— А все-таки не верится, — задумчиво продолжал Лешка. — Такой приемник сделать… Сигналы спутников принимать!.. А вдруг, — Лешка быстро взглянул на Сашу, — за нос водит хлопцев? Денежки вытягивает… А?
Саша пожал плечами.
— А если проследить? — Лешка прищурил зеленоватые глаза. — Узнать, чем занимается.
— А как узнаешь?
— Следить за ним. А что! — загорелся Лешка. — Попробую! Я как разведчик Николай Кузнецов! Точно!
Лешка решил действовать немедленно. Прежде всего надо узнать, дома ли Виктор. Как бы это проверить? Самому постучать в его квартиру? Глупо. А если постучать и спрятаться на лестнице? Нет, тоже плохо. А бросить в окно камешек? Примитив… Наконец Лешку осенило.
Разыскав во дворе Нюську, он спросил:
— Ну, нашла Зюзю?
— Пропал. Нету нигде, — плаксиво ответила сестренка.
— Не горюй. Я слышал, его из 17-й квартиры подобрали. Это на втором этаже. Вон в ту дверь иди…
Обрадованная Нюська стремглав помчалась туда. Но через минуту она вышла из подъезда, по-прежнему грустная и поникшая.
— Никакого котенка они не брали.
— А ты с кем разговаривала? С дядей?
— Да. Черный такой, высокий. Он сказал, что никакого рыжего котенка не видел.
Нюська удивилась: чему улыбается брат? Будто радуется, что Зюзя пропал.
А Лешка, очень довольный первым успехом, обогнул корпус, сел на лавочку перед подъездом, снял с головы и положил в карман голубую пилотку: у разведчика не должно быть примет.
Ожидать пришлось долго. Лешка уже начал сомневаться, выйдет ли Виктор. Может, Нюська цифры перепутала? Первоклашка. Хотя — черный, высокий…
И наконец дождался. В сером легком костюме и белой рубахе, Виктор вышел из дверей, взглянул на часы и направился к троллейбусной остановке. В руке у него был желтый портфель, и Лешка подумал немножко даже разочарованно: значит, в библиотеку едет работать.
На остановке стояло не больше десяти человек. Боясь попасться Виктору на глаза, Лешка остановился возле витрины гастронома.
Скоро подошел троллейбус. Лешка встал в хвост очереди и, юркнув в дверь, притаился в углу.
Виктор сошел на пятой остановке. Там же сошел и Лешка. Виктор свернул за угол. И Лешка свернул. Потом Виктор вошел в магазин. Подождав чуточку, вошел в магазин и Лешка. И увидел: Виктор протягивает продавщице чек. И когда та подала ему бутылку вина, Лешка рот разинул — до того удивился. Значит, вот для чего желтый портфель ему понадобился — бутылку спрятать. Очень интересно.
Покинув магазин, Виктор миновал два квартала и скрылся в подъезде серого пятиэтажного дома…
Не меньше трех часов простоял Лешка на другой стороне улицы. Он проголодался как волк. Солнце уже клонилось к закату. Людей на тротуарах становилось все больше и больше.
А Лешка все стоял. Чего он ждал? Ведь Виктор до ночи может там сидеть. И так, кажется, ясно, что это за птица. Хотя нет, еще не ясно. Вдруг — ошибка? И Лешка терпеливо ждал. Виктор вышел не один, а в компании двух девушек и чубатого парня с шелковым шнурочком вместо галстука.
Лешка шагал за ними метрах в двадцати. Теперь он был зол. Ему страшно хотелось есть, болели от усталости ноги. А тут еще эти девчонки, что шли с Виктором, беспрестанно чему-то смеялись. Лешка не удивился, когда веселая компания скрылась за широкими остекленными дверями ресторана. Все же Лешка захотел во всем убедиться до конца. Вскоре он робко вошел в сверкающий двумя громадными зеркалами вестибюль, поднялся по лестнице, устланной ковровой дорожкой, и очутился в ярко освещенном зале. Там было много столиков и много людей. Играла музыка. На блестящем паркете танцевало несколько пар. Среди них Лешка увидел и Виктора. Он танцевал с девушкой в голубом платье, улыбался и что-то шептал ей на ухо.
Больше Лешке здесь делать было нечего. Он вышел из ресторана, сел в троллейбус и через двадцать минут уже звонил у дверей Сашиной квартиры.
Долго они шептались на лестнице. Надо было хорошенько продумать, что делать дальше.
