Похоже, мужик решил, что базары перетерты и его поставят на перо и что-то крикнул.
- Что он сказал? - спросил я у своего толмача.
- Он говорит, что у них есть еще серебро.
- И откуда?
- Оттуда , – Ждан показал рукой на юг.
- Понятно,- кивнул я,- на Илыче пограбили. Где люди?
- Побили,- понурился Ждан,- отбивались до конца.
- Да, тяжела жизнь уголовная,- посочувствовал я. - Теперь, Ждан, выбирай.
Рана у тебя плохая. Я смогу тебе помочь, но только если ты на кресте поклянешься не причинять вреда ни мне, ни моим людям. Вижу, ты православный? Так что надумал?
- Пожить еще хочется, на волюшке погулять..
- Ага, - добавил я, - топоришком поиграть, как Вася Буслаев.
Ждан дернулся, - Ты знаешь Буслая?
- А кто его не знает, - усмехнулся я.- Доставай крест.
Мужик забубнил слова клятвы, затем приложился к кресту.
- Ваксысь ,- распорядился я,- давай разберись с трофеями. – А ты Ждан, выпей вот это. Я извлек свою фляжку с перелитой из бутылки водкой ,- до конца. Ждан побагровел, но покорно приложился, видимо решив, что пьет колдовское зелье.
Я в это время строгал из палочки примитивный зонд. Решив, что клиент дозрел, все таки в этом времени крепкие спиртные напитки непривычны, снял повязку , облил лезвие ножа остатками водки и принялся спокойно ковыряться в ране, молясь в душе, чтобы случайно не задеть артерию. Слабый все – таки бой у мелкашки, пуля засела неглубоко. Больше времени потребовалось на очистку раны от грязи. Ждан стоически переносил экзекуцию, лишь на висках надулись вены, крепкий здесь народ.
За время операции Весельчак споро раздел усопших догола и сложил хабар кучкой, затем принялся таскать из шитика наше барахло, но я остановил его.
- Поплывем на этом,- ткнул я в судно,- а на своем будем только подруливать. А ты, Артем, раздели- ка добычу на доли.
- Как? Спросил он,- ведь добыча вся твоя. Мы попали в плен и не имеем на нее права.
- А я имею право делить ее, как захочу?
- Конечно. Кто же сможет тебе возразить?
Ждан, совершенно окосевший, тем не менее прислушивался к разговору .
- Ты что же, пришлый?- спросил он у меня. Я кивнул. - А это разве не твои холопы?- продолжал он.
- Они свободные люди. А слушаются потому, что я старше их.
- Странный ты человек и говоришь странно, как немец. И оружие у тебя неведомое не на людей рассчитанное. И вижу ты не воин.
- Нет, подтвердил я . Рудознатец.
- Рудознатец?,-поразился собеседник.- Тогда почему без охраны? Ведь они, - он ткнул пальцем в пацанов, - тоже не воины.
- Видишь ли, они спасли меня, а я просто отдаю им долг.
- Чудно. Не повезло нам, а какую бы цену за тебя дали, - он цокнул языком.
Вот ведь морда уголовная.
Утром мы отчалили караваном. Впервые за долгое время удалось поесть ржаных лепешек с медом, копченого окорока. Как же мы отвели душу.Теперь я и Артем агребали на шитике, Ждан подруливал, а на привязанной лодке капитанил Весельчак. Тела убиенных уже унесла вода. Моя команда была бодра и весела. Каждый из них получил по хорошему ножу. Другое имущество, а также щиты и мечи, парочка кинжалов были отложены до времени. Также было отложено и серебришко.
Ждан плыл налегке, его амуниция перекочевала в дуван. Я примерял обувь из хабара. От моих бродней остались одни воспоминания, да и не сезон уже в них гулять, чай середина сентября.
- Ждан,- спросил я вкрадчиво,- ты ничего не забыл нам сказать о подельниках? Что это вас понесло в такую даль? Могли и на Волгу сходить, там добыча не в пример богаче. А с этих,- я мотнул подбородком,- что взять?
Разбойник замялся и, тряхнув бородой, признался:
- Тут вот что. Атаман наш, Хват, прошлый раз при дележке обидел многих, а такие вещи не прощаются. Пришлось податься подальше от греха. Вот и перебиваемся по самоедам, всякой чуди белоглазой. Заработок небольшой, но почти безопасный. Не воины они, да и броней у них нет. Сидят по лесам, дереву молятся. За железо последнее отдают.
