— Проклятие! Я переживаю, потому что жду ребенка.
Кейра не собиралась раскрывать мужу правду сегодня. Она заметила, как в его глазах промелькнул опасный блеск, и опустила голову, не в силах выдержать взгляд Патрицио.
— Какой срок?
— Точно не знаю, но месячных нет уже почти три месяца.
Тишина стала почти осязаемой. Кейра нервно облизала пересохшие губы.
— Ребенок мой?
Она судорожно сглотнула и заглянула Патрицио в глаза.
— Я… не уверена… но думаю, что твой… — Господи, пожалуйста, пусть это будет ребенок Патрицио, мысленно взмолилась Кейра.
На его лице промелькнула буря эмоций, однако очень быстро оно стало непроницаемым.
— Есть способ узнать наверняка?
Кейра старалась удержать слезы, которые обжигали глаза.
— Да… я читала, что берут образец плаценты для определения отцовства. Вероятность выкидыша при этом ничтожно мала.
Патрицио провел рукой по волосам и заметался по комнате, как лев, загнанный в клетку.
— Об этом я не подумал. Если из-за моего настойчивого желания знать, кто отец ребенка, у тебя случится выкидыш, я не смогу себе этого простить.
Мужчина остановился посреди комнаты и повернулся к жене.
— Что ты намерена делать?
— В смысле? — не сразу поняла Кейра.
— Сохранишь ребенка или избавишься от него?
Она растерялась:
— Ты… об аборте?
— Это твое решение, разумеется.
— Я не хочу прерывать беременность. Не проси.
— Я и не прошу.
— Но ты не хочешь ребенка, да? Даже если он от тебя. Я правильно понимаю?
— Давно тебе известно о беременности?
— Я начала подозревать, когда мы только начали снова жить вместе, но тест сделала три недели назад.
Патрицио долго смотрел на жену.
— Ты все хорошо продумала. Воссоединение, признание в любви и как бы случайное сообщение о беременности, чтобы заставить меня не бросать тебя.
— Я ничего не планировала.
— В это очень трудно поверить. Почему ты сразу не сообщила мне, что ждешь ребенка? У тебя был миллион возможностей.
— Я боялась твоей реакции.
— В данной ситуации нельзя прятать голову в песок, Кейра. Ты, наверное, узнала о своем положении задолго до нашего воссоединения.
— Я списывала все симптомы на болезнь. Цикл сбился, и я не особо считала. Видимо, так и забеременела. Мы с тобой использовали презервативы, когда я забывала принять таблетки, но и они не дают полной гарантии. Мы часто ходили по тонкому льду, если помнишь.
Патрицио помнил. Как он мог забыть о занятиях любовью в душе! Ее тело все было в пене. Патрицио развернул жену спиной к себе, изнывая от нетерпения, но смог остановиться, а потом Кейра повернулась и взяла все в свои руки… и губы.
Патрицио невольно уставился на ротик жены, который так часто доставлял ему удовольствие…
Мужчина мысленно выругался. Может, она проделывала то же самое с Гартом Мерриком.
— Я не признаю ребенка до тех пор, пока у меня не будет доказательств.
— Не могу поверить, что ты настолько бессердечен. Ты хоть понимаешь, каково мне сейчас?
— Я понимаю, что тебя беспокоит будущее.
— Ради бога, это не из-за денег!
— Тогда из-за чего?
— Из-за нас… тебя и меня… и малыша. Поэтому я не торопилась открыть тебе правду. Я хотела сообщить, когда все уладится… Хотела, чтобы ты был рад… счастлив…
Я хотела, чтобы ты любил меня и нашего малыша, не задумываясь над тем, кто его отец, мысленно добавила Кейра.
— Ты слишком многого просишь, милая, — холодно оборвал Патрицио.
— Да, знаю. — В глазах женщины блестели слезы. — Ты меня больше не любишь и никогда не полюбишь. — Она вышла.
Патрицио смотрел вслед жене. Просьба вернуться комом застряла в горле.
— Синьор Трелини оставил для вас сообщение, — сказала Мариетта через пару часов. — Он просил передать, что ему придется улететь по делам в Сидней. Едва ли он успеет попасть на открытие вашей выставки.
— О!..
— Не расстраивайтесь так, Кейра, — попросила Мариетта. — Он окажет вам свою поддержку каким-нибудь иным способом, не сомневайтесь, — заверила экономка.
