«Смерть! – вскричало все внутри. – Она явилась за мной!» Старуха разверзла рот и простерла к нему костлявую длань. Она что-то ему говорила. Кровь, шумевшая у него в ушах, мешала расслышать слова. Страх и ярость клочьями рвали сердце. Он напружинил тело и прыгнул.
Приземление оказалось болезненным. Он ударился о деревянный пол и… окончательно проснулся. Перепуганные Зоя и Белка взирали на него с соседней кровати. Егор барахтался на полу, путаясь в одеяле.
– Что с тобой? – смогла выговорить наконец девочка. – Я так испугалась. Ты вдруг как взревел! И свалился с кровати.
– Кошмар приснился, – смущенно промямлил мальчик.
– Какой? – полюбопытствовала Белка.
Рассказывать про льва и смерть не хотелось, и он соврал:
– Да та самая тетка в бинтах из Аглаиного салона. Будто она на меня напала. Пришлось отбиваться. А она была такая склизкая, вонючая…
– Поня-ятно. – Любопытство совершенно оставило Белку.
За стенкой, на лестнице, послышался быстрый громкий топот. В комнату влетел встрепанный Ван Ваныч:
– Что у вас тут?
– Да, можно сказать, ничего. Я с кровати упал, – поторопился успокоить его Егор.
– Фу-у, – провел рукой по вспотевшему лбу фермер. – Я уж решил, в окно кто-то влез.
– Если уж за нами явятся, то уж точно не через окно, – сказала Белка. – Им-то, в отличие от нас, прятаться незачем.
– Спаси нас от них святые небеса, – с мольбою пробормотал фермер. – Лучше б их даже не поминать, – суеверно добавил он.
– Три ореха, два гриба! Я, что ли, первая о них помянула? – с осуждением покосилась Белка на Ван Ваныча.
– Молчу, молчу, – виновато потупился тот. – Кстати, вам скоро уже выходить. Ужин, то есть завтрак… – Он махнул рукой. – Ох, тут уж не разберешь. В общем, еда в полной готовности на столе. И с собой вам супруга собрала. Днем мы вас беспокоить не стали. Что людям, думаем, хороший сон нарушать.
– По-моему, даже чересчур хороший, – с подозрением глянула на него Белка.
Ван Ваныч враз побледнел:
– Вы на что намекаете?
– Какие уж тут намеки, – продолжила Белка. – Просто последний раз мне так сладко спалось, когда я снотворное принимала.
– Вы… Мы… – Ван Ваныч затрясся, засуетился. – Как вы только могли подумать! Мы всей душой… Наша преданность вашей…
– Извини, коль обидела, – пресекла его сбивчивые объяснения Белка. – Но проверить сочла полезным. Уж больно обстоятельства к хорошему сну не располагали…
– Так ведь у нас воздух. Еда своя, здоровая, – начал оправдываться Ван Ваныч.
– А у нас нервы, – не унималась Белка.
– У нас тоже, – тихо ответил фермер. – Ну, кушать-то будете?
– Рискнем, – хмыкнула Белка. – Давай-ка действительно без обид, – похлопала она Ван Ваныча по руке. – Времена настали суровые. Даже к верному другу спиной повернуться боишься. Слышал ведь уже…
– Да, да, – покивал Ван Ваныч. – История скверная.
Зоя встрепенулась:
– В чем дело?
– Да так, – отвела глаза Белка. – Все, впрочем, уже уладилось. Без особых потерь. Ну, нам действительно вниз пора. Иначе опоздаем на поезд.
«Видно, тут кто-то недавно предал своего лучшего друга», – был почти уверен Егор.
Поздний ужин или ранний завтрак прошел в полном молчании. Ван Ваныч продолжал дуться. Видно, Белкины подозрения сильно задели его за живое. А жена его по-прежнему нервничала, и даже сильнее, чем раньше. Она то принималась переставлять без надобности что-то на столе, то подбегала к окну и бессмысленно таращилась в темноту, то уносилась на кухню и притаскивала оттуда еще какое-нибудь блюдо, хотя стол и так уже ломился от разнообразных кушаний.
– Да перестань суетиться. Присядь, – наконец одернул ее Ван Ваныч. – В глазах уже рябит от твоего мельтешения.
Женщина обиженно поджала губы и с неохотою опустилась в кресло возле очага. От Егора, однако, не укрылось, что глаза ее продолжают блуждать, то и дело останавливаясь на окнах, а руки непрестанно терзают тесьму на фартуке. Она жаждала поскорее избавиться от опасных визитеров.
