— И вторая тут!.. — прошептал он. — На первом этаже. Ой, у нее желтые глаза!
Сердце мое похолодело. По спине побежали мурашки.
— Ой ты! У нее большие желтые глаза, — продолжал Бен, — большие желтые глаза… У-у… как сова…
Но все окна внизу были по-прежнему пусты, и единственное, что было желтым из видимого вокруг, — так это тучи роящихся ос.
— Неужели ты не видишь? — сказал Бен.
— Нет, не вижу…
Он обернулся, глянул на меня с насмешкой и сказал:
— Ха!.. Да разве ты так увидишь когда-нибудь! Вытаращил глаза! Ты прищурь их, прищурь. Вот так, видишь?
Бен сощурил свои глаза так, что они стали совсем как щелки.
— Совы видят в темноте, — сказал он. — Они могут увидеть даже то, чего мы не видим. Ты знаешь это, знаешь?
Это я знал, мой отец тоже говорил мне об этом. Тут я прищурил глаза, ну прямо как Бен.
И когда я снова посмотрел на дом, то все в нем было так, как говорил Бен. Я тоже увидел в окнах сидящих, словно совы, двух старух, одну наверху, другую внизу, — двух ядовитых старух: одну с желтыми глазами, а другую с зеленым ртом и с длинными белыми косами, и у обеих были ужасно большие уши.
— Теперь я вижу их, Бен, — сказал я. — Я вижу их теперь!
— Берегись! Они идут сюда! — закричал Бен. — Они бегут за нами!
И мы в ужасе побежали, обгоняя ос, под Акки Дук, мимо болиголова, через золотистую ядовитую воду, мимо скотного двора, по темно-голубым проходам в терновнике.
Горячее дыхание обжигало мне грудь и рот, но спина застыла совершенно, а узлы вокруг моего сердца все крепче и крепче стягивались в смертельном страхе.
Так мы бежали, не останавливаясь, до тех пор пока не оказались на большой открытой площадке, на самом верху тропинки. Тут Бен начал смеяться, я тоже засмеялся.
— Мы видели их! — кричал Бен. — Мы видели обеих! Они были там!
— Мы видели их! — закричал и я. — Мы видели их!
Бен начал кувыркаться на траве, и я тоже попробовал перекувырнуться. Мы все время смеялись, размахивали руками и кричали:
— Я видел ее желтые глаза!
— И белые косы!
— И большие уши!
Вдруг сзади нас, на лугу, там, где рос болиголов, как каркнет ворона. Бен вздрогнул и оглянулся. Я тоже вздрогнул.
— Давай поиграем в лошадки, — сказал Бен. — Алле, галопом всю дорогу до дома!
— Я буду лошадкой, — сказал я.
И через секунду я стоял впереди, грызя удила. Бен ухватился за полы моего пиджака, а минуту спустя мы летели вперед словно ветер.
— Мы видели ядовитых старух! — продолжал кричать Бен. — Мы видели ядовитых старух!
— Они гнались за нами! Они почти схватили нас!
— Они почти схватили нас!
— Спорим, что они свои старые ногти не стригут миллион лет!
— Спорим, что они свои старые ногти не стригут миллион лет!
Что кричал Бен, то кричал и я. Когда он смеялся, я тоже смеялся.
Чему верил он, тому верил и я. Он не боялся, и я не боялся. Я лишь летел домой как вихрь.
Когда вам только четыре, то семь — это уже сотня, а пять дюймов — целая миля.
ВЕНГРИЯ
шти робко остановился перед дверью, на которой красовалась вывеска: «Найденные вещи», затем с трепетом переступил порог Бюро находок.
— Ну, что скажешь, братец? — обратился к нему пожилой седой мужчина с висящими, словно у моржа, усами. Он был очень важный — наверно, какой-то контролер.
— Скажите, пожалуйста, дяденька… Вам не сдали… старый портфель из крокодиловой кожи?
— Крокодиловой, говоришь? А ну-ка пойдем посмотрим!
Минут через двадцать им удалось разыскать среди множества находок портфель.
Ишти хотел было тут же взять портфель, но человек с моржовыми усами грубо остановил его:
— Говоришь, отцовский портфель? А что, ежели ты врешь?.. Пускай папаша сам явится за своим добром! — И крикнул уходящему Ишти вдогонку: — Вот так, братец. Порядок есть порядок, его соблюдать надо!
А между тем Ишти сказал чистейшую правду. Отец его и на самом деле где-то оставил старый, но приличный портфель, да только все недосуг ему было разыскивать пропажу.
Приближался день рождения отца.
У Ишти не было в копилке денег, чтобы купить подарок, вот он и решил преподнести отцу потерянный портфель…
Теперь портфель найден, но не дается в руки.
Ишти целый день ломал себе голову над тем, как вызволить его из Бюро находок. Потом вдруг вспомнил свое удачное выступление в спектакле школьного драмкружка.
В голове молниеносно созрел план действий: перерядиться, приклеить фальшивые усы и, изображая отца, истинного владельца портфеля, явиться в Бюро находок.