Но Кейра не была ни в чем уверена.
— Он мог бы сам сообщить мне.
Женщина посмотрела на хозяйку.
— А вы сказали, что ждете ребенка?
— Откуда вы знаете, что я беременна? — удивилась Кейра.
— У меня четверо детей. Думаете, я не выучила признаки до сих пор? К тому же я разбирала ваши свитера и нашла тест.
Кейра тяжело вздохнула и села в кресло.
— Я рассказала, но, кажется, Патрицио не слишком обрадовался.
— Наверное, нервничает, как и все новоиспеченные папаши, — улыбнулась Мариетта. — Мой муж тоже раскудахтался сначала. Но не переживайте, Патрицио будет сиять от счастья, когда вернется домой.
— Надеюсь на это.
— Ему нужно еще немного времени. Проявите терпение, милая.
В глазах женщины промелькнуло что-то такое, отчего Кейра вдруг подумала — экономка знает Патрицио лучше, чем она сама.
— Он любит вас, Кейра, — объяснила Мариетта. — Хоть и не осознает этого пока.
— Вы так думаете? — с надеждой спросила Кейра.
— Я не сомневаюсь. Зачем еще он улетел в Сидней так надолго? Ему нужно перегруппироваться. Перезарядить батарею, чтобы поднабраться сил и держать вас на расстоянии. Патрицио боится допустить еще один промах, но скоро он осознает, что сделал самую большую ошибку, когда расстался с вами.
— Значит, все это время вы знали, что наше воссоединение — фальшивка?
— Послушайте, Кейра, я сама жена итальянца и мать четверых его сыновей. И все знаю об их темпераменте и характере. Синьор Трелини очень гордый. Ему, конечно, досталось — ведь день за днем сплетни о той истории появлялись в газетах. Он делал вид, что все нормально, но скрипел зубами от злости. И теперь, когда вы рядом, он не сдастся без боя.
— Что же мне делать?
— Любить его, — просто сказала Мариетта. — Любить всем сердцем.
— Хоть бы вы оказались правы, — улыбнулась Кейра.
Глаза Мариетты сияли.
— Уж поверьте мне.
— Знаешь что? — Хариетт Фуллер торопливо подошла к Кейре вдень открытия выставки.
— Что?
— Все твои картины проданы, — с восторгом сообщила подруга. — Все до одной.
Кейра посмотрела на свои работы. Хариетт не соврала. На всех красовался ярлычок «продано».
— Знаешь, кто их купил? — поинтересовалась Кейра.
— Вон тот мужчина. — Подруга показала на человека лет сорока, который подписывал кредитный чек. — Твой знакомый?
Кейра и не осознавала, как сильно надеялась, что Патрицио купил ее картины, пока не увидела, что это не он. Мужчина был совершенно не знаком ей…
— Нет. — Кейра повернулась к Хариетт: — Я его не знаю. Кто он? Коллекционер или вроде того?
— Какая разница? Ты произвела такой фурор, что журналисты настаивают на пресс-конференции, а хозяин галереи хочет упомянуть о тебе в следующем буклете.
Кейра пребывала в восторге, но очень устала. Несколько раз она оглядывала гостей в надежде увидеть высокую фигуру мужа, но всякий раз напрасно.
— А твои родные и муж не пришли? — полюбопытствовала Хариетт в конце вечера.
— Нет, — грустно покачала головой Кейра. — Патрицио уехал по делам. А родители… Это просто не их уровень. Отец слишком печется о своей репутации.
— Тогда лучше не рассказывай ему о Девлине Проссертоне, — посоветовала Хариетт, имея в виду известного в колледже повесу.
— Договорились, — улыбнулась Кейра. — Я так устала. Скоро поеду домой и просплю целую неделю.
— Что ж, по крайней мере можешь спать спокойно, зная, что у тебя в банке кругленькая сумма. Только подумай — тебе даже не пришлось умирать. Ты и так знаменита…
— Да уж!
— К вам гостья, Кейра, — объявила Мариетта на следующий день. — Она ждет на террасе.
Кейра спустилась и увидела маму, сидящую на краю дивана. Женщина крепко сжимала в руках сумочку.
— Мам, какой сюрприз. Я как раз хотела зайти к вам сегодня, чтобы сказать…
— Кейра… — Робин встала. — Погоди минутку. Сначала мне нужно кое-что рассказать тебе.
