Ветки тсуги переплелись между собой и росли от самой земли. Он оказался как в клетке из темных, перистых, гибких ветвей. Споткнувшись на бегу, упал, поднялся снова, столкнулся с решеткой из веток, такой же непроходимой, как если бы она была железной. Бросился влево, упал на колени, попытался протиснуться под низко нависшими ветвями, рванулся и только обессилел от напряжения. На какую-то долю секунды страх, перед тсугой стал сильнее страха перед преследователями. Тонкие закрученные прутья сплелись вокруг него, как пальцы, зелень лезла в рот. В полном отчаянии он стал пробиваться вперед напролом и вдруг вывалился из зарослей в неясном просвете — прямо у отвесной скалы. Упал и даже не попытался удержаться на ногах. Лежал неподвижно вниз лицом и судорожно, с рыданием глотал воздух.
Сзади раздавались крики — слева и справа. Почудилось, что он уже принадлежит бегущим за ним, он их кукла, их вещь — и от этого не спастись.
Он поднялся. Стал ощупью двигаться вперед вдоль скалы, касаясь рукой холодной, безликой поверхности камня. Каменная стена поворачивала вправо вместе с зарослями тсуги. Он тоже повернул и тут увидел перед собой какую-то неясную фигуру. Это была Эмили. Она прижала к губам палец.
Они стояли, не проронив ни звука, глядя друг на друга. Потом, оторвав палец от губ, она протянула руку. Он машинально подал ей свою, и она тихонько повела его вперед, отклоняя ветки, выбирая дорогу. Он следовал за ней, механически проделывая все то же самое. Она вела его вдоль каменной стены, и, казалось, они шли в тупик. Подойдя к кустам, Эмили опустилась на четвереньки и исчезла среди веток. Он тоже присел и снова оказался в клетке из веток тсуги. Смутно, как под водой, он увидел впереди себя Эмили. Она резко свернула вправо и исчезла — прямо в скале.
Он достиг того же места. Ее маленькая бледная рука высунулась из скалы. И тут он заметил полукруглую дыру — не больше двух футов в диаметре. Прижавшись к земле, он скользнул сквозь отверстие в сумрачную, тенистую мглу. Эмили потянула его вверх, показывая, что он может встать.
Он поднялся на колени, потом встал осторожно. Ее рука тащила его вперед, глубже в пещеру. Теперь, когда его глаза привыкли к темноте, он смог оглядеться вокруг. В пещере не было полной тьмы, лишь полумрак. Взглянув вверх, он заметил тонкую щель в каменном потолке.
— Здесь спокойно, Джон. — Слабый шепот Эмили был похож на шорох морской раковины. — Никто не знает про это местечко. Никто, кроме меня и Энджел. Это тот самый секрет.
Он стоял с ней рядом, будто она, как и пещера, несла в себе безопасность. Тело его дрожало, но болезненное царапанье в груди уменьшалось. Крики раздавались вокруг. Он слышал треск от пробирающихся сквозь заросли тел так ясно, словно их не каменная стена разделяла, а тончайший листик бумаги.
— Не бойтесь, — сказала Эмили. — Они нас не услышат. Мы с Энджел проверяли. Тут какой-то фокус в этой пещере. Внутри можно кричать, а снаружи не слышно ни звука. Так что все в порядке. Слышите, они уже уходят… Когда я уехала от вас, — продолжала она, — я пришла сюда, чтобы побыть одной. И я услышала крики и как люди бегут, и поняла, что это значит. И нашла вас.
Напряжение ослабевало, и нарастала усталость. Он чувствовал, что у него подгибаются ноги. Эмили тронула его за руку:
— Вам нужно лечь. Сюда… Мы называем это кроватями, но тут просто одеяла, а под ними сосновые иголки.
Он вытянулся, утонув в мягком объятии сосновых игл. Да, преследователи уходили вправо — спускались по оврагу.
— У нас есть тут мебель, — говорила Эмили. — Ящики из-под апельсинов, свечи и все прочее. Это наш дом. Мы приходим сюда почти каждую ночь. Мама ничего не знает. Вылезаем через окно и возвращаемся к рассвету. А Луиза живет здесь все время.
Эмили скользнула в сторону. Затем чиркнула спичкой. Он обернулся и увидел, что она стоит с горящей свечкой, вставленной в бутылку из-под кока-колы, и с большой старой куклой в соломенной шляпке.
— Это Луиза. Она…
— Погаси свечу, Эмили. Они могут вернуться.
