— Чудо какое! — Она положила книжку и обвила руками могучую шею медведя. — Спасибо тебе! Но откуда они узнают, как ею пользоваться? Как ты им ее доставил? Ты видел их? Как они?
Под градом ее вопросов исбьорн снова рассмеялся:
— Нет, сам я их не видел. Я послал к ним гонца с наказом. Они должны были получить книжку сегодня утром. — Он умолк, наморщив лоб. — В записке я строго-настрого запретил им рассказывать о ней кому бы то ни было. И ты не должна говорить никому из слуг. Тебе не полагается подобная вещь, но я… Мне не хотелось, чтобы ты слишком тосковала по дому.
— Понимаю. — Ласси снова обняла его. — Спасибо тебе, тысячу раз спасибо! — Она перенесла книжечку на письменный стол и достала перо и чернила. — Вот и напишу Хансу Петеру прямо сейчас!
— Я так и думал, — отозвался исбьорн, и в голосе его прозвучала печаль. — Я увижу тебя за ужином?
— Разумеется, — откликнулась она, сосредоточившись на книжке. — Как обычно.
Она не слышала, как он ушел.
«Дорогое мое семейство, — написала она в книжечке, — это я, пика. Надеюсь, все вы в добром здравии».
И тут она поняла, что не знает, о чем писать дальше. «Я живу во дворце изо льда»? «Каждую ночь в моей постели спит незнакомый мужчина»? «Мне прислуживают лакеи, но они не люди»? «Дворец построен троллем»? Все эти фразы тревожили и в то же время не отражали истинного положения дел.
Не зная, как поступить, ласси закрыла книжку и положила на нее правую ладонь. Сосчитала до десяти и снова открыла. Написанные слова исчезли. Она пролистала остальные страницы, но больше ничего не появилось.
— Ну, — сказала она Ролло, — и что теперь?
— Мне это не нравится, — припечатал волк. — Лишний кусок тролльской магии.
— Разумеется, это магия троллей, — огрызнулась девушка, — но если она позволит мне разговаривать с Хансом Петером, тогда я не… Ой!
На открытой странице перед ней возникло слово.
«Ласси?»
«Ханс Петер?» — быстро нацарапала она.
«Ты здорова?»
«Да! А ты? А папа? А остальные?»
Слова появлялись на странице так быстро, как брат успевал их писать.
«Очень хорошо! Аскель завалил исбьорна и продал шкуру королевскому меховщику в Христиании. Теперь король и слышать не желает о других охотниках. Аскель поставляет мясо к королевскому столу и меха для королевских одежд. Аскель с матерью живут в прекрасном доме в Христиании. И Эйнар с ними».
Ласси мрачно усмехнулась. Именно этого ее мать всегда и хотела.
«А ты? — написала она. — И папа?»
«Мы с отцом остались в хижине. Хотя ты бы ее не узнала. Крыша новая — подарок Аскеля. Но мы добавили еще комнату и новую обстановку благодаря папиной собственной удаче».
Ласси остановилась и прочитала написанное нетерпеливому Ролло. От последней части у нее захватило дух.
«Папиной удаче?»
«На следующий день после твоего отъезда в первом же срубленном им дереве оказался клад. Стальной сундук с золотыми монетами закопали рядом с деревом, когда оно было еще молоденьким побегом. Дерево оплело его корнями и скрывало, пока не пришел отец».
Ласси очень обрадовалась. Она понимала, что процветание исключительно благодаря Аскеладдену уязвляло отцовскую гордость. Теперь он мог похвастаться (хотя ни за что не стал бы) собственным богатством.
«Ой, я так рада», — написала она.
«Сама-то как?» — спросил Ханс Петер.
«Осмелюсь высказать догадку, что ты знаешь, какова моя жизнь. Я живу в ледяном дворце».
«Этого я и боялся».
«Ты же был здесь, да?»
«Моя трусость навлекла проклятие на всех нас. Прости, сестренка».
«Что ты имеешь в виду? Что с тобой произошло?»
Долгое время ничего не появлялось, и ласси уже начала бояться, что брат ушел и оставил книгу, не в силах отвечать дальше, — слишком горько было у него на душе. Она в тоске мерила шагами комнату, каждые пять шагов возвращаясь взглянуть на книгу и мечтая, чтобы появились новые слова. Когда это наконец произошло, она рванулась к столу так быстро, что споткнулась о кресло. Пришлось с минуту прыгать на одной ноге и ругаться, прежде чем слезы высохли и она смогла читать.
