Шапкин за все это время ни разу не отошел от Липы дальше, чем на пару шагов. В какой-то момент мы снова подкрались к ним поближе, чтобы подслушать, о чем разговор.
– Олимпия, вы божество, – бормотал сраженный наповал Шапкин.
– Зовите меня Липой.
– Как, простите?
– Липой. Ну что здесь непонятного? Это ласковое имя.
– Липа, вы божество, – повторил Шапкин, припадая к ее ручке. – Я сделаю для вас все. Все! Чего вы хотите больше всего на свете?
Липа подумала и ответила:
– Похудеть.
– Я могу устроить вас в центр эксклюзивного похудания.
– Это там, где проверяют тумбочки на ночь? Нет уж, увольте. Я хочу похудеть, но так, чтобы меня не лишали сладкого.
– В принципе, – заговорщицким тоном сообщил Шапкин, – это тоже можно устроить.
– Как?
– Физические нагрузки уничтожают калории, как голодные кошки свежую рыбу.
Липа с сомнением посмотрела на него:
– А вы, стало быть, будете моим личным тренером?
Я прыснула, а Горчаков обреченно сказал:
– Я ощущаю себя подонком. Бедная Липа!
– Почему бедная? По-моему, ей весело.
– Тот, кто постоянно острит, на самом деле чувствует себя беззащитным.
– Она не острит, – возразила я. – Это просто ее способ существования. Как же вы, мужчины, плохо понимаете женщин!
Горчаков притянул меня к себе и посмотрел в глаза:
– Да, действительно. Я, например, вообще перестал что-либо понимать.
– Прекрасный вечер, – пробормотала я, не желая поднимать личных тем.
Мне было хорошо сейчас и не хотелось заглядывать в будущее. Горчаков не стал настаивать.
Мы отправились за столик выпить по чашке кофе. Едва я сделала первый глоток, как кто-то положил руку мне на плечо. Бросив взгляд на Горчакова и заметив его любопытство, я поняла, что это не Шапкин и не Мазуренко. Облегченно вздохнув, я обернулась и едва не завопила от ужаса: передо мной стояла Томочка Хорошевская с ангельской улыбкой на лице.
– Мариша! Вот это встреча! А мы тут с приятелем гудим...
Она обернулась, ища глазами приятеля. Разболтанной походочкой к нам подошел загорелый юноша с черными, зализанными, как у латинского героя-любовника, волосами.
– Арт, – сказала Томочка. – Познакомься с Маришей Заботиной. А вы кто? – широко улыбнулась она Горчакову.
– Сергей, – представился тот, чуть привстав.
– Очень приятно.
Я так пристально смотрела на нее, что она у меня раздвоилась. «Какая она самоуверенная! Мы еле живы от страха, а она с приятелем развлекается!»
– Почему ты не вернулась домой? – не выдержала я.
– Домой? Еще чего! Целых три дня воздержания. Не с мужем же мне снимать стресс.
Арт, который вполне тянул на латиноамериканца, а мог оказаться и каким-нибудь Артуром отечественного производства, довольно засмеялся. Его белоснежные зубы замечательно смотрелись на фоне смуглой кожи.
– Да уж, действительно, – пробормотала я. – Надеюсь, тебе не пришло в голову настучать на нас в милицию?
– В милицию? – изумилась Томочка. – Еще время тратить! И кроме того, там служат одни болваны. Была я однажды в милиции. Меня там приняли за женщину легкого поведения. И это несмотря на то, что на мне был костюм от Версаче! Разве не болваны? Болваны и есть.
Я охотно согласилась.
– Одной головной болью меньше, – с облегчением сказал Горчаков, когда Томочка, повиснув на своем Арте, отправилась тормошить других своих знакомых, которых, судя по всему, здесь был полный комплект. – Значит, милиция за тобой не охотится. Ни за тобой, ни за твоими подругами. Выходит, статью за похищение Томочка с ваших плеч свалила. Остался сущий пустяк: сорваться с крючка ее мужа. И здесь у нас теперь открываются кое-какие перспективы.
– Бурную деятельность Шапкина пора пресечь навсегда, – торжественно заявила я и спросила: – А что за перспективы?