С какой же неподдельной радостью она их провожала! Как самых дорогих гостей. И улыбалась. И целовала. И пихала в руки кульки с едой.
– Заходите, когда окажетесь в наших краях! – прокричала она им вслед.
Путники ничего не ответили. Кто знает, что им готовит в дальнейшем судьба.
Во дворе дожидался старенький грузовичок. В кузове стоял огромный деревянный ящик с крупной черной надписью на боку: «Осторожно, стекло! Не кантовать! Нести вертикально!»
– Залезайте, – указал путникам на деревянную тару Ван Ваныч.
Зоя нерешительно переглянулась с Белкой.
– Не волнуйтесь. Мы внутри сделали специальную обивку. Вам будет мягко, – объяснил фермер.
– А как насчет задохнуться? – занимала другая проблема Белку.
– И с этим порядок, – гордо парировал фермер. – Там есть вентиляционные отверстия.
– Но вот как мы оттуда выйдем, если вы нас гвоздями забьете? – волновался Егор.
– Вообще-то вас вывезут и откроют, – объяснил Ван Ваныч. – Но на случай непредвиденных обстоятельств большие гвозди забивать не стану. Внутри есть карман с лопаткой и долотом, так что сами легко откроете. Но это на крайний случай, – подчеркнул он.
Путники расположились на мягком полу в темном ящике. Боковина закрылась. Они оказались в полной темноте. Егор тут же достал фонарик.
– Погаси, – велела Белка.
– Почему? – удивился он. – Нас же уже закрыли. Света никто не увидит.
– А вентиляционные отверстия, – напомнила она. – Вдруг из них станет свет просачиваться. Нас за километр заметят. Нет уж, пока не загрузят, предпочитаю потемки.
– Ехать-то долго? – спросила Зоя.
– Понятия не имею, – ответила Белка. – Законы конспирации. Организаторы посчитали, что нам лучше не знать. Меня лишь проинформировали, что дальше мы поедем на поезде.
– Далеко? – на сей раз не удержался от вопроса Егор.
– Нам сообщат при посадке, – откликнулся зверек.
– Тогда остается только еще поспать, – тоскливо произнесла Зоя.
– Я уже не хочу, – решительно заявил Егор.
– Да я тоже, – призналась девочка. – Только что еще делать?
– Давай в города играть, – нашел средство от скуки мальчик.
– Хитренький. Наших ты не знаешь, кроме Москвы, а я – ваших. Придумаешь, мне и не проверить.
– Не, обещаю честно играть. Ты ведь тоже можешь такое придумать, что я не проверю.
– Да ну. Тоже скучно, – вяло проговорила Зоя. – И думать лень. Меня уже укачало. Трясет. Дорога совсем разбитая.
– Да уж, – цокнула Белка. – Мне бока поотбивало, несмотря на всю хваленую обивку. Поскупились с наполнителем. Каждую досочку задницей чувствую.
– Это потому, что ты слишком легкая, – усмехнулся Егор. – Вот тебя и подкидывает.
– Это потому, что наши чиновники заботятся только о тех дорогах, по которым сами ездят, – с обличительным пафосом произнесла она.
– Белка, иди, я тебя обниму, тогда тебя так трясти не будет, – нашла выход девочка.
Они вместе устроились в уголке, а Егор растянулся чуть поодаль от них на полу. Уюта, однако, от этого не прибавилось. Душно, пыльно и тряско. Неожиданно трясти перестало.
– Выехали на шоссе, – сориентировалась Белка.
Час спустя грузовичок затормозил.
– Кажется, мы на вокзале, – прошептал во тьме ящика зверек.
Снаружи было довольно шумно. Крики, грохот, лязг. Ящик бережно вынули из кузова, куда-то отнесли и поставили. По доскам три раза стукнули. Раздался незнакомый голос:
– Отбытие поезда через полчаса. Время пути – семь часов пятнадцать минут. Там последует пересадка. Но сами не выбирайтесь. Сопровождения не будет. Наши люди вас встретят в пункте назначения. Пароль: «Рыба». Ответ: «Крылья». На всякий случай.
– Поняли, – сквозь доски шепнула Белка.
– Счастливого пути, – пожелал незнакомый голос.
Они остались одни. Рядом еще что-то загрузили, несколько раз грубо пнув ящик. Какой-то новый голос грубо проорал:
– Почему, так вас разэтак, сюда стекло поставили? Мешается! Разобьем ведь.
