Змея так рассмеялась, что Тому стало ещё страшнее. И вот Том ощутил, как колючий змеиный хвост начинает обвивать его ноги, поднимаясь всё выше и выше. Она собиралась задушить его! Но ведь руки Тома ещё были свободны! Когда голова змеи на очередном витке оказалась за спиной у мальчика, и взгляд её на миг перестал гипнотизировать Тома, он быстро выхватил свой меч и вонзил, что было сил, в змеиное тело! Ах! Меч разлетелся на куски, словно стеклянный, а в руке мальчика осталась только ржавая рукоятка! Теперь он пропал! Защищаться было нечем. Только кричать – что же ему ещё оставалось? Но кто его здесь услышит? Кто сможет помочь в этой тяжкой беде? Было ли с ним такое раньше? Было, кажется, во сне! И он тогда крикнул громко какое-то слово... Чьё-то имя... И это имя спасло его. Но что же это было за имя? Он позабыл! Напрочь забыл. Вылетело из головы. Не в силах вспомнить его, Том просто закричал. Закричал, что есть силы: „Помогите!" Но тут же похолодел – в ответ со всех сторон раздалось шипение. Том в ужасе наблюдал, как к нему ползёт множество ярко-красных змей. И всё вокруг шипело: „Ты наш-ш-ш! Ты наш-ш-ш!"
Это было, как танец. Танец смерти. У Тома всё похолодело внутри, и он сдался. Всё. Ему конец.
И вдруг сквозь змеиное шипение донёсся какой-то другой звук. Кто-то пел светлым детским голоском. Змеи насторожились, перестали шипеть и быстро расползлись по своим норам. Только та, самая большая, змея всё ещё держала Тома в своих тисках. Но и она перестала обвивать его новыми кольцами, замерла, глядя туда, откуда доносилась песня. Том не поверил глазам своим: меж деревьями он увидел маленькую девочку, которая приближалась, продолжая петь. Это была Дженни! Том захотел предостеречь её и крикнул:
– Дженни, стой, не подходи ближе! Беги отсюда! Спасайся! Она увидела его, обвитого змеей, но не побежала прочь, а по-прежнему шла к нему с песней на устах. Шла, делая шаг за шагом. Странно, но змея больше не шевелилась. Она только шипела: „Ты принадлежиш-ш-шь мне! На тебе мой знак!" Дженни всё поняла и крикнула:
– Том! Эта штука у тебя на шее – сорви её и выбрось! Выбросить? Выбросить талисман, который должен был сделать его непобедимым? Ну да, ведь и меч оказался тоже никуда не годным. Неужели всё это было большим обманом? Том решительно сорвал с шеи талисман и швырнул в болото. И сразу же смог вздохнуть свободней. Кольца змеи, сжимавшие его, ослабли.
Том, поражённый до глубины души, наблюдал, как Дженни бесстрашно поглядела в глаза огромной змее и вымолвила одно-единственное слово. Да, это было оно, то самое слово, которое так некстати позабыл Том, – имя его учителя! И снова Том поразился: голова и хвост змеи поникли. Это был её бесславный конец.
Но как же выбраться из этой западни – из колец мёртвой змеи, которая всё ещё обвивала нижнюю половину тела Тома? И тут снова помогла Дженни. У неё с собой был маленький острый меч с клинком, обагрённым кровью... Она легко перерубила толстое омерзительное тело змеи. Едва Том оказался на свободе, он подумал: „Бежать, бежать надо отсюда!"
ПРИКЛЮЧЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Вокруг всё стихло. Дженни взяла Тома за руку, и они долго молча
шли меж деревьев, поднимаясь по тропинке в ту сторону, откуда пришла Дженни. Казалось, девочка отлично знала дорогу. Когда они дошли до верхнего конца ущелья, туман рассеялся. Силы Тома были совсем на исходе. Болел глаз. Ныло всё тело от бёдер до пят. А на душе скребли кошки. Том совсем приуныл. Он упал на траву и дал волю слезам...
Девочка тихо сидела рядом и ждала. Когда рыдания Тома стали стихать, она погладила его по голове и убрала волосы с лица.
– Бедный Том! – сказала она голосом, полным сочувствия. – Чего ты натерпелся! Что с тобою сделало это чудовище! И как только всё это могло случиться?
