— Люк, а как у тебя дела с той компьютерной анимацией? — спросила она, откладывая диски и убирая со лба светлые волосы. У неё такая замечательная улыбка. Миссис Коффи всем у нас нравится, потому что ей самой, похоже, очень нравятся её уроки.
— Почти готова, скоро я вам её покажу, — сказал я, сел перед компьютером и начал снимать заднюю крышку. — По-моему, круто получается. И дело идёт теперь гораздо быстрее. Я нашёл новый способ перемещения пикселей.
У неё округлились глаза.
— В самом деле?
— Это очень крутое изобретение, — сказал я, аккуратно вынимая начинку компьютера. — Программа — проще некуда. Я думаю, аниматорам понравится.
Я положил отвёртку и взглянул на учительницу.
— Может быть, вы мне сможете помочь? Понимаете — показать программу кому-нибудь. Оформить авторские права и всё такое…
— Может быть, — ответила она. И поднялась со стула, одёрнув край своего синего свитера. Потом подошла ко мне и встала сзади, наблюдая, как я убираю старый модем: — Ты настоящий мастер, Люк. Думаю, когда-нибудь ты будешь зарабатывать кучу денег, работая с компьютерами.
— Ага, может быть, — смущённо произнёс я. — Спасибо.
Я просто не знал, что сказать. Миссис Коффи такая классная. Она единственная из учителей, кто по-настоящему поддерживает меня и считает, что я чего-то стою.
— Мне самому хочется поскорее показать вам свою анимацию, — сказал я.
— Знаешь… у меня есть одна важная новость, — вдруг сказала она.
Обернувшись, я поймал её взволнованную улыбку.
— Ты будешь первым, кто её узнает, Люк. Ты умеешь хранить секреты?
— Конечно, какой разговор, — ответил я.
— Мне только что предложили великолепную работу. Это одна крупная чикагская фирма по программному обеспечению. На следующей неделе я ухожу из школы!
***
На следующий день я не смог после уроков забежать в компьютерный класс — торопился в бассейн, который располагается за спортивным залом.
Плавание — это ещё один мой любимый вид спорта. Всё прошлое лето я прозанимался в нашем городском бассейне с тренером, который несколько лет назад довольно удачно прошёл олимпийские отборочные соревнования. И он действительно помог мне усовершенствовать технику и показал множество секретов, как увеличить скорость.
Так что я с нетерпением ждал отборочных соревнований в сборную школы по плаванию. Правда, свои счастливые плавки я надеть не смог, потому что они стали мне малы. Но зато я надел в этот день в школу свою счастливую рубашку. И, переодеваясь для плавания, я три раза сосчитал про себя до семи.
Выходя из раздевалки, я услыхал крики и смех, эхом отражающиеся от кафельных стен. Чувствуя, как у меня быстрее забилось сердце, я сделал шаг в наполненный паром воздух закрытого бассейна. На полу стояли лужицы тёплой воды. Я вдохнул пропитанный резким запахом хлора воздух. Обожаю этот запах!
Потом я наклонился и поцеловал край подкидной доски. Это может показаться странным, я понимаю. Но я всегда так делаю.
Я повернулся к бассейну. Три — четыре парня уже были в воде. В мелком конце бассейна я заметил Стретча. Он с азартом брызгал водой на двух других ребят, загнав их в угол. Его огромные лапищи шлёпали по воде, окатывая свои жертвы большими волнами. Ребята упрашивали его дать им передохнуть.
Тренер Свенсон дал свисток, потом приказал Стретчу прекратить возню. Стретч ещё раз напоследок с размаху плеснул на ребят. Потом, обернувшись, он заметил меня.
— Эй, чувак, ты рано пришёл! — заорал он, и его голос прокатился по залу, отражаясь от стен. — Школа юного утопленника открывается на следующей неделе! Ха-ха!
Несколько ребят тоже засмеялись.
Я решил не обращать на них внимания. Я чувствовал себя вполне уверенно. В соревнованиях собирались участвовать человек двадцать. А в команде было шесть мест. Но после моих летних упорных тренировок я считал, что смогу войти в шестёрку лучших.
