— Моё дело. Вы, люди, всё знать хотите! До свиданья! — И бабочка Кира полетела дальше.
Гиочика засмеялась, когда увидела, что Чубо продырявил новую шляпу.
— Ай да Кира! — говорила она. — Умная бабочка, ничего не скажешь!
А бабочка Кира полетела к своим подружкам и рассказывала им, что у Чубо шляпа с такой вот дырой.
— Ура! — кричали бабочки-подружки.
Отец и мать услыхали этот крик, но им и в голову не приходило, что бабочки только что победили шляпу Чубо! Без боя!
Ласточки всё приглядывались к башне.
— Ого, какая башня! Можно посидеть на верхушке?
И Чубо, конечно, разрешил им — на верхушке сидеть и гнёзда вить. И даже помогал. Вместе с Гиочикой он собирал пух и сухую траву. А глину ласточки сами приносили. В клюве. Из Рэута.
Чуть не двадцать гнёзд свили ласточки на башне.
И вот одна ласточка, которую звали Пакица, села к Чубо на плечо.
— Пожалуйста, просим, — сказала она. — Приходите к нам в гости. Только разуйтесь на пороге. Извините, но у нас нет тапочек вашего размера. А шляпу повесьте на вешалку за дверьми.
Чубо даже рот открыл. Ни одна птица не приглашала его в гнездо. Да и как он в него влезет?!
А ласточка вспорхнула с плеча, и Чубо услышал песенку:
Доброму да честному
Место есть везде,
Даже у ласточки
В тесном гнезде [19].
— Спасибо, Чубо, — поклонилась ему ласточка. — В этом году никто ещё не разувался у нашего порога. И никто не снимал шляпу перед нашим гнездом.
Чубо разулся и снял перед ласточкой шляпу.
Гаврилка
С тех пор, как появилась Гиочика, забот у матери стало меньше, как будто в доме была взрослая дочь. Ну разве не она кормила цыплят?
Правда, Чубо насыпал в миску зерно, сажал туда Гиочику и подымал на плечо: с высоты она бросала зерно цыплятам, а Чубо приговаривал:
— Цыпа-цыпа…
А кто дом подметал?
Правда, веник был для неё великоват, помахивал им Чубо, но Гиочика объясняла ему, как это дело делается.
— Вот так, хорошо. Теперь тут подмети, — говорила она, забравшись на веников хвост. — Ты не думай, что я качаюсь. Мы вместе пол метём.
Чубо частенько бросал дела, подымался на башню, и во дворе хозяйкой оставалась Гиочика.
Как-то вечером мать заметила, что в ведре не осталось ни капли воды. Неужели Гиочика всё выпила, пока Чубо был на башне?
— Не верится, — сказал отец. — Разлила где-нибудь в доме.
Мать искала повсюду, даже в сапогах смотрела, по карманам шарила — сухо. Неужто выпила?
А на другой день Чубо заметил с башни, как ласточки влетают одна за другой в ту Гиочикину дверцу.
Сама же она бегает то в дом, то из дома. Наберёт полный рот воды и поливает цветы во дворе. А ласточки воду в клювах носят, траву поливают.
— Брось ты это, — сказал Чубо. — Дождик с неба польёт.
— С неба?
— Сверху, — пояснил Чубо. — Туча пройдёт над селом. У неё водяные ноги. Это называется — дождь.
Прошёл день, другой. Солнце пригревало, а дождя всё не было.
Но вот как-то Чубо заметил тучку. Вместе с Гиочикой они быстро поднялись на башню, и Чубо закричал во весь голос:
Туча! Туча!
Из деревни
Шлём привет
Тебе — царевне!
Туча,
Скинь свои сапожки!
Опусти на землю ножки!
А Гиочика раскрыла дедушкин зонтик, чтоб Туча догадалась, что внизу ждут дождя.
— Ну-ка сбегай, узнай, чего хотят эти дети, — сказала Туча-Тётка своему племяннику — облачку Гаврилке.
— Слушаюсь! — крикнул Гаврилка, покружил над деревней и как бы ненароком подлетел к башне.
Не успел Чубо и глазом моргнуть, как пронырливый Гаврилка зацепил хвостом зонтик и потащил Гиочику в небо.
