Эрик начал было объяснять, что имел в виду, но бросил. Он достал карманные часы Харлоу, посмотрел, который час, и снова сунул их в карман.
– Не особенно аккуратно ты с ними обращаешься, – сказал я.
– Они не такие дорогие, как я думал, – сказал Эрик, – слишком много царапин и трещин. Когда в следующий раз буду в городе, отдам их на переплавку или продам.
Уж я-то постараюсь, чтобы этого не случилось.
Остаток дня мы провели, осматривая лагерь. Недалеко от кухни мы нашли ручей: свежий и чистый водяной поток падал с утеса и бежал к морю. Эрик сказал, что от меня воняет, и предложил помыться. Я ответил, что мне непросто было добиться такого аромата, и я не собираюсь портить его купанием. Я, конечно, не сказал ему, что, если пойду купаться, будут видны мои шрамы на спине, и это в лучшем случае вызовет вопросы, а в худшем – выдаст меня.
Спустившись к морю, я нашел укромное местечко и сел лицом к воде. Через некоторое время Эрик и Финк отстали от меня и пошли искать себе занятие получше, а я все сидел и глазел на море. Оно было спокойно, а мне так нужен был покой. Ведь все сложнее было отгонять от себя мысль, что скоро что-то случится. Что-то, мне неподвластное.
26
В тот же день я пошел в верхнюю часть Тарблейда, надеясь встретить Имоджен и убедить ее уйти. Но мое внимание привлек входящий в бухту корабль. Он не был похож на те пиратские шхуны, что уже стояли здесь, и все же, по выкрикам пиратов, я понял, что они узнали людей на борту.
Очевидно, корабль был захвачен.
Я направился к вершине холма, откуда было лучше видно. Хотя с такого расстояния без подзорной трубы было сложно отличить простых матросов от пиратов. У пиратов было гадкое обыкновение одеваться во все черное, и одежда у них всегда была сильно поношенной, но все это не особо отличало их от большинства авенийцев.
Агор подошел ко мне и довольно вздохнул.
– Корабль, похоже, доходный. Как думаешь?
– А где команда? – спросил я.
– Мертвы, – просто сказал Агор. – А если нет, то скоро будут.
Он рассмеялся и явно был разочарован тем, что я не разделяю его веселости. Помрачнев, он добавил:
– Девлин взял тебя в пираты только от собственной жадности. Если бы это зависело от меня, ты бы не вышел из подвала живым. Несмотря на все россказни Эрика, я сомневаюсь, что ты достаточно храбр для такой жизни.
– Не нужно много храбрости, чтобы захватить явно мирный корабль, – сказал я, кивая на корабль в бухте. Раздались радостные крики – пираты выволокли из шлюпки какого-то человека и бросили на берег. Он не двигался, но, похоже, был единственным из команды, кого оставили в живых.
– Что с ним будет? – спросил я Агора.
Агор посмотрел на меня как на психа.
– Никто не уходит из Тарблейда живым.
Девлин тоже видел корабль. Он стоял рядом со мной и Агором, пока матроса тащили по тропинке на вершину холма. Когда его бросили к ногам Девлина, я наконец смог его рассмотреть.
Пленнику было лет под пятьдесят, седые волосы выбивались из-под широкополой шляпы, выдававшей в нем морского офицера. Из носа у него текла кровь, под глазом темнел синяк. И хотя он изо всех сил пытался казаться спокойным, он явно был напуган.
– Кто это? – спросил Девлин.
– Меня зовут Свифти Тилагон, – сказал моряк. – Я корабельный штурман.
Девлин ударил его по щеке.
– Тебя я ни о чем не спрашивал!
Агор вышел вперед с бумагами, которые дал ему один из пиратов.
– В трюмах одни булыжники.
– Это не булыжники, – поправил Тилагон. – Я перевожу руду из копей на юге. Медь, свинец и все, что находим.
– Куда перевозишь?
– В Изель, на продажу. Пожалуйста, отпустите меня. В трюмах результат тяжелейшего труда за несколько месяцев. Сотни людей ждут платы за работу.
Про себя я возмутился. Зачем говорить им о ценности груза?
Девлин указал на пиратов:
– Мои люди тоже ждут платы за свою работу. Мне кажется, эти металлы нужны нам больше, чем кому-либо в Изеле. – Он кивнул Агору. – Убейте его и разгрузите корабль.