Так он и сделал.
— Я хозяин утерянного портфеля из крокодиловой кожи, — изрек он баском, поправляя приклеенные усы.
— Охотно выдам, сударь, но только сперва извольте сообщить, что было в портфеле.
— Видите ли, э-э-э… я не знаю… понимаете, э-э-э… я слишком давно его потерял… — Басок Ишти вдруг сорвался, и голос стал совсем тоненьким, неуверенным.
— Ах, вот оно что?! Ну в таком случае попрошу предъявить удостоверение личности, потому что порядок есть порядок!
— Личности?.. Э-э-э… Нету… Наверно, дома забыл…
— Ах так!.. Именно нынче изволили позабыть его дома? — зловеще произнес старик. — А ну-ка, Франци, — окликнул он кого-то, кто, должно быть, находился за дверью, — сбегай за милиционером, кажется, мы мошенника поймали!
Ишти пришел в отчаяние.
— Дядя, пожалуйста, не надо. Прошу вас! Я все по-честному расскажу!
— По-честному-то будет лучше! Но сперва поднимите с пола ваши усы!
Ишти жалобно вздохнул и чистосердечно рассказал все, как было.
— Ну вот тебе портфель, можешь забрать. Но имей в виду, только ради твоего отца я отдаю тебе находку!..
Счастливо улыбаясь, Ишти крепко ухватился за портфель, однако любопытство заставило его обернуться в дверях:
— Большое спасибо, но скажите, пожалуйста, дядя, как вы все-таки узнали, что я сказал вам правду?
— Очень просто! Ведь отец носил в портфеле твою фотографию.
ВЬЕТНАМ
ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ РЕСПУБЛИКА ВЬЕТНАМ (ДРВ).
Государство на Индокитайском полуострове, в Юго-Восточной Азии.
Территория — 159 тыс. кв. км.
Население — 18 млн. жителей.
Столица — Ханой (1096 тыс. жит.).
Крупнейшие города: Хайфон, Кам Фа.
ЮЖНЫЙ ВЬЕТНАМ.
Территория — 171 тыс. кв. км.
ыло раннее утро. Со стороны шоссе показался огромный транспортный грузовик. Он подъехал к дому девочки На и остановился под защитным навесом из бамбука.
Из машины вышел водитель. Совсем еще молодой, высокий и смуглый, в пропахшем бензином комбинезоне. Он дружески улыбнулся девочке.
— Ты здесь живешь? — Голос у него был ласковый, с мягким, приятным выговором.
— Да…
— А папа с мамой дома?
— В поле. Дома только мы с братишкой.
— Можно мне отдохнуть у вас? — спросил шофер.
Девочка смущенно молчала.
— Ну как, можно? — переспросил он.
— Ага… Вы один?
Шофер чиркнул спичкой и закурил.
— На прошлой неделе американцы обстреляли мою машину под Тхань Хоа. Помощника ранило в ногу, и его пришлось отправить в госпиталь. А вчера вечером снова налетел американец. Посмотри-ка сюда, видишь? — И он показал следы пуль на дверце кабины.
— Ой! — тихонько вскрикнула девочка.
Маленький Ти, ее братишка, ничего не понимая, таращил глазенки на шофера.
— Дядя, — спросила На, — а что вы возите на своей машине?
— Много всего вожу, девочка. Книжки, тетрадки, мыло, одежду, керосин… Мало ли что понадобится тем, кто живет у границы.
Теперь он стал расспрашивать На о ее житье-бытье. Девочке нравилось, что шофер такой веселый и разговорчивый, и она перестала его стесняться. Рассказала, как недавно бомбили школу, как вешали «фонари» — осветительные ракеты — и обстреливали шоссе, рассказала о том, что не успела еще купить всех учебников для пятого класса, и о том, что ни разу в жизни не каталась на машине…
И тут На заметила, что глаза у шофера совсем слипаются.
— Вы очень хотите спать?
Сказала — и самой сразу стало стыдно за такой глупый вопрос. Как не хотеть спать, если он не спал всю ночь!
Шофер кивнул головой:
— Очень хочу. Я уже несколько месяцев не спал ночью. Но сначала мне нужно немного повозиться с машиной.
Он вытащил инструменты, поднял капот и принялся за дело.
*
Девочка накормила свиней, высыпала на циновку рис сушиться, прибрала в доме. Ти, наигравшись с котенком, заснул в своем гамаке.
Солнце уже поднялось высоко, когда Ван — так звали шофера — вошел в дом.
На заварила свежий душистый чай, приготовила постель.
— Пожалуйста, — сказала она, — отдохните здесь.
— Спасибо тебе, девочка, — улыбнулся шофер.
Он лег и сразу заснул. Наверно, разбудить его теперь было бы очень трудно. А девочка, как на грех, не спросила: как быть, если прилетят американские самолеты, будить его или нет?
Она все еще думала, что делать, если прилетят самолеты, когда издалека донесся приглушенный гул. На быстро подхватила спящего Ти на руки и потащила в убежище, вырытое за садом. А сама спряталась рядом за деревьями, наблюдая, куда полетят самолеты.