Всё выше поднимался Гаврилка, а Гиочика глядела вниз. Закружилась у неё голова, всё заплясало в глазах: дома и деревья. Солнце сверкало то справа, то слева, как будто его кидали из стороны в сторону невидимые великаны. Гиочика уж хотела закрыть глаза руками, да вдруг — ой! — вспомнила, что держится за зонтик.
Ласточка Пакица с башни увидела, как летит по небу Гиочика, напугалась, тревогу подняла.
Закружили ласточки вокруг Чубо:
— Ика, бика, а! Есть у тебя платок?
Чубо достал носовой платок, и ласточки, ухватив его за углы, полетели вслед за Гиочикой. Теперь-то уж поймают, если упадёт.
А наглый Гаврилка уносил девочку всё выше, тащил её прямо к себе домой.
Тучка-Тетка открыла небесную дверь, нахмурилась.
— Ух, Гаврилка, — погрозила она пальцем. — Опять дурака валяешь! Только проделки на уме!
Она уж хотела дать Гаврилке хороший подзатыльник, но разглядела девочку и смягчилась. Гиочика ей понравилась. И Тётка погладила кучерявую Гаврилкину голову.
А Гаврилка быстро соорудил небольшую летающую скамеечку, усадил Гиочику.
— Мио, — сказала девочка.
Тут примчались посмотреть на гостью разные тучки-родственницы — та с львиной гривой, та — с петушиным гребнем, эта — с ушами, как у зайца.
— Ай да Гаврилка, — кричали они, — шалопай! Какую девочку нашёл!
Гаврилка сиял и подмигивал.
— Ну, так что тебе надо? — спросила Тучка-Тётка у Гиочики.
— Ири, мири, тио, ду! Траве водицы надо. — И Гиочика сложила ладони ковшиком, поднесла ко рту.
— Эй, Гаврилка! — строго крикнула Тётка. — Глянь в кладовой — полны ли кувшины?
— Слушаюсь! — крикнул Гаврилка и помчался в кладовую.
И вдруг потемнел небесный свод, как будто огромная чёрная птица накрыла мир крыльями. То тут, то там вспыхнули искры.
— Осторожно! — крикнула Тётка. — Не балуй с огнём! А то проснётся Дед-Громовик! Как там кувшины?
— Почти полные! Можно выливать?
— Постой! — крикнула Тётка. — Скажу, когда! Ну что ж, девочка, так и быть, опрокинем кувшины над твоим селом. А ты беги скорее домой. Похоже, этот шалопай разбудил Деда.
Гиочика спрыгнула с летающей скамейки, и тут же её подхватили ласточки.
Быстро опускались они вниз, но до башни было ещё далеко, когда послышалось издали:
— Бу, бу, бу!
Потом ещё громче и страшней:
— Бум! Бум! — как будто падали на землю булыжники.
Проснулся Дед-Громовик:
— Ух, Гаврррииилллка! — рычал он, — рррааазззбббууудддиииллл!
Выставил Дед усы — и небо рассекла молния. Засверкала она, перечёркивая небесный свод. И опрокинулись на землю полные кувшины, хлынул дождь.
А Гиочика была уже на башне. Чубо подхватил её в ладони.
— Ух, как страшно мне было, — призналась Гиочика. — А Гаврилка — смешной.
Весь день лил над деревней дождь.
Вечером мать сказала:
— Сегодня Гиочика ночует в доме. Невозможно спать под таким дождём.
— Ник, Ник! — сказала Гиочика. — Мио, мио.
И устроилась, как всегда, в шляпе дедушки Далбу.
Тогда отец поднял шляпу на табуретку, а над нею поставил зонт.
Но всё равно Гиочика спала неважно. Всю ночь стучали по зонту капли дождя:
— Привет от Гаврилки! Привет от Гаврилки!
Свадьба Мельничного Дядьки
Как-то утром рядом со шляпой дедушки Далбу Чубо нашёл обгоревшую спичку. Ночью кто-то здесь был. А кто, Гиочика не знала — спала.
На другой день нашли огарок свечи, а на третий отец в окно увидел горящую свечку.
— Это — добрый человек, не волнуйся, — сказала мать.
— А вдруг дом загорится?
Чубо выскочил во двор и увидел Мельничного Дядьку.
— Это ты спички зажигаешь? — спросил Чубо.
— Я.
— Зачем?
— Хочу видеть эту девочку.
Мельничный Дядька продрог, и Чубо утащил его в дом.
А утром проснулась Гиочика и увидела над собой белую длинную бороду.
— Доброе утро, — сказала Гиочика.
А Мельничный не знал, что сказать, растерялся.
— Тяни меня за бороду, — сказал он.
Гиочика засмеялась и схватилась за бороду. Мельничный кивнул. Гиочика закачалась, как на качелях. Опустив девочку на землю, Мельничный убежал: вдруг она спросит, как его зовут?!
«А и вправду, как меня зовут? Забыл!.. Живу один, вот всё и позабыл… Эх, эх…»
Он долго сидел за башней и придумывал себе имя.
— Белая Шапочка, — сказал он Гиочике. — Меня зовут — Белая Шапочка!
И тут же убежал, но скоро вернулся и поманил Чубо пальцем.
— Слушай, — шепнул он. — Когда я увидел эту девочку, я, наверно, заснул с открытым ртом. И в рот ко мне залетела птица. Теперь бьёт крыльями в груди.
Чубо прижал ухо к его груди.
— Сердце это, — сказал он. — Не слыхал, что ли, до сих пор?
— Не слыхал, — признался Мельничный. — Но ты ошибаешься. Это — птица.
С тех пор Мельничный ходил в деревню каждый день.
А прежде чем появиться там, старательно расчёсывал бороду, чистил сапоги, пришивал пуговицы. Мельницу он привёл в порядок, вымыл окна и пол надраил до блеска.
По дороге в деревню он разговаривал с цветами, особенно если они были синие или голубые.
Но однажды утром он не явился к Гиочике. И после обеда его не было.
Что такое?
Чубо поднялся на башню, но и сверху Мельничного не увидел. Зато заприметил белохвостую ласточку.
— Это ласточка с мельницы, — сообразил Чубо. — У неё хвост в муке.
— Мельничная ласточка!
Где ты пролетала?
Мельничного Дядьку
Сверху не видала? —
спросил Чубо.
И ласточка ответила:
— Он сидит над речкою,
Машет над водой
Белоснежной
Мельничной
Длинной бородой!
«Не заболел ли?» — подумал Чубо и побежал на мельницу.
Но Мельничный Дядька был жив-здоров. Он и вправду махал бородой, вернее она сама развевалась. Мельничный бегал по берегу реки и ловил бабочек. Он то и дело спотыкался о собственную бороду и падал.
— А что мельница? Стоит?
— У меня отпуск, — сказал Дядька. — Пора передохнуть!
Мельничный Дядька хитрил. Он бегал за бабочками, чтоб проверить — стар он или нет.
— Слушай, Чубо! Хочу сделать тебе подарок!
— Подарок? — обрадовался Чубо. — Какой?
Дядька достал ножницы и мигом отхватил свою бороду.
— Бери!
— Вот здорово! — обрадовался Чубо. — Борода? А как мы её приделаем?
— Мукой приклеим.
Дядька тут же развёл в воде пригоршню муки и прилепил Чубо бороду и усы.
— Ха-ха! — смеялся он. — Теперь ты похож на старикашку. А мне борода больше не нужна. Я женюсь!
— Вот здорово! — сказал Чубо. — А когда свадьба?
— Через три дня.
Чубо вернулся домой.
Гиочика увидела его бороду и засмеялась:
— Он тебе нарочно её отдал. Чтоб я его за бороду не дёргала!
На другой день, приближаясь к мельнице, Чубо услышал барабанную дробь. Жених учился барабанить. Какая же свадьба без барабанщика?
— А с невестой кто будет танцевать? — спросил Чубо.
— Я, кто же ещё?
— С барабаном на спине?
— Ага, на спине.
— Ерунда, — сказал Чубо. — Так не полагается. У меня есть надёжный приятель. Он поможет.
Три дня готовились они к свадьбе. Первым делом научили ягнёнка бить лбом в барабан. Получалось неплохо.
Потом отлили восковые свечи, чтобы и вечером светло было на свадьбе. Свернули три голубца, один побольше — для Чубо, два поменьше — жениху и невесте.
Всю ночь накануне пекли они печенье и вылепили из теста три фигурки: дедушку Далбу, бабушку и мальчика Уку, чтоб и они — зимние друзья — побывали на свадьбе.
