? Подождите! Ведь могут быть и другие предложения?
Руки начали вразнобой опускаться.
? А ты что — предлагаешь исключить?.. — растерялась Голикова.
? Наоборот, я против такого строгого взыскания!
Ленка разозлилась, Ленка не любила, когда на собраниях выходило что-нибудь не так, как она думала.
? Ты же сама, Уверова, первой заговорила о Вадыкине, что он как чужой, что он хамит! А теперь добренькой хочешь быть?
? Я не отказываюсь, что он хам, но ведь на уроке физкультуры насчет головы он сказал правильно.
В оцепенелой тишине, что упала на класс, первой со страшно искаженным лицом выскочила за дверь смешливая англичанка. За ней — озабоченно, по-деловому — удалился классный руководитель девятого «А», историк по специальности, Дмитрий Панкратович Логов.
Строгача Жорке все же влепили. А по поводу Алены состоялся какой-то официальный разговор в учительской. Ходили небезосновательные слухи, что ее предполагают обсуждать на педсовете. Но дело само собой утихло. Возможно, физрук Анатолий Григорьевич понял, что Алена не гордый Вадыкин и в простоте душевной будет защищать свою точку зрения; возможно, помогло вмешательство Анастасии Владимировны, которая раньше оказывала какую-то услугу жене физрука, волейболистке, а теперь вынуждена была проторенной дорожкой опять несколько раз наведаться в школу.
Не в пример Вадыкину, проблема смысла жизни Алену не волновала до последнего времени. Но после ночного происшествия, когда она, забившись под одеяло, кажется, плакала, Сергей все чаще замечал в ее лице какую-то углубленность в самое себя, и, что бы она ни говорила, оставалось впечатление недосказанности.
* *
*
Николай и Галина обиды не проявили.
Николай понимающе усмехнулся, оглядывая прическу и новое платье Алены. Именно он чем-то напомнил Сергею Вадыкина: та же самоуверенность, то же чувство превосходства над окружающими.
Платье Алены Галину очаровало. (Жаль, что ей самой не идут такие цвета. Если скомбинировать наоборот: коричневая отделка по белому полю?.. Она попробует!) Хотела сказать что-то по поводу открытых босоножек после дождя, но глянула на подсохшие дорожки вдоль проезжей части улиц и одобрила весь праздничный Аленин ансамбль.
До поворота на Южный, где машины сновали чаще, решили пройтись пешком.
Уютный, освеженный ливнем проселок, свободно изгибаясь, пораздвинул направо и налево от себя густостволые стены кедров, но шиповник, смородина, вереск набегали чуть не на самые колеи, а между кустами то там, то здесь возвышалась хрупкая, нежно-зеленая молодь четырех-пятигодовалых елей.
Шли рядом. Девчонки посередине, мужчины — по бокам. Когда на пути попадалась лужа, Сергей и Николай, а иногда оба отставали, чтобы пропустить девчонок вперед, потом догоняли их и опять шли рядом.
Через дорогу то бесшумно, то с коротким, беспечным вскриком перелетали, чтобы, вынырнув из одной гущины, окунуться в другую, стремительные, юркие пичуги. А над головой, распластав крылья, медленный, неторопливый, плыл коршун.
Сергею вдруг захотелось, чтобы не было с ними их новых знакомых, представил, что он один идет рядом с нарядной Аленой. Просто так, без цели. Порхают через дорогу, трепеща крыльями, пугливые птахи, плывет коршун... И удивился, почему раньше ему никогда не приходила в голову такая заманчивая, вполне осуществимая идея! В Сосновске прогулки совершались, как правило, на главной улице, на Зеленой, и обязательно после девяти, когда зажгут фонари и много народу; а если в Никодимовне, то перед клубом, до начала сеанса, когда опять народ... А идти бы вот так проселком, где лишь время от времени шныряют через дорогу пичуги, едва уловимо о чем-то шепчет кедровник, и, мягкое, тлеет за спиной солнце... Сколько хороших возможностей растрачивает человек, пока догадается наконец, что растрачивает. И хуже всего, что мысль об этом приходит тогда, когда возможностей почти не остается.
Алена шла молча, и это нравилось Сергею, как будто молчание объединяло их.