Она постояла, серьезно глядя на него, потом задула свечу.
— Ну вот. Это Луиза. Она королева всех кукол Энджел. Я-то считаю, что куклы — чепуха, но делаю вид. Понимаете, это Энджел нашла пещеру. — Она подошла и присела на корточки рядом с ним. — Так что, наверное, это пещера Луизы.
Весь этот мир детской пещеры казался ему таким же нереальным, как его паническое бегство через лес. Потрясение, пережитое им там, в коровнике, жгло, как свежая рана. У него не было сил строить какие-либо планы. На какое-то время он в безопасности — казалось, только это и имеет значение. Но теперь он попытался задуматься о будущем. Итак, он бежал, а бежав, как бы признал свою вину. Они истолкуют его побег именно так, — потому что им хочется так истолковать. Того, что там, в коровнике, достаточно, чтобы погубить его. А теперь еще и это — он бежал. Что же ему делать? Попытаться добраться до Вики и спрятаться у них до приезда полиции? А потом отдаться в их руки?
Массивное, непреклонное лицо капитана Грина, казалось, незаметно наблюдает за ним из полумрака.
Возможно, ему надо так поступить. И не единственный ли это выход из положения? Но не теперь, когда этот сброд еще в лесу и может вернуться в любую минуту.
— Джон! — донесся до него голос Эмили.
— Да, Эмили?
— Что они хотели с вами сделать?
— Не знаю.
— И вы убежали?
— Да.
— Я их ненавижу, — воскликнула Эмили. — Ненавижу!
Придется все ей рассказать. Между ними не должно быть неясностей — ей следует знать все, прежде чем она решит, на чьей она стороне.
— Они обнаружили на джинсах цементные пятна, а кто-то, назвавшись моим именем, звонил в магазин стройматериалов в Питсфилде и заказывал цемент. И велел сгрузить его у поворота ручья, за домом. Будто бы для плотины. Я был у поворота и увидел следы тачки и цемента. Они вели к коровнику. И в коровнике…
Как говорить об этом ребенку? Внезапно снова вспомнилось, как он вбегает в коровник… Он замолчал.
Эмили спросила:
— И цемент был в коровнике?
— Кто-то сделал из него пол в одном из стойл — новый цементный пол.
— Значит, она там, — как нечто само собой разумеющееся заключила Эмили. — Миссис Гамильтон там. Она мертва и спрятана под цементным полом.
— Думаю, что так, Эмили.
— А кто это сделал?
— Не знаю.
— Но ведь кто-то это сделал, правда? Кто-то похоронил ее там и хотел, чтобы подумали на вас.
— Да.
Он рассказал ей, но легче не стало. Только яснее показало ему то положение, в котором он оказался. Цемент на его джинсах. Его голос заказывает мешки по телефону. Линда лежит в его коровнике под слоем цемента. Чудовищная иллюзия, сфабрикованная врагом. Но кто поверит этому? Капитан Грин? Прокурор? Судья? Присяжные? Присяжные — двенадцать румяных голубоглазых мужчин и женщин, сидящих в суде, смотрящих на него так же, как вся деревня смотрела на собрании, как те мужчины на лугу…
— Джон, вы же не виноваты?
— Нет.
— Но кто-то это сделал.
— Да.
— Мне выйти? Посмотреть, не ушли ли они?
— Не надо пока. Подожди немного.
— Джон, если вы хотите остаться здесь — Энджел может прийти в любой момент.
Он почти не слушал, отвечая ей механически, занятый своими мыслями. Но тут насторожился:
— Энджел?
— Да. Она должна прийти. Так она сказала. У нас пикник с Луизой. И я боюсь…
Энджел — лягающаяся и вырывающаяся из его рук: «Вы не узнаете наш секрет! Вы били свою жену!»
— Понимаете, тут все дело в секрете, — продолжала Эмили. — Она будет беситься, что вы здесь. И потом еще другое. Она говорит про вас, как мама и как все остальные. Она говорит, что вы это сделали, и…
В этот момент где-то высоко над ними раздался слабый таинственный крик совы. Эмили стиснула его руку. Крик повторился. Где-то он раньше слышал его. Конечно, сова кричала за яблонями по ночам.
— Это Энджел, — губы Эмили были прижаты к его уху. — Наш сигнал. Она сейчас у окна. Она спускается. Мы всегда так делаем. Кричим по-совиному и спускаемся сюда.
Джон вскочил на ноги. Эмили тоже.
— Куда вы пойдете?
— В лес.
