— О! — удивился Кучин. — У вас и свои кинооператоры! И камера приличная «Кварц»…
Заинтересовавшись, он подошел к Гере.
— Снимаешь?
— Пытаюсь, — скромно ответил Гера. — Как, по-вашему, диафрагма одиннадцать сейчас подойдет? Чувствительность пленки сорок пять единиц.
— Да, пожалуй, как раз. Солнышко… Значит, пока осваиваешь? Ну, давай. Набьешь руку — фильм начинайте снимать. Интереснейший может получиться фильм. О жизни нового двора. Так и назвать — «Новый двор». Как, ребята, подойдет название?
Кучин оглянулся и только тут заметил, что никого рядом нет. Стоят ребята у подъезда и, кажется, совсем не собираются идти сюда. Не понимая, в чем дело, он спросил:
— Ребята, чего стоите?
Те и не подумали тронуться с места. Кучин пожал плечами и пошел к ним.
— Что с вами?
Лешка сквозь зубы процедил:
— Этого жадюгу и собственника мы коллективно презираем. Он для нас не существует…
Так корреспонденту радио стала известна еще одна интересная подробность из жизни ребят этого дома.
Ссора
Записать Лену в команду настольного тенниса ничего не стоило. А вот уговорить ее тренироваться оказалось не просто. Уже одни слова «тренироваться», «выступать за команду» наводили на нее страх.
— Нет, — твердила она. — Я не смогу. Мне не научиться.
Гриша Коркин был упрям и настойчив.
— Да ты не бойся, попробуй. Еще как научишься! Такие мячи будешь резать — жуть! Пойми, в команде обязательно должна быть девочка. Пенка — шахматистка. Надя, кроме волейбола, признавать ничего не хочет… В общем, на тебя надежда. Сейчас принесу ракетку.
Лена посмотрела на красную майку убегающего Гриши и сконфуженно улыбнулась, словно ища у Саши сочувствия. А тот лишь кивнул: все будет в порядке!
Гриша потребовал самый пустяк — чтобы она попробовала подкидывать мячик на ракетке. Это было совсем не трудно. С первой попытки Лена шесть раз подбросила шарик. Потом — девять. А потом — сразу двадцать три раза. Гриша пришел в восторг. Конечно, восторгаться было нечем. Лена это понимала, но все же было приятно вот так, на виду у всех, подбрасывать и подбрасывать ракеткой маленький звонкий мяч и слышать, как Гриша восхищается: «Вот класс! Это класс!..»
Подошла Пенка и тоже похвалила:
— Ой, как хорошо получается!
Лена, сама не ожидая, счастливо засмеялась и сказала Грише: так и быть, согласна тренироваться.
Она побывала с Сашей в пионерском клубе, осмотрела дары, принесенные ребятами, и побежала домой — тоже подыскать что-нибудь подходящее.
Бабушки дома не было. Лена обрадовалась: меньше разговоров. Походив по комнате, она достала куклу Мариэтту — белокурую красавицу с громадными голубыми глазами. Лена давно уже не играла с куклой, но отдавать ее было жалко. «У них много кукол. Лучше отнесу книги».
Она сняла с полки томик сказок Андерсена, роман Свифта «Путешествие Гулливера», «Маленького оборвыша», «Робинзона Крузо» — всего с десяток книг. Обложки книг были, почти новенькие, и Лена подумала: не рассердится ли бабушка?
Лена увязывала стопку книг, когда хлопнула входная дверь. Лена хотела сунуть книги за шкаф, но подумала: «Я же ничего плохого не делаю». Поэтому, едва бабушка вошла в комнату, Лена, словно спеша сообщить приятную новость, сказала:
— А я, бабика, книги отобрала. Мы в клубе библиотеку организуем.
— То есть как отобрала? — подняла брови Валентина Григорьевна. — Не понимаю… Ты разрешения спросила?
— Ну, вот… я прошу. — Лена потупилась.
— Не просишь. Ты сообщаешь об этом, как о деле, уже решенном тобой.
Лена вскинула голову.
— Бабика, ну зачем придираться к словам?
— Я, милая, не придираюсь…
Лена не дала договорить, умоляюще посмотрела ей в глаза.
— Ну, бабика! Что тут плохого? Ты эти книжки не читаешь. Мне тоже не нужны — давно прочла. А мы организуем библиотеку. Пусть другие, читают. И что тут особенного? Мальчик из нашего класса, Костя Саенко, радиоприемник принес. Дедушка ему разрешил. И все что-нибудь принесли. Ты хочешь, чтобы меня жадюгой называли?