Моряк закричал, но тут я вышел вперед.
– Мысли шире, Девлин.
Он обернулся ко мне в ожидании предложения, которое могло бы удивить его. Оставалось надеяться, что у меня получится.
– Вы можете получить двойную наживу. Пошлите этого человека завтра в Изель с несколькими пиратами, переодетыми в матросов. Они продадут камни, возьмут деньги и убьют его. Если пошлете достаточно пиратов, то и груз отобьете обратно.
Глаза пиратского короля вспыхнули от жадности. Он усмехнулся и подозвал к себе светловолосого кудрявого пирата моих лет.
– Свяжи его. Завтра мы им займемся.
– Может, посадить его в подвал?
– Там уже сидят несколько, остывают. Просто привяжи его к дереву. Нас тут много, он ничего не сделает.
Пока ничего больше для пленника я сделать не мог. Когда я проходил мимо Тилагона, он плюнул мне на ботинки. Я остановился, и тогда он сказал:
– Мало того, что вы убили моих людей, так теперь вы обворуете наших покупателей. Из всех этих гадких стервятников ты – самый мерзкий.
– Я спас тебе жизнь, – сказал я.
– На один день.
– Так постарайся его использовать. Здесь даже один день в цене.
– Я его использую, чтобы проклинать тебя.
– Тогда в очередь, – спокойно сказал я, – думаешь, ты первый?
Я пошел ужинать с остальными пиратами. По пути меня догнал Эрик.
– Хорошая идея. По крайней мере, Девлин тобой доволен.
– Мне наплевать, что думает обо мне Девлин.
Эрик обернулся посмотреть, не слышал ли меня кто-нибудь.
– Это неправильно. Нравится тебе или нет, а он тут король.
Я презрительно фыркнул, но Эрик схватил меня за руку и повернул к себе.
– Кто ты такой, чтобы смотреть на него сверху вниз? Ты никто, Сейдж. И ты никуда не пробьешься с таким отношением.
– Ты прав, – сказал я, искренне соглашаясь, что такое отношение не приблизит меня к Девлину.
Ужин почти не отличался от обеда. Было шумно, буйно и утомительно. Я следил за Имоджен, но она лишь один раз взглянула на меня, когда несла на кухню грязную посуду. Остальные девушки носили из кухни блюда, ставили на стол и снова уходили.
Прошло несколько часов, прежде чем все начали устраиваться спать. Спали пираты на берегу, в большом бараке, стоявшем вплотную к утесу. Утес защищал его от ветра, правда, только с одной стороны, остальные три оставались открытыми всем ветрам. Второй барак находился выше того, где спал я. Он был более защищен и предназначался для заслуженных пиратов. Над ним – сверху – была надстроена еще одна комната, но я не знал, для чего она. У Девлина, Агора и других старших были личные спальни на вершине утеса.
Выбраться из барака оказалось нетрудно. Пираты спали так же, как вели себя днем – шумно и бурно. Труднее всего было уйти с пляжа и подняться на вершину холма. С нашей стороны холм был слишком крутым, чтобы взбираться на него ночью. Лестница была вырублена дальше, с более пологой стороны, но она, похоже, хорошо охранялась, так что я прошел дальше по берегу и залез наверх по когда-то осыпавшимся сверху камням.
К моему удивлению, охрана Тарблейда ничуть не была усилена. Несколько стражников обходили лагерь, но они, видимо, были уверены, что никто не посмеет на них напасть, и не ждали опасности. И все же я очень осторожно пробирался к пленному штурману.
Тилагон спал у дерева, голова его так наклонилась вперед, что почти упала на грудь. Я не мог понять, как он может так спать, самому мне и на королевской постели часто было трудно уснуть. По крайней мере, они дали ему одеяло. Девлин хотел, чтоб у матроса хватило сил на завтрашнее путешествие, прежде чем его убьют. Я наполовину развязал узел веревки, когда Тилагон проснулся. Я прошептал ему, что, если он будет шуметь, нас обоих немедленно уничтожат, и он закрыл рот. Когда веревки были развязаны, я помог ему выпрямить затекшие руки. Он застонал от боли.
