— Можно подумать, наш Темочка все время кредиты берет, а потом ложится на дно, чтобы не возвращать, — засмеялась Катя.
— Может, эти бандиты вообще за нашим Темычем и гоняются! — развеселился Женька.
— Да ну вас, — обиделся Тема. — Им дело говорят, а они…
— А вообще в этом что-то есть, — блеснули за стеклами очков глаза у Олега.
— Естественно, есть, — с важностью изрек Темыч. — Я никогда зря не говорю.
— Величайший деятель современности господин Мартынов, — фыркнула Катя.
— Погоди, — жестом велел ей умолкнуть Олег. — Тут и впрямь вроде бы что-то стройное вытанцовывается.
— Ерунда тут одна вытанцовывается! — размахивая руками, что грозило гибелью еще недобитым безделушкам Нины Ивановны, носился взад-вперед по гостиной Женька.
— Тогда скажи не ерунду, — надулся Темыч.
— Да тут проще простого! — без колебания выпалил Женька. — Льва украли! А главарь банды похитителей этот художник Максим. А так как ограбили какого-нибудь крутого «нового русского», то его люди за Максимом охотятся. Или за теми, кто на «Шевроле». Это мы теперь с вами знаем, что художник у них главарь. А бандиты наверняка думают, что основные — мужики на «Шевроле».
— Откуда нам-то известно, что художник — главарь банды? — спросила Катя.
— Как это откуда? — удивленно уставился на нее Женька. — Я же только что сказал.
— Ну если ты, значит, все в порядке, — с уничтожающим сарказмом изрек Тема.
Остальные засмеялись.
— Вы чего это? — совершенно не доходило до Женьки, почему друзей не устраивает такая великолепная версия. — По-моему, все логично.
— За исключением одного пустяка, — прыснула Катя. — Ты слышал, что бабушка Митеньки про этого художника говорила?
— У него одно достояние — квартира, — подхватила Таня.
— Вот именно, — откинула Катя с лица прядь длинных волос. — Да мы и сами Максима видели. Не очень-то он похож на главаря банды, которая промышляет антиквариатом.
— По виду он больше смахивает на бомжа, — согласился Пашков.
— Тем более ладно уж он бы в подобном виде помойное ведро выносил, — вмешалась наблюдательная Таня. — Но ведь он, кажется, постоянно так ходит.
— Нет, на Сретенке он был в куртке, — уточнила Таня. — Но она еще хуже майки и джинсов.
— Может, он для отвода глаз? — не сдавался Женька. — Прикидывается нищим, а у самого где-нибудь миллионы зарыты.
— Вряд ли он все-таки главарь банды, — вмешался Олег. — Если бы это действительно было так, да к тому же он знал, что за ним какие-то бандюги гоняются, то без охраны вообще бы на улицу носа не высунул.
На это Женька ничего не мог возразить.
— Мне кажется, Темка ближе к истине, — продолжал Олег.
— Ну наконец-то, — гордо выпятил впалую грудь Темыч.
— Вернее, не во всем, — уточнил Олег. — Если эти, на «Шевроле», художника знают и воспользовались его квартирой, чтобы спрятать ценности, тогда вроде все сходится.
— Правильно, — сказала Таня. — Они попросили Максима подержать у себя их личные вещи. Он согласился…
— Ни фига он не согласился, — встрял в разговор Пашков. — Максим — парень хитрый. Зачем ему подставляться. Вот он и посоветовал спрятать ценности в пустой квартире на первом этаже. Доски отодрали. Врезали надежный замок. Ну а все остальное мы с вами сегодня сами видели.
— Молодец! — похвалил Олег. — Тогда выходит, мы с Танькой в тот вечер застукали мужиков на «Шевроле», когда они собрались перевозить добро куда-нибудь в другое место.
— Потому что бандиты просекли, где они его прячут, — обрадовался Женька.
— Правильно, — улыбнулся Олег. — А художник заметил, что они возле дома крутятся, и дал знать своим знакомым.
— Которые улизнули перед самым их носом, — добавила Таня.
— Поэтому он и боится бритых парней, — дошло до Кати. — Максиму кажется, что его преследуют. А бандиты его вообще не знают.
— Именно, — очень тихо и медленно произнесла Таня. — Иначе они бы его на Сретенке заметили.
— Или дождались бы возле квартиры, — сказал Тема.