— Ах, оставь! — сказала Валентина Григорьевна. — Мне обидно, что ты, выдержанная и серьезная девочка, заразилась этими пустыми увлечениями… Но все! Только что была в университете — срочной работы не предвидится, и через неделю мы сможем поехать на юг.
Склонив голову, Лена, молча стояла перед бабушкой.
— Ты не рада поездке?
И тогда Лена подняла на нее большие печальные глаза.
— Бабика, не сердись. Я не хочу ехать.
У Валентины Григорьевны задергалось левое веко.
— Ты с ума сошла! Почему? Объясни.
— Бабика, мы были в Крыму уже три раза. И зачем лишние расходы? И на солнце тебе все равно вредно сидеть.
— Я не о себе забочусь. Хочу, чтобы тебе было хорошо.
— А мне и здесь хорошо, — живо отозвалась Лена. — Правда, бабика! Скоро во дворе закончим спортивную площадку. Я хочу попробовать играть в настольный теннис. Гриша Коркин будет нас тренировать! Наш капитан. Он разрядник, говорит, что в пух и прах всех разбивает!
Лена улыбнулась, даже засмеялась. Но на бабушкином лице не мелькнуло и тени улыбки. Она решительно выдвинула ящик буфета, где лежали деньги.
— Я не желаю больше слушать тебя! Сейчас же иду заказывать билеты! Ты просто невозможная, неблагодарная. Вместо того, чтобы быть признательной мне и радоваться, ты… ты… Я даже слов не нахожу. Что с тобой сделалось?
Лене было очень обидно слышать эти несправедливые обвинения. Ну что такого она сказала? Она хочет как лучше, а бабушка не понимает.
— Со мной ничего не сделалось, — сказала Лена. — И ты неправа. По-твоему, вся радость — на море поехать. Ты не понимаешь…
Валентина Григорьевна с шумом задвинула ящик буфета.
— А теперь и надерзить надо бабушке! Боже, откуда это у тебя? От кого?
— От отца, наверно, — не сдержалась Лена. — Ведь он ужасный, грубый!
Валентина Григорьевна опустилась на стул. Промолвила устало:
— Выходит, одна я плохая. Я во всем виновата. Я разлучила тебя с отцом… А знаешь ли ты, что он бросил твою маму? Конечно, ты можешь сказать — не бросил, а уехал на работу. Но пойми: это одно и то же. Ехать куда-то в Сибирь, в глухомань! Разве я могла позволить это своей единственной дочери? А ему было безразлично… Какая бесчеловечность — жениться на молоденькой девушке, а потом тянуть в какой-то медвежий угол! Покинуть благоустроенный город, квартиру, мать! И неизвестно, ради чего! Будто без него там не могли построить какой-то завод!.. Да, не скрываю: ненавижу его. Он исковеркал нашу жизнь. И я горжусь, что оградила тебя от этого человека. Я в письме поклялась, что никогда не отдам тебя. И сдержала клятву: как было ни тяжело — вынянчила тебя, подняла на ноги, дала хорошее воспитание… Сама. Без его помощи… И вот что слышу от тебя в благодарность…
Валентина Григорьевна вытерла платком глаза и ушла на кухню.
Лена долго стояла, не двигаясь с места. Ей было жалко бабушку. И в то же время было обидно, что бабушка не хочет понять ее. «Ну что я — игрушка для нее? — думала Лена. — Ведь я хочу знать отца. Какой он — умный, добрый, хороший или действительно плохой человек. Но какой бы он ни был, я хочу знать правду. Хочу…»
Лена подровняла стопку книг, стянула ее бечевкой и, вздохнув, посмотрела на приоткрытую дверь.
— Так можно отнести книги?
Бабушка безразличным тоном ответила:
— Поступай, как знаешь. Ведь в моих советах ты теперь не нуждаешься.
Передернув плечами, Лена взяла книги и вышла.
Саша, помогавший плотникам сколачивать баскетбольные щиты, увидел Лену и поспешил к ней.
— Ты чего такая? — спросил он. — Что-то случилось?
— Да нет… так… С бабушкой мы поругались, — чуть слышно сказала она. — И, кажется, серьезно… Ну вот скажи, Саша, почему я должна ненавидеть отца, если верю, что он не такой, как говорит бабушка? Ну почему? — У Лены задрожали губы.
