— Иначе говоря, мы вперед нисколько не продвинулись, — сказала мисс Мэри, когда они вышли на улицу. — Если вы не против, поедем домой, я немного устала.
Конец дня прошел печально: чай, обед, короткое время для беседы. Говорили только о событиях предыдущей ночи и все чувствовали себя подавленными от бесплодных разговоров об одном и том же.
Франсуа уснул очень быстро, но спал беспокойно, видел какие-то сны, в которых фигурировал насмешливый Шерлок Холмс. Сыщик ходил по кабинету, курил трубку и был явно недоволен. Вдруг он стал наступать прямо на Франсуа и стучать ему в грудь мундштуком трубки, как будто хотел что-то лучше разъяснить.
— Франсуа!
— Что?
Франсуа открыл глаза. Его будил Боб.
— Внизу кто-то есть, — прошептал он.
— Что?!
— Тихо! Он в салоне.
СТРАННОЕ ОТКРЫТИЕ
Что это, продолжение сна? Нет. Перед ним стоял настоящий Боб Правда, очень испуганный. Так что это была не шутка. Как будто повторялась прошлая ночь. Франсуа тут же проснулся.
— Он в кабинете?
— Нет, в салоне. Мисс Мэри услышала шум, ее комната ведь как раз над салоном.
Дом был погружен в тишину.
— Пойдем на разведку, — сказал Боб.
Франсуа встал. В коридоре он увидел мисс Мэри, которая прислушивалась к звукам, доносящимся с первого этажа. Франсуа не сразу узнал ее. Ненакрашенная, в халате, с заплетенными на ночь косичками, она казалась беззащитной маленькой девочкой. А они, один в голубой пижаме, другой в бордовой, тоже вели себя как испуганные мальчишки. При слабом свете ночника, горевшего в конце коридора, они составляли очень странную группу. Как будто собрались на совет перед тем, как начать какую-то необычную игру.
— Слышите? — шепнула мисс Мэри. — Я уверена, что там кто-то есть.
С первого этажа донеслось тихое поскрипывание.
— Может, это госпожа Хамфри? — тоже шепотом спросил Франсуа.
— Нет, я проверила, она спит.
Они не знали, что делать. Спуститься вниз? Это может быть очень опасно, ведь теперь они знали, что человек с бородой способен на многое. Конечно, это он снова пришел в их дом. Позвать на помощь? Но телефон находится как раз в кабинете, в двух шагах от преступника. Что же предпринять? Оставаться на месте? А если он сам поднимется наверх? Мальчики ждали, что решит молодая женщина, но она тоже была совершенно растеряна. Франсуа посмотрел на часы: половина первого.
— Послушайте, — сказал Боб, — нас ведь трое, а втроем можно и рискнуть. Пошли!
Он зажег в коридоре верхний свет и первым стал спускаться по лестнице. Дойдя до середины, все трое остановились. Тишина. Пошли дальше, ступенька за ступенькой. Бледные, напряженные, они добрались до первого этажа. Когда до салона оставалось несколько метров, они услышали какой-то звук и замерли.
— Значит, я все же не ошиблась? — прошептала мисс Мэри. — Франсуа, зажигай свет. Выключатель около тебя.
Франсуа нащупал выключатель, и в холле загорелась четырехрожковая люстра. Ночной посетитель должен был заметить полоску света под дверью и что-то предпринять.
Но ничего не произошло. Тогда Боб решительно распахнул дверь в салон.
— Кто здесь? — крикнул он дрожащим голосом. Потом обернулся и объявил: — Нам показалось.
Мисс Мэри и Франсуа подошли к нему и увидели, что одно из окон приоткрыто и его створка поскрипывает от ударов ветра. Боб тоже это заметил и кинулся включать свет.
В салоне не было видно следов разбоя. Они приблизились к окну и обнаружили, что в болтающейся на ветру створке был аккуратно вырезан, видимо алмазом, кусок стекла. Через него вор мог поднять шпингалет и открыть окно.
— Ничего не понимаю! — сказал Боб. — Столько труда — и ради чего?
Вдруг мисс Мёри вскрикнула:
— Украден слон!
Она показала на этажерку, где рядом с книгами раньше стояла фигурка из слоновой кости. Ее там больше не было.
— Очень странно, — сказал Боб. — Это ведь совсем не самая ценная вещь.
— Слон был большой? — спросил Франсуа.
— С кулак. И даже больше.