Кейра прижала руку к горлу.
— С отцом все в порядке?
— Да… да, конечно. Он в порядке. В полном порядке.
— Что тогда?
Робин слизала с губ слой коралловой помады.
— Я должна признаться тебе.
Кейра застыла на месте, ладошки вспотели от волнения. Мама всегда очень заботилась о своей внешности, но сегодня сумочка и туфли не подходили к костюму, а лак на одном ногте облупился.
— Я критиковала тебя за измену Патрицио, — поморщилась Робин. — Это было неправильно, потому что однажды я поступила точно так же с твоим отцом, вскоре после свадьбы.
— Ты? — искренне изумилась Кейра.
— У меня был мимолетный роман со старым другом… художником.
— То есть… — На этот раз занервничала Кейра. — То есть я не папина дочка?
— Ты его дочь, Кейра, в этом нет сомнений. Должна признать, сначала я была не очень уверена, но потом поняла, что ты от Кингсли. Твой отец был в ярости, можешь себе представить. Но он простил меня и помог перенести очень тяжелую беременность. И я всегда буду любить его за это.
— А меня папа не любит.
— Это неправда, — настаивала Робин. — Он, конечно, упрямился и не сразу признал тебя. Поэтому и относился к тебе с такой прохладцей. Кингсли осознал свою ошибку, когда родился Джейми. Вы с братом очень похожи. Но тогда уже было слишком поздно. Кингсли не смог стать для тебя настоящим отцом.
— Зачем ты мне все это рассказываешь сейчас?
— Хочу, чтобы между нами не было недомолвок. Знаю, у нас не идеальные отношения. И в этом больше моя вина, чем твоя. Я не могла постоять за себя все эти годы из-за ошибки прошлого. И не могла постоять за тебя. Я была так благодарна твоему отцу за то, что он не развелся со мной, что боялась качать нашу семейную лодку. Но я о многом подумала за последнее время. И поняла, что не желаю для тебя моей судьбы. Не повторяй моих ошибок с Патрицио. Он сильный и очень гордый мужчина.
— Да. Ты права.
— Ты ведь счастлива с ним, дорогая? Я очень переживаю за тебя. Не хочу, чтобы тебе было больно.
— О, мама. — Кейра крепко обняла Робин.
— Я была тебе ужасной матерью. — Женщина заливалась слезами. — И уже не смогу все исправить, что бы я ни делала.
— Все хорошо, мам. Я рада, что мы поговорили.
Робин всхлипнула:
— Ты сказала, что хочешь сообщить мне какие-то новости.
Кейра глубоко вдохнула и объявила:
— Я беременна.
— О, моя дорогая девочка! Я так счастлива за тебя. Вам с Патрицио сейчас как раз нужен ребенок, чтобы сплотиться. Ты ему рассказала?
— Да, — раздался голос Патрицио у Кейры за спиной.
Женщина высвободилась из объятий матери.
— Не знала, что ты вернешься сегодня.
— Иди сюда, дорогая, и подари мне поцелуй, — попросил мужчина. — Твоя мама не обидится, правда, миссис Уортингтон?
— Разумеется. И прошу, перестань обращаться ко мне официально. Меня зовут Робин.
— Робин, — повторил Патрицио и поцеловал жену в губы. — Как ты себя чувствуешь?
— Нормально…
— Я лучше пойду, — тактично сообщила Робин. — Кингсли будет волноваться, куда я запропастилась.
— Я провожу тебя, — предложила Кейра.
— Не нужно, дорогая. Вам наверняка хочется побыть друг с другом. Я найду дверь.
Как только мама ушла, Кейра высвободилась из объятий Патрицио.
— Ты должен был предупредить, что возвращаешься сегодня, — укорила мужа женщина. — Я дала Мариетте выходной. Холодильник почти пуст.
— Разве тебе не следует питаться лучше в твоем положении?
— Ты будешь счастлив, если я превращусь в тень. Тебе станет легче, не так ли? Избавишься сразу и от меня и от ребенка. Ты ведь этого хочешь?
— А ты, кажется, уверена в этом.
— Ты что, передумал?
— Я решил, что развода не будет. Ради нашего малыша.
— Значит, ты не исключаешь возможность того, что ребенок может быть твоим?