– Думаю, столь почетное дело стоит перепоручить специально предназначенным для этого структурам, – кажется, Горчакову впервые пришла в голову столь дельная мысль. – До сих пор я полагал, что, обратись я куда следует, первой зацапают тебя. Сказать по правде, твои взаимоотношения с преступниками развивались слишком бурно, вплоть до похищения человека. Так что я решил тебя не закладывать. Мне не хотелось брать на душу такой грех. Носить в тюрьму передачки... Крылов полагал, что мы сами справимся.
– А теперь он так не полагает?
– Когда мы с ним начали искать источник наших неприятностей и вышли на Шапкина, нам даже в голову не пришло, что на счету этой фирмы есть убийства.
– Информационные войны – самые кровавые, – пробормотала я. – Ты можешь всех нас спрятать на время? Почуяв, что пахнет жареным, люди Шапкина начнут избавляться от свидетелей.
– Та квартира, где остались твои друзья, вполне безопасна.
– Может, стоит связаться с Вериным шефом и с Ирочкиным любовником? Вместе вы будете сильней.
– Я подумаю. А ты, кажется, немного перебрала.
– Ерунда, – пьяно возразила я. – Кстати, а где Липа? Ее надо предупредить, что Томочка здесь. Иначе она пожертвует собой совершенно напрасно. Кажется, мы и сами узнали все, что необходимо.
Но Липы возле Шапкина не было. Нигде в обозримом пространстве тоже.
– Наверное, она пошла в туалет, – предположила я. – Жди меня здесь.
Когда я поднялась со стула, каблуки показались мне вдруг ужасно высокими и неустойчивыми. Несколько раз незнакомые услужливые мужчины поддерживали меня под локоток, чтобы я не грохнулась на пол. В конце концов мне все же удалось добраться до туалетов. Первая дверь – мужской силуэт, вторая – женский. Дальше по коридору, кажется, вход на кухню. Оттуда кто-то двигался мне навстречу – стремительный, словно самолет-истребитель. Я попыталась сфокусировать взгляд. Это мне удалось, но поздно.
– Вот так удача! – прошипел Мазуренко прямо мне в лицо. – Какая рыбка попалась в мои сети! А ну пошли.
Он ткнул мне под ребра чем-то холодным. Даже не глядя, я догадалась, что это пистолет. Настоящее боевое оружие, из которого в любой момент могут с грохотом выскочить пули и навсегда лишить меня как всех неприятностей, так и всех земных удовольствий.
Егор повел меня по коридору, то и дело подталкивая в спину. Мы прошли несколько подсобных помещений и очутились в крохотном дворе, где помещались только мусорные баки. Если бы кто-нибудь встретился нам по дороге, наверняка подумал бы, что парень снял полупьяную девицу.
– Какого черта ты делаешь? Куда мы идем? – бормотала я, делая максимум для того, чтобы не заплетались ноги.
– Давай, давай, шевелись.
Из маленького дворика мы вышли на улицу. Вокруг было полно машин. Знакомая «Ауди» запарковалась неподалеку от входа в «Три колоска». Прежде чем Егор втолкнул меня в салон, я успела кинуть взгляд на противоположную сторону улицы, где на веранде кафе должен был сидеть Крылов. Разглядеть ничего не удалось, а уж тем более подать какой-нибудь знак. Однако Крылов в грязь лицом не ударил. Нас с Егором он заметил сразу и с места в карьер начал боевую операцию. Опыт слежки у него был серьезный, поэтому ни я, ни Мазуренко не замечали его до самого последнего момента.
– Чего тебе надо? – рявкнула я, когда мы оказались с моим мучителем лицом к лицу.
Он сидел на месте водителя, я рядом с ним, а пистолет опасно поместился между нами.
– Томочка мне все рассказала. Я-то, дурак, думал, что с моим шофером кто-то глупо пошутил. Сестра, шмотки... А оказывается, это наши облапошенные девочки нашли друг друга!
– Ну и что ты от меня хочешь?
– Мне нужно верное понимание ситуации. Сейчас ты мне все расскажешь, и я придумаю, как выкрутиться.
– Что, не хочется в тюрьму? – насмешливо спросила я.
Мазуренко гнусно усмехнулся:
– Этот Шапкин – старый козел!
– Молодость не всегда является преимуществом, – не удержалась я от комментария.
– Говори! – гаркнул Егор. – Вы ментам уже настучали? Дело на нас заведено или нет?
– Ментам?! – Я решила тянуть время, насколько это было возможно. – Конечно, настучала, и вас всех переловят уже к полуночи.