— В том-то и дело, что они действуют наугад, — принялся тщательно протирать носовым платком очки Олег. — Просто они засекли «Шевроле» возле подъезда. А дальнейшее для них покрыто мраком. Остается неясным только одно. Почему эти, на «Шевроле», не пустились на поиски бронзового льва?
— Мы-то откуда знаем, пустились или не пустились, — возразил Темыч. — У нас же в этом дворе не круглосуточное дежурство.
— Пожалуй, ты прав, — согласился Олег. — Они могли уже сто раз там все облазить.
— Или Максима попросили, — сообразила Таня. — Он там живет. Ему удобней всего.
— Тем более он может и не знать, какая это на самом деле ценность, — сказал Пашков. — Ему просто сказали, что у них статуэтка выпала из ящика. Мол, ничего ценного, но дорога, как память.
— Жаль, в этом дворе никто не живет, — вздохнула Таня. — Иначе можно было бы расспросить, не появлялся ли больше синий «Шевроле».
— Вот он-то как раз, я думаю, больше не появлялся, — с уверенностью проговорил Олег. — Кому охота лезть в петлю.
— Они и так без памяти рады, что успели унести ноги, — сказала Катя.
— Все равно, если они промышляют антиквариатом, то бронзового льва будут искать, — не сомневался Женька.
— Если он не поддельный, — снова принялся за свое Темыч.
Скоро все поняли: пока не установлено, что это за бронзовый лев, любая версия повисает в воздухе. Впрочем, если знакомый Веры Андреевны и впрямь завтра вернется в Москву, ждать осталось не так уж долго.
— А может быть, завтра, вместо диспансеризации, рванем к художнику? — предложил Женька. — Надо же нам когда-нибудь его застать дома.
— Нет, — покачал головой Олег. — Нас же Андрей просил не отлынивать.
— И состояние здоровья лишний раз проверить совсем не мешает, — сел на любимого конька Темыч. — Кстати, самое главное, профилактика. С запущенными болезнями бороться труднее, чем когда их выявишь в самом начале.
— Ну началось, — со страдальческим видом произнесла Катя.
— Действительно, Темыч, — поморщился Женька. — Сдалась нам эта поликлиника. Мы и так все тут здоровые.
— Знаю я, чего ты боишься, дяденька молодой человек! — прыснула Катя.
— Да ну вас! — отмахнулся Женька.
Компании с Большой Спасской было известно: больше всего на свете Женька боится, когда ему прокалывают палец для анализа крови. Поэтому на любое обследование его приходилось тащить чуть ли не насильно.
— Вы как хотите, а я, пожалуй, лучше в этом дворе подежурю, — продолжал он. — А потом вы после диспансеризации ко мне подтянетесь.
— Нет, — решительно возразил Олег. — Сходишь как миленький в поликлинику. Иначе Андрею потом за тебя отдуваться.
Бурное содружество девятого «В» очень любило классного руководителя. В свои тридцать пять лет Андрей Станиславович был моложав, строен, носил длинную пышную шевелюру и одевался, за исключением самых торжественных случаев, не иначе, как в джинсы. Кроме того, он ездил на подержанном мотоцикле «Харли Дэвидсон». Покупал постоянно модные диски, которые с удовольствием давал слушать и переписывать всему своему классу. А также обладал множеством других замечательных качеств, которые позволили Лешке Пашкову еще в пятом классе сказать, что Андрей у них — «крутой мужик».
Учителем Андрей Станиславович стал не совсем обычным путем. После одиннадцатого класса он мечтал заняться классической филологией, но на вступительных экзаменах в университет провалился. Зато попал в армию. И не просто, а прямиком в Афганистан, где как раз только что началась война. Андрей Станиславович умудрился пройти ее без единого ранения. Впечатлений, однако, у него оказалось достаточно.
Вернувшись в Москву, бывший десантник Андрей Пирогов твердо решил: если ему есть смысл что-то делать дальше, значит, он должен учить детей. И не чему-нибудь, а истории. Поэтому, окончив педагогический институт, он пришел работать в школу № 2001, где сам когда-то учился.
— Эх! — махнул рукой Женька. — Обложили со всех сторон. Ладно уж. Никуда не денешься. Пойду.
Вскоре друзья разошлись по домам. С минуты на минуту должны были вернуться Беляевы-старшие…
Наутро ребята столкнулись возле школы с Моей Длиной.