— Успокойся, — сказал Саша и, помолчав, спросил: — Ты бы, наверно, хотела видеть его?
— Конечно!.. А скажи, разве не имею на это нрава?
— И адреса его не знаешь?
— Не знаю.
— А как его фамилия? — вдруг обернулся Саша.
— Дмитренко. Андрей Иванович. В брачном свидетельстве так записано. Сейчас ему сорок четыре года.
— Нет, — разочарованно качнул головой Саша. — Не слышал…
Весь день у Саши из головы не выходила Лена. Не написать ли об этой истории своему другу Мишке?.. Сначала он отвергал эту мысль: какое имеет право вмешиваться в ее жизнь? А потом убедил себя, что имеет такое право. Ведь страдает же она. Думает об отце, все время думает… Да, надо написать. Ну, что здесь такого — узнать адрес? Ничего особенного.
После ужина, когда Пенка села играть с отцом в шахматы, а Вадик и Толик отправились спать, Саша вырвал из тетради чистый листок, посидел с минуту, разглядывая кончик пера, и начал писать:
«Здравствуй, дружище! Миша, есть тебе боевое задание…»
Под большим секретом
Вечером Марс вызвал к себе начальника разведки и сказал, что недоволен ребятами. Куда это годится — лишь восемь рублей добыли за неделю!
Плутон пытался оправдаться, но сам видел, что доводы слабы. Конечно, им надо лучше стараться, быть порасторопней. Тогда и не будут по три дня за одним пуделем ходить, и старуху можно перехитрить, и взять без приманки рыжую таксу.
Он обещал выправить положение.
— А что Сатурн делает? Почему от него помощи нет?
— Мы его предупредили, — с готовностью ответил Плутон. — Завтра снова напомним.
Марс тяжело вздохнул.
— Я прошу: сделайте все, что возможно. Осталось не так уж много, и вот… В общем, постарайтесь. Так ребятам и передай — успех теперь зависит от вашей расторопности.
На другое утро Плутон совещался с Меркурием и Венерой. Настроение у всех было подавленное. Меркурий на одно упирал: быстрее всего они смогут получить деньги от Кости.
— Я из этого гада выжму деньгу! — грозил Меркурий. — В свой паршивый клуб радиоприемник пожертвовал, магнитофон гоняет, а для настоящего дела рубля ему жалко!
Что ж, Меркурий прав. Ребята отправились было к Косте, но потом решили, что разговаривать у него дома или во дворе не годится. Пусть Венера приведет его сюда, в подъезд.
Костя явился бледный, в глазах застыл испуг. И все же было в нем что-то новое — злость какая-то или решимость.
— Выручай из беды, — увидев Костю, начал Плутон. — До зарезу нужны деньги.
Костя помотал головой:
— Не могу, ребята.
— Как так не можешь? — Меркурий сжал кулаки. — Да мы тебе!..
— Перестань! — попытался унять приятеля Митя. — Уж сразу за кулаки…
— Чего перестань! Пусть деньги приносит!
— У дедушки я брать больше не буду, — отрезал Костя.
— А нам наплевать, у кого будешь брать — у дедушки или у бабушки. Нам деньги нужны! Ты это понимаешь? Даем час сроку. Отправляйся, и чтоб через час деньги были здесь!
Глухо, с отчаянным упрямством Костя произнес:
— Я не могу.
— Не можешь! — рявкнул Меркурий и ударил Костю в подбородок.
В дверях мелькнула фигурка девочки. А Меркурий, отталкивая Митю, ударил Костю второй раз, третий…
Саша и Лешка размешивали в ведре белую краску, собираясь прочертить линию баскетбольной площадки. Вдруг подбежала Нюська:
— Леша! Леша! Мальчишки Костю бьют!
— Где?
— Там. — Нюська показала на подъезд. — Я Зюзю искала, потом — вижу…
Лешка, бросив в ведро кисть, сказал Саше:
— Бежим!
Нюська тоже пустилась за ними.
Когда они вбежали в подъезд, то никаких мальчишек уже не застали. Там был лишь один Костя. Прислонившись к стенке, он тихонько всхлипывал… Губа у него уже распухла, из носа капала кровь. На расспросы ребят, кто его бил, он не хотел отвечать.