— Но они все еще там. Вам нельзя. И она все равно заметит, как вы уходите. Она…
Он двинулся к лазу в скале. Эмили побежала за ним и потянула его за рукав:
— Нет, Джон. Нет. Останьтесь. Я придумала. Все будет хорошо. Мы все устроим. Все устроится с Энджел.
Он остановился в нерешительности, колеблясь между страхом и настойчивым дерганьем за рукав.
— Луиза, — воскликнула Эмили. — Поговорите с Луизой. Скажите Энджел, что Луиза вас пригласила.
— Но она не поверит…
— Ей придется сделать вид из-за Луизы. И скажите, что я пришла позже и не поверила вам и говорю, что Луиза просто дурацкая кукла, которая никого не может пригласить.
Эмили убежала в тень, в дальний конец пещеры, зажгла свечу и поставила рядом с куклой, восседавшей на ящике из-под апельсинов. Джон сел перед ней на корточки, не отрывая глаз от входа в пещеру. Заметил, как что-то сунули в лаз. Бумажный мешок? Потом появилась маленькая темная голова и толстенькое тело. Энджел поднялась на ноги и стала старательно стряхивать пыль со своих джинсов. Увидела Джона, и круглые черные глаза засветились.
— Хелло, Энджел, — сказал Джон. — Я проходил мимо, и Луиза пригласила меня войти. Надеюсь, ты не против? Эмили вне себя. Она говорит…
— Конечно, Луиза не приглашала его, — Эмили выбежала из темноты навстречу Энджел. — Я увидела, что он здесь и делает вид, будто Луиза может кого-нибудь пригласить. Она же просто дурацкая старая кукла.
Энджел, прижав к себе бумажный мешок, смотрела то на Джона, то на Эмили. Потом зажмурилась:
— В лесу много народу. Я слышала. Все эти люди — они ищут Джона.
— Какое нам до этого дело, — закричала Эмили. — Главное — секрет! А он говорит, что Луиза…
— Он плохой, — строго сказала Энджел. — Он плохо обращался с миссис Гамильтон. Вот почему они его ищут.
— Но это неправда, Энджел, — ответил Джон. — Все это просто ошибка. Если ты не веришь мне, спроси Луизу.
— Не знает она ничего, — язвительно вставила Эмили. — Что может знать старая глупая кукла?
Энджел наклонилась и бережно поставила на пол бумажный мешок. Потом она повернулась к ним спиной и почтительно склонилась перед куклой:
— Доброе утро, Луиза. Хорошо ли вы провели ночь? Правда ведь, Эмили гадкая дурочка? — После маленькой паузы она торжествующе обернулась к Эмили с раскрасневшимся от злорадства лицом. — Она говорит, что так и есть. — И снова обратилась к кукле: — Вы правда пригласили сюда Джона, Луиза? Вы пригласили его, раз эти люди ищут его, и они ошибаются, потому что миссис Гамильтон гадкая подлиза. Она говорила: «Дорогая Энджел, это наша тайна, не правда ли, и я подарю тебе такой же», и говорила… — Замолчала и после паузы снова обернулась к Эмили и высунула язык. — Балда ты. Ничего-то ты не знаешь. Луиза пригласила его. И Луиза говорит…
Вдруг Джон услышал, как там, снаружи, кто-то закричал. Он оцепенел. Почти тут же откликнулся второй голос. Казалось, это происходит совсем рядом, лишь в нескольких дюймах от них, и отзывается в пещере мрачным эхом, трепеща над их головами, как невидимая летучая мышь.
Эмили посмотрела на Джона. Глаза ее блеснули. Она подбежала к отверстию в стене:
— Я позову мужчин. Я скажу им, что Джон здесь…
— Нет! — Энджел бросилась на сестру, схватила ее за косу, била ее кулаками. — Нет! Луиза не велит. Луиза не разрешает.
Тот же голос снаружи крикнул:
— Тут — никого, Фред. Может, он вернулся на дорогу?
Джон стоял, вонзив ногти в ладони. Он слышал каждый шаг, хруст сухих веточек под ногами, медленное, хриплое дыхание.
Притворно хныкая, Эмили опустилась на пол. Энджел уселась на нее верхом.
— Значит… значит, Джон останется здесь? — спросила Эмили.
— Да, да, да!
— Насовсем? На столько, на сколько захочет?
— Да!
— И мы будем помогать ему? Будем делать все, что ему нужно, потому что так хочет Луиза?
— Да! — заявила Энджел.