-— Ой, пропала мраморная рука! — воскликнула мисс Мэри.
Франсуа вспомнил, что вчера на камине он видел мраморную женскую руку. Она тоже исчезла.
— А пистолеты? — хватился Боб. — Их нет. Вчера я положил их на этот стол.
Медленно оглядывая все кругом, они пытались установить, что еще пропало.
— Кажется, все остальное на месте, — сказала мисс Мэри.
— Нет, — ответил Боб, — не хватает малайского кинжала.
Действительно, на стене между саблей самурая и полинезийским кастетом зияло пустое место.
— Вот дела! — изумлялся Боб. — Просто удивительно! Предпринять столько усилий, рисковать и ради чего? Слон, мраморная рука, кинжал и два пистолета!
— Может быть, ему не хватило времени, — предположил Франсуа, — а то бы он взял и что-то другое?
— Здесь полно куда более ценных вещей. Вот, например, этот церковный ковш, всадники из нефрита. Зачем тащить слона, когда рядом с ним стоит Будда, стоящий в двадцать раз дороже! Как-то глупо!
— И особенно странно, — добавила мисс Мэри, — что не прослеживается связь с похищенными документами.
Франсуа думал как раз о том же. Разные воры подряд залезли в один и тот же дом — такое совпадение маловероятно. Но как же это понимать? — Я почти уверен, что все-таки это снова приходил наш бородач. Вчера ему не удалось взять что-то, что ему было нужно, — сказал Франсуа.
— Например, слона, — засмеялся Боб.
— Вам это может показаться неубедительным, но это абсолютно точно. Этот человек, зная, что в доме люди и его могут увидеть, тем не менее идет на риск и вырезает стекло. Вывод: ему во что бы то ни стало надо было сюда вернуться.
— Без Козыря приступает к расследованию! — начал подхихикивать Боб. — Слушайте его. Если его хорошенько попросить, он расскажет, что этот человек должен быть левшой и в пять лет переболел скарлатиной.
Пережитый страх постепенно отступал, и беззаботность возраста брала свое. Но мисс Мэри было не до смеха. Она заперла окно.
— Мы сами виноваты в том, что случилось. Учитывая события прошлой ночи, надо было закрыть ставни. Ну а теперь мы должны предупредить инспектора.
Это действительно нужно было сделать. Они перешли в кабинет, и мисс Мэри связалась с полицией. Тут проснулась госпожа Хамфри, которая спала над кабинетом, и Боб отправился наверх, чтобы ее успокоить.
— Как это ужасно, — жаловалась в телефон молодая женщина. — Ну хорошо, подождем. Но не можем же мы не спать всю ночь! Пожалуйста… Спасибо.
Она повесила трубку.
— Инспектора, конечно, нет. Но его предупредят. Придется его подождать. Приготовить чай?
Получилось довольно странное чаепитие посреди ночи. Они старались двигаться бесшумно, не звенеть приборами и шепотом обсуждали непонятную кражу.
— Откуда они, эти предметы? — спросил Франсуа. — Может, их объединяет происхождение?
— Эти вещи принадлежали моему деду, — ответил Боб. — Мне кажется, что руку он купил в Риме. Откуда слон — не знаю. Скорее всего, с Цейлона, оттуда же Будда и еще несколько вещиц. Кинжал из Лондона. Что касается пистолетов, то дед получил их от атташе посольства после одной дуэли. Это было еще до 1914 года. Я часто слышал эту историю. В Сиднее между другом моего деда и одним немцем из консульства произошла ссора. Мой дед был секундантом на дуэли и потом получил в подарок эти пистолеты. Он ими очень дорожил.
— А… сама дуэль? — спросил Франсуа.
— Все прошло нормально. А теперь, если изо всего этого ты сможешь извлечь дедукции, я скажу тебе «браво»!
Мисс Мэри задумчиво пила чай. Казалось, что болтовня двух мальчиков совсем ее не интересует. Франсуа вдруг понял, как далек мир подростков от интересов взрослых. Она, видимо, думала о раненом, о том человеке, за которого она вскоре выйдет замуж и который для нее был совсем иным, нежели просто героем неясной авантюры.
— Держим пари, что ты не раскроешь тайны? — предложил Боб.
