— Это, это... — вскочил на ноги гном с первой парты.— Это значит, что я вижу всех, а меня никто.
— Кроме меня,— поправил его Кари-Гари, подняв кверху палец.— Я вижу вас всех, где бы вы ни находились. Повторяйте за мной: великий Кари-Гари видит меня повсюду.
Гномы принялись хором старательно повторять.
— Хорошо. А что может сделать невидимка? Сидят рядышком на парте два школьника. Невидимый может залепить затрещину одному из них? Конечно. И даже обязан это сделать. А что будет дальше? Тот должен сразу же наброситься на своего обидчика. Но обидчика-то нет. Вот он и залепит своему соседу, думая, что это он виноват. Начнется свалка. Это хорошо?
— Хорошо! Хорошо! — запрыгали на партах гномы.
— А подножка? Сколько восхитительных подножек может подставить невидимая нога! Тысячи, миллионы школьников, мирно шагающих и бегущих, растянутся, покатятся, завопят от боли в школьных коридорах. И радость придет к вам, дорогие мои ученики. Ударьте друг друга, потешьте своего старого учителя.
Гномы принялись дубасить друг друга. Зверев ответил на удар гнома в сиреневой шапочке, но едва-едва. И тогда с удивлением почувствовал, что и тот только изображает, как он тузит Зверева. На самом деле едва-едва касаясь его. То тут, то там раздались пронзительные крики: «больно!», от которых довольная улыбка на лице Кари-Гари расплывалась еще шире.
— Хорошо! Молодцы! Разминку на этом кончаем,— Кари-Гари уселся в кресло, а дежурный гном принялся гребешком расчесывать ему бороду. Кари-Гари даже зажмурился от удовольствия и прикрыл глаза.
Зверев подумал, что он на этом уснет и урок кончится. Однако Кари-Гари открыл сначала один глаз, потом другой, а затем приказал:
— А теперь проверим ваше домашнее задание.
Гномы открыли парты и достали оттуда каждый свою рогатку. У всех они были разные. Они стали поочередно поднимать их вверх, чтобы продемонстрировать учителю.
— Прекрасно! Но рогатки не для того, чтобы их показывать! А? Ну-ка, поработайте,— и Кари-Гари отодвинулся от доски.
Тут только Зверев заметил, что она изрисована кругами, словно мишень.
Радостные гномы позалезали на свои парты и с криками принялись стрелять в доску. Один лишь Зверев вжимался в парту посреди этого буйного веселья.
Кари-Гари удовлетворенно потирал руки. Расстреляв все, что они имели, гномы принялись в азарте отковыривать от парт винты, выламывать щепки.
— Довольно! Довольно! —остановил их Кари-Гари.— Всем и так я уже даю по двойке!
— Ура! Ура! — запрыгали по классу гномы.— Двойки!
Они подбежали к доске и выстроились перед столом Кари-Гари. Тот выдвинул ящик и достал оттуда по блестящей искрящейся двойке. И каждому из гномов навешивал ее на грудь, словно орден.
Гномы горделиво выпячивали грудь и вертелись друг перед другом. А двойки мигали, точно огоньки.
Кари-Гари выхватил рогатку у гнома с первой парты и стал стрелять в окна класса. Стекла со звоном трескались, рассыпаясь на мелкие осколки, как ручейки. Гномы от восхищения захлопали в ладоши.
Но когда в ладоши хлопнул сам Кари-Гари, то окна тотчас стали целыми — осколки стекла, прижались друг к дружке и взлетели на место.
Кари-Гари поднялся и закричал на весь класс:
— Вы невидимы для людей и можете делать с ними все, что захотите. Повторяйте!
— Мы можем делать с людьми, что захотим. Мы можем делать с людьми, что захотим. Мы можем делать с людьми, что захотим,— повторяли в возбуждении гномы. Они не могли остановиться.
Глядя на хитрую улыбку Кари-Гари, было понятно, что это он не дает им остановиться. Он хочет, чтобы эти ужасные слова навсегда запали в душу. И действительно, гномы без остановки повторяли их до тех пор, пока не прозвенел хрустальный колокол.
Только тогда они в изнеможении откинулись на спинку парты. А губы все еще безвучно повторяли, словно заклинание, эти слова.