– Ты? – прошипел он, узнав меня. – Пришел убить меня?
– Не говори глупостей. Тихо.
– Тогда прости за то, что я говорил.
– Слушай меня внимательно, – сказал я. – Твой корабль с грузом останется у пиратов. Ты должен уйти пешком.
Тилагон кивнул. Он уже разминал руками ноги, готовясь бежать.
Я огляделся кругом и, убедившись, что мы одни, сказал:
– Когда уйдешь отсюда, постарайся, чтоб тебя не нашли. Держись подальше от дорог и от тех мест, где тебя могут искать. Если они тебя поймают, я уже ничем не смогу помочь.
Он положил руку мне на плечо.
– Скажи мне свое имя, чтобы я мог отблагодарить тебя.
– Если ты выживешь, это и будет благодарностью. Дай мне свою шляпу. – Тилагон подчинился. – Теперь иди. Быстро.
Он кивнул, пожал мне руку и побежал, не оглядываясь.
Я поставил палку, повесил на нее одеяло, а сверху накрыл шляпой. Вблизи обман был очевиден, но издалека, я надеялся, это было похоже на привязанного к дереву человека. Меньше чем через десять минут я уже был у постели Эрика. Часы Харлоу лежали у него под подушкой, мне не терпелось взять их и спрятать.
Но я не мог. Пока не мог. Только еще раз про себя поклялся забрать их прежде, чем все закончится.
На следующее утро я одним из первых пришел к завтраку. Неподалеку от кухни несколько пиратов собрались в круг, они шпыняли и высмеивали кого-то. Я поспешил к ним, решив, что поймали Тилагона. Финк стоял в стороне, за спинами пиратов ему ничего не было видно.
– Что происходит? – спросил я его.
– Они схватили парня, который вчера вечером связывал моряка. Девлин сказал, что он, наверное, его плохо связал, потому что моряк смог убежать, пока все спали.
Я начал проталкиваться вперед. Девлин срезал с дерева прут и хлестал им кудрявого мальчишку. Парень свернулся в клубок и вскрикивал от каждого удара.
– Хватит! – Я бросился вперед и схватил Девлина за руку. – Может, он и не сделал ничего плохого. Может, Тилагон просто умеет узлы развязывать.
– Если бы он их как следует завязал, никто бы не ушел.
– Многие умеют развязывать узлы.
Девлин стряхнул мою руку.
– Кто, например?
Благоразумнее было бы отступить, но по глазам Девлина я понял, что уже поздно.
– Я, например.
Девлин забыл о мальчишке, который все еще лежал на земле. Дикая усмешка исказила его лицо, когда он посмотрел на меня.
– Я хочу это увидеть. Свяжите его.
– Что? – завопил я. Несколько пиратов хотели схватить меня, но я вывернулся. – Я ничего плохого не сделал! – По крайней мере, за последние несколько часов.
– Никто тебя и не обвиняет, – сказал Девлин, когда пираты снова схватили меня. – Ты сделал заявление, и я просто хочу его проверить.
Несмотря на мое сопротивление, они завели мои руки за спину и обмотали их веревкой, завязали несколько узлов и сказали, что все готово. Большой беды не было. Я широко расставил руки, когда они завязывали узлы, и уже нашел один конец веревки.
Я научился развязывать узлы вскоре после того, как попал в приют миссис Табелди, благодаря проделкам нескольких старших мальчишек, которые связывали младших на чердаке и говорили, что те не хотят ужинать. Однажды вечером я понял, что могу развязать веревки, нужна только гибкость пальцев и много терпения. Тогда для них и настала пора расплаты. На следующее утро мои обидчики проснулись привязанными к кроватям, а остальные пошли завтракать. После чего их выходки прекратились, а я с тех пор научился еще лучше справляться с узлами.
Кивком головы Девлин велел тащить меня в конюшню. Я упирался ногами, оставляя в грязи глубокий след, но двое пиратов подняли мне ноги и понесли дальше. Они затащили меня в загон и бросили перед корытом с водой. Я замахал головой:
– Не смейте. Я не говорил, что…
– Подними руку, когда захочешь дышать. Если сможешь.