Три серебристых самолета с длинными клювами и крыльями-стрелами словно высматривали добычу. Близко подходить они, видно, боялись, потому что недавно зенитчики подбили здесь один бомбардировщик. Самолеты покружились и улетели. На подождала, пока они совсем скроются, и отнесла брата в дом.
Так маленький Ти и дядя Ван даже не узнали, что прилетали американские самолеты.
Девочка тихо подошла к кровати, на которой лежал шофер. Он крепко спал. Руки были у него в масле. Наверно, так устал, что не в силах был отмыть. На вспомнила, как он сказал ей, что не спал ночью уже несколько месяцев. Она представила себе, как машина дяди Вана бежит ночью по извилистой дороге и то тут, то там зияют на ее пути воронки от бомб…
— Би-би, би-би, машины-корабли…
Девочка вздрогнула, выбежала из дому и увидела Тео, приятеля Ти. На подскочила к озорнику и замахала на него руками.
— Ти спит, иди домой, поиграй один.
— Ладно, пусть спит, я поиграю с тобой, — хладнокровно заявил Тео.
— Мне некогда, у нас гость, иди домой.
— A-а, я знаю, дядя шофер…
— А если знаешь, так и уходи. Он спит, а ты кричишь.
— Больше не буду, — пробормотал Тео.
— Сказали тебе, иди домой. Ти проснется, сам к тебе придет.
— Чего ты меня гонишь? — обиделся Тео.
Ушел он на цыпочках, но за воротами снова затянул свое:
— Би-би, би-би, машины-корабли…
Не успела На справиться с Тео, как проснулся Ти и заплакал, не увидев рядом сестры.
Девочка мигом подбежала и закрыла ему ладошкой рот:
— Здесь я, здесь, тише.
— Куда ты ушла? — хныкал Ти.
— Тише, тише, дай дяде Вану поспать, — ласково уговаривала она.
Тут Ти вспомнил, что на кровати отца спит дядя Ван, и тихо сказал:
— Дядя Ван — дядя шофер?
На наклонилась к братишке и зашептала:
— И сегодня ночью, и завтра ночью, и еще много-много ночей дядя Ван не будет спать. Ночью он ездит. Знаешь, сколько народу ждет его машину, ведь она возит такие нужные вещи. В следующий раз он привезет их в нашу деревню. И тогда папа купит тебе теплую курточку, хорошо?
Услышав о новой, теплой курточке, Ти окончательно проснулся. Отец как-то пообещал ему такую курточку, но теперь все говорит «подожди» да «подожди».
— Сестричка, — спросил Ти, — а скоро будет курточка?
На вздохнула:
— Скоро, дней через пять…
Ти растопырил пальцы и стал считать:
— Один день, два дня…
— Ладно, тише, — сказала На. — Сейчас лучше поиграй. Можешь построить игрушечный домик из щепочек. Только, пожалуйста, не шуми и не кричи.
Одному играть было скучно, и Ти через полчаса прибежал в дом. Увидел, что На уже приготовила обед, и сразу же захотел есть. На сварила суп из креветок. Он был такой вкусный, что Ти потребовал еще прибавки, но сестра строго сказала, что остальное для дяди шофера, тогда Ти успокоился, хотя это был его любимый суп.
Ти вспомнил, что недавно через их деревню проходил отряд бойцов, и тогда мама приготовила им точно такой же суп. Он очень понравился бойцам. Ладно, пусть дяде побольше останется. Когда мама и папа об этом узнают, они похвалят детей. Папа все время говорил, что у шоферов «жизнь висит на волоске». А мама, когда американцы бросают осветительные ракеты, очень боится за шоферов. И говорит, что, если бы нужно было отдавать свой рис шоферам, каждый согласился бы голодать.
Девочка видела, что дядя Ван не ел утром, когда приехал. А взрослые говорят, что если ночью не спать, то потом очень хочется есть. Может быть, у дяди Вана не было риса?
Одно ясно — дядя Ван лег спать голодным. На почувствовала себя очень виноватой перед ним.
Снаружи послышался смех и топот чьих-то быстрых ног.
— Сиди здесь, я выйду посмотрю, чтобы ребята не трогали машину, — сказала На, выбегая из дому.
Но никто машину дяди Вана уже не трогал. Ребята разбежались. Девочка забралась на подножку и заглянула в кабину. Там висел маленький мешочек с рисом и рядом с бутылочкой рыбного соуса лежала небольшая охапка хворосту. Значит, рис у дяди Вана был, но он так хотел спать, что лег, не поев.
— На, где ты? — кричал Ти.
«Вот раскричался! — испугалась На. — И вечно-то он кричит, когда меня нет. Словно его кто-то украсть хочет». На вбежала в дом — ничего, все хорошо, дядя Ван спит.
Ти смотрел, как сестра возится в кухне.
— Ты подогреваешь обед для дяди Вана? — спросил он.
— Да, чтобы все было готово, когда он проснется. Встанет и сразу поест.
*