Кари-Гари отправился вслед за своей бородой, которую важно вынесли гномы в красных ливреях. А дежурный гном положил на место гребешок.
Глава десятая.
ПЕРЕМЕНКА
Только Кари-Гари вышел, как вскочил самый толстый гном и, приделав себе бумажную бороду, стал важно шествовать между рядами. Гномы дружно рассмеялись. Он погрозил им пальцем, чем вызвал еще больший смех. А потом, как и в каждом классе, они разбрелись на группки. В одной мирно беседовали, в другой строили рожи, в третьей кричали и боролись.
Гномы кричали, бегали, прыгали с парты на парту, и от всего этого Зверев непроизвольно вздрагивал.
— А-а-а! — пронзительно вопил гном, оказавшийся в самом низу навалившейся на него куча-малы.
— Тебе это не нравится?—шепотом спросил у Зверева сосед, гном в сиреневой шапочке.— Но надо терпеть. А то кинут в огонь. И выйдешь оттуда совсем другим.
И он кивнул на старосту класса — гном в красной шапочке, лицо которого было искажено ненавистью ко всем и ко всему.
Тот почувствовал сразу, что речь идет о нем, и глянул на них. Гном в сиреневой шапочке сразу же испуганно отвернулся от Зверева. Но было уже поздно, староста их заприметил.
— Ага! Новенького забыли! Новенького давай! — закричал он, вытягивая вперед руки.
Двое гномов отделились от группы, схватили с двух сторон Зверева и потащили его к доске.
— Сейчас мы научим тебя уважать старших. О, я, кажется, ошибся. Как, мои любимые ученички, надо говорить? — и он поднял кверху обе руки.
— Обожать старших! — закричали гномы, когда он резко опустил одну руку вниз.
— Правильно! Вы мне даже нравитесь! Еще!
— Ублажать старших! — закричали они по второй команде, когда староста опустил вторую руку.
— Это уже лучше. Вы мне очень нравитесь,— сказал гном-староста, стараясь повторять интонации Кари-Гари.
Все засмеялись.
— А вот он,— продолжал гном в красной шапочке.— Он мне не нравится. Он не умеет уважать старших. Еще что?
— Он не умеет обожать старших.
— Еще!
— Он не умеет ублажать старших.
— Вот именно,— обвел он свою ватагу взглядом.— Он, конечно, не умеет ублажать старших гномов. Но мы его быстро научим. Не так ли?
— Ги! Ги! Ги! — радовались гномы.
— Всего лишь несколько уроков, и он станет похожим на ягненка.
— Бэ-э-э! — заблеял один из гномов и стал на четвереньки. На него тут же верхом сел другой. И оба они заблеяли на весь класс.— Бэ-э-э!
— Я вижу, вы хорошие гномы, вы — ягнята. Но мы сейчас дадим первый урок — урок послушания нашему новичку, и он тоже станет хорошим гномом, правда?
Зверев неотрывно смотрел на него. Все мускулы его напряглись. И сзади, и впереди были смеющиеся лица. Он же не мог перевести дух. Увидев его каменное лицо, все гномы радостно заблеяли и запрыгали вокруг, непрестанно корча рожи.
— Тише! Тише! Вы же на уроке!
Все смеялись, хватаясь за животы.
— Итак, урок первый. Мы попросим нашего мальчика выполнить один приказ. На колени! — властно скомандовал староста.
Зверев стоял не шевелясь. Смех сразу стих.
— На колени! Кому говорят!
Зверев упрямо замотал головой.
— Ну, послушайся, хоть один разик послушайся,— зашептал ему на ухо гном в сиреневой шапке.
— Подожди,— отодвинул его от Зверева гном-староста.—- Я вижу, ты не хочешь обожать старших. Ну, мы тебя научим.
Гном в красной шапке стал засучивать рукава, другие гномы отходили в сторону.
Зверев смотрел на него исподлобья.
— В последний раз говорю: на колени!
Зверев покачал головой.
Староста с торжествующей улыбкой посмотрел на всех:
— Вы видели, мальчик-гномчик не хочет слушать старших. Мы будем его немножечко учить.
И он бросился вперед.
Хотя Зверев ожидал нападения, но не думал, что это произойдет так быстро. Ему врезали как следует так, что он едва устоял на ногах.
