Стол готовили девочки с Альбиной и, конечно, Швидько. Он же отрядный хозяйственник — его прямая обязанность заботиться о питании туристов. Только позаботился он прежде всего о себе: оказался около черешни. Ее было мало — ведь еще не сезон! — и она так аппетитно поблескивала крутобокими желтыми шариками. Гера есть не хотел, всю дорогу жевал конфеты и печенье. Но вот чего ему хотелось — это попробовать черешни. Ну хоть несколько ягодок. Да не тут-то было! Швидько улегся рядом, и не успели все глазом моргнуть — ягодки исчезли. А Толстый Макс еще и «запасец» сделал: полные кулаки набрал. Жует, давится, смотреть противно! Будто сроду черешни не ел.
Гера встал и отошел к окну.
Вожатая объявила, что сейчас пойдут осматривать Чистый Ключ.
— Надеюсь, вам не надо говорить, как должны вести себя туристы? — спросила Лидия Егоровна, когда все построились.
А Кулек-Малек скомандовал: «Шагом марш!»
На Кавказе много разных Ключей. Это и по названиям видно: Горячий Ключ, Голубой Ключ, станция Ключевая. Текут роднички по ущельям, вырываются из-под земли, пенятся, пропадают под корнями деревьев, снова просачиваются на поверхность. И немало среди них целебных. Вот более ста лет существует и курорт Чистый Ключ.
Обо всем этом рассказала Лидия Егоровна, пока ходили по курорту. И пили воду из целебного источника. И щупали руками холодный шершавый каменный столб, будто вросший в землю, — памятник основателю здешнего селения. Он поставлен более двухсот лет назад.
Но что такое два века или даже десять веков по сравнению с миллионом лет? А наверное, уже миллион лет — не меньше — стоит гора Гребешок. Так названа голая отвесная скала, которая задумала, видно перегородить реку. Да не хватило у нее силы сделать это, и застыла она на полпути к другому берегу, одинокая, вечно омываемая бирюзовой водой. Самый верх этой горы-стены причудливо источен ветром и дождями. Он похож на петушиный гребень, только седой от старости, весь в трещинах-морщинах. Сквозь щели на нем растет трава, даже кусты. А внизу — вода. Что и говорить — красивое место!
Лидия Егоровна провела ребят на вершину Гребешка. Поднялись по Адову ущелью. Так называется очень узкий проход между скалами, которые нависают прямо над головой. Идешь, а плечи касаются стенок, все время задеваешь, так тесно. А ступеньки высечены в горе. И очень темно здесь, глухо, сыро. Когда вышли из этого ущелья, то оказались в лесу. Прошли немного по лесу и очутились у обрыва. Отсюда и увидели Гребешок сверху.
Рядом с Герой остановился Серега. Он подмигнул и, укрываясь за деревьями от учительницы, шагнул на Гребешок по тропинке. Наверное, немало храбрецов уже ступало на эту узкую тропинку, которая вьется по самому верху Гребешка! Гера тоже оглянулся на Лидию Егоровну и шагнул следом за Серегой. Или он трус, как Абрикосова?
Справа и слева вдоль тропинки росли на скале кусты, за их листвой ничего не было видно. Вдруг они расступились, и Гера оказался совсем один на узком гребне бугристой скалы. Впереди Кулек-Малек. Гера шагнул еще и встал рядом с Серегой. Теперь под его ногами с двух сторон была пропасть, даже захотелось ухватиться рукой за Серегу. Но Гера не ухватился. Он стоял, не шевелясь, и смотрел на долину внизу, где текла река. Вот так же, наверное, было и миллион лет назад, только белых санаториев не было, а эта скала высилась, и на ней стоял доисторический человек! Или нет… шестьдесят лет назад на ней стоял красный партизан. Был здесь у красно-зеленых наблюдательный пункт. Отсюда же далеко видно. И дозорный сообщал командиру, когда замечал постороннего. А командир отдавал приказ: «Двинуть отряд на хутор Алюк!» «Есть двинуть на хутор Алюк!» — отвечал красный партизан Степан Бондарь. — Я знаю, где спрятано».
— Гусельников! Кульков! Это что же такое? Вам кто разрешил? А ну сию минуту назад! — Сердитый голос учительницы вернул Герку в действительность. Ребята, окружившие Лидию Егоровну, смотрели на Гусельникова и Кулькова с испугом.
— Вы что — решили без головы остаться? — спросил Семен.