— Это не тема для игры, — ответил ему Франсуа и заметил, что молодая женщина бросила на него удивленный и одновременно благодарный взгляд. Боб этого не заметил и потому продолжал:
— Слон не полый. Пальцы руки не отвинчиваются. Кинжал как кинжал. Пистолеты ты сам видел. Внутри них нет никаких тайников. Я держал эти предметы в руках много раз. Что касается коробки для пистолетов, то это обычная коробка, без двойного дна. Я думаю, что этот человек просто маньяк или ненормальный.
Франсуа, в котором явно сидел дух противоречия, возразил:
— А если это коллекционер? Боб пожал плечами.
— Возьмем для примера пистолеты. Что в них особенного? И не новые, и не такие уж старинные. Вряд ли они дорого стоят. Кинжал — это вообще пустяк. Рука — это да, это, может быть, более дорогая вещь. Может быть, это слепок с руки какой-нибудь знаменитой личности.
— Боб, — вмешалась мисс Мэри. — Ты пьешь слишком много чая, ты не сможешь уснуть.
Но мальчик был страшно возбужден.
— Разве дело в этом? Я думаю о папе. Что он скажет? Ведь все, что принадлежало деду, — это священно. Кроме того, я все время представляю себе лицо Морриссона. Он решит, что мы над ним издеваемся. Морриссон вам нравится? Он ничего, правда?
В этот момент они услышали, что за изгородью остановилась машина.
— А вот и он! — сказал Боб. — Сейчас посмеемся!
— Боб, веди себя достойно!
Мисс Мэри, должно быть, подумала в этот момент, что воспитание этого мальчика, так долго предоставленного самому себе, будет непростым делом.
Втроем они пошли открывать ворота инспектору, который был явно недоволен, что его побеспокоили в такой поздний час. Мисс Мэри коротко рассказала ему о событии. Как и предвкушал Боб, Морриссон просто подпрыгнул, когда услышал, что именно украдено.
— С ума можно сойти! — воскликнул он. — И ради этого так рисковать! Ведь на этот раз злоумышленнику нужно было перелезть через изгородь. Ведите-ка меня в ваш салон.
Скривив губы, инспектор долго изучал вырезанную часть оконного стекла.
— Это сделано довольно неумело, — заметил он. — Наверное, шуму было много. Кто спит в комнате над салоном?
— Я, — ответила мисс Мэри. — Я слышала какой-то скрип, видимо, когда вор поднимал раму.
— Разберемся, — мрачно бросил инспектор. — Если я правильно понимаю, один из этих предметов должен скрывать в себе тайник.
Боб локтем толкнул Франсуа.
— Нет, — ответила мисс Мэри. — Никаких тайников. И, кроме того, господину Скиннеру нечего было утаивать. Самым драгоценным в его доме были его записи, а они уже украдены.
Морриссон с многозначительным видом начал осматривать мебель и книги, время от времени бросая через плечо вопросы:
— Больше ничего не пропало? Вы уверены? Часто ли господин Скиннер заходил в эту комнату? Не являются ли украденные вещи именно теми, к которым он был привязан более всего?
— Он «плавает», — шепнул Боб на ухо Франсуа.
— Хорошо, — заключил инспектор. — Завтра я повидаюсь с господином Скиннером. Думаю, что только он сможет дать мне полезные сведения. Доброй ночи! — Он неловко поклонился мисс Мэри. — Я думал, что здесь больше нечего красть. Я ошибся. Прошу меня извинить.
И, не обратив на мальчиков никакого внимания, вышел.
— А мы… — бурчал Боб, — нас…
— Нас ни в грош не ставят! — сказал Франсуа.
— Вот именно! Какой невежа!
В эту ночь Франсуа решил вести дневник. Поскольку спать ему не хотелось, он взял бумагу и вначале изложил события, свидетелем которых он был, а потом описал свои впечатления1. Это было очень интересно и в то же время полезно.
Только начав писать, он понял, что не может составить портрет людей, которые его окружали. Например, Боб. Да, он хороший мальчик. Но, обрисовав его, Франсуа надолго задумался. Вот дальше-то и начинается тайна! Каковы на самом деле его отношения с отцом? А с мисс Мэри? В чем Франсуа был уверен, так это в том, что Боб в некоторой степени страдал комплексом неполноценности. Правда, он сам смутно представлял, что означает этот научный термин. А господин Скиннер ? Кто он? Прекрасный инженер, это так. А какой он человек? «Если бы я лучше знал жизнь, — думал Франсуа, — я уловил бы массу деталей, которые сейчас не замечаю. Я считаю себя взрослым, а на деле мир, который вокруг меня, совсем непонятен. Черт возьми, скоро уже три часа! Я еще никогда не ложился спать так поздно!»