Говорила, по сути, одна Галина. О техникуме, о наступившем однообразии в работе, о том, что, если все будет хорошо, они отдохнут компанией вместе... Потом спохватилась, глянула на часы:
? Боже...— Голос ее дрогнул, словно все дальнейшие перспективы зависели теперь от того, что их ждет в Южном. — Мне бы лучше не ездить в Никодимовку! — И она с укором поглядела на Николая. — Лучше бы ты без меня зашел к ребятам!..
Алена обеими руками поправила волосы за спиной. Она проделывала это уже несколько раз, чтобы Галина не висела на ее руке. Но та опять с непосредственностью ребенка затискивала под Аленин локоть свою маленькую загорелую ладонь.
? Если бы что-нибудь изменилось, тетя Валя позвонила бы, — сказала Алена.
Николай через головы девчонок посмотрел на Сергея.
? Счастье бабкино, что она сама пострадала: ее не за хату, а за Алексея надо бы привлечь. Косвенные причины — тоже причины...
? Николай, ты со вчерашней выпивки очень глупо шутишь! — неожиданно вспылила Галина. И всегда теплые, покорные глаза ее ожесточились. — Есть вещи, над которыми стыдно шутить!
? От слез Алексею легче не станет, — спокойно парировал Николай.
? Не Алексею, так другим!.. — Она поглядела на Алену и Сергея, то ли ища у них поддержки, то ли подчеркивая этим, что она имеет в виду не одну себя, а их тоже.
? Словами не поможешь... Зря вы расстраиваетесь, — успокоила ее Алена. Сергей не вмешивался в разговор, сохраняя за собой преимущества стороннего наблюдателя.
? Съездить в Никодимовку ты предложила, не я, — напомнил Николай, и трудно было угадать, шутит он или каким-то непонятным образом выговаривает ей.
? Я хотела увидеть Олю, а не торчать там среди всякого сброда. — Глаза ее стали опять покорными, и она теснее прижалась к Алениному локтю.
Николай, подобрав сухую ветку, сбивал ромашки по обочинам дороги.
? Твои друзья, Сергей, не понравились Гале.
? А вы их разве не знаете? — машинально спросил Сергей.
? Я? — Николай удивленно приостановился. В глазах девчонок затаилось внимание. — Я у себя в Южном знакомых могу по пальцам пересчитать, а в Никодимовке... — Николай засмеялся. — Нет, откуда мне!..
? Мне показалось, что тот, которого зовут Гена, знает вас. Может, где-нибудь видел?
Николай приподнял плечи.
? Сережа! — строго выговорила Галина. — Вы плохо думаете о моих и Костиных друзьях. Таких знакомых у нас еще не было!
? Теперь есть! — уточнил Николай.—И между прочим, знакомствами нельзя гнушаться.
? Ф-фи! — брезгливо передернулась Галина. — Это на Сережиной совести!
? Там в пятницу с ними еще один был, — без интонации сообщил Сергей. — Вечером обокрал Гену и куда-то исчез. Как испарился.
? Гену обокрал? — заинтересованно спросил Николай. А в быстром взгляде Галины Сергею опять почудилось напряженное внимание.
Все это ни о чем не говорило, и в досаде Сергей даже подумал о себе, что стал за эти два дня либо физиогномистом, либо психом.
? Плащ Генин прихватил кашемировый! Гена с тех пор в себя не приходит, — объяснил он.
Николай опять рассмеялся:
? Видик у него действительно пришибленный!
Галина фыркнула.
? У нас где-то валяется один — можете подарить ему, Сережа, если вы о них так беспокоитесь!
? Галя ревнует всех на свете ко всем, — объяснил Николай. — Не обижайтесь, Оля, но пока не было вас — она была здесь единственным ярким центром!
? Ты сам становишься похожим на тех мужиков, — серьезно предупредила Галина.
Сергей не понял ее, демонстративно вздохнул.
? Я их обещал еще на тот берег переправить...
Алена тронула его за руку.
? Сережа, все это не очень интересно. А мне даже неинтересно совсем. Если ты со мной можешь быть скучным, то хоть при других сделай вид, что ты не такой. — До чего же правдоподобно умеют играть женщины! Сергей не нашел, что ответить на длинный Аленин упрек. Из любопытства раза два потом украдкой заглянул ей в глаза. Но до самого поворота Алена стойко сохраняла в лице обиду.
* *
*
В Южном, как по уговору, все стали сдержанными.
Алена заученным движением высвободила у Галины свой локоть и, едва тронув прическу, взяла под руку Сергея. Ни у него, ни у нее (да и у Галины с Николаем, наверное, тоже) не было желания заходить в больницу всей разношерстной компанией. Галина первой издалека увидела возле дома Костю, и, к общему удовлетворению, проблема «кто куда» отпала.