- Я заметил, обменные курсы у вас как в «Траст-банке». Артем, это не переводи.
- Что за пищаль такая чудная у тебя, мастер? Как игрушка, однако трех здоровых мужиков уложил.
- Здесь таких не делают ,- отмахнулся я.- Есть такая страна, Китай прозывается. Может, слышал.
- Отчего же? Слыхивал, только считал, что это сказки.
- Вот эти сказочники порох изобрели и помогли Батыю взять все крепости.
- Чудеса. Стало быть, ты из тех мест? А как же тебя сюда занесло?В дичь этакую?
- Долго рассказывать, да и ни к чему. Ты вот что скажи, что делать умеешь, кроме разбоя?
- Не всю же жизнь я мечом махал. Из плотницкого ряда я, из города Суздаля. Лет десяток назад отошел он под руку Московского великого князя, подати подняли, свободы поубавили. Вот я и решил, пока молодой, порезвиться, свет белый посмотреть.
- Пассионарий значит,- буркнул я. – Артем ,это не переводи.
- Вижу ученый ты человек и слова ромейские знаешь. Чему же тебя учили?
- Арифметике,- не сдержался я , - знаю числа от одного до гугла. Арабскому счету обучен и как воров ловить, тоже в курсе.
- Арапскому?! Может ты и лекарское дело знаешь, вона как в ранах копаешься.
- Ждан,- не выдержал я, - очень уж ты любопытный. Любопытной Варваре на базаре нос оторвали.
- Кто оторвал?
И тут я заржал. Именно так спрашивала маму моя племяшка. Ждан присоединился к веселью. Простые здесь нравы.
В воздухе закружил снежок сначала робко и неуверенно, а потом, как будто сообразив, что таможня дает добро, превратился в липкий хоровод. Мы выплыли на Печору. Воткнув невысокую мачту в степс, мы развернули прямой парус и юго-западный ветер придал каравану дополнительное ускорение. Местами мы давали километров десять, а то и больше в час.
Я косился на Весельчака. По его заросшей роже было видно, что стервец что-то задумал. Мои подозрения усугубились, когда мы проходили устье Изъели. Погода резко изменилась, снег прекратился, а с севера начала наступать красно-синяя граница облаков, ощутимо подмораживало. Ваксысь с неприкрытым страхом поглядывал на меня , вызывая у меня мрачные мысли. Сейчас выдаст своему жрецу такую фэнтэзи, что мама не горюй.
Оставшийся час плавания я думал думу, приходя к выходу, что появился шанс податься на зимовку в тот же Новгород поближе к цивилизации. Не удасться мне ассимилироваться с этими изгоями. Ну и компании я встречаю. Сначала беглецов от попов, потом беглецов –разбойников - от выкатывания предъяв. А всего – то дел- нужно выжить до следующего лета или еще следующего. Жаркие лета приходят в эти края примерно раз в четыре года, вот и кумекай, немец.
Мы завели лодки в устье ручья, но я распорядился не разгружать шитик а, напротив, затянуть парусиной всю лодку, поставив прямо в ней своеобразную палатку. Ушкуйник только ухмыльнулся, похоже процедуру он представлял лучше меня.
Никакой торжественной встречи не было. Васкысь, пока мы копались, унесся на хутор и, видимо, успел понаушничать. Опять же, заявившись в новой амуниции, а я приватизировал барахлишко Хвата, который был ростом ненамного меньше меня, мы произвели впечатление, как появление ОМОНа на Черкизоне. Хуторяне вели себя, как мыши под веником и тут без Весельчака не обошлось. Однако на стол они выставили, что могли. Я зорко поглядывал, чтобы никто из мужчин не исчезал из поля зрения, а то подстрелят Ждана и буду я с ними в компании всю зиму идолам кровью губы мазать. Для устаканивания ситуации пришлось извлечь часть захваченных припасов. Потом разлил водки каждому из последней заначенной бутылки. Атмосфера подтаяла, участники одиссеи хвастались подвигами, благодарные собеседники ахали, женщины млели - все как положено. Я кивнул Омэлю головой, мол пойдем потолкуем, вывел старейшину на нашу пристань и сказал:
- Вот здесь почти тонна руды, но выплавить железо здесь я не смогу. Нужен уголь, а жечь его поздно, мороз уже схватил землю. Ты понял?