«Не могу сказать. Даже спустя все эти годы и на таком расстоянии — не могу. Ее власть слишком велика. Прости, сестра, но тебе придется плутать во мраке так же, как моей Тове».
— Тове? — Ласси моргнула и взглянула на Ролло. — Кто такая Това?
— Не знаю, — отозвался волк, в нетерпении скребя хозяйку лапой по ноге. — Спроси его.
«Она была красивая, — писал дрожащей рукой Ханс Петер. — И добрая. Тебе бы она понравилась. Теперь ее нет. Я слышу, меня зовет Рольф Симонсон. Скажу папе, чтобы написал тебе сегодня вечером, когда вернется».
И отец написал, радостно умоляя дочку рассказать ему о благополучной жизни во дворце и делясь домашними событиями. Найденное золото позволило Ярлу послать достойное приданое своим замужним дочерям.
«Это чудесно, папа, — написала ласси. — Я так рада за всех за вас».
Было поздно, и она уже переоделась в ночную сорочку. За ужином девушка рассказала исбьорну о своей беседе с Хансом Петером, умолчав о загадочной Тове и о проклятии. Медведя ее восторг от подарка порадовал, но он снова предупредил, чтобы она не упоминала о нем ни при ком другом. Каждый раз, когда заходила Фиона с переменой блюд, он переводил разговор на другое.
Эразм по-прежнему не показывался.
В тот вечер ласси и Ярл переписывались еще некоторое время, причем каждый отчаянно старался казаться веселым и притворялся, будто они болтают, сидя за столом. Ярл обещал посвятить в их тайну Йорунн, когда та приедет в следующий раз, и заставить ее тоже написать ласси.
В приподнятом настроении, но уставшая, ласси закрыла книжечку и забралась в большую кровать. Голова ее была так занята прокручиванием событий дня, что она едва заметила, как явился ночной сосед и забрался в постель рядом с ней. Когда же храп сообщил ей о его присутствии, она просто протянула руку и ткнула его так же, как поступила бы с одной из сестер. Он перевернулся на бок, и оба заснули.
Глава 15
Теперь, когда ласси разобрала тролльский язык — и узнала, что это он, собственно, и есть, — она уже не могла остановиться. В поисках нечитаной резьбы и вышивки она прочесала весь дворец, а затем переключилась на библиотеку. Найдя пустую книгу, девушка начала записывать то, что узнала о принцессе троллей, фавнах, Хансе Петере и себе самой.
Она разыскала норвежский словарь и принялась заносить на поля тролльские соответствия к норвежским словам. Это занятие заставило ее осознать, насколько скудны ее познания в тролльском языке. Но ласси решила, что такие слова, как «амбидекстр» и «пенультимат»,[4] ей вряд ли пригодятся.
— Разве что я встречу второго с конца тролля и он будет одинаково ловко владеть обеими руками, — рассудила она вслух и хихикнула.
— Простите, госпожа?
Ласси подпрыгнула и захлопнула словарь. Она обернулась, чувствуя себя виноватой — ведь ее застали за порчей книги, — и увидела мадам Грей. Горгулья стояла в дверях библиотеки с перьевой метелкой для пыли в руке. Похоже, ее вовсе не волновало, что ласси писала в одной из книг, и девушка расслабилась.
— Здравствуйте, мадам Грей, — сказала она, но книгу все равно убрала за спину. — Как вы сегодня? — Ей очень хотелось, чтобы слуги наконец перестали к ней подкрадываться.
— Спасибо, госпожа, все прекрасно, — ответила домоправительница. Она неуверенно топталась в проеме. — Мне пойти в другую комнату, госпожа?
— Ни в коем случае, — всплеснула руками ласси. — Не хочу мешать исполнению ваших обязанностей.
До нее внезапно дошло, что она ни разу не разговаривала с остальными слугами, кроме Эразма.
Девушка отошла к креслу у окна и села. Ледяные пластины были куда прозрачнее, чем привычное ей желтоватое пузырчатое стекло. К сожалению, все окна выходили лишь на бескрайнее царство белого снега.
