— Ну, — замялась Сьюзен, — и я бы сказала то же, что и Питер... если б не лес и фавн. Не может же это быть правдой!
— Я бы не стал утверждать столь категорично. Обвинить человека, которого всегда знали как правдивого, — это очень серьезно. Я бы на вашем месте не торопился.
— Но мы боимся, что с Люси происходит нечто худшее, — вздохнула Сьюзен.
— Вы хотите сказать — помешательство? — произнес совершенно невозмутимо профессор. — Можете сразу выкинуть эту мысль из головы. Всякий, кто ее увидит и побеседует с ней, скажет, что девочка вполне нормальная.
— Но тогда... — начала Сьюзен и запнулась. Она раньше и представить не могла, что пожилой человек способен говорить так, как говорил сейчас профессор.
— Логика! — проворчал профессор, как бы разговаривая сам с собой. — Почему в школах их не учат мыслить логически? Ведь ясно же, что здесь есть лишь три возможных объяснения: либо ваша сестра лжет, либо она безумна, либо говорит правду. Вы сами мне сказали, что раньше она не лгала, и совершенно очевидно, что она не безумна. И пока в руках у нас не будет бесспорных доказательств противного, нам остается принять ее рассказ за правду.
Сьюзен сердито глянула, но по выражению лица профессора поняла, что тот и не думает шутить.
— Рассказ за правду, сэр? — удивился Питер.
— Что вас смущает? — поинтересовался профессор.
— Да вот хоть бы это: если рассказ — правда, то почему об этой стране не знает никто, кому приходилось раньше открывать шкаф? Ведь когда мы пошли посмотреть еще раз, ничего там не нашли. И в тот раз даже Люси не притворялась, будто там что-то есть.
— И что же из этого, по-вашему, следует? — поинтересовался профессор.
— А то, что если бы там что-то на самом деле было, то было бы всегда.
— А откуда у вас уверенность, что раньше ничего не было?
Питер не знал, что ему сказать.
— А как же со временем? — спросила Сьюзен. — Люси просто не успела бы где-нибудь побывать... Она выбежала оттуда чуть ли не следом за нами. Пробыла она меньше минуты, но уверяла, что прошло несколько часов.
— Для меня именно это обстоятельство и делает ее рассказ очень правдоподобным, — заверил профессор. — Если в этом доме есть дверь, которая ведет в некий иной мир, а я должен предупредить вас, что дом очень старый и очень странный, сам я знаю о нем далеко не все... Если, повторяю, она действительно побывала в ином мире, то совершенно необязательно, чтобы время в нем текло так же, как у нас. Там может быть свое время, отличное от нашего. Вполне вероятно, что сколько бы времени вы ни провели там — здесь это не займет и минуты нашего времени. А я не уверен, что девочка ее возраста додумалась до такой идеи самостоятельно, поэтому считаю, что так все и было. Если бы она вздумала притворяться, то, скорее всего, спряталась бы где-нибудь и просидела там вполне приличное время, а уж потом вышла бы и начала рассказывать свою историю.
— Что же, вы и в самом деле считаете, что стоит только завернуть за угол или открыть шкаф, как откроется иной мир, вроде этой Нарнии? — спросил Питер.
— А почему бы и нет? — сердито произнес профессор, снял очки и принялся их протирать, бормоча себе под нос: — Хотел бы я знать, чему их теперь учат в школах?
— Но нам-то что делать? — растерялась Сьюзен, почувствовав, что беседа отклонилась от главного вопроса: как быть с Люси.
— Дорогая моя юная леди! — профессор вдруг насмешливо посмотрел на нее и на Питера. — Я могу предложить лишь один план действий, но думаю, что он заслуживает внимания.
— Какой? — спросила Сьюзен.
— Попробуйте каждый заниматься своим делом, — ответил он.
И на этом беседа закончилась.
После разговора положение Люси стало более терпимым. Питер следил, чтоб Эдмунд больше не высмеивал ее, а она, как и все остальные, не чувствовала никакого желания снова вспоминать о платяном шкафе. И о том, и о любом другом платяном шкафе на свете. Шкафы стали для них запретной темой. Таким образом, хотя бы внешне все выглядело так, будто на этом приключении поставлена точка. Но до настоящего конца было еще далеко.