— Молодцы, мальчики-девочки, — с начальственным видом приветствовала она ребят. — Ох, я совершенно замучилась с этой диспансеризацией, — многозначительно добавила она. — Если бы не Андрюша, то мне вообще такие дела до фени. Меня и так в частной клинике два раза в год с головы до ног обследуют.
— И ультразвуковая диагностика у вас там есть? — немедленно поинтересовался Темыч.
— Там все есть, — с важностью отвечала Моя Длина. — Но Андрюшино спокойствие для меня важнее.
— Зря стараешься! — захохотал вдруг за ее спиной Марат Ахметов.
Моя Длина ничего не ответила. Лишь резко выбросила кулак туда, где только что находился Ахметов. Однако тот успел увернуться.
— С тобой, Машка, реакцию отрабатывать лучше, чем на любой тренировке! — снова захохотал он и унесся в школу.
— Скажи спасибо, что я сейчас занята! — крикнула ему вслед Моя Длина. — Иначе, вместо диспансеризации, отправился бы в больницу на «скорой помощи».
Но Марат, разумеется, ничего не расслышал.
— Ладно, мальчики-девочки, идите в Класс, — скомандовала Компании с Большой Спасской Школьникова. — А мне еще надо проверить, все ли подошли.
— Может, тебе помочь, Машка? — вызвался Пашков.
— Отстань, ребенок, — с презрением отмахнулась Моя Длина. Пашков ей вообще был не нужен. А сейчас тем более. Школьникова надеялась встретить Андрея Станиславовича, чтобы он уже на улице оценил ее рвение и заботу лично о нем.
— А если кто-нибудь из наших не придет, я могу домой за ним сбегать, а, Машка? — еще раз попытал счастья Пашков.
— Кому сказано, отстань, — отодвинула его в сторону мощной дланью Моя Длина.
— Не унижайся, Лешка. Пойдем, — решительно подтолкнул его ко входу в школу Темыч. Судьба несчастных влюбленных была ему неизменно близка.
— Пойдем, — вздохнул Пашков. Поднявшись на четвертый этаж, шестеро
друзей поняли, что Моя Длина напрасно старалась. Андрей Станиславович уже стоял в классе.
— Так, — увидав Компанию с Большой Спасской, усмехнулся он в пшеничные усы. — Основные силы прибыли.
К юным детективам он относился с особенным вниманием. А те часто прибегали к его помощи, когда какое-то из расследований доходило до критической точки. Единственное, о чем просил их классный руководитель, сразу же сообщать ему о начале нового расследования. Ребята вполне искренне обещали, что в следующий раз так и сделают. Но всегда оттягивали этот момент до того, когда без Андрея Станиславовича было уже не обойтись.
— Ну все в сборе? — оглядел ребят Андрей Станиславович.
— Все! — запыхавшись, влетела в класс Школьникова. — Ах, Андрей Станиславович, — состроила она глазки учителю. — Я так старалась. И вас на улице ждала.
— Молодец, — смущенно отвел глаза тот. Томные взгляды и вздохи Школьниковой неизменно приводили его в замешательство. — Еще раз напоминаю, — обратился он к своим питомцам. — Ведите себя в поликлинике прилично.
— Это мы можем, — пылко заверил Женька.
— Пусть только кто-нибудь попробует что-нибудь, — окинула грозным взором класс Школьникова.
— Ты-то чего распоряжаешься? — выкрикнул с задней парты Марат Ахметов.
— Действительно, — подхватил Мишка Сидоров.
— Приближенное лицо из себя изображает, — съязвила Наташа Ильина, которая сама души не чаяла в Андрее Станиславовиче.
Школьникова, сжав кулаки, вскочила на ноги.
— Сядь! — пресек возмездие Андрей Станиславович.
— Конечно, — с ангельской покорностью опустилась за парту девочка. — Но только Ради вас, — не преминула добавить она.
— Поехали, — поторопил ребят Андрей Станиславович.
Класс устремился на улицу. Путь их лежал к метро «Красные Ворота», затем нужно было доехать до станции «Красносель екая», возле которой и находилась поликлиника, где им предстояло сегодня пройти диспансеризацию. До сих пор питомцы девятого «В» лечились в детской поликлинике. А с будущего года переходили во взрослую. И вот врачи из взрослой поликлиники решили на них заведомо завести истории болезни.
