– Приду, когда захочу.
– Или когда я захочу, чтобы ты пришла.
– Интересно, кто захочет первым? – промурлыкала Аманда.
– Не важно. Все равно это скоро кончится.
– В смысле одним прекрасным утром я проснусь и обнаружу, что ты меня больше не хочешь?
– Нет. Одним прекрасным утром я проснусь и обнаружу, что больше тебе не нужен.
«Именно так ушла его мать, – догадалась Аманда. – Он проснулся и узнал, что она сбежала с парнем, который не хотел заботиться о чужом ребенке».
– И так у тебя происходит каждый раз?
– А ты как думаешь? – Он говорил легко, но глаза почти почернели.
– Я думаю, ты каждый раз сам создаешь предпосылки для того, чтобы так произошло.
Как хорошо придумано. Ему не нужно оскорблять женщину словом или действиями, чтобы она ушла. Достаточно показать ей бескрайнюю сухую пустыню их дальнейших отношений, и она, возмущенная, сама поспешит уйти, поняв, что ни на шаг не приблизилась к его сердцу.
Растянувшись на огромной пустой кровати, Джаред смотрел, как небо за окном становится все светлее. Отчасти он был рад, что Аманда не захотела остаться. Просьба была проявлением слабости с его стороны – с каких пор ему нужно просыпаться в чьих-то объятиях? У него давно не было настоящего романа, вот в чем дело. Отношения с женщинами почти всегда оставляли Джареда неудовлетворенным, несмотря на физическую разрядку. Иногда разочарование заставляло его думать, что физическая разрядка не стоит затраченных усилий, и он вкладывал большую часть своей неуемной энергии в работу и спорт, довольствуясь короткими связями по случаю.
Аманде недоставало опыта, но она относилась к их связи с энтузиазмом и бесстрашием, которые одновременно вдохновляли и настораживали Джареда. Она не боялась своей сексуальности, она занималась с ним любовью, как будто хотела получить все, чем он располагал на данный момент. И она понимала, что момент этот не будет тянуться вечно, поэтому и не согласилась остаться с ним до утра. Но пока Джареду было не под силу утолить ее голод – и точно так же не под силу утолить свой.
Когда он вернулся домой вечером, в квартире горел свет. Наброски логотипов и вариантов дизайна новых упаковок «Фреш» были рассыпаны по ковру в гостиной – босая, с распущенными волосами, Аманда изучала их, стоя на коленях. Она повернулась на звук открывающейся двери.
– Не вставай, – сказал Джаред.
Склонив голову, Аманда посмотрела на наброски. Свет лампы играл на золотистых волосах.
– Тебе нравится?
– Нет слов, – пробормотал он, даже не глядя на эскизы.
За секунду он избавился от рубашки и взялся за брючный ремень. С невинной улыбкой Аманда потянулась за каким-то наброском, прогнулась, повиляла попкой.
– Подойди и посмотри поближе, – велела она.
– Аманда…
– С моего ракурса они выглядят гораздо интереснее. – Аманда отползла немного дальше, посмотрела на него через плечо и захихикала.
Его низкий смех присоединился к ее – легкому и мелодичному. Джаред опустился рядом с Амандой на ковер, полностью отдаваясь на ее милость.
– Ты понимаешь, что делаешь?
– Нет. – Она весело помотала головой. – Но может, соображу по ходу дела.
– Не сомневаюсь. Твой креативный талант всегда меня впечатлял.
На следующий день она снова пришла к нему – дожидалась Джареда с работы в кресле перед камином с колотящимся сердцем и огнем внизу живота. Он ничего не сказал, только улыбнулся, и она поняла, что его улыбка больше не кажется ей опасной.
Сидя перед ней на полу, Джаред целовал царапины, оставленные на ее голых коленях жестким ворсом ковра во время их бурного вчерашнего секса на полу в гостиной. Аманда раздвинула ноги, приглашая его двигаться дальше, и застонала, когда губы Джареда коснулись внутренней поверхности ее бедер.
– Как ты умудрилась остаться девственницей так долго? – выдохнул он, обнаружив, что на ней нет белья.
– Никто… не сумел… поцеловать меня… как ты.
– Тебе так нравятся мои поцелуи? – Его горячее дыхание обжигало чувствительную кожу между ее ног.
