Теперь надо измерить температуру на различных глубинах, а затем можно и профиль доканчивать.
Отцепляем диск и прикрепляем на его место „батометр". Это—бутылка, подвешиваемая к линю на двух шнурках; третий же, более Короткий, присоединен к пробке (рис 12—3). При помощи этой бутылки мы можем доставать с какой нам угодно глубины воду и затем измерять ее температуру. Снабдив батометр солидным грузом, мы на лине спускаем его за борт.
Так! Нужная глубина достигнута.
Коля берет в руки линь и резко дергает его вверх; это неминуемо влечет за собой выскакивание пробки из горлышка и наполнение бутылки водой. Этот момент легко узнать по пузырькам воздуха, поднимающимся тогда из батометра. Ждем, пока, пройдут пузыри, и быстро тянем батометр наверх.
Рис. 12. Снаряжение, гидрологов.
/—линь, 2—„кошка’ напалке, 3—батометр с грузом (на рисунке не видна вторая бечевка, которая обхватывает горлышко бутылки), 4—самодельная драга, S—лот, 6—поплавок для измерения скорости течения, 7—диск Секки, 8—футшток.
Проникновения в него воды из верхних слоев бояться нечего,- так как этому будут мешать узкое горлышко и вода, успевшая заполнить ^его ранее. Рука уже устала вертеть ручку „адской машины", но вот над водой появилось горлышко бутылки.
Мигом опускаем в воду батометра термометр, и узнаем температуру на глубине. Обычно там на два—три градуса холоднее, чем у поверхности.
И снова заскрипели уключины и застучали пломбы линя на ролике.
В этой части озеро совсем не глубоко—всего восемь метров, и уже на сто восьмидесятом гребке начинается повышение дна. На двести пятидесятом гребке (четыре метра) мы встречаем белую кувшинку, дальше возвышаются Шуршащие тростники, ситники, преграждающие нам путь темнозеленой стеной, а поближе к берегу их сменяют хрустящие под лодкой хвощ да осока. Грести трудно, но вот последний гребок, лодка наезжает на берег, толчок—и мы едва не падаем. -
Профиль кончен...
„ Ежик садится на весла, сменяя уставшего Колю, и направляет лодку наискось к мызе, лишь изредка останавливаясь, чтобы посмотреть на выводок уже подросших крякв или стремительно летящего к ближайшим тростникам чирка...
Работа по зонам
День обещает быть жарким, глаза слепит блестяще-голубая поверхность озера. Лодка тихо покачивается у берега, ожидая нас.
Отъезжаем вправо, к зарослям тростника. Обогнув их сбоку, подъезжаем к берегу. Лодка задевает дно—так здесь мелко.
Теперь можно приступить к работе,
Наша задача*—выяснить, существует ли зависимость между распространением растительности и глубиной; нам предстоит'познакомиться с водными растительными сообществами—зонами озера.
У самого берега, где глубина едва превышает 15 см, поселились растения, наиболее чувствительные к свету. Только корни и нижние части их стеблей погружены в воду.
Здесь мы встретили осоку, ежеголовку, интересную своими шаровидными цепкими плодами. Между стеблями осоки поверхность воды местами покрыта мелкими зелеными листочками ряски. Здесь для нее самое подходящее место: движение воды очень незначительно, а это для ряски особенно важно.
Эта первая смешанная зона не велика и вскоре сменяется хвощем. В этом месте глубина равна тридцати сантиметрам.
Приступаем к описанию видового состава растений зоны хвоща. Хвощ, который может жцть и на большей глубине, завоевывает себе первенствующее положение в среде остальных растений этой зоны.. Кое-где среди хвоща мелькают желтые головки кубышки, растения, похожего на кувшинку, частуха, вех и другие.
Немного дальше, где глубина достигает полутора метров, исчезает хвощ.
Лодка въезжает в зону тростника и ситника. Чем дальше, тем гуще становятся заросли, а глубина увеличивается. Толстые стебли бьют по лицу. Кто-то из ребят, схватившись неосторожно за листья, порезал себе руйу. Лодка с трудом пробивается, оставляя за собой медленно выпрямляющиеся растения.
Вот мы прровнялись с концом заросли. Глубина здесь.уже порядочная: два с половиной метра.
Приходится пускать вход „кошку", специально приспособленный для этого небольшой, с острыми
крючками якорёк, прикрепленный к длинному линю (рис. 1 - 2). Когда „кошку" волочат по дну, она своими крючками зацепляет растения.
Сейчас она приносит нам рдесты. 'Заросль их тянется до глубины в четыре с половиной метра.
Это растение укореняется в грунте, не поднимаясь над поверхностью воды; оно довольствуется доходящим до него сквозь толщу воды светом.
Чем дальше, тем меньше растений приносит нам „кошка". Глубина уж очень велика, и растениям нехватает света.