Ход конем
Слушая по радио последние известия, Лешка смотрел, как сестренка мастерит домик для Зюзи, которого она вчера все-таки разыскала. Домик Нюська строила из книжек. Букварь в ход пошел, арифметика, Лешкина география, физика. А вместо крыши положила алгебру Киселева. Но Лешка отчего-то разозлился и отобрал учебник.
Разозлился Лешка не на Нюську, а оттого, что вспомнил Нину Ивановну — учительницу математики. В последний день перед каникулами она сказала:
— Так и быть, Пронин, переэкзаменовки на осень давать тебе не стану. Надеюсь на твое благоразумие. Отдых отдыхом, а в учебник непременно заглядывай. И примеры решай.
Раскрыв наугад учебник, Лешка прочитал выделенное жирным шрифтом правило о прибавлении многочлена к алгебраическому выражению и ничего не понял. И радио еще мешает. Он хотел выдернуть вилку репродуктора, но вдруг услышал: «…радиорепортаж «Жизнь нового двора». Передача для школьников, в 16 часов 20 минут».
Забыв об учебнике, Лешка помчался к Саше — сообщить потрясающую новость.
Тот чинил электрический утюг. «Послушаем», — только и сказал он. Его, кажется, больше волновала история с Виктором.
— С Митей не разговаривал?
— Да нет, — нахмурился Лешка. — И утром вчера стерег, и вечером — так и не увидел.
— Придется домой к нему сходить.
— Но нельзя ж специально идти. Надо, чтобы вроде случайно…
— А ты какую-нибудь вещь опроси.
— А что, это мысль…
Через пять минут Лешка постучал в квартиру № 38. Открыл сам Митя Чашкин.
— Здорово! — сказал Лешка. — Как жизнь?
— Помаленьку, — сдержанно ответил Митя.
— Я к тебе по делу. Будь другом, одолжи Киселева.
— Какого Киселева?
— Ну, алгебру. Не знаешь, что ли… Моя где-то пропала. Нюська, что ли, куда засунула. Нигде не найду… А Нина Ивановна так и сказала: «Не будешь летом заниматься — пеняй на себя!» Вот и придется теперь зубрить. Сам знаешь, какая она!
Митя учился с Лешкой в одной школе, и крутой нрав математички ему был прекрасно известен.
— Сейчас поищу, — сказал он. Портфель его, лежавший на шкафу, уже успел изрядно запылиться. Митя сдунул пыль, достал учебник и подал Лешке.
— Благодарствую, — сказал тот и; спросил, будто бы между прочим: — Чего на площадку не выходишь? У нас весело.
— Да так… дела, — замялся Митя.
— Развлекаешься, наверно? Загорать ходишь на реку, в кино. А нам вот некогда. Всего три раза купаться ходили. Строим. Правда, позавчера я тоже развлекался. Умора!.. Один парень из нашего класса пригласил к себе. У его старшего брата именины были. Пришел, а они в ресторан собираются: там решили справлять. Ну, и я с ними. Первый раз в жизни в ресторан попал. Потеха. Один дяденька напился, песни стал петь. Пошел плясать да как растянется на полу! А какая-то девушка — она еще с нашим парнем из семнадцатой квартиры танцевала, — как закричит! Думала, что дядька убился…
— Это ты о каком парне говоришь? — заинтересовался Митя.
— Ну, из семнадцатой квартиры. Виктор. Черный такой, высокий… Ох, и насмеялись мы…
Митя перебил его, спросил с недоверием:
— Так ты говоришь, Виктор в ресторане был? Позавчера?
Лешка здорово ему ответил:
— Если я рюмку портвейна выпил, так, думаешь, уже опьянел и не мог парня с нашего двора узнать?.. А чего ты о нем опрашиваешь?
— Да ничего. Так. — Митя равнодушно зевнул. — А учебник можешь насовсем взять. Мне не нужен.
— Ладно, спасибо.
Спускаясь по лестнице, Лешка радовался: «Вот так подбросил червячка! Сразу клюнул. Теперь все разнюхает!.. Здорово! И Костю не подвели: клятву же не нарушили».
А на баскетбольной площадке уже суетились ребята — устанавливали стойки со щитом и сеткой на кольце.
Лешка побежал помогать.
К обеду оба щита были надежно вкопаны. Землю под ними утрамбовали, подкрасили линию, и все было готово! Хоть сейчас начинай игру. И баскетбольный мяч уже куплен.
Итак, площадка есть. Мяч есть. А вот ребят, по-настоящему умеющих играть, — почти никого. И опять выручил Сергей Сергеевич, который чуть ли не каждый день заглядывал на площадку.
— Ну, что с вами делать, — развел руками Сергей Сергеевич. — Ладно, потренирую. Как-нибудь по часику смогу выкраивать. С завтрашнего дня и начнем. Приходите в трусах, майках, у кого найдутся кеды — надевайте.
На радостях Саша вручил новому тренеру список игроков баскетбольной команды. Увидев фамилию Володьки, подчеркнутую красным карандашом, Сергей Сергеевич поинтересовался:
— Зубенко что — капитан?
Длинный Володька выступил вперед.
— А что, не выйдет из меня капитана?
— Ну-у, разве я спорю, — с уважением протянул тренер. — С таким ростом в сборную страны можно попасть!..
В баскетбол в тот день не играли. Зато на волейбольной площадке разгорелось настоящее сражение.
Пронзительные судейские свистки, крики игроков, звонкие шлепки по мячу, взлетавшему над туго натянутой сеткой, — все это привлекало кучу зрителей. Они стояли у самой площадки и, как положено настоящим болельщикам, во всю силу орали: «Труп! Мазила!», если кто-то пробил мяч, или же шумно восторгались, если мяч был пробит точно и сильно. А когда Саша, высоко подпрыгнув, так шарахнул по мячу, что Володька, принявший его, свалился на спину, то хохот болельщиков, наверно, слышали на соседней улице.
Никто и не заметил, как среди зрителей оказался Гера Демкин со своим «Кварцем». Гера встал на цыпочки, приложил к лицу аппарат, приготовился снимать, и… тут его увидел Лешка.
Лешка нахмурился, поймал мяч и решительно зашагал с площадки.
— Хватит! — буркнул он. — Поиграли! Пошли передачу слушать, в 16.20 начало.
Через минуту возле владельца чудесной кинокамеры не осталось ни одного человека.
Не поднимая головы, красный, растерянный, шел Гера через двор к подъезду. Дома он бросил на тахту аппарат, лег на спину и долго смотрел в потолок, где сидела большая жирная муха. Затем Гера вспомнил, что Лешка говорил о какой-то передаче в 16.20, и посмотрел на свои часы. До начала передачи оставалось тридцать три минуты.
«Значит, игру бросили только потому, что я пришел, — с обидой отметил Гера. Он опять принялся рассматривать муху на потолке. — За что они меня ненавидят?.. Просто, наверно, завидуют, что у меня все есть. Конечно… Фу, какая все-таки противная муха! Видно, с помойки прилетела».
Встать и согнать муху щеткой было лень. Не поднимаясь с тахты, Гера пошарил рукой — чем бы запустить в потолок? Но, кроме газеты, ничего не нащупал. «Интересно, а что за передача в 16.20? Наверное, футбол». Посмотрев на последней странице газеты в программу радиопередач, Гера обнаружил, что в это время будет передаваться не репортаж о футбольном состязании, а концерт симфонической музыки… Странно… Может быть, по местному радио передача?
Гера протянул руку к стоявшему на тумбочке приемнику. На коротких волнах отыскал колоссальную музыку — по-кошачьи стонали саксофоны. Кто-то ухал, сопел, рычал, рассыпали дробь барабаны… Гера заслушался. И когда взглянул на часы, было уже 16.22. Переключив диапазон, услышал голос:
— …корреспондентская работа сталкивает меня с разными ребятами. Поговоришь иной раз с таким человеком в пионерском галстуке, посмотришь на его дела и видишь: на верном пути, настоящим растет человеком. А бывает по-другому. Глядишь на иного мальчика или девочку, и обидно делается: «Тебе, дружок, еще подрасти надо во всех отношениях…»
«Ну, развез!» — покривился Гера.
— На днях, — продолжал голос, — я познакомился с ребятишками одного двора. Очень радостным было знакомство: растут настоящие люди! Ребята эти живут на улице Степной, в доме шестнадцать…
Гера быстро поднялся, сел ближе к приемнику. Теперь он даже голос узнал.
Корреспондент тем временем рассказывал о делах и замыслах пионеров из Гериного двора. По его словам выходило, что Саша, Лешка, Василек и другие ребята не просто таскают кирпичи, роют землю и собирают для библиотеки книжки, а занимаются чем-то более важным, очень необходимым в жизни.
Гера слушал с открытым ртом.
А Кучин все говорил. Тут же были вмонтированы и выступления ребят, которые он записал на пленку. Заканчивая, Кучин сказал, что успех дался ребятам не легко. Были и нытики, и лентяи. Такие есть и сейчас.
— Мне хотелось бы, — добавил корреспондент, — рассказать об одном пареньке из этого двора, который зазнался и поставил себя выше всех. Не стану называть его имени. Я думаю, он наконец поймет свое заблуждение и будет вместе со всеми. Ведь это счастье — быть вместе со всеми…
Гера похолодел. Пальцы его вздрагивали. Он осторожно нажал белый полированный клавиш и все смолкло.
Согнувшись, Гера застыл у безмолвного приемника. В таком положении он оставался до тех пор, пока не почувствовал, что сидит в неудобной позе — ныла затекшая нога. Он лег на тахту и закрыл глаза. А когда снова открыл, то увидел на потолке все ту же навозную муху. Гера с минуту смотрел на нее, но вдруг вскочил, схватил отцовский шлепанец и запустил им в гадкую жирную муху.
Письмо
Лена оказалась способной ученицей. На третий день тренировок освоила подачу, правильно отбивала мячи и, слушаясь наставлений тренера, даже пыталась играть резко, как выражался капитан команды, в «агрессивном стиле». Советы и наставления Гриша давал с удовольствием:
— Первое, следи за ногами, чтобы как на пружинах стояла. Второе, бей резче, дави противника…
Было у него и третье и четвертое… В общем, тренер что надо! Гриша был доволен Леной. Конечно, до настоящей игры ей далеко, но не все сразу. Главное, она не ленится. Хоть два часа готова прыгать возле стола и махать ракеткой.
В это утро Лена отрабатывала «удар на точность». Гриша подавал высокие мячи, а она длинным сильным ударом старалась отбить шарик в дальнюю узкую кромку, которую Гриша отчертил мелом на зеленом поле стола. В голубой пилотке и легком сиреневом платьице, Лена в момент удара чуть приседала и рывком нагибалась вперед, словно и сама собиралась лететь вместе с белым шариком. Когда шарик попадал точно за меловую черту, Гриша восклицал: «Порядочек! Классно!»
Лена взмахнула ракеткой, но мячик, посланный на Гришину половину, пролетел высоко над столом. Хорошо ударить ей помешал Сашин голос:
— Лена! Иди сюда!
Лицо у Саши было взволнованное. Она даже испугалась, сразу положила ракетку на стол.
— Что такое?
— Идем. Я должен тебе что-то показать.
В укромном уголке двора, возле акаций, они сели на скамейку.
— Лена, — сказал он. — Может быть, это не мое дело… Ты не сердись. Но я считал… В общем, я узнал адрес твоего отца.
Изумление ее было так велико, что она не могла произнести ни слова.
— Это оказалось не так уж трудно, — продолжал Саша. — Я написал Мише, и вот — получил от него письмо.
— Можно посмотреть? — почему-то шепотом спросила Лена.
— Конечно… Только ты, пожалуйста, не сердись. Честное слово, я попросил Мишку узнать лишь адрес, а он вообразил себя Шерлоком Холмсом.
Саша подал конверт, на котором номер его квартиры был написан так, что и это письмо вполне могло бы оказаться в почтовом ящике Лены.
— Давай прочту, — сказал Саша. — Почерк у него — хоть секретные донесения пиши…
— Нет, я сама. — Лена торопливо вынула письмо. Вот что она прочла, с трудом разбирая замысловатые Мишкины каракули:
— «Здравствуй, Сашок! Задание твое выполнил на 200 процентов! Да и какое это задание — узнать адрес! Пустяк. Взял телефонную книжку, и готово: Дмитренко А. И. Улица Репина, дом 98. Я даже разочаровался. А потом думаю: а что это — А. И.? Может, и не Андрей Иванович вовсе, а какой-нибудь Алексей Игнатьевич. Решил проверить. Набрал номер и спрашиваю: «Алексей Игнатьевич дома?» А какая-то женщина отвечает: «Здесь такой не проживает». — «Как, говорю, не проживает? Дмитренко Алексей Игнатьевич. Он банщиком работает». Она, конечно, засмеялась: «Дмитренко действительно проживает, только зовут его не Алексей Игнатьевич, а Андрей Иванович. И работает не банщиком, а инженером». — «Извините, говорю, значит, ошибка».