Да, с чего, собственно, всё это началось? Наверное, с меча и с той штуки, что надевают на шею. Какое надувательство, надо же! И как это он попался на такую удочку?
Том хлопнул себя по лбу. Каким же он был слепцом! Ловко же его провёл этот торговец! Провёл? Нет, это был не просто обман. Он задумывал гораздо худшее! Эти крики о помощи – настоящие ли они были? Или это просто самая обыкновенная западня? Он содрогнулся...
Потрясённый, обескураженный. Том поглядел на Дженни и удивился другому: ведь его спасла эта маленькая, слабая девочка! Именно она – и никто другой! Непостижимо! Как она только не испугалась? И как вообще узнала, что он в опасности? Откуда у неё меч, откуда такая уверенность и храбрость?
Тогда Дженни начала рассказывать:
– Я долго была у отца. И он спросил меня, не хочу ли я исполнить одно поручение его сына. Разумеется, я сразу же поспешила к сыну, а он сказал, что ты в опасности и что я должна тебя выручить. Не успела я сказать, что сомневаюсь в своих силах, как он взял меч и провёл по нему тыльной стороной руки – прямо по острому лезвию! Я увидела, как у него потекла кровь и меч весь окрасился ею. Я так испугалась, но он мне сказал, что делает это охотно; так нужно, чтобы спасти тебе жизнь. Он дал мне меч и сказал, что меч этот и его имя сильнее всего на свете. Кроме того, мне не надо ни щита, ни шлема. Моя корона заменит самый лучший шлем. Ещё он велел мне надеть новые башмаки и петь те песни о короле, которые я уже знаю, – они тоже оружие. Все его враги страшатся этих песен.
Потом он указал мне дорогу и поторопил – сейчас, мол, самое время. И я отправилась. Искала тебя и вот, наконец, нашла.
Как? Ради него, негодного мальчишки, королевский сын должен был поранить себе руку, пролить свою кровь? Тому стало так стыдно, что он упал в траву и горько заплакал. Глупый и никуда не годный! Он всё сделал не так.
Когда рыдания Тома затихли, Дженни предложила сейчас же вместе пойти домой, к отцу. Но Том не вставал с земли. Как он мог предстать перед королём в таком виде? Без короны. Да и был ли он теперь королевским сыном? А что скажут все остальные? До чего же ему будет стыдно перед ними! Даже Дженни, наверное, не захочет больше водить дружбу с таким неудачником. Но где же она?
Том посмотрел по сторонам, но увидел не девочку, а высокую светлую фигуру. Кто это спешит ему навстречу? „Да ведь это мой учитель! Неужели он идёт ко мне?" – удивился Том и через мгновение сломя голову бросился в распростёртые объятия.
– Мальчик мой! – только и сказал королевский сын.
Но Том понял всё, что крылось в этих словах. Теперь он навсегда принадлежал этому учителю. И учитель никогда не оставит его в беде. Он спасёт его от всех напастей, потому что бесконечно могуществен и ещё потому, что бесконечно любит Тома. Всё это почувствовал Том в самой глубине своей души и с головой окунулся в эту любовь.
– Пойдём в замок, – сказал наконец королевский сын. – Там я займусь твоими ранами.
Больше всего на свете Том хотел, чтобы учитель взял его на руки, но он стеснялся появившейся Дженни и с трудом заковылял за ней и за королевским сыном. Тем временем настал вечер. Придя в замок, Том сразу же лёг в постель. Хорошо, что все ушли ужинать, и он, такой грязный и в синяках, никому не попался на глаза.
Королевский сын принёс ему полную тарелку супа. Каким вкусным был этот суп! Королевский сын, улыбаясь, подождал, пока Том не съел всё до последней ложки. А потом задал Тому вопрос. Не такой:
„Почему ты тайно убежал из замка?" И не такой: „Не кажется ли тебе, что я лучше знаю, когда настанет время для битвы?" И не такой: „Как же ты мог доверять чужому оружию больше, чем моему?"
Нет, королевский сын просто спросил его:
– Ты веришь мне, Том?
Том ответил от всего сердца:
– Да! Ради тебя я готов на всё! Я люблю тебя! И никогда больше не пойду ни за кем другим.