Только роголистник еще держится; последнюю веточку его мы вытащили из глубины в пять метров!
Теперь у нас есть список растений для каждой зоны; измерены глубины границ распространения зон и ширина. По приезде домой мы представим эти данные в виде ботанического профиля.
Свою работу мы можем считать почти законченной. Остается только познакомиться с опылением растений. С помощью Федора Леонидовича мы разбираемся в этом вопросе.
Тростник и ситник, несущие над водой свои высокие стебли, опыливаются при помощи ветра. Некоторые растения (кубышка, кувшинка, водяная гречиха) имеют яркие или душистые цветы, привлекающие насекомых.
Интересно приспособился к опылению рдест: к моменту созревания пыльцы цветоножка его поднимается над водой настолько, чтобы самое незначительное волнение могло стряхнуть пыльцу. Здесь растению помогает движение воды.
Разрастанию зон сильно способствует склонность некоторых растений пускать длинное корневище.
По этой теме работали наши младшие ребята. Они смело ныряли с плота в воду и руками рас-92
капывали корневища тростника и ситника. У тростника им удалось откопать корневище длиной в несколько метров. Этот трофей сушился в разбо-рочной прямо на стене, так как у нас не нашлось пресса, который мог бы вместить его.
С таким невольным купаньем не раз бывала связана наша ботаническая работа на озере. Нередко мы возвращались посиневшие и продрогшие, но зато всегда удовлетворенные своей работой.
Как заболачиваются озера
Начав изучение водоемов*с работы по зонам, мы сильно заинтересовались заболачиванием, этим важным моментом в жизни озера, и предприняли специальную экскурсию на Стрешевское озеро. Этот водоем меньше по размерам и глубине, чем Череменец, и на нем нам легче будет проследить процесс заболачивания.
Вышли рано утром. В ожидании неизбежного купанья все запаслись купальными костюмами.
Стрешевское озеро находится примерно в восьми километрах от мызы, и довольно скоро мы были у цели.
Осматриваем озеро сверху. Небольшое и узкое, оно расположено в' долине, поросшей смешанным леском. Но здесь нет той прибрежной растительности, которую мы видели на Череменце; вода у берега почти чиста, и только кубышки и кувшинки кое-где раскинули свои широкие плавающие листья и яркие цветы. Вася высказывает предположение о большой глубине воды у берегов, так как кувшинки редко растут на мелких местах.
Спускаемся по склону вниз. Берег сырой, но мы заранее благоразумно сняли сандалии, и Нюра храбро бежит к воде за кувшинками, но... почва начинает колебаться под нею, и она спешит обратно.
— Ребята, здесь сплавина,—кричит ВасЯ.
Подходим ближе. Берег глубоко опускается под нашей тяжестью, и под ногами выступает вода. Вася прав: несомненно, это—сплавина.
Делаем общее- описание местоположения озера и принимаемся за выяснение- вопросов его заболачивания.
Первым долгом—каковы размеры сплавины?
За это берется Кирилл. Он доходит почти до самой воды, а затем, считая шаги, идет обратно до тех пор, пока почва под его ногами не перестает оседать—сплавина кончилась. Протяженность ее равна примерно четырем—^четырем с половиной метрам.
Затем для измерения толщины сплавины Кирилл берет длинный шест, размечает его линейкой и втыкает его в почву. Сперва шест идет туго; но тяжестью своего тела Кирилл постепенно вгоняет его в сплавину. Миша внимательно следит, насколько углубляется шест. Десять сантиметров, пятнадцать, двадцать, двадцать пять... И вдруг шест разом проваливается: сплавина, сопротивление которой задерживало вначале движение шеста, прорвана. Значит толщина ее равна всего лишь 25 см, а дальше идет значительный слой воды. Отсюда делаем вывод: неустойчивость сплавины объясняется тем, что она лежит на воде.
В' некоторых местах на. сплавине мы находили „окна", т. е. небольшие водные пространства, не-затянутые растениями. Теперь мы ясно представляем себе профиль озера: со всех берегов к середине надвигается сплавина и закрывает собою значительную часть водной поверхности. , .
Еще при беглом осмотре сплавины мы увидали, что она состоит преимущественно из торфяного мха—сфагнума.
Этот мох уживается там, где не может жить никакое, другое растение; ему нужна только чи-94
с-тая дождевая вода; он совершенно не связан с почвой и поэтому широко разрастается во все стороны, заглушая на своем пути все растения. Так, поселившись на берегу озера, сфагнум быстро переходит на поверхность воды и образует сплавину. Сфагнум составляет ту основу, на которой селятся остальные растения. Их учетом и занялись Вася с Тамарой. Протянув поперек сплавины линь, они отмечают по этому направлению постепенную смену растений. Кроме этого „линей; ного“ метода обследования, они берут, как и на лугу, делянку и описывают ее растительность. Осока, хвощ, сабельник, белокрыльник и, конечно, сфагнум —- вот наиболее характерные растения сплавины.