Саша взял Костю за плечи и сказал:
— Идем к нам. Умоешься…
Дома он уложил Костю на диван, лицом кверху, а Лешка подал ему столовый нож. Он уверял: если приложить нож к губе, то опухоль станет меньше. Однако то ли нож был неподходящий, то ли еще почему, но распухшая Костина губа худеть не думала. Зато кровь из носа прекратила идти. Костя встал, умылся под краном. А когда вытерся полотенцем и посмотрел на себя в зеркало, то попробовал даже улыбнуться. Улыбки не получилось — губа мешала.
— Так кто же тебя все-таки разукрасил? — спросил Лешка.
Костя жалобно попросил:
— Ну, не надо, ребята, не спрашивайте.
— А я, кажется, догадываюсь, — сказал Саша. — Это Борька Утюгов со своей командой. Которому ты деньги должен. Что, не правда?
— Ну, допустим… — неохотно согласился Костя. — Только не надо об этом шуметь.
— Что значит — не надо? — Саша нахмурился. — Они будут наших ребят избивать, а мы должны молчать?
Но Костя нисколько не обрадовался тому, что его обидчиков могут ждать неприятности.
— Сколько ты им должен? — спросил Лешка.
Костя взмолился:
— Не спрашивайте ни о чем…
— Э, нет! — сказал Саша. — Так не пойдет! Сегодня избили, завтра голову проломят. Нет, лучше признавайся. И чего боишься? Мы тебя в беде не оставим. Правда, Леш?
— Факт. Мы их так можем прижать — не пикнут!
Костя понял: другого выхода, видимо, нет — надо признаваться. А может, это и лучше? Ведь приемник Марса — не только его личное дело. Это важная проблема. Зачем скрывать ее? Да и все равно ребята теперь не отстанут. Этот Сашка — решительный, молчать не станет. Что же делать? А если под большим секретом сказать?..
— Вы можете дать клятву? — прошептал Костя. — Никто-никто не должен знать об этом. Ну, поклянитесь.
— Клянусь! — Лешка нетерпеливо облизнул губы. — Если проболтаюсь хоть одним словом — обрежешь мне язык!
— Я тоже клянусь, — сказал Саша.
И Костя решился. Когда он рассказал о сверхчувствительном карманном приемнике «Космос», над которым работает Марс, у ребят от удивления брови полезли вверх.
— Не верите! — горячо сказал Костя. — Но это абсолютно точно — будет принимать сигналы спутников и космических кораблей! Он придумал принципиально новую схему. Уже все чертежи сделал. Вы бы знали, сколько приходится работать ему! А какие сложные математические расчеты, формулы!..
Глядя на притихших ребят, Костя воодушевился еще больше.
— Он будет большим ученым! У него свои изобретения и патенты уже есть. А ведь пока даже диплома не имеет. Вот что значит талант! Только… — Костя на секунду задумался. — Очень гордый он. А может быть, очень жадный. Все сам хочет сделать. Из-за этого все несчастья. С учеными советоваться не желает, в Академию наук не идет. Все сам, сам. Потому и ночами сидит, без выходных работает. А главное, трудно с деньгами. Ведь надо много денег. А их нет. Я бы очень хотел помогать, но откуда я могу взять? Достал немного, а больше нет. Не воровать же. А ребята пристают: давай, давай. Ну… и отколотили сегодня… Все Борька Утюгов. Отрастил кулаки и радуется! А вот Митя — хороший, справедливый, всегда меня защищает…
У дверей позвонили. Костя испуганно посмотрел на ребят.
— Только ни слова! Смотрите, клятву дали! Ну, я пойду! Если мама спросит — скажу, на лестнице упал…
Саша открыл дверь, и в комнату ворвались братишки.
— Хотим есть! — закричал Толик. — Дай хлеба!
Получив по куску хлеба с маслом, малыши помчались во двор. Саша и Лешка остались вдвоем. Лешка всей пятерней почесал затылок.
— Вот так история…
— Что, — спросил Саша, — он в самом деле такой умный, этот Виктор? Я видел его мельком. Так, парень вроде бы ничего.
— Кто его знает, — ответил Лешка. — На заводе работал. Потом чего-то ушел. Мать у него есть. Кажется, работает. Отец лет пять тому назад умер… А может, и правда он талант, изобретатель? Разве не бывает так? Сначала — самый обыкновенный человек, никто о нем не слышал, не знал, а потом…
— Все может быть, — согласился Саша.