Дом профессора, о котором он и сам знал мало, действительно был очень старым и очень знаменитым. Люди со всей Англии приезжали и просили разрешения осмотреть его. О доме рассказывалось во всех путеводителях и даже в исторических книгах. Причем истории там были даже более странные, чем та, в которую попала Люси. Всякий раз, когда прибывала группа туристов, осматривающих достопримечательности, и просила разрешения осмотреть дом, профессор такое разрешение давал. Тогда миссис Макриди, экономка, водила их по всему дому, рассказывала о картинах, доспехах, редких книгах в библиотеке и о многом другом. Но надо заметить, что миссис Макриди не очень любила детей, и еще ей не нравилось, когда мешали во время экскурсий, задавая неуместные вопросы. Поэтому чуть ли не в первое утро, наряду с прочими наставлениями, она предупредила Питера и Сьюзен:
— Запомните еще вот что: не попадайтесь мне на пути, когда я вожу по дому посетителей!
— Неужели вы думаете, что кто-то из нас захочет потратить целое утро, таскаясь по дому с толпой чужих взрослых? — раздраженно спросил Эдмунд, а остальные подумали то же самое.
Из-за этой причуды миссис Макриди и продолжились приключения детей. Спустя несколько дней после разговора с профессором Питер и Эдмунд осматривали рыцарские доспехи и обсуждали, нельзя ли взять ненадолго кое-какие вещи и поиграть с ними в лесу. Вдруг в комнату вбежали девочки и возбужденно закричали:
— Скорей отсюда!
— Идет Макриди, а с ней целая банда!
— Точнее не скажешь! — проворчал Питер, и все четверо побежали в дальний конец комнаты, к двери.
Они пробежали Зеленую Комнату и скрылись в библиотеке, но вдруг людской гомон послышался впереди. Они поняли, что миссис Макриди вместо того, чтобы как обычно начать осмотр с главной лестницы, почему-то повела группу по запасной. И то ли от неожиданности они потеряли голову, то ли миссис Макриди решила поймать их на месте преступления, то ли в этом доме действительно свило себе гнездо некое волшебство, захотевшее загнать их в Нарнию, но им казалось — куда бы они ни направлялись, туристы гнались за ними по пятам. Наконец Сьюзен не выдержала и сказала:
— Сколько хлопот из-за этих экскурсантов! Давайте скорее в комнату со шкафом — отсидимся, пока они не пройдут. Комната пустая, никто не будет туда заглядывать.
Как только они вбежали в комнату, в коридоре послышались голоса, а потом кто-то с той стороны двери стал нащупывать ручку... И вот ручка поворачивается.
— В шкаф! — приказал Питер. — Живо! Больше некуда!
Он быстро открыл шкаф, мгновенно все четверо забились внутрь, прикрыли дверцу и затаились, переводя дыхание. Питер держал дверь приоткрытой — как всякий благоразумный человек, он помнил, что никогда-никогда не следует запираться в каком бы то ни было шкафу.
Глава шестая
В ЛЕСУ
— Эта Макриди и не торопится, — прошептала Сьюзен. — Похоже, она и не думает идти дальше. А у меня страшная судорога. Свело ноги.
— Да и нафталином тут пахнет отвратительно! — присоединился к ней Эдмунд.
— Наверно, карманы пальто набиты им, — заметила Сьюзен. — Это от моли.
— А мне что-то колет в спину, — пожаловался Питер.
— Оно холодное? — спросила Сьюзен.
— Еще какое! — сказал Питер. — Но вдобавок тут висит что-то мокрое. Что тут такое устроили? И сижу я на чем-то мокром. И с каждой минутой все мокрее.
И он завозился, поднимаясь на ноги.
— Давайте выходить отсюда, — решил Эдмунд. — Их не слышно. Они, по-моему, ушли.
— Ой-ой-ой! — вдруг вскрикнула Сьюзен.
Все повернулись к ней выяснить, в чем дело.