И пират макнул меня лицом в корыто. Ногу он поставил мне на спину, таким образом придавив меня к земле. Я не стал сопротивляться. Это ничего бы мне не дало, только лишило бы меня возможности нормально дышать. Поэтому я выгнулся, чтобы не намочить веревки. С каждой впитанной каплей они становились толще, а узлы всё туже. Мои пальцы работали так быстро, как только могли, ощупывая узлы, определяя форму и направление веревок. Всё получалось, но слишком медленно. В такой непростой ситуации мне очень сложно было сконцентрироваться. Я не успел как следует вздохнуть, прежде чем Девлин толкнул меня, и мне уже не хватало воздуха.
Я нашел следующий узел, но он бы выше на запястье, а я не мог выгнуть руки под таким углом. Я не мог развязать его, пока был погружен в воду.
А еще я больше не мог сдерживать дыхание. Мне нужен был воздух. Я понимал, что моя жизнь закончится через несколько секунд, если я не освобожусь.
Против собственной воли я сделал вдох, набрав полный рот воды. Мое тело судорожно дернулось, инстинктивно рванулось туда, где воздух. Девлин убрал ногу, вытащил меня из воды и бросил к дереву. Я откашливался, выплевывая воду.
Девлин наклонился ко мне.
– Тебе лучше усвоить, что, если ты вмешиваешься в чужое наказание, то оно тут же становится твоим. Особенно если делать такие нелепые заявления.
Я молча потянулся к его мясистой руке. В его открытую ладонь я бросил веревку, которой был связан.
– Спасибо за предупреждение, – проговорил я, все еще задыхаясь, – но я никогда не делаю нелепых заявлений.
Он выругался, бросил веревку мне на колени и ушел из загона вместе с остальными пиратами. Я убрал веревку в карман, вдруг когда-нибудь понадобится. Придя в себя, я поднялся и пошел к пляжу. По пути мне попался Финк. Он хотел что-то сказать, но я проворчал:
– Нет, я не покажу тебе, как я это сделал. Тебе надо как можно скорее убираться отсюда.
Финк только кивнул.
– Да, я знаю.
27
Картия – страна, со всех сторон окруженная сушей, и это то, что больше всего меня угнетает. Конечно, у нас благоприятный климат и земли лучше подходят для развития хозяйства, чем в любой из соседних стран.
Но собственного моря у нас нет.
Пиратское побережье было завалено камнями, которые в жару слишком раскалялись, чтобы можно было ходить по ним босиком. Но даже раскаленный берег моря лучше, чем никакого. Я мог весь день сидеть и смотреть на волны, внимательно вглядываясь туда, где море встречается с небом. Где-то там, на другой стороне, были страны, о которых я мало что знал. Может быть, однажды я отправлюсь в путешествие, увижу эти далекие края, узнаю, как там живут. На самом деле я наметил себе что-то такое, еще когда миссис Табелди в последний раз вышвырнула меня из своего приюта. Я уверен, что родители не пришли бы в восторг от этой идеи, если бы узнали о ней, но от этого она казалась еще заманчивее.
Я долго следил за стаей чаек, круживших над водой в каком-то гипнотическом танце. У меня было немного хлеба, я раскрошил его, бросил крошки на песок и стал ждать. Несколько чаек прилетели на угощение. Я кормил их, с каждым разом приманивая ближе к себе. Потом я зажал кусочек хлеба между пальцами и протянул его птице, которая казалась немного храбрее остальных. Она вертела головой, глядя то на меня, то на хлеб, будто размышляла, стоит ли рисковать, чтобы получить крошку.
– Давай, – прошептал я. – Ты же хочешь. Это твой шанс.
Птица бросилась вперед, чтобы схватить хлеб, но неожиданно взлетела оттого, что рядом с ней упал камень. Остальные чайки тоже поднялись в воздух.
Подошедший сзади Девлин проворчал:
– Жалкие вредители. Они просто падальщики.
Как будто пираты были высшей формой жизни. Но я сжал зубы и ничего не сказал, просто молча глядел на море. И все же я понимал, что разговор был неизбежен.
Он подошел ко мне и сказал:
– Ты, кажется, о чем-то задумался.
Я опустил глаза.
– Да.
Девлин принес мой меч и воткнул его в песок рядом со мной. Тут же он бросил ножны, потом сел на песок и откинулся назад, опершись на вытянутые руки.
Я посмотрел на меч и спросил: