Сердцебиение почти пришло в норму, и Мэдди была готова идти, когда услышала, что кто-то еще вошел в дамскую комнату.
— Марта, ты чудесно выглядишь, — произнес аристократический женский голос. — Как тебе удается оставаться такой стройной?
— Волшебная сила голода, дорогая. — Супермодель, которую Мэдди видела у зеркала, говорила с немецким акцентом.
Дама засмеялась.
— Видела в холле твоего бывшего бойфренда Райана Кинга, — заметила она. — Он неприлично красив в смокинге.
Рука Мэдди замерла на ручке двери. Теперь ей суждено встречать бывших пассий Рэя на каждом шагу?
— О чем ты думала, когда отпустила его? — продолжала дама. — Он по-прежнему неотразим. Хромота его не портит.
— Внешность обманчива, — сухо ответила Марта. Аристократка хихикнула.
— Что ты имеешь в виду? — с нескрываемым любопытством поинтересовалась она.
Мэдди закипела от злости. Неужели им не стыдно обсуждать Рэя, который и без того столько вынес?
— Он импотент, дорогая.
Мэдди ахнула, услышав безапелляционное заявление, но собеседница Марты ахнула еще громче:
— Шутишь! Да он славился как самый горячий жеребец в Лондоне!
— Ужасно, не правда ли, — заметила Марта равнодушно.
— Какая ирония судьбы, подумать только, — продолжала дама, смакуя свежую сплетню.
У Мэдди свело желудок. Как они могут насмехаться над чужим несчастьем? Не говоря о том, что Рэй великолепен в постели. Если у него и были временные проблемы, то сейчас он более чем в порядке. Она тому свидетель.
Однако вместо того, чтобы выскочить и поставить сплетниц на место, она застыла в недоумении и растерянности. Вспомнила свои сомнения относительно того, почему Рэй нашел ее неотразимой, почему настаивал на продолжении знакомства. Ведь он мог обольстить любую женщину.
Спустя неделю после их знакомства глупые подозрения рассеялись. Их интимная жизнь была восхитительной. Его внимание, страсть, энтузиазм в постели укрепили ее веру в себя не только в сексуальном плане, но и во всех остальных. А что, если все строилось на лжи? Что, если неопытная провинциальная официантка стала идеальным тренажером, на котором он мог тренироваться в удобном ему режиме, не опасаясь разоблачения и огласки? Неужели она снова оказалась в роли мисс Утешение, даже не догадываясь об этом?
Понятно, почему теперь Рэй старается отдалиться. Вернув утраченные позиции, он потерял к ней интерес.
Мэдди была так потрясена, что не слышала продолжения разговора. Когда она пришла в себя, в дамской комнате больше никого не было. Она с трудом заставила себя выйти из безопасного укрытия, поймала отражение в зеркале. В лице — ни кровинки, от радостного возбуждения не осталось и следа.
Рэй тихо чертыхался, в сотый раз косясь на циферблат часов. Что она там делает? Чинит водопровод? Мэдди отсутствовала уже двадцать минут. Ему надоело ждать. Кроме того, он с трудом избежал встречи с Мартой, что окончательно испортило бы его настроение. Засунув руки в карманы, он стоял, прислонившись к стене, хмурил лоб и старался не смотреть в сторону дамской комнаты.
Почему не сработал его план постепенного расставания с Мэдди? Последние две недели он все делал правильно, хотя это стоило ему огромных усилий. Например, избегал вечеров наедине, которые так привлекали его в Корнуолле, чтобы не поддаться искушению и дальше наслаждаться ее обществом. Каждый вечер они куда-нибудь выходили. Несколько раз Мэдди предлагала приготовить ужин в пентхаусе, но Рэй категорически отказывался. Он видел обиду и недоумение в ее глазах, и это мучило его.
Надо было смотреть правде в глаза: все попытки избавиться от нее приводили к тому, что он все больше привязывался.
В конце концов, вечерние мероприятия превратились для него в пытку. Шум и суета гламурной тусовки Лондона больше не казались привлекательными. В обществе Мэдди Рэй начал понимать, какой пустой была его прежняя жизнь. Ему не хватало тихого, спокойного уюта маленького коттеджа.