– Да. О да…
Аманда долго стояла под душем. Впервые в жизни она поняла, что такое зависимость. Сколько бы они с Джаредом ни занимались любовью, она хотела больше, ее терзал ужасный, отчаянный голод. Ради того, чтобы Джаред продолжал спать с ней, Аманда была готова пожертвовать всем, включая рассудок и чувство собственного достоинства. Так не годится. Именно поэтому она каждую ночь вырывала себя из его объятий и тащилась домой, чтобы встретить утро в одиночестве между холодными простынями. Джаред хотел ни к чему не обязывающей интрижки, а Аманда с каждым днем влюблялась в него все сильнее. Но она не могла не приходить к нему каждый вечер. Если она сумеет пресытиться Джаредом, ей будет легче разорвать его путы. Однако пока эффект получался противоположным – ее аппетиты росли пугающими темпами, желание стать ему ближе усиливалось. Пожалуй, необходимость ненадолго уехать – проведать дедушку – даже радовала Аманду.
– Поедешь со мной на морскую прогулку в выходные? – спросил Джаред поздно вечером в пятницу, раскладывая по тарелкам стейки с овощным гарниром. – Обещают неплохую погоду.
Аманда сглотнула. Это почти равнодушное приглашение означало еще два дня с ним. Но она не могла согласиться.
– Я занята в выходные.
– Правда? – Джаред смотрел на нее выжидательно.
– Мне нужно кое с кем встретиться.
– С кем?
«Сказать Джареду про дедушку – значит затащить его в ту часть моей жизни, где и без него достаточно осложнений», – подумала Аманда.
– Со старым другом.
Ужин прошел в тишине. Джаред атаковал свой стейк с такой яростью, словно постился целый год, Аманда рассеянно гоняла кусочки своего по тарелке. Ей нужно было позвонить дедушке, на всякий случай еще раз предупредить его о приезде.
– Можно воспользоваться твоим телефоном? – спросила она Джареда, обнаружив, что ее собственный разрядился.
Она старалась звонить деду каждый день, чтобы он не чувствовал себя одиноким и покинутым. В последнее время его состояние очень беспокоило Аманду, хотя она пока не могла понять, что именно ее настораживает. Может, у нее разгулялось воображение, может, обострилось чувство вины. Если бы она не бросила дедушку одного надолго, его болезнь не успела бы зайти так далеко. Теперь она перестраховывалась и, возможно, придумывала проблемы на пустом месте.
– Позвони из гостиной, – разрешил Джаред.
Разговор получился коротким. Дедушка все еще узнавал ее, хотя не помнил множество других вещей: день недели, свой адрес и телефон или о чем они с Амандой беседовали минуту назад. Медсестра спешила отобрать у него трубку – Аманда продолжала говорить, стараясь по косвенным признакам подтвердить или опровергнуть свои подозрения.
– До завтра. Я люблю тебя. – Она побарабанила пальцами по журнальному столику, жалея, что не может навестить деда сию же секунду.
Не в первый раз ее посетила мысль, что нужно перебираться из Окленда поближе к дому для престарелых. Но только в большом городе можно заработать деньги на лекарства. В маленьких городах о таких зарплатах никто не слышал.
– Кофе? – Джаред льнул к дверному косяку за ее спиной.
– Спасибо, но мне пора.
Если Джаред спросит ее, кому она звонила, она не сможет не рассказать. Меньше всего Аманде хотелось обременять его своей семейной драмой. Джаред – всего лишь ее сексуальный партнер, они даже не друзья. К тому же ему не нравится, когда женщины требовали от него финансового или эмоционального участия в их делах.
Джаред сумел укротить свою злость в достаточной мере, чтобы предложить подвезти Аманду до дома. Судя по всему, она даже не заметила, что он не попросил ее остаться. Сегодня они еще не занимались любовью, но, кажется, это молодую женщину тоже не волновало.
Кому она сказала, что любит?
Джареду было жаль прекрасных планов на уик энд, он всегда любил проводить время вне города, на свежем воздухе. Он даже думал отвезти Аманду в Квинстон, но мысль о женщине в его холостяцком убежище все еще пугала. Прогулка на яхте казалась идеальным компромиссом, пока Аманда не дала понять, что не желает задерживаться в его обществе надолго. Ей хватало нескольких вечерних часов, проведенных в постели с перерывом на еду, если кто-то из них вспоминал, что сексом сыт не будешь. А сегодня она не захотела даже этого.
По дороге Аманда молчала, погруженная в свои мысли. Она едва не забыла попрощаться, когда Джаред остановил машину у ее отвратительного общежития, но он придержал молодую женщину за руку. Физический контакт вырвал ее из транса, в обращенном на Джареда взгляде мелькнуло удивление, словно она не сразу сообразила, кто он и что от нее хочет. Он притянул ее к себе, коротко, зло поцеловал в губы:
– Желаю хорошо провести время.
Машина рванула с места, как только Аманда захлопнула за собой дверцу.
Позже, слоняясь по огромной пустой квартире, Джаред пробовал убедить себя, что рад получить свое персональное пространство назад. Но взгляд то и дело возвращался к телефону, все еще лежащему на журнальном столике.
Кому она сказала, что любит? Кто этот подонок?
Он поднял трубку, нажал кнопку повторного вызова. Горько усмехнулся про себя коварству изобретателей современных телефонов. Женский голос сообщил ему, куда именно он позвонил.
– Простите, ошибся номером. – И Джаред дал отбой, едва не застонав вслух от осознания собственной глупости.
Как он мог хотя бы на секунду допустить, что Аманда пренебрегла его приглашением ради другого мужчины? «Четыре дня назад она отдала мне свою невинность, которую каким-то непостижимым образом сохранила до почтенного возраста двадцати пяти лет, – подумал Джаред, внутренне издеваясь над собой. – Господи, каким же идиотом меня сделала ревность… Дом престарелых Уайт-Оак. Должно быть, она звонила Колину, своему деду. Но почему было не сказать прямо? Зачем держать это в секрете?»
В душе поднялась вторая волна злости. Аманда не хотела, чтобы он знал о ней больше, чем пристало знать сексуальному партнеру. Но разве не этого он добивался? Они воплотят юношеские фантазии, прогонят призраков прошлого и разойдутся в разные стороны – скорее раньше, чем позже. И это хорошо, это правильно, потому что длительные отношения или, упаси бог, семья – не для Джареда. Они угрожают его безопасности, которую он с таким трудом себе обеспечил.
Джаред потопал обратно в кухню. Он был рад остаться один. Он совсем не скучал по Аманде, не чувствовал ее запах в каждой комнате. Он нагло и неубедительно врал самому себе.
Почему звонок так взволновал Аманду? Джаред вспомнил ту часть разговора, которую ему удалось подслушать, вспомнил напряжение и беспокойство в ее голосе. Когда он вез Аманду домой, ее мысли витали за сотни миль от него, и она казалась встревоженной. У нее какие-то проблемы. Джаред опять схватился за телефон. – Аэропорт?
Глава 10
Аманда вылетела из Окленда первым утренним рейсом. Не имея возможности взять машину напрокат, она должна была успеть на междугородный автобус. Авиабилеты тоже относились к непозволительным в ее нынешнем финансовом положении расходам, но Аманда решительно расплатилась за них деньгами с банковского кредита. В жизни есть вещи поважнее денег.
На автобус она успела. Но он полз по дороге со скоростью асфальтового катка, и в Ашбертон Аманда прибыла через два часа вместо обычного часа с небольшим. За комнату в мотеле тоже заплатила кредиткой, еще раз понадеявшись на долготерпение банка. Старых друзей, у которых она могла бы остановиться, в городе не осталось: после поступления в университет Аманда приезжала к деду всего несколько раз, с большими перерывами. Избалованная эгоистка, как сказал Джаред.
Когда она пришла в дом престарелых, дед спал. Аманда села на край кровати, всмотрелась в его лицо. Ее поразило, каким он стал хрупким. Она помнила дедушку другим, сильным, способным справиться с чем и кем угодно, включая своенравную внучку.
Погладив его по руке, Аманда заметила что-то темное под коротким рукавом больничной ночной рубашки. Под рукавом обнаружился большой синяк, над ним – несколько поменьше. Один успел пожелтеть, остальные выглядели свежими.
– Он разбуянился, нам пришлось его успокаивать, – пустилась в торопливые объяснения вошедшая медсестра. – Вы же знаете, как легко у стариков появляются синяки.
Дедушка действительно иногда упрямился и скандалил, но не так, чтобы кому-то приходилось удерживать его силой. Аманда наклонилась ниже, убедилась, что синяки оставлены чьими-то грубыми пальцами.
– Он проснется нескоро. – Медсестра явно пыталась что-то скрыть. – Вы можете навестить его позже.
– Я посижу с ним, – сказала Аманда, подавив желание добавить вежливое «если вы не возражаете».
– Он стал очень рассеянным в последнее время, – заметила медсестра по пути к дверям.
Да, Аманда обратила на это внимание, когда говорила с дедом по телефону.
– Думает, все мироустройство – это один большой заговор против него.
Аманда ответила на натужную улыбку медсестры такой же натужной улыбкой. Время не щадило маленькие городки, их хозяева-патриархи старели, уходили в тень, никто больше не помнил их имен и заслуг. Интересно, знала ли сиделка, что дед был членом городского совета и комиссии по улучшению медицинского обслуживания жителей Ашбертона? Знала ли она, что средства на городскую библиотеку были собраны по его инициативе?
В семьдесят Колин Уинчестер наводил ужас. В восемьдесят начал всего бояться. Она видела, как он сжимается при виде санитаров, слышала жалобные нотки в голосе. Ее сердце обливалось кровью, но она улыбалась, когда дедушка проснулся, и провела с ним все утро. Старик, обрадованный ее приездом, хвастался успехами новозеландской команды регбистов, которая снова что-то выиграла. Впрочем, «Олл блэкс» всегда выигрывали – это дед помнил очень хорошо.
Аманда ушла, когда старикам подали ленч, пообещав после ужина посмотреть с дедом регби по телевизору. Проходя по пропахшим лекарствами больничным коридорам, смаргивала слезы. Нужно поговорить с его лечащим врачом, лично, не по телефону, но это можно сделать только в будни. Вряд ли сейчас она может попросить Бронуин об отпуске. Но если все было хотя бы вполовину так плохо, как предполагала Аманда, следовало немедленно переезжать в Ашбертон и присматривать за дедом с близкого расстояния.
Рекламных агентств в их городке не водилось, но, может, ее возьмут журналистом в местную газету? Если нет, она согласится на место продавщицы в супермаркете или кассирши на заправке. Как сказал недавно Джаред, дед делал для нее все, что мог. Теперь она должна сделать для него все, что в ее силах.
Воспоминание о Джареде заставило сердце Аманды пропустить удар, и она поторопилась выпихнуть его из своих мыслей. Лишь подумала напоследок, что переезд может помочь ей быстрее прийти в себя после расставания. А сейчас… Аманда набрала номер врача, у которого дедушка лечился раньше, и оставила на автоответчике сообщение с просьбой перезвонить. После этого разговора станет понятнее, как действовать дальше.
Аманда толкнула дверь и вышла на крыльцо. На нижней ступеньке лестницы, вальяжно опершись на перила, ее дожидался Джаред. Сердце Аманды сделало сальто-мортале: она едва не расплакалась и не упала в его объятия. Но вместо этого четко повторила автоответчику свой номер и закрыла мобильник, не сводя строгого взгляда со своего начальника-любовника.
– Ты должна была сказать мне, Аманда. – Прочитать эмоции Джареда по его неулыбчивому лицу представлялось невозможным. – Я знаю, мы только спим вместе, но мне интересно, что еще происходит в твоей жизни.
Он обиделся?
– Дед бы этого не хотел. Ты знаешь, какой он гордый.
– Но теперь я здесь. Пойдем перекусим, и ты мне все расскажешь.
Городские кафе изменились со времен их юности, превратились в модные заведения, где подавали пятьдесят видов кофе и свежую выпечку. Из-за дождя нельзя было сесть на улице, но Джаред выбрал кафе, окна которого выходили в садик, украшенный произведениями местных скульпторов.
– Что случилось с твоим дедом?
Аманда выгребла из вазочки конфетки, принялась так и сяк раскладывать их перед собой на столике.
– После школы я не вернулась в Ашбертон. Все еще злилась на деда за то, что он отправил меня в ту гадкую гимназию. Поступила в университет в Веллингтоне, изучала историю искусств. Работать мне не хотелось, я с отличием окончила основной курс и пошла в аспирантуру. Дедушка платил за мое образование. Я думала, он должен позволить мне пожить в свое удовольствие после двух лет пытки в Истерн-Бэй. Иногда приезжала повидать его на каникулах, но не так часто, как должна была. – Она закончила раскладывать конфеты по цвету фантиков, смешала в кучу и начала сортировать по типу начинки. – Я не сразу заметила. Иногда по телефону он говорил странные вещи, все время что-то забывал или путал, но я списывала это на лишний стакан джина за ужином.