В некоторых местах этот пловучий берег настолько окреп, что на нем успели поселиться— правда, очень жалкие на вид—березки.
Вася спиливает одну, из них, для того чтобы определить быстроту роста сплавины. Тамара подсчитывает возраст березки по годичным кольцам; березе уже тридцать лет, а между нею и водою есть еще четыре метра сплавины. Повидимому, сплавина выросла на эти четыре метра за тридцать лет жизни березки, т. е. наростала прибли-тельно на десять сантиметров в год.
Пока Тамара и Вася восстанавливают историю Стрешевского озера, Миша с Кириллом временно превращаются в водолазов.
Заплыв в самую гущу зарослей кувшинки, Кирилл ныряет, опускается на самое дно и, разрывая руками ил, добирается до корневища растения. Упираясь ногами в дно, он старается вырвать корневище. Глубина здесь около двух с половиной метров. Носи по колени уходят в вязкий ил, но все же Кирилл справляется со своей задачей: через несколько секунд он, к великому удовольствию ребят, появляется на поверхности с огромным корневищем в руках.
Теперь Мишина очередь искупаться. Вооружившись эмалированной кружкой, он сразмаху ныряет в воду и старается зачерпнуть кружкой немного грунта. Задача нелегкая, но после нескольких неудачных попыток Миша выплывает на поверхность, крепко зажав рукой кружку. Она наполнена жидкой водянистой массой бурого цвета. Несомненно, это—
Рис. 13. Рыжий воротник и рога придают ей нарядный вид.
лоточком для яиц. Их три штуки; продолговатые, остроконечные, почти белые, они прикрыты водорослями. Последнее обстоятельство восхищает ребят:
— Вот здорово!
— Это—чтоб их заметить было труднее!
А хозяйка гнезда где-то тут поблизости и, по-видимому, очень встревожена нашим вторжением в ее владения. То-и-дело раздается шум и плеск неподалеку, а иногда и резкое, гортанное „круа, круа!“
Но не стоит ей больше мешать, и мы уходим обратно...
На следующий день мы снова наведываемся к гнезду, и наши художники зарисовывают гнезда (рис. 14).
Г незд, 6fc!a3bi6aef ей, Здесь кесколкко. Однй свиты среди хвоща, другие—в тростнике, но все одинаково хорошо скрыты от постороннего взгляда.
По большей части они сплетены из стеблей ситника и хвоща. В середине гнездо довольно толсто, к краям оно утончается. Для устойчивости
Рис. 14. Наши художники зарисовали гнездо.
гнезда на воде в него вплетены растущие вокруг растения.
Мы взяли за правило не трогать птичьих гнезд, пока не выведутся птенцы, но здесь перед нами та-каяредкая находка, что наши „позвоночники" решили отступить от правила и взять одно из гнезд с собой.
Это оказалось далеко не простым делом: Женя, Миша и Федор Леонидович порядком повозились, прежде чем срезали и погрузили гнездо на плот. Прошло дней семь...
Вечером мы с Кириллом поехали кататься на
ЛОДК?.
В эти вечерние часы Череменец всегда , тих, и лишь часам кГ десяти поднимается легкий, еле ощутимый ветерок.
•¦ч- Кирилл, что ото такое?
— Где?
— Да вон, видишь, против того дерева.
— Ничего не вижу!..
— Эх, ты!.. Какие-то птицы плывут. Одна, две... И как-будто с маленькими!
Кирилл бросает весла и тоже начинает всматриваться.
На светлом фоне воды' четко вырисовываются длинные изогнутые шеи, нахохлившиеся перья.
Подъезжаем еще ближе.
Сомнений нет: это—чомги. Испуганные птицы подняли свои воротники и рога-, окончательно подтвердив наши предположения.
Они с птенцами! Как они будут спасаться?
Вдруг одна из чомг с резким пронзительным криком сорвалась и, чертя по воде лапами, понеслась в сторону-:.. Вот она упала и судорожно забила крыльями.
Но наша лодка попрежнему стремится к выводку, уплывающему все дальше и дальше.
Чомги рассыпались в разные стороны. Маленькие, ободряемые тихими криками оставшегося родителя, стараются не отставать.
В нас проснулись охотничьи инстинкты, и началась погоня.
Лодка при каждом ударе весел слегка приподнимается и, разрезая воду, летит дальше.
— Правым! Правым!—кричит Кирилл.
— Нажми!
Утенок совсем близко. Он беспомощно озирается вокруг своими блестящими, как бисеринки, глазами и пускает в ход все способы бегства, которые он успел постичь за недолгие дни своей жизни. Вот он нырнул и плывет совсем близко от поверхности, так что видно, как оц работает лапками и крылышками; вот всплыл на поверхность, 100