– Приказ. С красной печатью, – откликнулся его собеседник. – Он первым пойдет под разгрузку. Вот и велено далеко в вагон не запихивать.
– Во чудики, так их разэтак! – снова принялся возмущаться первый. – Чего в Кикиморово железной дорогой стекло отправлять. Фурой проще, дешевле и надежнее.
– Хозяин – барин, – откликнулся второй. – Что хотит, то и воротит. А наше с тобой дело – поставить и забыть. Не столько нам платят, чтоб о чужом грузе печься. А разобьется – страховку железная дорога получателю выплатит.
– На то, видать, и надеялись, – подхватил первый. – Потряси-ка, там внутри не звенит?
– Сам тряси, – ответил второй. – Мне страховку из своего кармана выплачивать неохота. Нашел дурака развлекаться.
Лязгнула, задвигаясь, дверь вагона. Состав почти сразу же, дернувшись, тронулся. Зоя зажгла фонарь:
– Ну, вот, теперь мы хоть друг друга видим!
– Что это меняет. Все равно делать совершенно нечего, – угрюмо протянул Егор и тут же застыдился, заметив, как погрустнело лицо девочки. Нужно было, наоборот, ее как-то ободрить.
Зоя выключила свет.
– Ты прав. Лучше нам все-таки попробовать поспать. Во сне время идет незаметно. А потом, здесь так тесно. При свете у меня сразу клаустрофобия начинается, а когда темно, ее как-то не ощущаешь.
Они затихли. Егор лежал, слушая мерный перестук колес. Куда они едут? Зачем? Где конец их пути? И где конец его, Егора, пути? Суждено ли ему еще вернуться когда-нибудь к себе домой? Увидит ли он еще маму, Коржика? И что означает его жутковатый сон про смерть с косой?
Теперь, наяву, он отчетливо вспомнил: старуха с плащом и с косой уже являлась ему один раз. Это произошло в его первое появление в Зоином мире. В саду Башни. И обстоятельства встречи были очень похожи. Только видел он тогда старуху как бы с другого ракурса. И тогда над ними нависла опасность, и теперь…
Значит, это предупреждение? Или попросту разум переварил таким образом дневные впечатления. Вот и привиделся ему сон с черепахой, львом и жуткой старухой. Сон как наяву. Но, к счастью, пока только сон.
Глава VIII
В результате Егора укачало, и он действительно заснул, на сей раз безо всяких сновидений, а пробудившись, увидел, что Зоя при свете фонарика копается в своем рюкзаке.
– Потеряла что-нибудь? – спросил он ее.
– Нет, пить хочу, – объяснила она. – Не помню, куда мы воду засунули.
– Бутылка у меня в кульке, – сообщил Егор. – С угощением от жены Ван Ваныча.
– И ты на нем спал? – всплеснула руками она.
– Похоже на то, – уже заглянул в кулек мальчик. – И на пирожках. Бутылке-то ничего не сделалось. Она стеклянная, плотно закрыта. Не поломалась, не пролилась. А вот вместо пирожков у нас теперь блин со сложной начинкой.
– Молодец, – ехидно сощурилась Зоя. – Ладно, давай сюда воду.
Свинтив пробку, она наполнила свой походный стаканчик.
– Культурненько, – не преминул подтрунить над нею Егор. – Я бы лично прямо из горлышка бы и попил.
– Очень гуманно по отношению к остальным жаждущим, – фыркнула девочка. – Не говоря уж о том, что бутылка бы постояла и от твоих слюней в воде развелась бы куча вредных бактерий.
– Ты прямо как наша биологичка! – воскликнул мальчик. – Она нас тоже вечно пугает то вирусами, то бактериями, то всякой другой опасной для жизни заразой.
– А ты предпочтешь, чтобы у тебя в дороге живот прихватило? – не обескуражил его выпад девочку.
– Естественно, не предпочту.
– Тогда наливай в стаканчик.
– А мне пить вообще не хочется. Лучше пирожком займусь.
Отломив солидный кусок от бесформенной массы, он, жуя, продолжил:
– Между прочим, получилось даже лучше, чем было первоначально задумано женой Ван Ваныча. И капуста, и грибы, и мясо, и рис – все в одном, так сказать, флаконе.
– Удачно, что там еще пирожков с вареньем не было, – прыснула Зоя.