Но Рэй не собирался сдаваться. Он планировал сегодня вечером быть приятным и внимательным спутником, но не более того. Ему не хотелось, чтобы у нее появились иллюзии насчет совместного будущего. Однако, когда она во время шоу в волнении цеплялась за его руку, инстинкт защитника взял верх. А потом, светясь от удивления и радости, Мэдди вышла на подиум в умопомрачительном дизайнерском платье, и вместе с возбуждением его охватила непонятная, непривычная гордость. Позже они кружились в старомодном вальсе, Рэй сжимал ее в объятиях, вдыхал знакомый эротичный аромат и думал, что отобьет чечетку, если Мэдди его сейчас об этом попросит.
Все это — наряду с желанием утащить ее в апартаменты и овладеть ею самым примитивным способом — подтверждало самые страшные опасения. Он не просто хотел Мэдди, он нуждался в ней. Его обещание никогда ни от кого не зависеть потеряло смысл.
Рэй неловко повернулся и бросил еще один взгляд на закрытую дверь дамской комнаты. Ему казалось, он балансирует на краю пропасти — черной, бездонной пропасти, в которую соскользнул однажды. Тогда он поклялся, что никогда больше с ним этого не случится.
Держа Мэдди одной рукой за локоть, Рэй нетерпеливо выуживал из кармана карточку-ключ.
— Откуда все эти люди? — недоуменно спросил он, когда двери наконец открылись на верхней площадке. — Лифт останавливался на каждом этаже. Напомни мне никогда больше не заказывать номер так высоко.
В прихожей Рэй прижал Мэдди к себе, ощутив ответную дрожь. Она смотрела на него широко открытыми глазами, ее лицо показалось ему бледнее обычного. Она не произнесла ни слова с тех пор, как вышла к нему в холл. Впрочем, он не дал ей шанса.
Рэй зарылся лицом в ее шею, вдыхая нежный аромат кожи и чувствуя, как стремительно нарастает возбуждение.
— Это был самый бесконечный вечер в моей жизни.
Он поцеловал пульсирующую жилку над низким вырезом обнажавшего плечи платья, провел ладонью по мягким округлостям под тонким шелком и наклонился, приподнимая подол длинной юбки. С губ сорвался низкий стон, когда его рука скользнула вверх по ноге до ямки между бедрами.
Мэдди вздрогнула от прикосновения ладони к паутинке трусиков — и еще раз, когда пальцы Рэя раздвинули мягкие складочки вокруг средоточия ее женственности.
— Подожди, Рэй. — Она отшатнулась, упираясь руками ему в грудь.
Он не услышал ее слов за оглушительным стуком сердца. Ему хотелось только одного — войти в нее как можно глубже, чтобы довести их обоих до оргазма и прекратить пытку возбуждением. Он зашарил рукой по брюкам, давая волю напряженному члену.
— Не надо, Рэй. — Мэдди перехватила его руку. — Надо поговорить.
Он поднял голову, услышав слова и не понимая смысла.
— Позже. — Рэй наклонился к ее губам, но Мэдди отвернулась.
— Нет, сейчас, — сказала она с сожалением, мелькнувшим в потемневших от страсти глазах. — Мы поговорим сейчас.
На сей раз все очень серьезно, подумал Рэй.
— Неужели нельзя отложить разговор?
Он едва сдерживал раздражение: с одной стороны, эрекция размером с Эверест, с другой — пробиравший до костей панический страх. Его терзало вожделение, смешанное с отчаянием.
— Я хочу заняться с тобой любовью, Мэдди, — тихо сказал он. — Ты тоже этого хочешь. Что нас останавливает?
Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ее напряженная поза выражала решимость.
— Будем откровенны, Рэй. Ты хочешь заняться сексом. Не любовью.
— О чем ты?
Открыв глаза, Мэдди посмотрела ему в лицо, и он прочитал в этом взгляде обиду и боль.
— Я знаю, что после аварии у тебя были проблемы с потенцией, — просто сказала она.
Рэя охватил ужас, потом — абсурдное желание все отрицать.
— Что? — прохрипел он.
Мэдди выпрямилась, как будто собираясь с силами:
— Я всегда была тебе безразлична. Тебя интересовал только секс.
Пропасть под ногами Рэя разверзлась до невиданной ширины.
