— Но жизнь прекрасна, капитан.
— Золото — тоже, — возразил Хантер.
Эндерс умолк и задумался. Он, как и Еврей, да и вообще всякий житель Порт-Ройяла, знал, что в крепости Матансерос никакого золота нет.
— Быть может, вы объяснитесь?
— Лучше не надо.
— Когда вы отплываете?
— Через два дня.
— Мы получим объяснение в Бычьем заливе?
— Даю слово.
Эндерс молча протянул руку, и Хантер ее пожал. Тут пациент в лавочке заерзал и заворчал.
— Боже мой! Ах, бедолага! — вскричал Эндерс и кинулся обратно, к себе.
Пиявка раздулась от крови, красные капли падали на деревянный пол. Эндерс снял ее, и пациент завопил.
— Ну-ну, ваше превосходительство, успокойтесь.
— Вы — проклятый пират и мошенник! — заявил сэр Джеймс Элмонт, срывая с лица полотенце и размазывая им кровь по шее.
Француза Лазю Хантер отыскал в публичном доме на Лайм-роуд, в окружении хихикающих женщин. Его имя произошло от искаженного французского слова «лезье», «глаза», ибо они у этого солдата были большими, блестящими, просто легендарными. Никто не видел в темноте так хорошо, как Лазю. Хантер много раз проводил свои корабли через рифы и мелководье благодаря указаниям, которые давал Лазю с баковой надстройки. А еще этот человек, изящный словно кошка, был невероятно метким стрелком.
— Хантер! — донесся голос Лазю, обнимавшего пышную девицу. — Присоединяйся!
Шлюхи хихикали и играли с его волосами.
— Лазю, на пару слов.
— Какой ты нудный, — вздохнул Лазю и перецеловал всех девиц. — Я вернусь, лапочки, — сообщил он и отошел с Хантером в дальний угол.
Одна бабенка принесла им бутылку рома и два стакана. Хантер взглянул на спутанные, достающие до плеч волосы Лазю и его безбородое лицо.
— Ты пьян?
— Не очень, капитан, — отозвался тот и пронзительно рассмеялся. — Говорите, что вам надо.
— Через два дня я отправляюсь в плавание.
— Да?
Похоже было, что хмель с Лазю сразу же слетел. Большие, внимательные глаза пристально взглянули на Хантера.
— И каков же конечный пункт этого плавания?
— Матансерос.
Лазю рассмеялся низким, рокочущим смехом. Капитану казалось даже странным, как мог подобный звук исходить из такого худощавого тела.
— Матансерос означает «бойня». Насколько мне доводилось слышать, название отлично соответствует месту.
— Тем не менее, — сказал Хантер.
— Должно быть, у вас имеются серьезные причины.
— Да.
Лазю кивнул, не рассчитывая услышать больше. Умный капитан не рассказывает о рейде сверх необходимого, пока команда не укомплектована полностью.
— Причины достаточно веские, чтобы перевесить опасность?
— Именно так.
Лазю внимательно вгляделся в лицо Хантера.
— Вам нужна в этом путешествии женщина?
— За этим я и пришел.
Лазю снова рассмеялась и рассеянно почесала маленькую грудь. Она одевалась, дралась и вела себя как мужчина, но была женщиной. Ее историю знали немногие. Хантер входил в их число.
Лазю была дочкой жены британского моряка. Муж находился в море, когда женщина обнаружила, что беременна, и впоследствии родила сына. Однако же отец не вернулся из плавания. С тех пор о нем вообще ничего не слыхали. Она через несколько месяцев снова обрюхатела, страшась скандала, уехала в другую деревню и там произвела на свет дочь, Лазю.
Через год сын умер. Тем временем мать осталась без средств, и ей пришлось вернуться в родную деревню, к родителям. Желая избежать позора, она переодела дочь мальчиком. Обман был настолько искусным, что в деревне никто, включая бабушку с дедушкой, ничего не заподозрил. Лазю выросла как мальчик и в тринадцать лет пошла работать кучером к местному аристократу. Позднее она вступила в ряды французской армии, несколько лет жила среди солдат, и ее так и не разоблачили. В конце концов — во всяком случае, так рассказывала она сама — Лазю влюбилась в молодого красивого кавалерийского офицера и открыла ему свою тайну. У них был бурный роман, тянувшийся около года, но офицер так на ней и не женился. В конце концов Лазю предпочла отправиться в Вест-Индию, где снова стала вести жизнь мужчины.
В таком своеобразном городе, как Порт-Ройял, подобную тайну невозможно было скрывать долго, и вскорости все узнали, что Лазю — женщина. Во всяком случае, она завела привычку во время каперских налетов драться с обнаженной грудью, чтобы сбивать с толку и запугивать врагов. Но в порту эта особа обычно вела себя как мужчина, на что никто не обращал особого внимания.
Теперь же Лазю рассмеялась.
— Ты свихнулся, Хантер, раз собираешься напасть на Матансерос.
— Ты идешь со мной?
Она снова рассмеялась.
— Только потому, что мне сейчас нечем заняться.
И Лазю вернулась к шлюхам, хихикавшим за дальним столом.
Мавра Хантер отыскал в игорном доме «Желтый плут». Тот играл в брелан с двумя голландскими корсарами.
Мавр, которого звали еще Бассой, смотрелся редкостным здоровяком. У него была огромная голова, мощные бугрящиеся мускулы на плечах и груди и здоровенные ручищи, в которых игральные карты выглядели крохотными. Все уже давно позабыли, почему его прозвали Мавром. Даже если бы он сам решил рассказать о своем происхождении, то не смог бы этого сделать, потому что испанец-плантатор на Эспаньоле некогда отрезал ему язык. В целом все сходились на том, что этот гигант на самом деле никакой не мавр. Родом он из того района Африки, что именуется Нубией, пустынного края, протянувшегося вдоль Нила и населенного могучими чернокожими людьми.
Имя Басса было дано ему по названию порта на гвинейском побережье, где иногда останавливались работорговцы. Но все сходились на том, что Мавр никак не мог быть уроженцем тех краев, поскольку тамошние жители хиляки, да и кожа у них куда светлее.
Немота Мавра, вынуждавшая его объясняться жестами, лишь усиливала производимое им впечатление. Время от времени кто-нибудь из приезжих, недавно появившихся в Порт-Ройяле, решал, что Басса не только нем, но еще и глуп.
Наблюдая за карточной игрой, Хантер предположил, что именно это и произошло в очередной раз. Он взял большую кружку вина и уселся за боковой столик, намереваясь полюбоваться представлением.
Голландцы были щегольски разряжены в хорошие чулки и вышитые шелковые камзолы. Они много пили. Мавр не пил вообще. Он давным-давно спиртного в рот не брал. Говорили, что этот здоровяк не переносит алкоголя. Мол, когда-то он напился пьян и убил пятерых голыми руками, прежде чем пришел в себя. Неизвестно, было ли это правдой, но Мавр совершенно точно убил плантатора, отрезавшего ему язык, его жену и половину челяди, бежал в пиратский порт на западном побережье Эспаньолы, а затем сюда, в Порт-Ройял.
Хантер наблюдал за тем, как голландцы делали ставки. Они играли отчаянно, шутили, смеялись и в целом пребывали в прекрасном расположении духа. Мавр сидел с бесстрастным видом. Перед ним на столе лежала кучка золотых монет. Брелан был быстрой игрой, не прощающей необдуманных ставок. Так оно и вышло. Хантер увидел, как Мавр вытащил три карты одного достоинства, показал их и сгреб деньги голландцев.
Те на миг ошеломленно умолкли, а потом принялись дружно вопить «жулик!» на нескольких языках. Мавр спокойно покачал огромной головой и ссыпал деньги в карман.
Голландцы принялись настаивать еще на одной партии, но Мавр показал, что у них не осталось денег.
Тогда голландцы принялись задираться, кричать и тыкать в Мавра пальцами. Басса оставался все так же бесстрастен и вручил подошедшему мальчику-слуге золотой дублон. Голландцы, очевидно, не поняли, что он авансом заплатил за весь ущерб, который мог причинить игорному дому. Слуга забрал монету и удрал на безопасное расстояние.
Голландцы к этому моменту уже вскочили и осыпали Мавра ругательствами. Гигант по-прежнему сидел за столом. Лицо его было невозмутимо, и лишь взгляд метался от одного крикуна к другому.
Голландцы принялись задираться еще сильнее. Они размахивали руками и требовали вернуть деньги.
Мавр покачал головой.
Тогда один голландец выхватил из ножен кинжал и принялся угрожающе тыкать им чуть ли не в самый нос здоровяка, который оставался все так же бесстрастен. Он сидел недвижно, положив руки на стол.
Второй голландец потянул из-за пояса пистолет, и в этот момент Мавр перешел к стремительным действиям. Он выбросил руку, перехватил кинжал противника, развернул его, вогнал в стол на три дюйма и тут же ударил второго голландца в живот. Тот выронил пистолет, задохнулся и сложился вдвое. Мавр пнул его в лицо. Бедняга отлетел в другой конец комнаты и растянулся на полу. Затем чернокожий гигант повернулся обратно к первому голландцу, у которого глаза от испуга сделались круглыми. Мавр подхватил его, поднял над головой, подошел к двери и вышвырнул задиру на улицу. Тот распахал носом грязь.
Мавр вернулся в зал, вытащил кинжал из стола, сунул себе за пояс, подошел к Хантеру, уселся рядом с ним и лишь после этого позволил себе улыбнуться.
— Новички, — сказал капитан.
Мавр ухмыльнулся, кивнул, потом нахмурился и указал на Хантера. На его лице появилось вопросительное выражение.
— Я пришел повидаться с тобой.
Мавр пожал плечами.
— Мы отплываем через два дня.
Басса поджал губы, изобразив единственное слово:
«Куда?»
— На Матансерос, — сказал Хантер, и гигант изобразил отвращение.
— Тебя это не интересует?
Мавр ухмыльнулся и чиркнул пальцем по горлу.
— Говорю тебе, это можно сделать, — возразил Чарльз. — Ты боишься высоты?
Здоровяк изобразил, будто карабкается куда-то, перебирая руками, и покачал головой.
— Я имел в виду не корабельный такелаж, а скалу в триста-четыреста футов.
Мавр почесал лоб. Он взглянул на потолок, прикидывая, судя по всему, потом кивнул.
— Ты можешь это сделать?
Басса снова кивнул.
— Даже при сильном ветре? Отлично. Тогда ты отправляешься с нами.
Хантер привстал было, но Мавр его не пустил. Он побренчал монетами в кармане и вопросительно ткнул пальцем в грудь капитана.
— Не волнуйся, — сказал тот. — Дельце прибыльное.
Мавр улыбнулся. Хантер ушел.
Сансона он нашел на втором этаже «Герба королевы», постучат и стал ждать. Из-за двери донеслось хихиканье и вздох. Хантер постучал снова.
Послышался на удивление высокий голос:
— Вали отсюда к чертям собачьим! Капитан поколебался и постучал еще раз.
— Кровь Господня, кого там еще несет? — донесся из-за двери все тот же голос.
— Это я, Хантер.
— Чтоб я сдох. Входи.
Чарльз распахнул дверь на полную, но входить подождал. Через мгновение сквозь проем вылетел ночной горшок и его содержимое.
Из комнаты донесся негромкий смешок.
— Ты, как всегда, осторожен, Хантер. Небось всех нас переживешь.
Хантер вошел в комнату, освещенную единственной свечой. Сансон сидел в постели, рядом с ним расположилась белокурая девица.
— Ты нам помешал, сын мой, — произнес Сансон. — Помолимся же, чтобы у тебя имелись на то достаточно веские причины.
— Еще какие, — отозвался Хантер.
— Ага! — Сансон повернулся к девице. — Мой нежный персик.
Он поцеловал кончики ее пальцев и указал на дверь. Девица тут же выскочила из постели, поспешно подхватила свою одежду и пулей вылетела из комнаты.
— Восхитительное создание, — заметил Сансон.
Хантер закрыл дверь.
— Понимаешь, она француженка, — продолжал Сансон. — Из них получаются самые лучшие возлюбленные, правда?
— Шлюхи из них точно получаются первоклассные.
Сансон рассмеялся. Это был крупный, массивный мужчина, производящий впечатление задумчивой мрачности, — темные волосы и брови, сходящиеся на переносице, такая же борода, смуглая кожа. Но голос у него был на удивление высокий, особенно когда Сансон смеялся.
— Неужели мне никогда не удастся убедить тебя в том, что француженки превосходят англичанок?
— Исключительно в распространении болезней.
Сансон расхохотался.
— Хантер, у тебя очень необычное чувство юмора. Выпьешь со мной бокал вина?
— С удовольствием.
Сансон налил из бутылки, стоявшей на столике рядом с кроватью.
Чарльз взял предложенный бокал и приподнял его.
— Твое здоровье.
— И твое, — откликнулся Сансон, и они выпили, не отрывая друг от друга взгляда.
Хантер, если честно, попросту не доверял Сансону. Он не очень-то хотел брать француза в экспедицию, но тот был необходим для успеха предприятия. Невзирая на его гордыню, тщеславие и любовь к похвальбе, этот человек являлся самым безжалостным убийцей на всем Карибском море. Он происходил из семейства французских палачей.
Само имя — Сансон, «без звука», — было ироническим комментарием к скрытной манере работы данного субъекта, которого знали и боялись повсюду. Говорили, будто его отец, Шарль Сансон, был королевским палачом в Дьеппе. Ходили слухи, что сам Сансон некоторое время был священником в Льеже, пока его нескромные шалости с монахинями соседнего монастыря не привели к тому, что ему выгоднее сделалось покинуть страну.
Но Порт-Ройял был не тем городом, где обращали большое внимание на прошлое. Сансон славился здесь своим умением обращаться с саблей, пистолетом и любимым оружием, арбалетом.
Француз рассмеялся снова.
— Ну что ж, сын мой, поведай, что тебя гнетет.
— Через два дня я отплываю. На Матансерос.
На этот раз Сансон смеяться не стал.
— Ты хочешь, чтобы я отправился с тобой?
— Да.
Сансон налил еще вина.
— Я туда не хочу, — сказал он. — Ни один человек в здравом рассудке не горит желанием идти на Матансерос. Что ты там вообще забыл?
Хантер не ответил.
Сансон уставился на свои ноги в конце кровати. Задумчиво хмурясь, он пошевелил пальцами.
— Наверняка дело в галеонах, — заявил француз в конце концов. — В тех галеонах, которые потерялись во время бури. Они на Матансеросе. Так?
Хантер пожал плечами.
— Осторожничаешь, значит, — протянул Сансон. — Итак, какие же условия ты предлагаешь за участие в этой безумной вылазке?
— Я дам тебе четыре доли.
— Всего-то? Ну ты и скареда, капитан Хантер. Моя гордость уязвлена. Ты считаешь, что я стою всего каких-то четыре доли?
— Пять, — произнес Хантер с видом человека, идущего на уступки.
— Нет уж. Давай скажем восемь и на том покончим.
— Давай скажем пять и договоримся.
— Хантер, час уже поздний, а я не слишком терпелив. Может, скажем семь?
— Шесть.
— Кровь Господня, ну ты и скареда!
— Шесть, — повторил Хантер.
— Семь. Еще вина?
Чарльз посмотрел на француза и решил, что продолжать спор бессмысленно. Сансона легче будет контролировать, если тот сочтет, что заключил выгодную сделку. Если же он будет полагать, что с ним обошлись несправедливо, то станет совершенно невыносим.
— Ладно, семь, — согласился Хантер.
— Друг мой, твой здравый смысл великолепен. — Сансон протянул руку. — Теперь поведай мне, как ты намерен вести атаку.
Он выслушал план, не издав ни звука, а затем, когда Хантер закончил излагать, хлопнул себя по ляжке.
— Верно говорят про испанскую леность, французское изящество и английское хитроумие!
— Думаю, это должно сработать, — сказал Хантер.
— Не сомневаюсь в этом ни на йоту, — отозвался Сансон.
Когда Хантер покинул небольшую комнату, над улицами Порт-Ройяла уже занималась заря.
Глава 8
Конечно же, подготовку к экспедиции невозможно было сохранить в тайне. Слишком многие моряки стремились присоединиться к любому из каперских рейдов. Требовалось изрядное число торговцев и фермеров, чтобы снарядить «Кассандру», шлюп Хантера. Рано поутру весь Порт-Ройял уже только и толковал, что о его грядущей вылазке.
Говорили, что Хантер собирается напасть на Кампече, разграбить Маракайбо. Некоторые даже утверждали, что он осмелится устроить налет на Панаму, как семьдесят лет назад это сделал Дрейк. Но для такого длительного плавания требовался очень значительный запас провизии, а Хантер загружал в трюмы относительно немного.