Снаружи хрустнула сухая ветка. Джон затаил дыхание, прислушиваясь к тому, как шуршат ветки тсуги, через которую кто-то продирается. Энджел обернулась к нему с ослепительной улыбкой.
— Здесь можно кричать, — пояснила она. — Можете орать сколько хотите, а снаружи ничего не слышно.
Она раскрыла рот в форме буквы «О» и издала пронзительный вопль, который заметался по пещере, отражаясь от стен. Джон попытался глотнуть и не смог. Энджел закрыла рот, и постепенно шум смолк. Снаружи, чуть поодаль, мужской голос позвал:
— Ладно, Фред. Вернемся на дорогу.
Джон почувствовал, как у него подкашиваются ноги. Он схватился за стену, чтобы удержаться. Перед ним, будто статуя святого в нише, восседала Луиза, освещенная свечой. Ее голова в тяжелой шляпке слегка склонилась вперед.
Энджел присела на пол около бумажного мешка.
— Ну а теперь у нас будет пикник, — объявила она. — И Луиза велит, чтобы Джону дали половину твоей порции, Эмили.
Она достала еду из мешка — коробку инжира, две бутылки кока-колы, сандвичи, шоколадный батончик. Старательно разложила все это на полу перед Луизой в три кучки: одну побольше — для себя, и две поменьше — для Джона и Эмили.
— Луиза велит, чтобы Джону отдали вторую бутылку кока-колы. А Эмили ничего не будет пить.
Мужчины ушли. Невероятно, но он был спасен. Сознание, освобожденное от напряжения, работало исключительно четко. Это случилось. Воспользуйся этим!
Эмили возилась в темноте, за кружком света от свечи. Он сел на песчаный пол рядом с Энджел и стал есть.
«Миссис Гамильтон гадкая подлиза, она говорит: Энджел, это наша тайна…»
Энджел сказала это. Возможно, ничего это и не означает, но она это сказала. Может быть… Но главное сейчас не это. Мужчины подумали, что он вернулся из лесу на дорогу. Вот что важно сейчас. Пусть они так думают. Это поможет ему выиграть время.
Он сказал лукаво:
— Как любезно со стороны Луизы разрешить мне остаться здесь.
Энджел принялась за шоколадный батончик:
— Вы нравитесь Луизе. И мне вы тоже нравитесь. Меня только бесит, что Эмили во все вмешивается.
— Значит, Луиза хочет мне помочь? И она не против того, чтобы Эмили сделала для меня кое-что?
Энджел доела батончик и вытирала губы салфеткой.
— Луиза велит, чтобы Эмили отправилась помогать вам, прежде чем съест свой завтрак.
— Но, Энджел… — начала Эмили.
Джон стремительно обернулся к ней:
— Вы приехали сюда на велосипедах, верно? Где они?
— Спрятаны в кустах.
— Можешь ли ты сделать для меня кое-что?
— Если меня заставят… — притворно захныкала Эмили. Ему показалось, что она переигрывает, но Энджел этого не заметила. Она объявила самодовольно:
— Тебя заставят.
Джон объяснил:
— Знаешь ту грунтовую дорогу, что ведет вниз от дома Фишеров? Поезжай туда на велосипеде, а оттуда спустись на шоссе и оставь велосипед там. Постарайся, чтобы тебя никто не заметил. Потом вернись сюда. А когда ты будешь в деревне, расскажи им, что ехала по той дороге на велосипеде, а я подбежал и попросил одолжить велосипед. Они найдут его у шоссе и подумают, что я сел в попутную машину.
Энджел внимательно смотрела на него:
— Значит, вы хотите сделать вид, что уехали, а сами будете тут?
Джон все еще смотрел на Эмили:
— Думаешь, тебе это удастся?
Она улыбнулась радостно:
— Конечно. Я сейчас же еду.
Она подбежала к лазу, нырнула в него и скрылась из виду.
Должно получиться, подумал Джон. Если он кому и мог доверять — так это Эмили. И он на некоторое время окажется в безопасности. Впервые у него появилась надежда. Он не рассчитывал на это. Все произошло само собой. Но раз уж так вышло — не меньшее ли это из двух зол? Он точно знал, что было бы, отдайся он сам в руки властей. Даже если бы Вики удалось его защитить до появления полиции, его бы арестовали и все улики были бы беспощадно против него. План, придуманный его врагом, сработал бы точно, как было задумано. Но теперь, при том, что он здесь, на месте и на свободе, не сможет ли сразиться с врагом? Кто-то из здешних жителей все это подстроил. Кто-то… Стив Риттер?