— Домой! — приказала Лидия Егоровна.
Когда вернулись в школу, она выстроила отряд во дворе. Она сделала это без помощи командира Кулькова. Командир на этот раз стоял вместе со всеми. А учительница сказала:
— Мне очень неприятно начинать поход с выговора. Я надеялась, что вы сами понимаете. Но некоторые из вас… Кульков и Гусельников, выйдите из строя! Я просто не нахожу слов! — Она помолчала, будто и вправду не находила слов, потом добавила: — Читай, Альбина.
Вожатая развернула тетрадку. Было уже темно, Семен подсвечивал ей карманным фонариком. Строгим четким голосом, как диктор по радио, Альбина прочитала:
— Приказ номер один по экспедиционному отряду «Вперед!»
Это был короткий приказ, но «выразительный», как оценила Муврикова. Лидия Егоровна поздравила всех участников экспедиции с началом похода и высказала уверенность, что они проведут его успешно. Но, к сожалению, отмечала она, первый день показал: не все поняли, как надо вести себя настоящим туристам. За нарушение дисциплины командиру отряда Кулькову и костровому Гусельникову объявляется перед строем выговор.
В вечерней тишине слова приказа падали, как тяжелые камни. Гера не видел ребячьих лиц, но чувствовал: все смотрят и осуждают его с Кульковым. А Семен Кипреев прямо-таки, наверное, хохочет тихонько от радости — вот как опозорился ты, Герман Гусельников! И когда Альбина кончила читать, а Лидия Егоровна поставила провинившихся в строй и распустила отряд, все побежали с кружками за чаем в дальний угол школьного двора, где в красноватом отсвете костра маячили черные фигуры поваров. А Гера не захотел никакого чая. И не побежал к костру. Он пришел в класс в улегся.
Вскоре стали возвращаться ребята, класс наполнился разноголосым гулом. Пришел и молча лег рядом Кулек-Малек. Как видно, и ему было тошно.
В разных концах темной комнаты шептались, прыскали от смеха. Лидия Егоровна сказала: «Отбой!» И все замолчали.
Гера лежал с открытыми глазами, смотрел на звездное небо, висящее далеко за большим квадратным окном. Сбоку ворочался и тяжело вздыхал Серега. Гера подтолкнул его локтем. Серега ждал этого, как сигнала. Он сразу повернулся к Гере лицом и прошептал:
— Эх, невезучий я.
— Как это?
— А так. Всегда что-нибудь со мной бывает.
— Да ну…
— Вот увидишь. Еще что-нибудь случится.
— Кто там шепчется? — прозвучал голос вожатой. — Спать!
Гера с Серегой затихли.
Герка, конечно, понимал Кулька-Малька. Мечтал человек отличиться в походе, хотел быть самым примерным туристом, лучше всех готовился, и одет как полагается, и рюкзака такого ни у кого нет и надувного матраца. А вот поди же ты, что получилось!
Только причем здесь «везение» или «невезение»? Полезли куда не следовало, вот и все. Да мало ли что иногда хочется сделать? Не делай чего не велят, и будет тебе сплошное везение.
— Нет, увидишь, увидишь! — опять убежденно зашептал Серега. — Со мной еще что-нибудь будет, честное слово, будет!
До чего же расстроился человек!
Хотя, если откровенно сознаться, Гере сейчас тоже обидно. Крути, не крути, а плохо и для него начался поход…
Только вперед!
Впрочем, по-настоящему-то поход еще не начинался. Ведь все, что было до сих пор, — только экскурсия: на автобусе да по курорту — без вещей. А самый поход начался на следующее утро, когда после завтрака выстроились с рюкзаками на плечах. В руки пришлось взять дополнительный груз — кому досталось ведро, кому палатка. Гере Альбина опять сунула две железные стойки для костра:
— Не забывай свое хозяйство, Гусельников.
Эх, знать бы раньше, что у кострового такое железное хозяйство, отвертелся бы как-нибудь. А теперь… А теперь Лидия Егоровна сказала:
— Пошли, друзья! — И зашагала впереди — в широкополой шляпе, в желтой кофточке и синих спортивных шароварах, в синих кедах, с палкой в руке. На глазах — черные очки.
Ребята двинулись за ней цепочкой, тоже одетые по-походному. Сначала — самые маленькие, те, что послабее, а с ними Альбина, а сзади более сильные. Замыкал походную цепочку Семен. В таком порядке протопали по безлюдному в ранний час Чистому Ключу к речке и перешли ее вброд.