Мы все немного поразмялись, сделали пару коротких заплывов, привыкая к тёплой воде. Через несколько минут тренер Свенсон скомандовал нам выйти из воды и выстроиться возле глубокого конца бассейна.
— Так, ребята, мне надо к пяти успеть на мою вечернюю работу, поэтому мы проведём отбор очень просто, — объявил он. — У вас имеется одна попытка — всего одна. Вы слышите свисток, ныряете в бассейн и на скорость плывёте туда и обратно любым стилем. Я возьму шесть первых ребят. И двух запасных. Вопросы есть?
Вопросов не было.
Все замерли и наклонились вперёд, готовясь к прыжку. Стретч встал рядом со мной. Он с силой толкнул меня локтём в бок.
— А ну, подвинься, чувак, не напирай на меня.
Ладно, пусть он придёт первым, подумал я, потирая больной бок. Всё равно в команде останется ещё пять мест.
Я хорошо подготовлен, сказал я себе. Я знаю, что это так. Я знаю…
Раздался свисток. Все, стоявшие в ряду, напряглись и прыгнули вперёд.
Я начал прыжок и… поскользнулся.
Пол бассейна такой мокрый… Ноги скользнули по мокрому кафелю.
Только этого не хватало!
С громким шлепком я бухнулся в воду.
Бухнулся животом! Совсем никакого нырка не вышло.
Барахтаясь, я поднял голову. И увидел. Что все уже далеко впереди меня.
Из-за какого-то неудачного нырка…
Я опустил голову, полный решимости догнать их. И поплыл лёгкими взмахами, заставляя себя успокоиться. Вспоминая медленные, ровные удары прямыми ногами, как учил меня тренер.
Я набрал скорость. Обошёл нескольких ребят. Дотронулся до стенки и поплыл обратно. «Я смогу, — твердил я себе. — Я всё равно буду в команде».
Быстрее…
На финише в конце второго отрезка всё превратилось в сплошное расплывчатое пятно. Голубая вода. Бешено молотящие по ней руки и ноги. Громкое дыхание. Выскакивающие из воды головы.
Я попытался сосредоточиться на своих движениях… Только плыть, не замечая ничего…
Наконец мои руки упёрлись в стенку бассейна. Я нырнул, потом вынырнул, отфыркиваясь. Убрал с глаз волосы. Во рту был привкус хлора. Сквозь потоки воды, стекающие по лицу, я огляделся.
Я пришёл не последним. Кое-кто всё ещё плыл к краю бассейна. Я покосился на ряд пловцов, которые уже финишировали. Сколько их? Сколько человек опередили меня?
— Люк, ты седьмой, — объявил тренер Свенсон. И поставил большую галку на прикреплённом к планшету листке. — Первый запасной. Приходи на тренировку.
Я ещё ловил ртом воздух и не мог ничего ответить.
Седьмой.
Я протяжно вздохнул. Было обидно. Я знал, что мог бы занять совсем другое место. Если бы не поскользнулся.
Когда я брёл обратно в раздевалку, со мной поравнялся Стретч.
— Эй, чувак! — он хлопнул ладонью по моей голой спине, да так сильно, что все услышали громкий шлепок. — Спасибо, что создал для меня фон, по сравнению с тобой я выглядел ещё лучше.
Стоя один в углу раздевалки, я быстро переодевался. Несколько ребят подошли ко мне, чтобы поздравить. Но я не чувствовал, что заслужил поздравления.
В другом конце раздевалки стоял Стретч — всё ещё в плавках. Он развлекался тем, что хлопал ребят своим полотенцем по голым спинам, стараясь, чтобы оно щёлкнуло погромче, и хохотал при этом, как сумасшедший.
Я кинул своё полотенце в корзину. Потом подошёл к зеркалу над рядом раковин, чтобы причесаться. Лампочки на потолке не было, так что мне пришлось налечь грудью на раковину, чтобы что-то увидеть.
Начав зачёсывать назад свои мокрые волосы, я вдруг увидел неровную трещину через всё стекло.
Ох! — опустив расчёску, я отступил назад.
Разбитое зеркало. Это же семь лет неудач.
Я полез рукой в карман штанов и три раза сжал свой талисман — кроличью лапку. Потом повернулся к зеркалу и опять начал причёсываться.