В этот момент дверца со стороны водителя неожиданно распахнулась, и Мазуренко вывалился из машины. Передо мной мелькнули подошвы его башмаков. На асфальте началась какая-то возня. Воспользовавшись случаем, я открыла вторую дверцу и выпрыгнула из машины на тротуар.
– Эй, девушка, вы куда это намылились? – раздался за спиной знакомый голос.
Крылов даже не запыхался, стоял себе как ни в чем не бывало. Обмякший Мазуренко, свесив голову на грудь, уже лежал на сиденье своего красивого авто.
– Игнат! – Я бросилась к своему спасителю.
Было бы глупо скрывать, что я по-настоящему струхнула, когда Егор начал тыкать в меня стволом пистолета.
– Чего он хотел?
– Узнать, что происходит, чтобы вовремя сделать ноги.
– Какой самонадеянный.
В этот момент из ресторана вышел Горчаков под руку с раскрасневшейся Липой.
– Что случилось? – закричал он и тут же накинулся на меня: – Разве можно исчезать так внезапно? Я чуть с ума не сошел от страха. Пошла в туалет и пропала!
– Кончай кипятиться, – остановил его Крылов. – По дороге к месту назначения ее заловил наш красавчик. Вон он, полюбуйся.
Пока Горчаков любовался на Мазуренко, я начала расспрашивать Липу:
– Как там Шапкин? Попался в твои сети?
– Все под контролем, – гордо сказала она. – Можешь быть уверена, когда мы встретимся в следующий раз, он сделает все, что я попрошу. Конечно, если речь не пойдет о его шкуре. Тут все мужчины одинаковы: себя, любимого, спасать будут в первую очередь.
– Давайте убираться отсюда, – предложил Горчаков. – Не хватало, чтобы Шапкин сбежал раньше времени.
– Но мы до сих пор не выяснили, как погибла Катя. Как Шапкин узнал, что она собиралась встретиться с человеком из ФСБ, и с помощью какой уловки заманил ее в пустой дом? И Симочка... Если они убили ее из-за той кассеты... – сказала я.
– Сейчас мы отвезем тебя и Липу в безопасное место, а сами отправимся к друзьям Игната. Нет больше смысла играть в прятки с Шапкиным. Поскольку тебе и твоим подругам нельзя предъявить никаких обвинений, руки у нас развязаны.
– Неужели весь этот кошмар когда-нибудь кончится? – пробормотала я, когда мы с Липой устроились на заднем сиденье машины, зажав между своими горячими молодыми телами обмякшего Мазуренко.
Крылов развернулся лицом к нам и не сводил с Егора глаз. Горчаков сел за руль. Дорога была недолгой. Мужчины проводили нас с Липой до самой двери конспиративной квартиры, после чего повезли Мазуренко к тем людям, которые умеют доставать сведения из себе подобных с профессиональной сноровкой.
Когда мы рассказали девочкам о том, что нас не обвинят в похищении Томочки и что всю банду Шапкина, скорее всего, нейтрализуют в самое ближайшее время, Вера расплакалась, а Ирочка стала визжать и прыгать по комнате, хлопая в ладоши. На радостях мы распили бутылку водки, которую обнаружили в холодильнике, потом погрустили, помянув своих мужей, Катю и Симочку Круглову, и в конце концов повалились спать где придется.
Мы с Липой были самыми «тепленькими», потому что перебрали еще в «Трех колосках». В итоге я проснулась на полу, завернутая в плед. На мне было все то же вечернее платье и даже туфли, которые, видимо, у меня не хватило сил снять.
Вера к моменту моего пробуждения была уже на ногах. Она сварила для всей честной компании крепкий кофе и теперь совала в нос морщившейся Ирочке первую чашку.
– Вставайте, пьянчужки, попробуйте «бодрость нового дня». Авось полегчает.
Примерно к полудню нам удалось привести себя в порядок.
– Интересно, почему никто не звонит? – задала мучивший всех вопрос Липа. – Может, все пошло не так, как было задумано?
Несмотря на то что в квартире имелся телевизор, мы его не включали. У нас было о чем поговорить! До вечера мы не вылезали из-за стола. Так что завтрак плавно перетек в обед, а потом и в ужин. Телефон по-прежнему молчал.