Спасибо! – обрадовано сказал королевский сын и провёл рукой над поражённым глазом Тома, а потом над его ногами, на которых не было живого места. Все раны мгновенно исчезли, и боль пропала тоже.
– Но это ещё не всё, что я сегодня хотел бы исцелить в тебе. Том. Знай, что внутри тебя есть ещё кое-что такое, что стало причиной случившегося. Закрой-ка свои глаза и погляди внутрь себя. А я покажу тебе это.
Том закрыл глаза и сразу увидел лес, где жили разбойники, холодную пещеру, а перед ней – маленького мальчика. Да ведь это он сам! Его только что побил мальчишка постарше, и вот теперь он слышал грозный голос атамана разбойников, сопровождаемый грубым хохотом всей шайки.
– Слабак! Из тебя никогда не выйдет настоящего разбойника! Том заново пережил всё то, что испытал тогда маленьким мальчиком, и вспомнил клятву, которую дал себе:
– Погодите, я ещё вам всем докажу! Я ещё стану героем! Вот тогда-то я и рассчитаюсь с вами за все обиды!
Том глядел внутрь себя и видел странную вещь: когда разбойничий атаман сказал эти насмешливые слова, в его душу как будто вонзилась длинная тёмная колючка. Эта колючка всё время мучила Тома, угнетала, пригибала к земле, заставляя внутренний голос всё время повторять: „Слабак! Слабак!" Эта первая заноза вонзилась в его душу сверху. А когда он дал свою клятву, то снизу в его душу вошли ещё три тёмных острых шипа, которые стали раздирать все его мысли и чувства. Они заставляли внутренний голос повторять: „Покажи-ка им всем! Покажи! Ты должен стать героем! Рассчитайся за всё! Отомсти!"
А затем Том увидел другие сцены из своей жизни. И всякий раз он оказывался в таких ситуациях, когда ему приходилось чувствовать себя слабым, но в то же время обстоятельства вынуждали его строить из себя героя и доказывать другим своё превосходство. Он никогда, ни разу не мог позволить себе выказать слабость. И вообще не мог позволить себе быть просто самим собой. Голоса, звучащие внутри, повторяли ^ постоянно одно и то же, а шипы больно кололи.
– Знаешь, Том, что мешает тебе стать настоящим бойцом у меня на службе? Три вещи. Во-первых: если ты хочешь стать героем сам, то, значит, полагаешься на собственные силы, а потому не годишься для моего царства. Во-вторых: когда ты сам ругаешь и клянёшь себя, называя „слабаком", ты говоришь неправду. Ведь ты – сын короля, а потому – победишь. В-третьих: пока ты ещё носишь в себе хоть малейшее желание отомстить, ты тоже не подходишь нам. Сражаться на моей стороне с таким желанием тебе нельзя. Всё, что я назвал тебе, – это врата, через которые внутрь тебя может проникнуть враг и разрушить все мои планы, с тобою связанные. Но ведь ты хочешь сражаться на моей стороне? Значит, хочешь избавиться от этих мук, от заноз в душе? Что за вопрос?! Разумеется, Том хотел!
– Пожалуйста, можно прямо сейчас? – взмолился он.
– Хорошо. Тогда избавься от этой язвы – от желания отомстить. Откажись от него, отдай мне, а сам прости разбойникам всё, что они сделали тебе дурного.
Простить? Всё? Но раз так хочет его господин... Ради него Том был готов это сделать. Однако... не смог. Слишком уж было трудно. Его собственный язык отказался ему повиноваться: не поворачивался вымолвить слова прощения.
В отчаянии Том поглядел на королевского сына. Тот чувствовал, какая внутренняя борьба в душе у Тома происходит, и решил помочь:
– Не получается? А ты вспомни, какова сила в моём имени! Том ухватился за этот совет, словно утопающий за спасательный круг, и начал:
– Во имя наставника моего...
И лишь после этого он смог вымолвить всё остальное. Смог сказать, что прощает разбойникам всё, что они у него вызвали, – и боль, и презрение к себе самому, и желание с наслаждением отомстить, и непомерное честолюбие. А когда Том высказал всё, королевский сын положил ему руки на грудь, прямо против сердца, и Том почувствовал, как все четыре колючки начинают выходить из его души, а в ней остаются только покой и тепло. Неудержимая радость охватила Тома. Он даже вскочил с постели, где лежал. Вся усталость вдруг исчезла без следа. У Тома было странное ощущение – будто он был сломан, а теперь его починили. Мальчуган подпрыгнул от радости, а учитель подхватил его прямо в воздухе. И в этот миг и Тому, и королевскому сыну пришла в голову одна и та же идея – пойти к отцу.
Они взялись за руки и поспешили к королю.
ПРИКЛЮЧЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
Стоило им подойти к тронному залу, как его огромные двери раскрылись сами собой. Том испугался: в зале он увидел множество величественных фигур, от которых исходило яркое сияние. Нет, сюда никак не следовало входить! Королевский сын почувствовал колебания Тома, обернулся к нему и сказал:
– Не бойся! Ведь ты – со мною!
И вошёл в зал. В тот же миг все пали ниц перед королевским сыном, и наступила полная тишина. Том спрятался за спиной учителя, затаившись в складках его просторного одеяния, и так пошёл следом за ним.
Но идти пришлось недолго – с трона поднялся и уже спешил им навстречу король. С возгласом радости он обнял сына и вместе с ним хотел обнять Тома. Его, Тома, непутёвого маленького разбойника, который натворил таких дел! Ах, если б Том мог провалиться сквозь землю! И в то же время он так хотел упасть в объятия отца. Но... не мог. Он стоял в оцепенении, понурив голову. Отец голосом, полным печали и любви, спросил его:
– Что случилось. Том? Почему ты не принимаешь любовь мою?
Покраснев до корней волос. Том пролепетал:
– Так в-в-ведь я же убежал... У меня больше нет моей короны. Я уже не твой сын...
А король сказал в ответ:
– Том, ты – мой сын и останешься моим сыном. Королевский сын простил тебя. Поэтому у нас с тобой всё в полном порядке. Тебе не хватает только одного: ты должен простить себя сам.
Простить сам себя? Ни о чём подобном Тому ещё не доводилось слышать. Но ведь в самом деле – всё это время в голове у него была только одна мысль: „Как я мог? Как я мог? Как я мог?" Горькие слезы текли по щекам Тома. Королевский сын обнял его за плечи:
– Том, теперь ты понял, насколько крепко продолжаешь держаться за свою вину. Давай-ка, освобождайся от всех упрёков и обвинений, которые ты бросаешь самому себе. Отдай и их мне. У нас ты можешь ошибаться. Мы всё равно любим тебя.
Том поднял глаза и увидел над собой три лица, которые светились добротой. И всё же ему было нелегко вымолвить:
– Да, я прощаю сам себя.
И уже в следующий миг мучавшие его голоса в душе смолкли. Зато в тронном зале раздалось множество радостных голосов: королевский сын возложил на голову Тома корону. Это была та самая корона, которую у него обманом забрал злой мошенник! Вот так да! Он теперь снова сын короля! И все теперь смогут увидеть это! Значит, его господин оказался сильнее врага. Том даже захлопал в ладоши и запрыгал от радости.
Он подбежал к трону, где уже сидели король и королевский сын. Они протянули ему свои руки, и Том снова почувствовал, как хорошо оказаться здесь, между отцом и сыном, и как его влечёт к ним какая-то мощная сила. Тома охватило такое необыкновенно сильное чувство любви, заполнившей всё его сердце, что он уже думал – не вынесет, утонет, растворится в ней. И не заметил он, как вдруг оказался на коленях у отца.
Теперь они остались только вдвоём. Отец улыбался ему. Том не мог вымолвить ни слова. Но говорить ничего и не надо было: надо было только слушать, что говорит отец.
– Я вижу, что в сердце твоём много вопросов. И на некоторые из них я хотел бы ответить сегодня. Вначале – самое важное: ты всё это время оставался моим сыном. Даже тогда, когда потерял корону.
Печать моего отцовства – навеки у тебя на челе. И ты останешься моим сыном до тех пор, пока сам этого желаешь. А твоя корона – лишь внешний знак и символ того, что пылает и светится у тебя в душе, моей частицы в тебе. И чем больше ты будешь стремиться походить на меня, тем светлее будет у тебя в душе.
Походить на короля? А не на разбойников? Тому вспомнились колючки-занозы, вспомнилась жажда мести, отчаянное стремление стать героем.