— Я, оказывается, сижу спиной к дереву, — прошептала Сьюзен дрожащим голосом. — И вы посмотрите — там, над ним, свет.
— Ей-богу, ты права, — удивился Питер. — И вы гляньте еще туда — и вон туда. Везде деревья. А эта мокрая штука, оказывается, просто снег... Ну, ребята, я считаю, что мы попали в тот Лес, о котором нам рассказывала Люси.
Да, теперь в этом не могло быть никаких сомнений: все четверо стояли в зимнем лесу, прищурившись от яркого белого света. Позади них на плечиках висели пальто, а впереди стояли припорошенные снегом деревья.
Питер повернулся к Люси.
— Прости меня, что я не верил тебе, — попросил он. — Мне очень жаль, что все так получилось. Дай руку.
Люси улыбнулась, и они пожали друг другу руки.
— Что же нам делать? — спросила Сьюзен.
— Как — что? — удивился Питер. — Разумеется, идти осматривать лес.
— Тут слишком холодно. — Сьюзен дрожала, притопывая ногами. — Может, нам подойдут какие-нибудь из этих пальто?
— Но они же не наши, — нерешительно возразил Питер.
— Мы же не насовсем, — уговаривала Сьюзен, — так что вряд ли кто-то заметит. Да мы и не будем выносить их из дома.
— Я бы до этого ни за что не додумался, Сью, — сказал Питер. — При таком условии, конечно, мы можем их взять. Никто не скажет тебе, что ты взял пальто без спросу, если ты не вынесешь его из шкафа. А я считаю, что вся эта страна умещается в шкафу.
И они немедленно претворили в жизнь весьма рассудительное предложение Сьюзен. Все пальто оказались очень им велики, доходили до пят и напоминали королевские облачения. Зато в них сразу стало теплее. Оглядев друг друга, каждый подумал, что в такой одежде они выглядят намного лучше и гармонируют с окружающей обстановкой.
— Давайте будем играть в исследователей Арктики, — предложила Люси.
— Тут хватит интересного и без всякой игры, — возразил Питер и пошел вперед, в лес, прокладывая остальным дорогу сквозь глубокий нетронутый снег.
— Эй! — крикнул Эдмунд. — Возьми немного левее! Если идти к фонарному столбу, то надо держать курс вон туда!
На мгновение он совершенно забыл, что ему надо притворяться, будто он здесь впервые. Но как только эти слова слетели с языка, он понял, что проговорился. Все остановились и уставились на него. Питер присвистнул.
— Значит, ты действительно был здесь, — сказал он. — И Люси говорила правду, что встретила тебя здесь. А ты уверял, что она лжет.
Наступило страшное молчание.
— Такого ядовитого гаденыша... — начал Питер, но не договорил и только пожал плечами.
Все и так, без слов, было ясно, и все четверо пошли дальше. Эдмунд твердил про себя: “Вы мне за все заплатите, зануды, жалкие людишки, дураки набитые!”.
— А куда мы идем? — спросила вскоре Сьюзен главным образом для того, чтобы сменить тему разговора.
— Вести нас должна Лю, — решил Питер. — Видит бог, она это заслужила. Куда ты нас отведешь, Люси?
— Может быть, нам следует повидать господина Тумнуса? — спросила Люси. — Я вам рассказывала о нем. Это очень милый фавн.
Все согласились и быстро прошли вперед, то и дело притопывая ногами. Люси оказалась хорошим проводником. Сначала она колебалась в выборе дороги, но когда увидела запомнившееся с прошлого раза странное, одинокое дерево, а затем — приметный пень, быстро вывела их к пологому спуску, где земля пошла бугорками и ложбинками, оттуда свернула в маленькую долинку, и, наконец, они подошли к дверям пещеры господина Тумнуса. Тут их поджидал ужасный сюрприз.
На земле валялась сорванная с петель и изрубленная топором дверь. Внутри, в пещере, было темно и холодно, чувствовался сырой затхлый запах дома, в котором уже давно никто не жил. В пещеру нанесло много снега, который засыпал пол, смешавшись с чем-то черным — как оказалось, обгорелыми поленьями и золой из камина. Кто-то специально рассыпал ее по всей комнате, а потом еще и утоптал. Всюду валялись осколки разбитой вдребезги посуды, а портрет отца фавна на стене был исполосован ножом на мелкие лоскутки.