– Послушайте, – ближе к ночи сказала Липа. – Я вполне могу вернуться домой. За мной никто не охотится. Мое присутствие здесь – простая перестраховка.
– Ну куда ты сейчас поедешь? – стали уговаривать мы ее. – Темно уже и страшно. Кроме того, тебе вряд ли удастся что-то узнать.
В этот момент наконец раздался долгожданный звонок. Я первая схватила трубку.
– Все идет отлично, – бодрым голосом доложил Горчаков, прерывая мои сумбурные возгласы. – Всю мелочь уже переловили, остался один Шапкин. Конечно, можно взять его прямо так, с надеждой на то, что он расколется в дальнейшем, но лучше бы иметь доказательства.
– А разве их нет? – опешила я. – Шапкин виноват в смерти стольких людей! Взять хотя бы Матвея...
– Ты видела, как он его убивал? Или слышала, как он отдавал распоряжения?
– Нет, но...
– Для успеха нужно, чтобы Шапкин хоть словечко обронил про все те дела, которыми ворочал.
– Что нужно сделать? – мгновенно сориентировалась я. – Вызвать его на откровенность? Разозлить? Вывести из себя?
– Это очень рискованное дело, и я бы на вашем месте не согласился. – Голос его куда-то пропал, потом появился снова. – Скажите «нет», и все будете свободны.
– Так это не ты выдвинул такое предложение? – переспросила я.
– За кого ты меня принимаешь? – Он на секунду умолк, потом мрачным тоном сообщил: – С вами тут хотят поговорить. Компетентные люди.
И с нами поговорили. Встретившись с этими компетентными людьми лицом к лицу, я сразу поняла разницу между ними и Шапкиным. Настоящие разведчики в обычной жизни не разъезжают на иномарках, одеваются скромно и не имеют второй работы. Никаких частных агентств, мебельных салонов и прочего в том же духе. Как я могла быть такой дурой?! Кажется, нечто похожее чувствовали и Вера с Ирочкой.
Вызывать Шапкина на разговор доверили нам с Липой. При этом Липа была главной фигурой. Меня выбрали ей в пару лишь потому, что мы работаем вместе и сможем в случае чего быстро понять друг друга.
– На вас будут микрофоны, – пояснил молодой сотрудник, который перед этим долго и придирчиво разглядывал наши фигуры.
– Это же опасно! – возмутилась Липа. – Я в кино сто раз видела, как эти самые микрофоны начинают фонить в самое неподходящее время.
– Уверен, вы смотрели американские фильмы. Это у них все фонит, – усмехнулся тот.
Судя по нахмуренным бровям, Липу он не убедил.
– Вот во что вы меня втянули! – набросилась она на Горчакова, который, стоя неподалеку, жевал зубочистку. – По-вашему, это и есть романтика?
– Романтика подвига, – сказал подошедший Крылов. – Липа, как ни странно, я за вас совсем не волнуюсь!
Глеб, Вера и Ирочка остались ждать, когда мы вернемся с победой. Пока машина везла нас с Липой к месту проведения операции, я думала о том, что скоро наступит мой час и я выскажу Шапкину в лицо все, что накопилось у меня на душе. И потом стану свидетелем его ареста. Возможно, ему заломят руки. Или даже врежут по морде – профессионально, с чувством. Хороший мах ногой – и он валяется на полу. Я бы с удовольствием сама добавила ему острым носком своей туфли. Ненависть буквально распирала меня.
– Ты чего ерзаешь? – спросила Липа. – Боишься? Я тоже боюсь. Мало ли что случится? Вдруг у Шапкина есть оружие и он захочет нас прихлопнуть? Пока эти типы вломятся в дверь, пока сориентируются, наши тела уже остынут.
– Типун тебе на язык! – воскликнула я.
– Вот посмотришь, нас обязательно пристрелят!
Я закатила глаза. Если Липа что-то вбила себе в голову, лучше с ней не спорить. Что касается меня, то в последнее время я так усердно готовила себя к худшему, что сегодняшняя акция казалась мне детской забавой.
Автомобиль тем временем затормозил на обочине. Справа от шоссе раскинулся большой дачный поселок, радующий глаз двухэтажными постройками, в большинстве своем кирпичными. Один из этих домов, как выяснилось, принадлежал Шапкину.
– Садитесь за руль, – велел мне человек, который до этого вел машину. – Мы сейчас объясним вам, как проехать к дому.