Мэдди видела, как менялось выражение его лица: от шока до панической неуверенности, сменившейся бесстрастием.
— Что я должен ответить на это? — спросил он с вызовом.
— Что я нужна тебе, — ответила Мэдди, чувствуя, как рушатся надежды. Возможно, он неравнодушен к ней, но ей этого мало.
— Ради бога, Мэдди, не устраивай мелодраму. Конечно, ты мне нравишься, иначе секс не был бы так хорош.
Она глухо засмеялась. Как она могла быть такой доверчивой? Неужели опыт родителей ничему не научил ее? Ее мать пожертвовала всем ради отца, который был просто не способен сделать другого человека счастливым.
— Ты действительно не понимаешь, о чем я? — пробормотала она, удивляясь собственной глупости и борясь с отчаянием, готовым поглотить ее.
В Корнуолле они почти никуда не выходили, занимаясь любовью каждую свободную минуту. С тех пор как она поняла, что любит Рэя, долгие, ленивые, интимные вечера стали для нее свидетельством их растущей привязанности, доверия, зарождавшегося чувства. Мэдди ошиблась. Они ничего не значили для Рэя.
— Что я должен понять?
— Я полюбила тебя, Рэй.
Он отшатнулся как от огня:
— С ума сошла. Зачем?
«Думала, что нужна тебе так же, как ты нужен мне», — собиралась сказать Мэдди, но слова замерли в горле. Какой смысл? Она увидела в его глазах ужас в ответ на признание в любви. Этого было достаточно, чтобы все ее глупые надежды и мечты окончательно умерли.
— Я ухожу, — прошептала она прерывисто, едва сдерживая готовые хлынуть слезы.
Рэй использовал ее, потому что она позволила ему. В этом есть и ее вина.
Она повернулась, чтобы идти, но Рэй схватил ее за талию:
— Ты не любишь меня, Мэдди. Тебе просто показалось. Ты даже не знаешь меня.
Она вырвалась из его рук:
— Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Секс заменяет тебе близость. Никто не смеет приблизиться к тебе. Ты скорее оттолкнешь меня, чем признаешься, что нуждаешься в другом человеке.
— Неправда, я не отталкиваю тебя! — закричал Рэй ей вслед, когда она нетвердой походкой направилась к двери. — Пожалуйста, останься. — Ему не хватало воздуха. — Вернись. Ты слышишь? Я хочу, чтобы ты осталась!
Мэдди открыла дверь, не рискуя обернуться.
— А я хочу, чтобы ты любил меня, но знаю, что это невозможно. — И, не обращая внимания на его окрики, подхватила юбку и бросилась бежать.
Глава 23
Мэдди отпустила такси перед крыльцом коттеджа. От усталости она с трудом переставляла ноги. В окне гостиной горел свет, и она поблагодарила судьбу, что в спешке перед отъездом забыла выключить лампу. Ей казалось, она отсутствовала вечность, хотя с тех пор прошло только шестнадцать дней.
Она не представляла, как вошла бы ночью в пустой темный дом. Возможно, с истерикой. Предыдущую ночь она провела в лондонской квартире брата Кэла, скупо отвечая на вопросы о том, что с ней случилось, почему она в вечернем платье и без багажа. Десятичасовая поездка домой на поездах с двумя пересадками стала серьезным испытанием. Хорошо еще, что Кэл выдал ей для путешествия спортивный костюм одной из своих многочисленных подружек.
Шаря под половицей в поисках запасного ключа, Мэдди отказывалась думать о том, как получит назад оставленные в пентхаусе вещи и как объяснит Рут свой побег. Через пару дней она достаточно придет в себя, чтобы вести переговоры с Рут и помощницей Рэя. Она прикусила губу: контакты с ним самим исключены.
Почти дома, в безопасности. Главное — не развалиться на части теперь, когда самое страшное позади, твердила про себя Мэдди. События последних дней показали, что она сильнее, чем думала. После унизительного и болезненного объяснения с Рэем ее уже ничем не испугаешь.
Она поискала ключ еще пару секунд и, не найдя, на всякий случай толкнула дверь. К ее удивлению, она распахнулась. Мэдди почти не удивилась, что оставила коттедж незапертым. Лишнее доказательство умопомрачения, до которого она дошла за последний месяц.
В прихожей она скинула одолженное у Кэла пальто и вошла в слабо освещенную гостиную, но остановилась в изумлении, увидев, что в очаге горит огонь. Прежде чем она успела испугаться, раздался голос:
— Привет, Мадлен. Долго же ты добиралась.
Она круто повернулась, прижимая руки к бешено стучащему сердцу.
— Что ты здесь делаешь? — прошептала она.
Рэй встал из кресла, выпрямился во весь рост, почти коснувшись головой балок потолка, и шагнул к ней. Хромота никак не сказывалась на уверенности его движений.
— Пришел сказать, что люблю тебя.
Сердце подскочило в груди, но голос рассудка оказался сильнее.
— Замолчи. — На сей раз ей некуда бежать: она у себя дома, и ей придется принять бой. — Лучше промолчать, чем соврать.
Она оттолкнула Рэя изо всех сил, но не смогла остановить его. Он притянул ее к себе:
— Я говорю правду.
Мэдди сжала кулаки. Слезы, которые она сдерживала все это время, хлынули из глаз неудержимым потоком. Она колотила в его грудь, страдая от унижения и горя.
— И зачем ты только явился в мою жизнь? — рыдала она. — Я не верила в любовь и не хотела верить…
Злость и обида потихоньку улеглись. Рэй гладил ее по голове, как ребенка.
— Не плачь.
На мгновение она расслабилась под его защитой, но скоро к ней снова вернулось отрезвляющее ощущение реальности. Мэдди вытерла слезы, на смену которым пришло ледяное спокойствие.
— Уходи. — Если его эрекция не могла служить доказательством истинных намерений, тогда что могло? — Я знаю, зачем ты здесь. Этот номер не пройдет. Ты не способен любить, и мне известно почему. Пустые слова не вернут меня в твою постель.
Сначала Рэй испытал мучительную боль, взорвавшую последний рубеж защиты. Ему хотелось схватить ее, встряхнуть, крикнуть, что контролировать его реакцию на нее выше человеческих сил. За последние двадцать четыре часа он побывал в аду, который выкопал для себя собственными руками.
Рэй прошел через унижение, когда хромота помешала ему догнать убегающую Мэдди. Потом были бесконечные звонки в надежде отыскать ее, отчаянная попытка дождаться ее в коттедже. Из-за собственной трусости он потерял единственное, в чем нуждался в жизни. А теперь она обвинила его во лжи ради секса.
Как он мог думать, что признанием легко вернет Мэдди? Он, не задумываясь, использовал ее, в полной мере заслужив недоверие и презрение.
Несмотря на жгучее чувство вины, Рэй не собирался отступать. Он скоротал шесть часов ожидания в коттедже, строя планы, как исправить ошибку. В голову приходило все: от похищения и шантажа до униженной мольбы на коленях. Он не допускал только одной мысли — что позволит ей уйти.
Она призналась, что любит его, а значит, у него был шанс. Еще Рэй рассчитывал на милосердие. Мэдди была самым добрым и сострадательным человеком, которого ему доводилось встречать в жизни. Она не способна на жестокость.
— Ты думаешь, что я не могу любить тебя? — спросил он.
Ее губы задрожали.
— Можешь, но не позволишь себе.
Он кивнул, не отводя взгляда:
— Откуда такая уверенность?
Глядя на ее бледное лицо с темными кругами под глазами, на безвольно опущенные плечи, он мечтал только об одном — взять ее на руки, унести в постель и ласками вернуть к жизни. Однако на этот раз Рэй не мог позволить себе легкого пути. Он должен выслушать ее, а потом рассказать правду. И надеяться, что Мэдди поймет его. Он приподнял ее подбородок, не позволяя отвернуться:
— Что ты знаешь, Мэдди?
— Ты так и не смог оправиться после смерти родителей.
Вспышка острой боли в его глазах поразила Мэдди. Она вдруг осознала, что ее собственная вина в том, что произошло, неизмеримо больше, чем вина Рэя. Он никогда не хотел от нее ничего, кроме плотских утех, а возвращал в сто раз больше. Любовь заставила ее самовольно изменить условия их соглашения, потребовать того, что Рэй не мог ей дать. Лишив его выбора, она навлекла на себя несчастье. Он честно признавался, что не хочет ее любви.