Радостные гномы заулюлюкали, показывая на него пальцами. Видно, на лице у Зверева показалась кровь.
— На колени! — прошипел староста. Криво улыбаясь, он двинулся вперед.
Теперь уже Зверев был начеку. И хотя староста вновь атаковал его, Зверев быстрым движением отвел руку нападающего, а потом бросил старосту через себя на пол.
Староста грохнулся как куль с мукой. Гномы удивленно загудели, переводя глаза то на старосту, то на Зверева.
— Эй! Дайте ему! Чего ждете! — крикнул с пола староста. Слова с хрипом вылетали у него из горла.
Двое гномов бросились на Зверева. Увернувшись от первого так, что тот лбом врезался в стену, Зверев заломил руку за спину второму.
— Пусти! Пусти! Я больше не буду! — завопил тот.— Я же не хотел ничего плохого!
Зверев отпустил его и оглядел настороженные лица гномов. Все молчали, и эта минута спокойствия дала возможность Звереву передохнуть. Но она длилась недолго.
— Берегись! — вдруг услышал он отчаянный крик гнома в сиреневой шапочке.
Зверев резко обернулся. На него, подняв над головой огромную палицу, шел староста. Зверев моментально отпрыгнул в сторону, и староста, наносивший удар на пустое место, потерял равновесие и повалился на пол.
Гномы посмотрели на своего старосту с задранными кверху ногами и засмеялись. Сначала исподтишка, потом все громче и громче. Староста, сжав губы, выбежал из класса.
Глава одиннадцатая.
НОЧНОЙ ДОЗОР
Потом был еще один урок, где один из гномов-преподавателей учил распознавать сигналы колокола. В зале, куда их привели, находилось три хрустальных колокола: один звал на занятия, другой — объявлял тревогу, а третий колокол, который звонил очень редко, был самым интересным, потому что звон его разносился дальше всех.
— Если вы услышите звон этого колокола, вы должны будете вернуться в родной Хрустальный замок, где бы вы тогда ни находились. И где бы вы ни были, вы услышите его звук. Это волшебный колокол, для которого нет преград и расстояний. Сейчас я покажу вам, как он звучит. Всего только один удар я могу сделать, а не то мы соберем здесь всех гномов, леших и водяных со всего света.
Он обвел сгрудившихся гномов торжествующим взглядом и легонько позвонил.
Действительно, этот звон больно кольнул в сердце Зверева, хоть и был он ненастоящим гномом. А еще он подумал: хорошо бы звонить в этот колокол по-настоящему и вернуть назад всех обитателей Хрустальной страны.
Потом уроки кончились звоном самого простого колокола, и гномы разбрелись по комнатам.
Вслед за всеми Зверев пришел в огромный зал, где рядышком выстроились хрустальные кровати.
— Ты будешь спать здесь! — ткнул пальцем староста на одну из них. Он все еще кипел злобой.
Зверев стал рассматривать кровать, но староста, потоптавшись на месте, вновь подошел к нему.
— Сегодня я еще не имею права ставить тебя на ночное дежурство. Но будь уверен, уже с завтрашнего дня ты будешь дежурить каждый день. Понял! — И он погрозил Звереву кулаком.
К вечеру староста достал из хрустальной шкатулки список своих школьных гномов и стал по одному выкрикивать их имена. Гномы, недовольные, бросали свои занятия и шли к нему.
— Куда это вы? — спросил гнома в коричневой шапочке Зверев. Но тот лишь приложил палец к губам.
— Куда? — спросил другого лейтенант Зверев.
— Завтра узнаешь, чего торопиться,— расхохотался тот в ответ.
Зверев все равно не отставал от них. Он пошел за гномами в оружейную и, улучив момент, когда гномы ночной стражи принялись надевать латы и шлемы с забралом, он спросил тихонько своего соседа по парте, гнома в сиреневой шапочке.
— Скажи же мне, куда вы?
Оглянувшись по сторонам, гном в сиреневой шапочке зашептал:
— Внизу под нами тюрьма. Там содержатся обереги. Это такие же гномы, как и мы, но только они за людей, а мы почему-то против. Чтоб они нам не мешали, великий Кари-Гари запер их за хрустальные решетки. Наверное, я тоже родился оберегом, раз мне их так жаль. Но нужно служить великому!