Первый брод на их пути! Лидия Егоровна выбрала мелкое место и осторожно пошла по камешкам, но поскользнулась и ступила в воду.
— Эх, все равно! — засмеялась она и, махнув рукой, пошла прямо по воде.
— Эх, все равно! — сказали Муврикова и Абрикосова, подражая учительнице, и нарочно зашагали напрямик, сильно брызгая.
И Гера тоже. Ногам стало приятно, прохладно, а когда вышли на берег, в кедах забулькало. Не обращая внимания на это бульканье, двинулись дальше. Но Лидия Егоровна объявила:
— Стойте! Проверьте, не мешает ли что-нибудь. Может, плохо уложены вещи или надо подтянуть ремни. Приготовимся к большому переходу. Теперь зашагаем, как полагается: привалы через сорок минут.
Все засуетились, проверяя рюкзаки. У Геры был полный порядок, он просто посидел на рюкзаке.
— Вперед! — раздался голос Лидии Егоровны. Вперед. Сколько раз услышит такую команду Гера в пути! Сейчас и для него, и для всех ребят этот боевой туристский девиз прозвучал, как призыв начать настоящий поход. Чистый Ключ с его санаториями остался за спиной. Отряд двинулся между горами. Справа возвышалась скалистая стена. Слева, за высокими тополями, текла речка, а на другом ее берегу тоже высилась гора.
Дорога шла на подъем. Да и солнце уже отчаянно припекало. Гера взмок, в плечо врезалась лямка, костровые стойки оттягивали руку.
А скала справа вдруг отступила в сторону, открылось большое поле, и впереди на горизонте появились синие горы. Далеко, далеко. Кажется, шагай целый месяц и все равно до них не дойдешь. Отряд растянулся — передовые уже за поворотом дороги, Альбина с девочками где-то посередке, а Гера совсем сзади, около Семена. Попить, что ли?
Достигнув поворота, Гера увидел, что все столпились у столбика. С одной стороны дощечки на этом столбике была написана цифра «1», с другой «14».
— Не может быть! — заволновалась Муврикова, тряся своим «конским хвостом». — Шли-шли, и всего один километр. Неправильный указатель!
— Не верь километровым столбам! — улыбнулся Семен. Он стоял, не снимая рюкзака, а все, как и Гера, сейчас же скинули их на землю.
— Да-а, — протянул Швидько. — Туризм — лучший вид отдыха. «Идет пешком турист-ишак, а на плечах верхом рюкзак».
— Ишаки мы и есть, — согласилась Файка Абрикосова, растрепанная больше, чем обычно.
Гера воспользовался тем, что стоят, и присел, поправил вещи — банка сгущенки торчала ребром, он повернул ее и сунул руку в мешочек с сухарями. У каждого из дому взяты сухари. «Это наш НЗ», — сказала Лидия Егоровна. Но Гере захотелось погрызть сейчас.
— Дай мне, — сразу запросил Толстый Макс.
Гера не стал жадничать. Но тут раздалось:
— Вперед! — Лидия Егоровна уже шла.
Только не успели сделать и десяти шагов, сзади послышалось:
— Стойте!
— Что еще там? — Гера оглянулся.
— У Кулькова рюкзак оторвался, — сообщил кто-то.
Семен и Серега сидели на корточках перед геологическим рюкзаком на порыжевшей от солнца придорожной пыльной траве. Сразу вспомнилось, как ночью Кулек-Малек встревоженно хныкал и нашептывал: «Вот увидишь, увидишь, со мной что-нибудь еще будет!» И надо же — лучше других собирался и рюкзачок взял новенький, а вот не выдержал геологический.
— Готово, пошли, — скомандовал Семен.
И снова потянулась пустынная дорога — белая, горячая от зноя. Ребятам не встретилась ни одна машина. Ни одна их не обогнала.
Но вот впереди загрохотало — навстречу медленно полз грузовик с прицепом, доверху заваленный толстыми бревнами. Лесовоз протащился мимо ребят, отступивших на обочину, обдал их пылью и въедливым запахом отработанного газа.
Пока Гера ждал, когда лесовоз пройдет, костровые стойки совсем оттянули руки. Ох уж эти стойки! И вообще — вещи в руках. Был бы один рюкзак за спиной — еще полбеды. К нему привыкаешь: висит и висит. Но хуже нет, когда что-нибудь несешь. Болтается, стукает по коленкам.
Гера едва доплелся до первого привала.
Ребята уже лежали под деревьями. Только Швидько сидел, обхватив руками ноги, надвинув низко на брови твердую, как корзина, шляпу с черной лентой.
Абрикосова добиралась сзади с Семеном — он нес ее рюкзак.
Лидия Егоровна распорядилась выдать по нескольку кусков сахара.
— Для подкрепления духа! — сострил Толстый Макс. Гера быстро съел свой сахар, и захотелось пить. Во фляжке было пусто.
Отдохнувшие ребята повеселели. Посыпались шутки:
— Меняю кусок сахара на глоток холодной воды.
— Кто посеял фляжку?
— Если с водой, то я.
— Лидия Егоровна, а мы уже в горах? — допытывалась Гутя Коноплева.
— А что? Уже устала?
— Нет.
Гера промолчал. Зачем обманывать? Он устал. Да еще как! Прошли совсем ничего, и даже привал Лидия Егоровна сделала раньше, чем надо. А что же будет дальше?
— Вперед!
Ох! Гера с трудом взвалил на себя мешок.
— Сто-ой! Что там еще?
Опять у Кулькова! Опрокинул ведро, а в ведре — бидон с маслом. Масло от солнца растаяло и потекло. Девочки бросились обтирать ведро травой и тряпками. И все ругали Серегу на чем стоит свет — рюкзаки за плечами, а тут задержка. Да уж действительно — не везет Сереге! То одно, то другое. Будто заколдованный.
— Вперед, туристы!
А впереди — новый столбик. Но что это? «2»?
Нет, Муврикова права — тут какая-то путаница! Столбы врут. Идешь, идешь, а километры не прибавляются. Безусловно — столбы расставлены неправильно, слишком далеко друг от друга.
Гера принялся отсчитывать шаги: два шага — как раз метр. Теперь он сам проверит, сколько до следующего столба! Но девчонки запели песню про черного кота и сбили со счета. А следующего столба и не видать. Может, его вообще забыли поставить?
Дорога выпрямилась, повела по раскаленному бугру у подножия каменной стены, покрытой чахлым кустарником. Это уже и вправду какое-то сплошное мучение — жара, тени нет, воды нет и столбов тоже нет. Туризм, чтоб его!..
Но идут и идут ребята. О нем-то даже спорит Серега Кульков с Максимом Дроздиком. Еще хватает силы — рот открывать.
И вдруг — «ура!» Увидели очередной столбик, побежали к нему, бренча ведрами. Есть еще силы — бегать?… Неужели один Герка так безнадежно выдохся? Ему было уже ни до гор, ни до леса. Свирепое солнце жгло над головой. Под ногами на твердой белой земле острые камни. Да еще эти стойки в руках — будьте неладны! Уже синяки на коленях…
А что, если их оставить здесь? На время. До привала. А когда все будут отдыхать, Гера быстренько вернется сюда без рюкзака и налегке дотащит в два счета. Место приметное. Правильно! Не раздумывая долго, Гера бросил стойки в траву под куст. Сразу сделалось легко. И вроде даже прохладнее. Ноги сами зашагали быстрее, глаза снова стали замечать все вокруг — лес, горы, небо… И деревья, которые растут сбоку, где-то в пропасти — перед Герой только верхушками качают, будто приветствуют.
Скоро привал. Разлягутся ребята на траве, и вдруг Лидия Егоровна спросит: «А где же твои стойки, Гера?» «Да принесу сейчас», — ответит он. «Ты бросил их?» — удивится учительница. «Не бросил, а так… Тут недалеко». «Интересно, — скажет Альбина. — Это что-то новое в туристской практике — километр вперед, полкилометра назад». А Толстый Макс наверняка сострит: «Гусь изобрел оригинальный метод. Поделись опытом, хочу оставить свой рюкзачок». «А я ведро», — пискнет разлохмаченная Абрикосова. И все ребята будут смотреть насмешливыми глазами.
Нет, стоп, Гусельников!
— Ты что остановился? — Рядом Семен. Он опять несет два рюкзака — кроме своего, еще чей-то. — Что у тебя?
— Ничего, — сбрасывая свой мешок на землю, крикнул Гера. Он кинулся назад, к кусту, под которым оставил стойки. Схватил их и вернулся. Семен все еще стоял, ждал его.