– Меня бы и это не смутило, – заверил Егор. – Обожаю мясо в кисло-сладком соусе. И утку с брусничным вареньем.
– Я из этого делаю один вывод: ты очень голодный, – заключила девочка. – Хочешь бутерброд с домашней колбасой от жены Ван Ваныча? – предложила она. – А еще есть с сыром и с яйцом. Какой предпочитаешь?
– Каждого по одному, – потребовал он. – И воду в стаканчике, по-культурному.
– Растешь над собой. – Протерев салфеткой стаканчик, Зоя налила ему воду.
Белка лениво подняла голову.
– Что за шум, а драки нету?
– Присоединяйся, – пригласил ее принять участие в трапезе Егор.
– И то дело.
Она вытащила из Зоиного кулька холщовый мешочек с орехами – тоже презент от жены Ван Ваныча.
– Хорошая ферма, – защелкала скорлупой она. – И орехи у них приличные.
Егор почувствовал шевеление за пазухой. Лягух проснулся и подбирал крошки от пирога, которые засыпались мальчику под майку.
– Понравилось? – оттянув ворот, поинтересовался Егор.
– Квак! – воодушевленно откликнулся Лягух.
– Тогда на еще. – И он кинул за пазуху еще несколько кусков.
Ответом ему было благодарное чавканье.
Поезд уносил их все дальше и дальше от Москвы. Наконец, он остановился. Впервые за время их пути.
– По-моему, семь часов пятнадцать минут прошли, – сказал Егор. – Нас сейчас выгружать будут?
– Сиди, молчи и жди. И свет погасите, – распорядилась Белка.
Не успела она договорить, как дверь вагона лязгнула. Ящик с ними подхватили, безмолвно сопя, вынесли из вагона, где-то поставили, и все стихло. Верней, вокзальные шумы до них доносились, однако о ящике будто забыли. К путникам никто не стучался, не обращался и не произносил слова пароля.
Все трое сидели затаив дыхание. Время шло. Минуло уже, наверное, с час, когда пространство снаружи огласили крики, отрывистые слова команд, беготня.
Прямо возле их ящика раздался голос Ореста:
– Как сквозь землю провалились. Но наводка-то точно была, что они именно в этом поезде.
– Уже два раза каждого пассажира досконально проверили, ваше высокоблагородие господин маршал безопасности, – почтительно отчеканили в ответ. – Никому не доверяя, лично проверял.
– Весь поезд? – с сомнением переспросил глава безопасности государства.
Подчиненный чуток замялся:
– Основную часть. Так сказать, точки максимальной вероятности. Да и состав, дозвольте заметить, смешанный. Частично грузовой.
– Задержать отправление и лично проверить каждого пассажира, – рыкнул Орест.
– Документы у всех в порядке. Легальные и согласно принятым стандартам, – отрапортовал подчиненный.
– Вопрос, все ли личности соответствуют своим документам, – снова послышался бас Ореста. – Обыскать и досмотреть каждого.
– Досмотреть… – в голосе подчиненного сквозняком прошелестела нерешительность. – Дозвольте отметить, ваше высокоблагородие, состав пассажиров в значительной мере дамским полом укомплектован. Им конфузно-с будет. Сопротивление станут оказывать. Вполне, с вашего позволения, законное-с. Ввиду попытки произведения обыска средствами противоположного пола-с. В нашем подразделении-то ни одной женщины.
– Учить тебя. Возьми кассиршу со станции.
Подчиненный помычал, набираясь отваги:
– Кассирша – лицо гражданское. Отказаться может, в соответствии с Конституцией.
– Не может! – грянул Орест. – С этой минуты на станции Кикиморово моим приказом вводится чрезвычайное положение вплоть до ноля часов следующего дня. Все гражданские лица обязаны неукоснительно подчиняться твоим приказам. Так что мобилизуй кассиршу и действуй! Мы с тобой здесь теперь конституция!
– А что искать-то? – вновь помычав, осведомился подчиненный.
– Совсем тупой? До сих пор не доперло до твоей деревянной башки, кого мы ищем?
– Я-то в курсе. Но кассирше-то как объяснить цель обыска?
– Сам можешь хоть что-нибудь сообразить? Ты же командир подразделения! – рявкнул маршал безопасности. – Придумай. Но она не должна знать, кого мы ищем. Самостоятельно сформулируй задачу. Распустились! Все им разжуй и в рот положи! Учти, напортачишь – разжалую в рядовые!