-Я давно все понял, - ответил Омэль. - Духи говорят, что ты пришел из другого мира и оставаться тебе с нами нельзя. Куда ты приходишь, там начинаются плохие перемены, а нам этого не надо. Мы будем жить, как завещали наши предки. Ты сильный, тебе мало леса. Там , где ты пройдешь, всегда будут огонь и смерть. Рядом с тобой могут жить только сильные, а не такие изгои, как мы.
- Хорошо, я уйду. Ты, как всегда прав, потому что мудр. Оставляю тебе полное вооружение на двух воинов, немного серебра и бочку муки. Соль тоже заберешь всю.
- Я доволен, что мы поняли друг друга. Ты щедр и умен. Быть тебе вождем. Молчи, я знаю о чем говорю. Ты не умеешь смотреть криво, а смотришь в глаза. Не каждому это дано. Поклянись, что наше пристанище не будет раскрыто. И за этого, - он мотнул головой в сторону Ждана, - тоже поручись. Иначе мы его убьем.
Я вытащил из лодки желвак меди в виде сидячей собаки и сказал:
- Клянусь духом моего родового знака, что никто не узнает о вас. Возьми это и сделай из него, что захочешь. Она будет охранять вас.
Омэль с совершенно серьезным видом принял подарок:
- Наши духи говорили о том, что тот, кто придет, поменяет собаку на собаку.
Я оторопел. Хотел приколоться в индейские игры, а тут не просто мистика, а какая-то экстрасенсорика.
- Ты дашь нам свое семя и мы будем в расчете за гостеприимство.
В хуторе продолжалась веселуха. Что мне пятьдесят граммов? Я их и не заметил и только сейчас обратил внимание, что топится баня. Могут же, если захотят. Несмотря на угар, я отвел душу, хлеща свежим веником по проявившимся ребрам. Потом, раскаленный до красноты, пронесся голышом мимо честной компании и с ревом влетел в ледяную воду ручья.
- Ждан, ты уж потерпи,- сказал я суздальцу, - твоя рана еще не поджила, мочить нельзя.
- Да ладно,- отмахнулся тот, примащиваясь на ночлег на стланях,- нам не привыкать.
И еще один заход в баню, оглашаемой восторженным улюлюканьем. Женщины тронулись на помывку после мужчин.
Растянувшись в амбарчике, я подтянул толстую медвежью полсть и тут в проем заскочила Анька. Без всяких лишних разговоров она занырнула под импровизированное одеяло , сбросив остатки одежды.
- Вот о чем говорил дед,- мелькнула последняя здравая мысль, после чего остались одни инстинкты. Гормоны шипели. Из амбарушки несся мой звериный рык и взвизгивания Аньки. С техникой исполнения у самоедки было не очень, но желания, хоть отбавляй. Из ее криков я понимал только часть:
- Вына, джуджыд пи. (Сильный , высокий сын).
Понятное дело, строгаем сына по заявкам местного населения. Да ради бога.
Глава четвертая
Утром, невыспавшийся, но довольный, я пошел к Ждану. В лодке его не было и появились подозрения, что дед передумал и уконтрапупил парня, но кусты затрещали и Ждан вывалился, подтягивая штаны.
- Что надумал, Олег?
- Присядь, разговор есть, - хлопнул я по борту шитика.- Уходить будем.
- Как уходить? Неуж они меня живым выпустят?
- Выпустят, я за тебя поручился.
- Дал откуп?
- Считай, что так. Сможем мы вдвоем дойти до Новгорода?
- Вдвоем?
- Ну, может втроем.
- А кто третий? Ведь обманут, басурмане.
- Артемка.
- Толковый отрок. Опять же крещеный. А ты почему без креста?
- Спрятал, когда к ним попал. Думаю народ дикий, съедят без соли и не заметят,- соврал я, понимая, что поступаю единственно правильно. Не единоверцу доверия не будет никогда.
Сборы не заняли много времени. На проводы пришел один Омэль, за ним шел Артем.
- Возьмешь его с собой, - подтолкнул он парня ко мне,- здесь он всегда будет чужим. Его терпят, пока я жив. Он показал парню за спину и тот вскоре притащил свои нехитрые пожитки.
- Помни, солнце два раза уйдет в мир вечной ночи и тогда ты сможешь уйти, куда хочешь. Прощай.
Не оглядываясь, он ушел в лес.
- Чего дед пророчил? - озадачился Ждан.