— Я бы предпочел иметь доказательства, но прекрасно понимаю, что тебе сейчас сложно. И предлагаю свою поддержку, раз уж Меррик уезжает из страны через неделю или около того.
— Ты ничего не забыл, да?
— Прости. Я не должен был так говорить. Кажется, я знаю, что ты не виделась с Мерриком, пока меня не было.
— Откуда тебе это известно?
— Я оставил человека следить за тобой.
— Что? — Кейра не верила своим ушам.
— В моих интересах быть уверенным, что ты не поддашься соблазну. Хотел убедиться, не пусты ли твои слова.
— Как ты посмел? — разозлилась Кейра, сжав кулачки. — Как ты посмел ставить такие эксперименты?
— Пока ты соблюдаешь все правила, как и я. А слежка продолжится до восстановления моего доверия к тебе.
— Этого не будет, потому что я не собираюсь и дальше участвовать в этом фарсе. Как только мальчики сдадут экзамены, я уйду и больше не вернусь.
— Ты никуда не уйдешь без моего разрешения.
— Посмотрим.
Патрицио опустил руки на плечи жены.
— Ты самая невыносимая женщина из всех, кого я знаю. Я приехал, чтобы наладить отношения, а ты сводишь все мои попытки на нет.
— Все напрасно, если нет любви, — возразила Кейра. — Разве ты не видишь?
— Ты призналась, что любишь меня. Возможно, со временем я снова полюблю тебя.
— Однако нет никаких гарантий, верно?
— Жизнь не дает гарантий, Кейра. Никто не способен предсказать будущее. Если бы месяц назад кто-нибудь мне сказал, что я буду стоять перед тобой сейчас, отчаянно желая заняться с тобой любовью, я бы рассмеялся этому человеку в лицо. Но вот я здесь. Борюсь с желанием сделать тебя своей прямо на полу.
— Ты серьезно?
Патрицио обнял жену и зарылся лицом в ее волосы.
— Я всю неделю только об этом и думал. Я так скучал по тебе, сокровище мое…
— Я тоже скучала. — Кейра сильнее прижалась к нему. — Я надеялась, что ты приедешь на выставку, но…
— Мне хотелось приехать, но возникли проблемы, которые требовали немедленного разрешения, — объяснил мужчина. — Однако я нанял человека, чтобы он купил все твои картины. Он мог бы сообщить тебе об этом.
— Так, значит, это все-таки ты…
— Ну разумеется, дорогая. Мне нужно декорировать очень много дорогих домов, разве не так?
— Очень мило с твоей стороны, особенно учитывая чувства ко мне…
— А ты знаешь что-нибудь о моих чувствах? — Патрицио взял жену за подбородок и заглянул в ее глаза.
— Не уверена, что хочу даже думать о них.
— А я хочу обнимать тебя. Вдыхать твой запах, пробовать тебя на вкус, ласкать тебя, целовать, быть с тобой одним целым. Я только и думал об этом всю командировку. Никто не дополняет меня лучше, чем ты.
Но ты не любишь меня, подумала Кейра и сдалась на милость его губ. А потом вспомнила слова Мариетты: любить его. Любить всем сердцем.
Это будет очень просто.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
— Как прошел последний экзамен? — поинтересовалась Кейра у Джейми в конце следующей недели.
— Я рад, что все закончилось, — улыбнулся брат, играя соломинкой, вынутой из молочного коктейля.
— Как дела с Бруно?
— Он не цеплял меня последнее время. Узнав о ребенке, понял, что вы с Патрицио не разбежитесь.
— Хорошо, — вздохнула Кейра. — Но я до сих пор не могу понять, почему ты не сказал мне о вашем конфликте раньше.
— Ну… — Джейми виновато покраснел.
— Что происходит, Джейми?
— Я не должен говорить тебе.
— О чем?
— Мы с Бруно и впрямь поссорились, когда вы с Патрицио разошлись. Он наговорил гадостей про тебя, я про его дядю, но мы не враждовали так сильно, чтобы дело дошло до исключения.
— То есть вы все разыграли? — У Кейры отвисла челюсть.
— Ага.
— И кто это придумал? Ты или Бруно?
— Не мы. Я не должен говорить. Я обещал.
— Расскажи мне, Джейми, — взмолилась женщина. — Это Патрицио?
Джейми помотал головой.
— Мама?
Брат снова помотал головой.
— Папа?
— Нет. И перестань выведывать, все равно я не скажу.