— Разговорчики! — крикнул староста.
Все смолкли.
— Стройся!
Гномы, гремя латами и бряцая оружием, нехотя построились.
Когда староста на секунду отвлекся, Зверев вновь постучал по латам своего соседа. Но когда тот поднял забрало, Зверев с удивлением увидел, что это совсем другой гном. В строю он потерял своего знакомого. А с опущенными забралами все гномы казались на одно лицо.
Тут староста заметил Зверева.
— Немедленно уходи отсюда! Это приказываю тебе я, командир,— и он выпятил грудь. Зверев увидел, что только у него на латах есть два скрещенных меча. Не желая привлекать к себе внимание, Зверев повернулся и пошел назад.
Однако дошел он только до поворота. Там он остановился и стал ждать.
По команде гномы-рыцари тронулись с места. Их было слышно за версту, так звенели и гулко разносились повсюду их шаги. Зверев без опаски мог проследить их. движение. Что он и сделал.
Через десять минут отряд подошел к огромным хрустальным воротам. Гном-староста открыл их и отдал последние приказания.
Он первым ступил на хрустальную лестницу, ведущую вниз. Она была за воротами. Гномы по одному уходили в подземелье, а здесь остался дежурный с фонарем.
Дежурному сначала было не по себе, ведь он остался один. Он испуганно вертел головой, и Зверев быстро отступил в темноту.
Свет фонаря падал на галлерею, освещал хрустальную лестницу, но больше всего он высвечивал самого гнома-дежурного, который наконец успокоился и застыл на месте.
Рыцарь-гном стоял, прислонившись к стене, и больше не шевелился. Свет фонаря спокойно и мирно лился на хрустальные стены, которые сверкали в ответ.
Зверев напряженно думал и не мог найти решения.
В конце концов лейтенант Зверев решился на самый непонятный поступок в своей жизни. Он завернул за угол и принялся отчаянно мяукать. Потом, испугавшись, что звук может показаться подозрительным из-за того, что летит к стражнику с высоты, он далее стал на четвереньки. И начал мяукать уже снизу, чтобы было правдоподобнее.
Рыцарь обеспокоенно посмотрел по сторонам и пошел в сторону звука.
— Мяу! Мяу! — напоследок прокричал Зверев и замер в темноте. Затем он прокрался мимо бряцающего латами рыцаря, который, ничего не видя без света, тщетно искал кошку.
Зверев устремился вниз по хрустальной лестнице. Стены и ступени отсвечивали в свете далеких фонарей. Глубокая тишина царила вокруг.
Лейтенант Зверев старался идти тихо, но все равно ему казалось, что звук шагов выдает его.
Ступенька за ступенькой, он осторожно спускался вниз.
Глава двенадцатая.
ХРУСТАЛЬНЫЕ РЕШЕТКИ
Зверев быстро шел по неосвещенным местам, но застывал перед фонарями, и продолжал двигаться, когда убеждался, что рядом никого нет.
Пройдя гномов, мирно спавших на посту, Зверев обнаружил первую хрустальную решетку. Он заглянул внутрь. Его встретили настороженные взгляды. Там сидели точно такие же гномы, как и он сам. Только лица их вытянулись от долгого сидения в тюрьме.
Обереги сразу же поняли, что перед ними друг, и потянули к нему руки.
— Помоги нам! Ты поможешь нам? — бормотали они.
Только теперь Зверев понял, почему Кари-Гари заставлял гномов-стражников надевать шлем с забралом и латы. Ведь в таком виде они были чужими для оберегов. И обереги, конечно, забивались в угол при виде этих заключенных в железо фигур. Стража из железа ни о чем не попросишь, ведь у него нет сердца.
К Звереву же обереги тянули свои руки сквозь хрустальные решетки.
— Сейчас, сейчас,— успокаивал их Зверев. Он потянулся к хрустальному замку, но ничего не мог с ним сделать.
Он потряс его и бессильно опустил руки. Все обереги сгрудились у решетки, отталкивая друг друга.
Зверев вновь посмотрел на них. Он должен помочь. Чего бы это ни стоило!
Но замок, как быть с ним? Зверев пошарил в карманах и наткнулся на свой перочинный нож. И хоть он тоже уменьшился в размерах, но его лезвие могло помочь.