золото покупателю в обмен на наличные, а вы с мистером Шарпом и мистером Фодерингеем прочешете каждый уголок здания и уничтожите все возможные улики – отпечатки пальцев, документы, ключи и тому подобное. Не стоит чересчур облегчать жизнь копам, верно?
– А когда мы получим свои деньги? – спросил я.
– Примерно через час после того, как их получу я. Сами понимаете, мистер Банстед, наоборот вряд ли выйдет, – резонно заметил Грегсон.
– Откуда нам знать, вдруг вы нас надуете? – прищурился Трамвай.
Грегсон принял вид человека, оскорбленного до глубины души.
– И это после того, как мы провернем общее дело? – Сама мысль о том, чтобы надуть нас, видимо, казалась ему ужасной и отвратительной.
– Да ладно, общее дело, общее дело, – с сомнением протянул я.
– А вас не проведешь, ребятки. Хорошо, назову более вескую причину доверять мне. Я, мистер Шарп, мистер Фодерингей и мисс Говдрд забираем себе в десять раз больше, чем получите вы. Нам по миллиону с хвостиком против ваших ста тысяч на нос. Всего пять миллионов. Просто-напросто нет смысла заводить целых шестнадцать свидетелей ради нескольких лишних сотен кусков.
Этот аргумент вызвал бурю протеста, однако Грегсон заявил, что размер доли не обсуждается, и что именно они вчетвером задумали ограбление, разработали план, нашли покупателя, обеспечили необходимое снаряжение, обучили и натренировали нас, предоставив жилье и позволив участвовать в деле, которое, несомненно, станет одним из самых громких за всю историю Британии.
– Сто кусков в пятнадцать лет – это несравнимо больше, чем те же деньги в нашем возрасте, уж поверьте. Итак, сосредоточьтесь на задачах, за которые мы вам платим. По большому счету, главные в деле – мы, а вы – всего лишь солдаты-наемники, усвоили?
Полагаю, Грегсон назвал нас наемниками, просто чтобы подкинуть леща и немного отвлечь от мыслей о деньгах. Его прием сработал, что еще раз демонстрирует, насколько глупыми бывают пятнадцатилетние мальчишки.
– Так, а теперь все опустили головы и помолились. Завтра нам предстоит тяжелый день.
– Ладно. Бу-бу-бу. Бу-бу-бу.
Мы уже собирались разойтись по комнатам, когда из города вернулись мисс Говард и Фодерингштайн. У обоих были непроницаемые лица, но костюм мисс Говард выглядел гораздо более мятым, чем с утра, а из левого бокового кармана Фодерингштайна торчал уголок видеокассеты.
– Как прошло? – поинтересовался Конопля, пока остальные с вожделением пялились на фодерингщтайновскую видеокассету.
Мисс Говард окинула вопрошавшего мимолетным взором и скрылась в кабинете Грегсона.
– Видать, все улажено, – задумчиво проговорил Шпала.
До утра я почти не сомкнул глаз. Судя по непрекращающимся шорохам, почесываниям, ворочанью в кроватях, взбиванию одеял, бесконечным взглядам на будильник и в потолок, этой ночью не спал никто.
К семи часам мы прекратили всякие попытки уснуть и принялись вертеть в руках захватные крюки, каждые полминуты бегая в сортир, поскольку от возбуждения постоянно ощущали позывы к мочеиспусканию.
До сих пор мы играли в увлекательную игру, но вот пришел день «X», и начала сказываться нервозность. Четырехглазый побежал в ванную, где его вывернуло наизнанку – бедняга заблевал себе все очки. Что до меня, то я, как заведенный, мерил шагами гостиную, не в силах на секунду присесть.
– Только измотаешь себя, – предупредил Шпала, но я был настолько накачан адреналином, что мои ноги не гнулись в коленках.
В половину восьмого Шарлей принес целый чемодан школьных костюмов. Все, разумеется, были уже наготове и беспокойно приплясывали, точно на горячих угольях.
– Марш завтракать, – скомандовал Шарлей, копаясь в чемодане.
– Я не голоден, – буркнул я, и пятнадцать голосов эхом повторили то же самое. От завтрака отказался даже Бочка.
– Значит, ешьте через силу. Выпейте хотя бы чаю с шоколадом, энергия вам сегодня еще понадобится.
Мы спустились в столовую. Там нас, как всегда, ждали хлопья, молоко и каша; мы на них даже не посмотрели, а вместо этого набросились на шоколадные батончики, оставленные на одном из столов, поскольку иной пищи наши желудки не принимали. Разумеется, у Четырехглазого шоколад полез из глотки обратно. Фодерингштайн вытер ему физиономию полотенцем и посоветовал ограничиться питьем.
– Глотни апельсинового сока, а в автобусе выпьешь лимонада и сгрызешь пару кусочков сахара, легче будет.
Мы поднялись к себе в комнаты, где на кроватях уже лежала форма, и начали одеваться. На этот раз нам приготовили зеленые свитеры и зеленые с желтым галстуки на застежках, так что мучится с уродливыми узлами не пришлось. Теперь мы выглядели как обычные ботаны-заучки.
Утешала одна мысль: как только мы вытащим из сумок свои «Хилти», все презрительные и насмешливые взгляды со стороны прочих групп школьников волной смоет.
– Проверьте снаряжение. Убедитесь, что все под рукой, но не на виду.
Пока мы выполняли распоряжение Шарпея, появились Грегсон с Фодерингштайном. Оба одобрительно кивнули, глядя на нас.
– Молодцы! – улыбнулся Грегсон, наблюдая за последними приготовлениями.
Даже Фодерингштайн умилился и незаметно промокнул платком глаза. Должно быть, мы и вправду неплохо смотрелись.
– Ну что ж, парни, долгих речей произносить я не собираюсь. Все уже сказано, так что идемте. Добудем себе славу и богатство. Прошу в автобус, джентльмены.
20. По местам!
Дорога в музей запомнилась только тем, что мне нестерпимо хотелось по-маленькому, несмотря на то, что перед отъездом я бегал в гальюн через каждые пять минут. Когда мы свернули на Блумсбери-стрит, я чуть не обмочился.
Если честно, я испугался, что не выдержу, особенно когда Фодерингштайн акулой начал кружить по площади, выискивая место для парковки. К счастью, скоро он выбрал подходящий пятачок.
Грегсон настоял на последней проверке снаряжения. Мы еще раз оглядели содержимое рюкзаков и быстро проверили маленькие микрофоны (замаскированные под плееры), выданные мне, Конопле, Биг-Маку и Шпале. Только после этого Фодерингштайн открыл дверь. Шестеро из нас тут же справили нужду прямо за автобусом; Грегсон сосредоточенно подводил часы и не обратил на это внимания.
– Сбор в половине одиннадцатого. Вернуться должны все до единого. Проследите, чтобы никто не остался. – Грегсон посмотрел на нас, своих помощников. – Это ваша задача. Ну, успеха!
Мы энергично зашагали, сразу разделившись на четверки. Вид у нас был глупее не придумаешь: веселенькая зеленая форма, как у педиков, галстуки, врезающиеся под кадык, рюкзаки за спинами. Мы топали парами, друг за дружкой, точно отпрыски гуманоидов из «Деревни проклятых». Если бы я сам не принадлежал к этой кучке идиотов, то обязательно налетел бы на них с другой стороны улицы, размахивая руками, как ворона – крыльями, и делая страшные глаза.
С другой стороны в этом и заключался весь смысл. Прилизанные гомики, не привлекающие внимания, легче всего могли застать охрану врасплох. Идея должна была сработать. Просто обязана.
Мы вошли через главный вход, миновали дюжину охранников и несколько камер слежения. В нашу сторону никто и не обернулся.
В музее мы разошлись: молотобойцы, пробивщики и сборщики золота поднялись прямиком на второй этаж, чтобы занять позиции, а спецагенты, то бишь, я, Крыса, Трамвай и Четырехглазый, отправились выполнять свою часть работы.
В первом зале были выставлены какие-то глиняные черепки и с десяток плит, похожих на те, которыми мостят дорогу, изрисованных египетскими закорючками (видать, в Древнем Египте тоже нашлось немало любителей граффити). Разумеется, все экспонаты находились в витринах. Мы с Крысой ринулись к одной из них и немедленно облапили стекло липкими пальцами.
– Ни фига себе! – заорал я, чувствуя неодобрительные взгляды остальных посетителей. – Просто обалдеть, да? – Я продолжал вдохновенное вранье. – Только посмотри!
– Ага, круто! – восторженно вторил мне Крыса.
Одновременно с этим выражением раздражающе-шумного энтузиазма на другом конце зала двое школьников в такой же зеленой форме наступили на собственные шнурки. Никто не обратил на них внимания. В самом деле, если ты, конечно, не извращенец, то тебе совершенно неинтересно смотреть, как мальчишки завязывают шнурки. Довольно скоро мы перешли в следующий зал.
В общем и целом за двадцать минут мы посетили более шестнадцати залов, и в каждом из них двое бурно изображали любовь к естественной истории, а еще двое «нечаянно» наступали на шнурки и присаживались, чтобы завязать их. Мы закончили на втором этаже, рядом с залом, где был выставлен раннэмский клад, и к этому моменту наши рюкзаки заметно полегчали.
– Первый этап завершен, – негромко отрапортовал я по рации Грегсону, который сидел в автобусе.
– Отлично, «спецы». Первый этап завершен, – сообщил он трем остальным «лейтенантам» (мы имели связь только с Грегсоном, который контролировал операцию с улицы, и не могли переговариваться между собой). – Переходите ко второму этапу и возвращайтесь, когда все сделаете, – сказал Грегсон, хотя это распоряжение относилось только ко мне.
Второй этап представлял собой мое сольное выступление и самую рискованную часть всей операции. Если помните, Грегсон уже опробовал этот метод с участием Трамвая, однако не было никакой уверенности в том, что музейные охранники каждый раз будут действовать по одному и тому же сценарию. На экстренный случай имелся запасной план, но если бы возникла необходимость в его осуществлении, меня бы гарантированно вывели из игры.
Пожалуй, в этом и была вся соль роли спецагента. Почетное звание не дается за просто так.
– Эй! Эй, ты! Положи на место! Кому говорю, быстро положи на место! – заревел голос над моим ухом.
– Что? Я ничего не брал.
Я невинно пожал плечами и развернулся, чтобы уйти.
– Нет, брал! Ах, ты… Алан, задержи мальчишку, он сунул что-то в карман!
Я шмыгнул к выходу из сувенирной лавки, однако Алан схватил меня за руку и втащил обратно.
– Не так быстро, молодой человек. Что у тебя в кармане?
– Ничего. Отпусти меня, чертов педофил! У меня ничего нет! – закричал я, пытаясь вывернуться, но Алан цепко держал мою руку. – Козел гребаный!
– Прекращай, слышишь? Я не потерплю, чтобы в нашем музее так выражались, – предупредил меня охранник, а с полдесятка рядом Стоящих мамаш заткнули десяток ушей своих впечатлительных чад.
– Тогда отвяжись, вонючий педрила! Можешь не лезть ко мне со своими слюнявыми поцелуями, ты все равно не трахнешь меня сегодня! – выкрикнул я, а потом заголосил во все горло: – Отстань! Отвяжись! Отвяжись! – Извиваясь как уж, я пнул Алана в незащищенную голень.
– Ну, гаденыш… Дорин, вызывай подмогу, у нас опять попался воришка! – Алану удавалось держать меня на расстоянии вытянутой руки, не ослабляя хватки.
– Отвали! Отвали, урод! – отчаянно вопил я, выкручиваясь и чувствуя, как пальцы охранника соскальзывают с моей руки. Оставался последний рывок. Я со всей силы лягнул Алана в пах, выдернул запястье из его ладони и вдруг влетел головой в стойку с открытками.
– А ну, вернись! Остановите его! – кричал мне вслед
Алан, ноя вскочил и помчался к дверям.
К несчастью, там меня уже ждали охранники. Я с разбегу врезался в них, отчего один повалился на задницу, а я упал на него сверху. Прежде чем я успел сориентироваться, Алан схватил меня за щиколотки, а его помощники – за руки.
– Пошли к черту! Отстаньте! – верещал я, дергаясь из стороны в сторону, пока они тянули меня к выходу.
– Тихо, тихо, не ори. Боже, Чарли, я его не удержу. Давай оттащим мерзавца в пункт охраны и запрем, – предложил Алан.
Меня волокли сразу четверо охранников, а я продолжал орать благим матом. Эти уроды тащили меня туда, куда нужно, – в штаб-квартиру службы безопасности.
Алан вставил магнитную карточку в щель электронного считывателя, красный огонек сменился зеленым, дверь открылась. Меня впихнули внутрь; четверо охранников, сидевших в помещении, оторвались от мониторов системы внутреннего слежения и обернулись на шум: что это за орущее чудовище Алан и Чарли доставили в их тихое святилище?
– Если сейчас же не заткнешься, мать твою, я накостыляю тебе по шее! – рявкнул Чарли. Отсутствие нежелательных свидетелей сразу упростило его речь.
– Я больше не буду, – прохныкал я как можно жалостливее.
Такой поворот почему-то смутил моих новых друзей. Алан и Чарли еще раз встряхнули меня за плечи и переспросили, намерен ли я вести себя прилично. На этот раз я просто начал тереть глаза и слезливо пролепетал:
– Да, дяденьки.
Судя по выражениям лиц, «дяденек» мое обещание не слишком убедило, но по крайней мере меня отпустили.
– Так-то лучше. А теперь давай выворачивай карманы.
Я послушно выложил на стол несколько конфет, три открытки и маленькую пластмассовую мумию, которую стырил из сувенирной лавки. Чарли взял игрушку и спросил у меня, что это такое.
– Мумия, – удивленно ответил я. Странно, что Чарли этого не знал, учитывая, что работал он не где-нибудь, а в Музее естественной истории.
– Вижу, что мумия. Где ты ее взял?
– В сувенирной лавке.
– Ты заплатил за нее?
– Нет, сэр.
– «Нет, сэр!» – передразнил Чарли. – Может, кто-то другой купил ее для тебя?
– Нет, сэр.
– Получается, ты ее украл, так?