Что-то было не так. Я моргнул раз. Ещё раз.
Красный свет? Какое-то красноватое свечение в стекле зеркала.
Прищурившись, я уставился в зеркало — и вскрикнул.
Красное свечение исходило от глаз — пары красных глаз, горящих, как раскалённые угли.
Два злых красных глаза, словно парящих в зеркале. Рядом с моим отражением.
Я видел растерянное выражение своего лица, с которым я смотрел на эти пугающие красные глаза… Смотрел, как эти глаза скользили по стеклу… всё ближе, ближе… пока, наконец, их красное свечение не накрыло мои глаза!
Моё искажённое ужасом отражение смотрело на меня светящимися, пылающими глазами.
Мой рот открылся, и из него вырвался долгий затравленный крик.
Глава VI
Бред какой-то…
Несмотря на свой крик, я услышал за спиной тяжёлые шаги. Потом голос — голос Стретча.
— Что поделаешь, придётся тебе к этому привыкнуть!
Я резко обернулся. Он с ухмылкой смотрел на меня.
— Такая уж у тебя рожа, чувак! Другие, глядя на неё, тоже орут от страха.
— Нет! — выкрикнул я. — Нет! Не в этом дело! Ты что, не видишь?
— Люк, что случилось? — подлетел ко мне тренер Свенсон.
— Мои глаза! Посмотрите! Они красные? Красные?!
Тренер Свенсон и Стретч переглянулись.
— Что это с ним? — пробормотал Стретч.
Тренер подошёл ближе и осмотрел мои глаза.
— Ничего страшного, Люк. Это просто от хлора в бассейне. Краснота скоро пройдёт.
— Хлор? Да нет же! — настаивал я.
Потом взглянул в зеркало. И увидел свои нормальные карие глаза.
Никакого свечения. Никаких горящих красных глаз в зеркале, как у злобного киномонстра.
— Э-э… да… — я протёр глаза.
Их не жгло, они не болели. Всё было в порядке.
Я вновь повернулся к Стретчу и тренеру Свенсону. Я не знал, что им сказать. Они оба по-прежнему пялились на меня так, будто я ненормальный.
Возможно, так оно и было.
Чёрные коты, выскакивающие из моего шкафчика! Горящие красные глаза в зеркале!
— Ладно… Встретимся на тренировке, — сказал Стретч и засмеялся. — Если только я тебя раньше не встречу! Ха — ха!
Я тоже засмеялся. Мне не было смешно, но хотелось показать, что я спокоен, я в норме.
Выходя за ними из раздевалки, я заметил, что весь дрожу.
Почему со мной происходят все эти странные вещи?
Глава VII
Приснится же такое!
После обеда мы с Ханной договорились пойти в торговый центр. Она хотела купить мне на день рождения подарок — что — нибудь из компьютерных дисков. Но чтобы я сам выбрал.
Это было очень мило с её стороны, но в последний момент я решил не ходить.
Я всё ещё чувствовал себя как-то странно после отборочных соревнований по плаванию. И ещё мне хотелось поработать над моей программой по анимации. Если хорошенько поднажать, может быть, я и смогу закончить её побыстрее — чтобы успеть показать миссис Коффи до того, как она уйдёт из школы.
Я пошёл к себе в комнату, включил компьютер и загрузил свою анимацию. Но не мог сосредоточиться. Всё время поглядывал на четырёхлистный клевер внутри прозрачного пластика, который я держу на своём столе, и то и дело бегал к зеркалу проверять глаза.
Совершенно нормальные.
Не светящиеся.
«Так что же случилось? Что случилось со мной в раздевалке?» — спросил я себя. И попытался убедить себя в том, что всё дело в зеркале. Красное свечение было результатом необычного преломления лучей из — за трещины в стекле. Или ещё чего-то в этом роде.
Нет.
Это показалось неубедительным.
За несколько минут до десяти часов зазвонил телефон. Это была Ханна, запыхавшаяся и очень взволнованная.
— Люк, как жалко, что ты не пришёл! Ты должен был прийти!
Мне пришлось отодвинуть трубку от уха. — так громко она кричала.
— Почему? — спросил я. — Что случилось?
— Я выиграла! — объявила она. — Ты можешь себе представить? Я выиграла!