До места назначения Андрей Станиславович довез питомцев благополучно. «Все-таки они становятся умнее», — не без гордости отметил учитель. Ему было с чем сравнивать. Раньше, когда он устраивал с классом коллективные выезды на метро, вагон, казалось, лишь чудом не сходил с рельсов. А Андрею Станиславовичу то и дело приходилось извиняться перед пассажирами, которым его подопечные отдавливали ноги или наносили иные мелкие травмы. Но сегодня ничего подобного не происходило.
«Один этап позади, — выбравшись из метро, отметил про себя Андрей Станиславович. — Значит, дальше все тоже должно быть нормально». И учитель украдкой сплюнул через левое плечо.
Бурное содружество девятого «В» пересекло улицу и достигло входа в поликлинику.
— Старайтесь как можно меньше шуметь, — напутствовал их учитель.
— Не беспокойтесь, — тут же оказалась возле него Моя Длина. — Я за всем прослежу.
В дверях возникла небольшая пробка. Каждый из ребят хотел проникнуть в поликлинику первым. Однако Андрей Станиславович мигом навел порядок. «Хорошо, что тут гардероб с номерками, — подумал он. — Иначе бы мои здесь такое устроили». Это ему вспомнилась раздевалка родной две тысячи первой, которую по какой-то негласной, но установившейся еще в годы ученичества самого Андрея Станиславовича традиции каждый уважающий себя школьник считал своим долгом взять штурмом.
Избавившись от верхней одежды, класс направился к регистратуре. Там их разделили на две группы. Мальчики — отдельно, девочки — отдельно. Затем направили к двум разным терапевтам.
— Ладно, ребята, — сказал классный руководитель. — Вы идите, а я, если что, буду вон там, — указал он туда, где висела табличка «Место для курения».
Девятый «В» выстроился в очереди перед двумя кабинетами. Их начали запускать внутрь по пять человек.
— Ну чего? — поинтересовался Темыч, когда первая партия соклассников вышла наружу.
— Ерунда, — отвечал ему Мишка Сидоров.
— Ничего нового, — добавил Марат Ахметов. — Сперва слушают легкие. Потом давление меряют. Вес. Рост. Чего-то пишут. А теперь на анализы.
— Зачем анализы? — до последнего надеялся Женька, что кровь из пальца брать не будут.
— Это уж ты врача спрашивай зачем, — бодро ответил Марат, и они вместе с Сидоровым и еще тремя одноклассниками отправились в амбулаторию.
— Следующие, — скомандовала медсестра.
— Пошли, — поглядел на друзей Олег.
— Может, кого-нибудь пропустим? — Женька всеми силами старался оттянуть момент, когда придется идти на анализ крови.
— Пойдешь как миленький, — подтолкнул его к двери кабинета Олег.
Пятым с друзьями отправился к терапевту Боря Савушкин.
— Так, — взглянула на них толстая женщина-врач. — Этого, — указала она на плечистого Савушкина, — пожалуйста, измерьте.
Медсестра жестом указала Боре на измеритель роста.
— А ты подойди ко мне, — поманила к себе женщина-врач Темыча.
Тот подошел.
— Странно, — разглядела его получше женщина-врач. — Ты вообще-то зачем сюда пришел?
— Как это зачем? — возмутился Темыч. — Я со своим классом.
— Вот, Марья Филипповна, — обратилась женщина-врач к медсестре. — Отдают неизвестно с каких лет детей в школу. Растят вундеркиндов. А мы с вами расхлебываем. Что нам с того, что он к одиннадцати годам уже в девятом классе. Все равно ему во взрослую поликлинику еще рано.
— Почему это к одиннадцати? — покраснел от негодования Темыч. — Мне скоро пятнадцать.
— Рассказывай сказки, — покачала головой женщина-врач.
— Вы не волнуйтесь, — вмешался Женька. — У нашего Темыча это наследственное. у него папа таким же был. А потом вырос в нормального мужика. Сразу в шестнадцать лет.
Тема подобной поддержке совсем не обрадовался. Он так поглядел на Женьку, что, если бы можно было испепелять взглядом, тот бы уже сгорел на месте прямо в кабинете терапевта. Зато врач с медсестрой чрезвычайно заинтересовались биологическим феноменом рода Мартыновых.