? Костя наверняка от врачей! Пойдемте к нему!
Костя помахал им рукой, но ждать не стал, а сразу шагнул в калитку, как бы приглашая следовать за ним.
Алена не выказала по этому поводу никакого протеста, и потому Сергей вслед за нею, шаркнув у порога босоножками, вошел в дом.
Здесь был тщательно восстановлен первозданный уют. Нежный тюль чуть колыхался на распахнутых окнах, и уличный воздух, и яркие отблески на полированной мебели, и мягкая, темно-оранжевая, с неброским орнаментом дорожка под ногами должны были свидетельствовать о незыблемости порядка и чистоты в доме.
Сергей невольно воссоздал в памяти утреннюю ситуацию: беспорядочно раздвинутые стулья, повернутый ближе к центру стол в завалах грязной посуды, шум дождя о стекло, себя за темными окнами, Костю, Анатолия Леонидовича у двери...
В теплой шерстяной рубашке, в старательно отутюженном костюме брат Галины выглядел старше и солиднее, чем вчера, хотя по-прежнему сутулил свои узкие плечи. Не было и той снисходительной улыбки, что кривила его губы накануне, которую либо он заимствовал у Николая, либо Николай у него, — Костя выглядел утомленным и озабоченным.
У Лешки наметился какой-то благоприятный сдвиг, сказал он, врачи утверждают, что не сегодня-завтра дела его станут лучше.
Алену усадили на узкий диванчик у стены. Обтягивая платье на коленях, она глянула в сторону Сергея, требуя, чтобы он держался возле нее. Но Сергей пристроился у окна, непроизвольно выбрав место, несколько обособленное от других. Галина сразу отошла к зеркалу, чтобы кончиком безымянного пальца поправить помаду на губах. Костя закурил, стоя у стола.
? Так что свои каникулы, Оля, вы еще проведете как надо. — Он поднял глаза от пепельницы, но глянул не на Алену, а куда-то в стену мимо нее. — Алексей теперь в долгу перед всеми. Ему что, а другие волнуются! Лично я согласен так умереть когда-нибудь. Заснул — и не проснулся...
? Кос-тя! — обернулась Галина.
Чувствуя себя, как в собственном доме, Николай не вошел в комнату вместе со всеми, а почему-то остался в коридоре. Но во время Костиной речи он заглянул через приоткрытую дверь, так что его могли заметить лишь Сергей да Костя, показал двумя оттопыренными пальцами, что есть выпить.
Костя ответил сестре: «Молчу!» — и кивнул Сергею на выход.
Сначала Сергей тряхнул головой: «нет», «не пью», потом спохватился, что ему следовало бы выйти в коридор, понаблюдать за ними — для того и находился он здесь... Но уж если тем понадобилось секретничать — они нашли бы для этого иную возможность.
Костя вышел, бросив мимоходом: «Я сейчас...» Галина перехватила их жестикуляцию, заговорщицки подмигнула Сергею.
? Мы, наверное, пойдем... — сказала Алена.
Галина движением руки остановила ее.
? Куда? Костя и Николай сейчас вернутся! У них там свои заботы — голова болит после вчерашнего.
? Я не потому, — заметила Алена. — Нам надо тетю Валю проведать.
? Се-ре-жа! — умоляюще протянула Галина. — Еще чуть-чуть, а?.. Посидите? Мне как-то спокойнее с вами... Честное слово! — Она приложила руку к груди.
? Мне все равно, — буркнул Сергей. — Как Алена.
Алена, не поворачивая головы, медленно покосилась на него.
? Мне бы тоже все равно, если бы не Валентина Макаровна... Но немножко мы еще посидим, — добавила она, предупреждая какое-то новое словоизлияние Галины. Та благодарно просияла в ответ.
? Оля... — И заметно смешалась. — Может быть, это некрасиво, не вовремя... Но ведь я совсем не знаю Алешину маму... Какая она?
Алена повела своей классической бровью. И больше ни один мускул не дрогнул на ее лице.
? Хорошая.
? Ну... бывают строгие, бывают придирчивые...
? Тетя Валя добрая, — сказала Алена.
? Вы, Сережа, не слушайте! потребовала Галина. Сергей посмотрел в окно. — Ты познакомишь меня с ней, а?
Алена секунду помедлила.
? Хорошо. Потом, ладно? Сейчас неудобно...
? Нет, нет! — обрадовалась Галина. — Когда-нибудь. Когда все это... — Она не договорила: Костя и Николай вошли вместе. Пили они или нет — угадать по их виду было невозможно.
? Я, девушки, должен хоть иногда показываться дома! — от порога известил Николай. — Если вы разрешите — я сбегаю на минуту.
Алена хотела сказать «до свиданья» — он опередил ее:
? Не прощаюсь. Надеюсь, еще увидимся.
Костя взял стул и, закинув ногу на ногу, сел у другого окна, напротив Сергея. Веко на его правом глазу дергалось, когда ой, слегка отодвинув тюль, посмотрел на улицу. И от него не ускользнуло, что Сергей заметил это. Галчонок! Сделай нам хоть чаю или кофе по стаканчику.
? Мы сейчас уходим, сказала Алена.
Повинуясь жесту ее руки, Сергей сделал движение, чтобы подняться. Галина шагнула сначала к нему, потом к Алене: Сергея тронула за плечо, удерживая на месте, Алене перекрыла дорогу к выходу.
? Ради бога! Костя, это все потому, что ты такой мрачный сегодня! («Я!» — фальшиво удивился Костя.) Надо было меньше пить вчера. Оленька, я же тут все время одна, среди мужчин, ни однешенькой подруги! Тем более сегодня... Пошли заварим чаю, у меня к тебе еще просьба будет! А мужчины пусть как хотят...
? Десять минут, — предупредила Алена и, слегка запрокинув голову, отчего стала еще взрослее и выше рядом с Галиной, прошла вместе с ней к выходу.
Костя проводил их ничего не выражающим взглядом. А когда дверь за ними закрылась — снова обернулся к окну.
В затянувшейся паузе молчание стало напряженным.
Тронув косточкой согнутого пальца опять задрожавшее веко, Костя в пол-оборота внимательно посмотрел на Сергея.
Было в нем что-то настораживающее:в нарочитой сутулости, в отсутствующих глазах, в усталой улыбке одним уголком рта, — затаившийся у окна, он своей продуманной неприметностью напоминал туго собранную пружину — невозможно угадать, в какую сторону изогнется она, разворачиваясь, куда ударит.
? Как чувствуешь себя?
? Ничего, — ответил Сергей. — Я же вчера почти не пил. Я этим не. увлекаюсь.
? Что с утра не приехали?
? Алена хозяйничала. Я перемет выбирал. Да и тетя Валя звонила, что все по-старому, — ответил Сергей. И с внезапной убежденностью понял, что Костя не верит ни словам, ни беспечности его. Открытие это обрадовало Сергея. Ни правда, ни полуправда о нем Косте неизвестны. И если тот строит какие-нибудь догадки в его адрес, — они чем неопределеннее, тем беспокойней. Надо только с идиотской невинностью в лице говорить и говорить ему какую-нибудь чепуху... Чтобы он думал, будто ему, Сергею, ведомо больше, чем это есть на самом деле.
? Да! Я перевез там одних, живут на заимке, по тому берегу. Николай и Галя познакомились с ними (он был уверен, что Костя уже знает об этом). Там, говорят, у них еще один был, стащил плащ у Гены и в пятницу пропал куда-то. Вечером. Перед пожаром! Владислав — один там, с бородкой, говорит: может, он усадьбу Татьяны спалил? Галя ваша сердится, что я связался с ними. Ну а меня попросили — не откажешься... Интересные типы!..
Наверное, Костя понял его.
? У тебя здесь есть друзья, кроме Лешки?
? Нет. Знакомые есть, а друзей — нету.
? Тогда ты зря так: со случайными людьми, в тайге...
? Да ну! — засмеялся Сергей. — Какая это тайга? В двух шагах от дома. Мы тут на двадцать километров исходили кругом. Когда и рудника не было! — добавил он, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к здешним местам, в пику тем, кто прижился недавно.
? Когда ничего здесь не было — и остерегаться было некого, — без интонации заметил Костя, то ли перенимая игру противника, то ли вовсе не заметив ее. Покровительственно и вместе с тем дружески улыбнулся, как вообще улыбаются старшие, разговаривая с молодыми. — А сейчас всякий народ понаехал. Лучше быть осторожней. На Головяченском — слышал такой? — в прошлом году трое исчезли, а только этой весной нашли. Кто примочил, за что... Места удобные, глухие.