— Погоди, Ханна. Ты о чём?
— Ты знаешь эту лотерею в торговом центре? Помнишь, там выставлен такой красный спортивный внедорожник? Он стоял там несколько месяцев. Тысячи людей клали билетики в ящик. Тысячи! А я… я просто случайно шла мимо, когда проводился розыгрыш. И…
— Не может быть! — взвизгнул я.
— Да! Да! Я выиграла! Выиграла его!
— Вот это да! — Я плюхнулся на кровать. Я был близок к обмороку. Сердце колотилось так, будто это выиграл я!
— Ты бы видел меня, когда выкрикнули моё имя! — тарахтела Ханна. — Я вопила! Вот так стояла и вопила.
Она завопила опять, громко и пронзительно, насколько хватало силы лёгких. Это был долгий, высокий, радостный вопль.
— Ханна, это просто класс, — сказал я, но не думаю, что она услышала. Потому что продолжала орать.
— У меня дома тоже все так рады. Люк, ты бы видел их! Они прыгают и пляшут в гостиной!
— Замечательно, — сказал я.
— Я только об одном жалею, — понизила голос Ханна. — Я так обрадовалась, просто обалдела от счастья. И совсем забыла, зачем пришла в торговый центр. Забыла купить тебе подарок на день рождения.
Я встал. Взял со стола пластмассовый квадратик с четырёхлистным клевером и погладил его ладонью.
— Ничего, — сказал я Ханне. — Я только что придумал, что хочу получить на день рождения.
— И что же? — спросила она.
— Твою удачу!
Ханна засмеялась. Она решила, что я пошутил. Но, конечно же, я говорил серьёзно.
— Ты завтра идёшь в школу? — спросила она.
— Что? Да, конечно. А почему нет?
— Завтра же пятница, тринадцатое, — сказала она. — Я знаю, какой ты суеверный. И подумала, может, ты останешься дома и просидишь весь день под кроватью?
— Очень остроумно, — сказал я. Однако почувствовал лёгкий холодок на спине. — Я приду, — пообещал я Ханне. — Я же не совсем чокнутый, ты как думаешь?
Приду, но надену свою счастливую рубашку, подумал я. И положу в рюкзак клевер-четырёхлистник. И попрошу маму на завтрак завернуть мне мой счастливый сандвич — с арахисовой пастой и майонезом.
— Мне обязательно нужно пойти завтра в школу, — сказал я Ханне. — У меня после уроков тренировка по баскетболу.
— Как у тебя идут тренировки? — спросила Ханна.
Я усмехнулся.
— Да неплохо. Пока что от сидения на скамейке заноз не нахватал.
Ханна засмеялась. Я слышал возгласы и заливисты смех в трубке.
— Ну ладно, мне пора! — прокричала она, перекрывая шум. — Мои тут всё ещё празднуют мой выигрыш! Пока!
И она положила трубку, прежде чем я успел что-то сказать.
В эту ночь мне снился шкафчик номер 13.
В своём сне, подойдя к нему, я заметил, что кто-то прикрепил клейкой лентой к его двери календарь. Я подошёл ближе и увидел, что пятница, тринадцатое, обведена красным.
Я начал отдирать календарь от дверцы. Но остановился, услышав чьё-то громкое дыхание с хрипом и сопением. Как будто кому-то было трудно дышать.
Я дотронулся до дверцы шкафчика. Она была горячей, как огонь!
Вскрикнув, я отдёрнул руку.
Опять послышалось хриплое дыхание изнутри. А потом я услышал слабый голос: «Пожалуйста… выпустите меня».
Я осознавал, что это сон. Мне хотелось вырваться из него. Но я словно застрял там. Я понимал, что у меня нет выбора. Я должен был открыть дверь шкафчика и посмотреть, кто там.
«Пожалуйста… Я хочу выйти. Выпустите меня!» — просил слабый, испуганный голос.
Даже зная, что это сон, я испытывал сильный страх. Страх, от которого кидает в дрожь, неважно, во сне это или наяву.
Я видел, как моя рука сжала ручку двери. Медленно, очень медленно я потянул дверь на себя.
И в ужасе уставился на скорчившуюся внутри фигуру.