Лежа в постели, Франсуа еще долго оставался под впечатлением от своего открытия об ограниченности его мира и возможностей. Весь следующий день он был рассеян, жил как бы вне всего окружающего. Он впервые понял, что изучать лица интереснее, чем вещи.
Они навестили господина Скиннера. За прошедшие два дня он как будто постарел. Неровная и жесткая щетина делала его тонкое лицо расплывчатым. Взгляд был лихорадочный. Казалось, что он чего-то боится. Впрочем, это было неудивительно, потому что операция была назначена на завтра.
Около его постели сидел господин Меррил. Эта личность показалась Франсуа более понятной. Полное лицо, перерезанное полоской строгих усов, порыжевших от чрезмерного курения, красный нос, серые с красными прожилками глаза, причем правый глаз больше левого. По лбу шла красная полоска от шляпы. А акцент! Акцент был такой, что господин Скиннер мог бы только от него заболеть! Меррил был явно самоучка, добившийся в жизни всего с помощью кулака, — прямая противоположность господину Скиннеру. Как они смогли договориться между собой? А голос! Каркающий, охрипший. Каждую фразу он начинал словами: «Я, мой дорогой» или «Я, моя дорогая мадемуазель»… Зачем он сюда пришел? Движут ли им дружеские чувства или он просто ценит того, кто стоит миллионы? Скорее всего, и то и другое.
Господин Скиннер и мисс Мэри обменялись выразительными взглядами. Ясно, что Меррил был совершенно некстати. Визит к раненому получился коротким. Конечно, говорили о второй краже, такой странной и загадочной. Господин Скиннер подтвердил, что украденные вещи не очень дороги. Он тоже не понимал, почему были взяты именно они. Но этому событию он, казалось, не придавал особого значения.
— Завтра мы снова приедем, — сказала мисс Мэри. Франсуа заметил, что господин Скиннер кинул на нее отчаявшийся взгляд. Почему? Хирург ведь настроен весьма оптимистично! Но Франсуа не был на месте раненого и поэтому не мог понять его.
— Сходите в зоологический сад, — предложила мисс Мэри. — У меня много дел по дому и еще надо найти какого-нибудь рабочего, чтобы починить раму.
Прогулка получилась немного тоскливой. Конечно, Франсуа еще никогда не видел такого прекрасного зоопарка. Но у Боба интереса к нему совершенно не было. Они долго бродили около бассейна с пингвинами, потом по павильону насекомых и отделению пресмыкающихся. Они видели хищников, жирафов и слонов. Неожиданно Боб произнес:
— Папа меня беспокоит. Он очень изменился. — Но это неудивительно.
— Ты меня не понял, мне кажется, что его душу что-то гложет.
— Объясни подробнее…
— Я чувствую, что-то не то, и все. И это «что-то» происходит между ним и Меррилом… Посмотри, здесь раньше жила гигантская панда, она умерла… Я не люблю Меррила. Он думает только о своей выгоде. Он, должно быть, сердит на папу. А папа же не виноват, что на него напали и украли бумаги!
Поздно ночью Франсуа все еще писал. Он записывал все, даже самые обыкновенные вещи, потому что ничего нет обыкновенного, теперь он был в этом убежден. Например, госпожа Хамфри надулась. Почему? Возможно, ей было неприятно, что мисс Мэри хозяйничает в доме, вот сама позвонила стекольщику, в то время как этим должна была заняться она. Она же должна была закрывать ставни. Господи, что же будет, когда мисс Мэри станет госпожой Скиннер ? Видимо, гувернантка уйдет. Возможно, именно поэтому обед был невкусным. Мясо было переварено, а картофель недожарен. При стремлении оставаться все время в тени, госпожа Хамфри была личностью! Ее глубоко потрясла вторая кража. Что кто-то пришел за папкой, уже было из ряда вон. Но украсть предметы, в некоторой степени находившиеся под ее охраной, потому что она каждый день стирала с них пыль, — уж совсем ни в какие ворота! Она решила, что эта выходка была нацелена именно против нее. «Этого никогда бы не произошло во времена моего бедного Господина, — говорила она. (Бедный Господин — это был отец господина Скиннера.) — Во времена моей молодости люди были иначе воспитаны». И конечно, она ставила это в вину мисс Мэри, которая была там и ничего не предприняла. Следовательно, она причисляла ее к категории людей, воспитанных плохо.