Обходя комнату, домоправительница напряженно сутулилась. Поначалу она вытирала пыль чисто формально, но юная госпожа сидела себе в кресле и, напевая, царапала что-то в книжке, и мадам Грей расслабилась. Уборка сделалась более тщательной, а плечи расправились.
И тут ласси нанесла удар:
— Мадам Грей, откуда вы?
— Пардон? — Метелка со стуком упала на боковой столик.
— Откуда вы прибыли? Готова спорить, вы родились не здесь, во дворце, — улыбнулась ей ласси.
— Нет, не здесь. — Домоправительница подняла метелку и крепко сжала ее, словно меч.
— Где же тогда? Уверена, мне не доводилось встречать никого… похожего на вас в Норвегии.
— Я родом к югу оттуда, — чопорно отозвалась мадам Грей.
— Откуда же? Из Дании?
— Нет.
— Из Пруссии?
— Нет.
— Из Италии?
Домоправительница вздохнула и посмотрела на свою хозяйку.
— Госпожа, если это покончит с расспросами, отвечу: я из Франции.
— Правда? — Ласси отложила словарь и подалась вперед. — А каково там? Ваших… соплеменников много во Франции?
Взгляд мадам Грей затуманился.
— Франция отличается от Норвегии, как репа от апельсинов, — мягко проговорила она. — Мой народ очень многочислен: французы понастроили великое множество церквей, а мы селимся на колокольнях.
Ласси в смятении представила, как во время молитвы за ней наблюдает семейство серых крылатых тварей.
— Неужели вам не хочется домой? — спросила она.
Выпрямив спину, мадам Грей ответила:
— Это не имеет значения, — и вернулась к работе.
Она быстро закончила вытирать пыль и удалилась, не прибавив ни слова.
Ласси гадала, каково это — быть родом из Франкрика (именно так она привыкла называть эту страну).
— Фра-анция, — произнесла она вслух, смакуя слово так, как это делала мадам Грей.
Интересно, насколько необычно родиться во Франции? Наверное, не больше, чем иметь серую кожу и перепончатые крылья.
— Думаю, подпасть под чары троллей еще необычнее, — позже сказала она Ролло.
Девушка снова сидела на полу посреди гардеробной, старательно пришивая голубые ленты обратно на парку. Она чувствовала себя виноватой: испортила имущество любимого старшего брата!
— По крайней мере, мы пока не подпали, — мрачно отозвался Ролло.
— Откуда ты знаешь? — с любопытством спросила ласси.
Она не чувствовала себя проклятой, но кто знает, каковы должны быть ощущения? Волк, однако, говорил совершенно уверенно:
— Я пытался покинуть дворец. И проделал изрядный путь, прежде чем решил, что лучше вернуться. — Он зевнул, обнажив длинные белые зубы. — Но ничто не заставляло меня повернуть назад. Во всяком случае, я ничего такого не почувствовал. Поэтому, думаю, мы вольны уйти.
— Ты волен, — сухо ответила она. — А я дала слово и сдержу его.
— А я дал слово твоему брату, что останусь с тобой, — парировал волк. — Поэтому я не покину тебя, даже если ты заколдована. Но мне так не кажется. Ты не пахнешь как другие.
— Я ведь тут единственный человек, — пожала ласси плечами и вернулась к шитью.
— Нет, это потому, что ты не заколдована, — уперся Ролло. — Здесь все пахнут по-разному, это правда. Но поверх их собственного запаха всегда присутствует еще один. Тот самый запах тухлого мяса. — Он наморщил длинный нос. — А ты так не пахнешь.
— Но слуги пахнут?
— И исбьорн тоже.
— Может, они просто не моются, — фыркнула ласси, но шутка получилась невеселая. Она верила Ролло и его острому нюху. — Стало быть, я не обязана оставаться.
— Только чтобы сдержать слово, — согласился Ролло. — А как ты знаешь, данное правило допускает самое широкое толкование.
— Данное правило допускает самое широкое толкование? — повторила ласси и удивленно воззрилась на волка. — Кто тебя такому научил?
— Ханс Петер сказал мне это перед нашим уходом, — признался Ролло. — Он велел использовать это выражение, если дело примет дурной оборот, чтобы помочь убедить тебя, что ты имеешь полное право уйти. А если ты все равно не пойдешь, я должен тебя укусить. — Ему явно было не по себе.
Оба замолкли, переваривая услышанное. Если Ханс Петер велел Ролло укусить их обожаемую ласси, значит он действительно ожидал чего-то ужасного.
— Ну что ж, он ведь был здесь прежде, — заметила ласси и поморщилась. — Насколько худо ему приходилось, раз он вообще предложил такое. Сдается мне, его-то в шелка не кутали и роскошными яствами не потчевали.
При упоминании о еде у Ролло заурчало в брюхе.
— Я бегал по снежной равнине весь день, — сказал он с большим достоинством. — А сейчас пора ужинать.
— Совершенно верно.
И они присоединились к исбьорну в столовой. Ласси прочла рекомендованную медведем пьесу, и они ее детально обсудили. Девушке главная героиня показалась слишком истеричной, но исбьорн возразил, что при правильном исполнении роли получается очень трогательно. Ласси хотела полюбопытствовать, где он мог видеть этот спектакль, но исбьорн перевел разговор на поэзию, которую тоже очень любил. Знакомство дочери дровосека с этим жанром ограничивалось несколькими старыми легендами, исбьорн же посоветовал ей уделить внимание кое-кому из современных авторов. Она обещала почитать ему стихи одного из них за обедом на следующий день, и они пожелали друг другу спокойной ночи.
Раздевшись и забравшись в постель, ласси в последний раз проверила волшебную книжечку, но новых сообщений от родни не появилось. Она засунула сокровище под подушку вместе с дневником и составляемым ею словарем и уснула.
Сегодня ночной гость не храпел. Однако во сне ласси лягнула его и, наполовину проснувшись от этого, погладила по плечу в знак извинения. Он только засопел, а она перевернулась на бок и снова заснула.
Глава 16
И потекли похожие друг на друга дни. Ласси читала стихи и романы и обсуждала их с исбьорном. Она вела дневник, пополняла словарь и методично обшаривала замок в поисках подсказок. Время от времени она захаживала в кухню и разговаривала с остальными слугами, а в покоях ей продолжала прислуживать угрюмая селки Фиона.
Ласси выяснила, что минотавр родом с маленького островка у побережья Греции, а Эразм — с другого греческого острова. А мадам Грей потому кажется вытесанной из камня, что на самом деле из него сделана, и порой она целыми днями просиживает на крыше дворца, не шевелясь и даже не дыша, и погода ее совершенно не волнует.
Но ничто из этого не помогало ласси понять, как слуги попали сюда. Правда, кто-то из саламандр раз обмолвился, что причиной падения Фионы послужило ее тщеславие. В отличие от истории возлюбленной Эразма, Нареллы, истории других не вызвали у троллей желания запечатлеть их на стенах дворца. Ни у троллей, ни у Ханса Петера.
— Я помню вашего брата, — заявил однажды один из саламандр. — Он был очень высокий.
Саламандры доходили ласси только до колена, поэтому она предположила, что для них все высокие, но в данном случае он был прав.
— Да, он высокий.
— Он что, жив? — Саламандра был явно изумлен.
— Да, конечно. — Ласси вздрогнула, представив иной вариант.
— Ой, как интересно!
Повар юркнул обратно в большой кухонный очаг, и вся троица оживленно зашипела между собой.
— Как интересно, — повторил он, снова выбираясь из огня.
— Что еще ты помнишь про моего брата? — И тут до нее кое-что дошло. Она-то думала, только Эразм знал, что Ханс Петер приходится ей братом. — Откуда ты знаешь, что мой брат здесь был?
Саламандры хитренько переглянулись.
— Нам фавн рассказал, — заявил второй, тоже выбираясь из очага. Ласси с трудом их различала, но это их, похоже, не беспокоило. — Но мы больше никому не сказали.
— Да, это небезопасно, — согласился первый. Он огляделся, но в кухне они были одни. — Эразм знал, что мы не проболтаемся.
— Вы очень добры. Так что еще вы помните? Что-нибудь… интересное?
— Он любил читать при любой возможности и вырезать. Изучал книги в библиотеке, а потом вырезал всякие штуки на каминной полке. Но не на колоннах.