- Это мы о своем, о женском .- ответил я механически, пораженный поступком старосты.
- Веселый ты человек, - ржал ушкуйник, вытирая выступившие слезы.
- Мужики, - прервал я веселье, - живо за шесты. Вдруг язычникам моча в голову стукнет.
Второй раз упрашивать их не пришлось, все понимали, что решается наша судьба. Это на открытом месте мы сила, а в глухом лесу постреляют, как рябчиков. Только выскочив на фарватер, я понял, как близко стояла смерть.
Мужики схватились за весла, но я велел погодить и ставить парус.
- Так ветер почти встреч, - недоумевал Ждан.
Вместо ответа, я стал перекраивать из прямого паруса треугольный. В ход пошла капроновая нитка. Через час мы имели классический бермудский парус, на котором я ходил по реке в детстве, правда роль паруса выполняла похищенная простыня. Управлять лодкой под таким парусом может и один человек и на петляющей реке можно быстро менять галсы.
- Видел я такие у немцев на Ладоге, - сказал Ждан, занимая место на корме, - только здесь так не ходят.
- Ты скажи, друг мой ситцевый, - перебил я его, - как нога?
- Побаливает, но терпимо, - оскалился ушкуйник.
- Надо проверить,- не согласился я,- нам приключения на свою жопу не нужны.
Действительно, рана выглядела вполне пристойно. Пулевое отверстие было небольшим, а вот раскроил я его ножом и кривыми ручками существенно. Осталось добавить левомиколя и замотать. Ждан был восхищен алюминиевой упаковкой-тюбиком.
- Это каким мастером надо быть,- поражался он, имея в первую очередь винтовую резьбу.
- Прости, гарип, может поведаешь о себе, уж очень вещи у тебя необычные.
- Поведаю, только сначала давай что-то решать с Артемом, видишь, парень совсем потерялся.
Выяснилось, что Артем не знал, откуда его отдали соплеменники «в люди». Никаких примет он сообщить не смог. Парень был подавлен тем, что оказался не нужен ни Омэлю, ни мне и теперь ожидал своей участи.
- И что мы должны с тобой сделать? - поинтересовался Ждан.
- Как что? Просто бросите в лесу. Охотник из меня плохой, проводник тоже.
- Не трусь. Будешь при нашей компании толмачом. Видишь, я и со Жданом толком не могу поговорить, а впереди твои сородичи. Придется тебе их убеждать в нашем миролюбии. Кстати, Ждан, имя Артем у вас есть?
- Как не быть, есть – Артемий.
- Артем, как звали твоего отца?
- Ханд.
- Это что означает? Рука? И на каком языке?
- Нет. Хвост. Мой отец вепс.
- Это за Белым озером , за Сухоной, - пояснил Ждан.
- Значит будешь Артемий Хвостов, - подытожил я. – А теперь клянись на кресте, что будешь служить мне и пойдешь со мной до конца. - Согласен?
Радости парня не было предела. Я давно не встречал такого открытого проявления чувств. В моем мире не зря сформировалась поговорка « хоть ссы в глаза - скажет божья роса», ведь лицемерие стало образом жизни.
Приняв крестоцеловальную клятву, я назначил его каптерщиком.
- Попробуй разобраться в нашем имуществе. Что на обмен, что на продажу, что себе оставить, а то оба похожи на бомжей. И вооружись, как положено - Ждан поможет.
- Вот у тебя уже и ватага, - сказал Ждан, - а я кем буду при тебе?
- Ты воин и этим все сказано. В первую очередь ты мой охранитель, да и учителем тоже будешь.
- Как учителем? - растерялся ушкуйник.- Я умею только отнимать жизнь.
- Ты один знаешь путь на Новгород. А потом я из мест настолько дальних, что совсем не знаю обычаев на Руси. И сражаются у нас совсем по - другому. В последнее время я был э-э.. стражником. Имел чин капитана.
-Так ты франк? Только у них воеводы именуются капитанами.
- Пусть франк. Так вот - стражники-это не регулярное войско, а войско для наведения порядка внутри города. Понятно? Вот в Новгороде кто ловит душегубов и воров?
После долгих разъяснений выяснилось, что у них нет разницы между внутренними и обычными войсками, а функции полиции выполняют те же военные. Существуют и ЧОПы - этакие частые группировки. Общение давалось нелегко. Как я устал от этих « аки», «идоша», «единако», «суще», «заблужати»! Все через задницу.