— Нам крупно не повезло, — сказал Эдмунд. — Без толку тащились в такую даль.
— Что это? — спросил Питер и нагнулся.
Он разглядывал кусок бумаги, прибитый гвоздем прямо через ковер к полу.
— Там что-то написано? — поинтересовалась Сьюзен.
— Вроде бы, — ответил Питер, — но так темно, что ничего не разобрать. Надо выйти на свет.
Они вышли из пещеры и столпились вокруг Питера, а он прочитал им следующее:
Дети молча смотрели друг на друга.
— Не думаю, чтоб после этого мне здесь понравилось, — проговорила Сьюзен.
— Что это за королева, Лю? — спросил Питер. — Ты о ней что-нибудь слыхала?
— На самом деле она никакая не королева, — объяснила Люси.
— Она страшная колдунья. Белая Колдунья. Весь лесной народ ее ненавидит. Она заколдовала эту страну так, что теперь тут все время зима и никогда не бывает Рождества.
— Я не знаю, имеет ли нам смысл продолжать. Я хочу сказать, что здешние места, оказывается, совсем не безопасны, и все выглядит теперь далеко не забавно. К тому же с каждой минутой становится все холоднее, а мы не взяли с собой еды. Может, вернемся домой? — предложила Сьюзен.
— Ах, но ведь нельзя же, нельзя! — закричала вдруг Люси. — Неужели вы ничего не поняли? Мы не можем просто так взять и уйти домой — после того, что здесь случилось. Ведь это из-за меня бедный фавн попал в беду. Он спрятал меня от Колдуньи и показал дорогу домой. Вот что значат слова “... прятал у себя шпионов и установил тесные отношения с Людьми”. Нам надо обязательно спасти его.
— Много мы тут сделаем! — фыркнул Эдмунд. — Ведь даже еды не захватили!
— Заткнись! — прикрикнул Питер, все еще очень сердившийся на Эдмунда. — Что думаешь, Сьюзен?
— Мне очень страшно. Я понимаю, что Люси права. Но мне страшно ступить дальше хотя бы шаг. Лучше бы мы вообще никогда сюда не приходили! Но я считаю, что мы должны сделать что-нибудь для мистера... как его зовут?.. ну, в общем, для этого фавна.
— То же самое чувствую и я, — согласился Питер. — Но меня тревожит, что мы здесь совсем без еды. Я бы предложил сейчас вернуться и взять что-нибудь из кладовой... Только не уверен, что потом мы сможем снова попасть сюда. Поэтому лучше всего идти дальше.
— Я тоже так думаю! — хором сказали девочки.
— Но сначала надо как-нибудь разузнать, где они держат этого беднягу, — продолжал Питер.
Они все еще стояли на месте, не зная, что им делать дальше, как вдруг Люси встрепенулась:
— Поглядите вон туда! Там малиновка с красной грудкой. Это первая птица, которую я тут вижу. По-моему... я, конечно, не знаю, умеют ли птицы в Нарнии разговаривать, но эта смотрит так, будто хочет нам что-то сказать.
Она повернулась к малиновке и спросила:
— Скажите, пожалуйста, вы не знаете, куда они увели господина Тумнуса, фавна?
И сделала шажок к птице. Та сразу же взлетела и перепорхнула на соседнее дерево. Усевшись поудобнее, она серьезно посмотрела на детей, как будто поняла все, что они говорили. Почти не отдавая себе отчета в том, что делают, дети приблизились к ней на несколько шагов. Тут малиновка вспорхнула, но, долетев до следующего дерева, снова уселась на его верхушку и поглядела на них серьезно и как-то тоскливо. До сих пор им не приходилось видеть малиновку с такой алой грудкой и такими блестящими глазами.
— Знаете, — прошептала Люси, — я начинаю верить, что она и в самом деле хочет, чтобы мы шли за нею.
— Мне тоже кажется, что она нас куда-то ведет, — согласилась Сьюзен.