К утру Чубо и Дядька очень устали и заснули крепким сном. А пригласить на свадьбу невесту забыли.
И вот началась свадьба. Бум! Бум! Бум!
Это ягнёнок ударял в свадебный барабан.
Чубо спал. Жених голову под подушку спрятал — барабан мешает. Кто там стучит? Нашёл время!
А ягнёнок разыгрался вовсю:
— Бум-тара-рум! Там-тара-рам!
Гиочика услыхала из деревни бой барабана.
«У кого это сегодня свадьба?» — подумала она и побежала на мельницу.
Прибежала, а свадьбы не видно — только ягнёнок барабан бодает.
Обрадовался ягнёнок, когда увидел девочку, веселей забарабанил.
И Гиочика принялась танцевать, а в небе над нею вдруг появилось облачко. Опустилось ниже и давай кружиться, приплясывать над мельницей. Это был, конечно, Гаврилка.
Долго они танцевали — Гиочика на земле, а Гаврилка в небе.
— Гей-гей, Гиочика! — кричал Гаврилка. — Ух! Ух! Во весь дух!
От криков и танцев проснулся жених.
— Чубо, вставай! — закричал он. — Моя невеста пришла!
— Это я невеста?! — удивилась Гиочика. — Какая же я невеста? Я гость на земле. Скоро уйду.
— Невеста, невеста! — закричал Мельничный Жених. — Ты — невеста моя.
— Где же ты видел босую невесту? — спросила девочка и убежала на берег Рэута.
Высокий Гость
Три петуха — один свой, два соседских — закричали с утра на пороге: «Ку-ку-ри-гу-у!» [20]
— Жди теперь гостей, — сказала мать.
Повязав голову косынкой, мать принялась за дело: вымыла, выскребла весь дом, подбелила кое-где стены, покрасила дверь.
Она то и дело поглядывала на дорогу: не идёт ли кто? Но гостей всё не было.
В сердцах мать хворостинкой погнала со двора петухов — обманули! Но петухи скоро вернулись да ещё и привели с собой четвёртого, с огромными шпорами. Тот нагло вошёл в сени:
— Ку-ку-ри-гу-у!
— В этом что-то есть, — сказала мать. — Не зря же они горло дерут.
— Да ну, ерунда, — сказал отец, который не очень-то верил петухам.
Но всё же в ту ночь оставил свет в одной комнате: если кто придёт, пусть знает — хозяева дома.
Но в дверь никто не постучался, а на заре Чубо исчез. Гиочика ещё полусонного увела его на Рэут.
В траве лежали зёрнышки росы. Гиочика, как всегда, устроилась у Чубо на плече.
Они подошли к берегу, и Гиочика сказала:
— Искупайся.
Чубо не стал раздумывать. Быстро раздевшись, он прыгнул в воду.
Сонный Рэут, бормоча что-то, катил вниз свои воды. Ему и в голову не приходило, что так рано утром Чубо может купаться. Он думал — это рыбина бьёт под ракитами.
Дрожа от холода, Чубо вышел из воды. Но Гиочика заставила его вымыть ноги и подала ему чистую рубаху.
— Смотри, какой пар над рекой! — сказал Чубо. — Я согрел Рэут. Можешь и ты искупаться.
И Гиочика вошла в воду.
Когда они, весёлые, чистенькие, вернулись домой, отец и мать уже беспокоились.
— Где это вы были в такую рань?
— На Рэуте, — ответил Чубо. — Купались.
— Алда, малда, ока, о! — сказала Гиочика. — Им тоже надо искупаться. К нам должен прийти Высокий Гость!
Так вот почему кричали петухи! Не обманули, значит.
Отец и мать не стали спорить с Гиочикой, очень уж она им нравилась. Отец залез в бочку с водой, мать — в корыто. А Фараона из ведра окатили.
— Торопитесь, — говорила Гиочика. — Гость стучится в дверь!
Когда мать и отец переоделись в чистое платье, девочка поманила их за собой пальцем.
— Вот он! — сказала она.
Во дворе, на том месте, где стоял когда-то дедушка Далбу, их и вправду ждал Высокий Гость.
Был он, правда, пока невысок, но вытягивался на глазах и носил уже золотую шляпу.
— И-и-и! — удивился отец, а мать поклонилась.
И тут все они — и Чубо, и мать с отцом, и Гиочика — взялись за руки и запели: