Оля исподтишка разглядывала его спокойное лицо: яркие зеленые глаза, прямой нос с едва заметными веснушками, брови на два, а то и три тона темнее волос, ресницы с закрученными кончиками... губы. Последнее ей нравилось больше всего.
В голову полезли совсем нехорошие мысли – за ними-то он и застал ее врасплох. Она вздрогнула от неожиданности, но взгляда не отвела – поздно было сбегать. А Денис улыбнулся, достал из пакета очередную монетку и протянул ей.
– Тоже хочешь?
– Да. – Оля без раздумий взяла у него монетку, наклонилась и бросила. Монета плюхнулась в воду камнем.
Повисло тягостное молчание.
– Неправильно ты сделала, – тоном учителя изрек парень.
Взгляд внимательных глаз остановился на книжке, которую она пыталась читать, и уголки его губ иронично приподнялись.
Оля инстинктивно накрыла ладонью обложку с изображением моложавой женщины и нехотя спросила:
– Ну и как же правильно? – Ей хотелось прибавить «умник», но она вовремя придержала язык. Обмен «любезностями» они уже проходили, повторяться не имело смысла, особенно в такой близости от лужи. Зная его взрывной характер, она вообще сомневалась, что разумно затевать с ним разговор.
Денис вынул из пакета горсть монет, вручил ей и показал, как правильно взять стальной блинчик.
– Это как в фрисби[9] играть. Все просто, смотри... – Он швырнул монетку, и та запрыгала по гладкой поверхности лужи, как лягушка.
– Три, – огласила она результат и тоже бросила... – Раз, два, три, четыре, пять...
– Восемь, – как-то невесело подвел итог Денис.
Она с триумфом посмотрела на него и сказала:
– У меня больше!
Вышло по-детски заносчиво, но он не обиделся, а с улыбкой сказал:
– Я умею считать.
Они переглянулись. Ей стало стыдно, поэтому она поспешила разрядить обстановку и указала на пакет:
– Сколько тут?
– Двадцать рублей.
– Копишь, что ли? – изумилась она.
– Не-е, в банке поменял.
«Точно, ненормальный, – подумала она, но сказать то же самое вслух не осмелилась. – У каждого свои тараканы в голове. Бросать блинчики – еще не самый худший вариант. А что, даже оригинально, не банальный футбол...»
Она поймала на себе его взгляд и спросила:
– Что?
– Думаешь, я сумасшедший? – прямо спросил он.
Оля слишком поспешно затрясла головой – Денис недоверчиво улыбнулся.
– Ничего такого я не думаю, – упрямо возразила девушка, – и не нужно смотреть, будто все знаешь.
Парень бросил монетку. Раздался приятный тихий плеск, и на седьмом скачке «блинчик» затонул.
– Просто нравится, ничего особенного, – не глядя на нее, произнес парень.
– А я ничего и не говорю!
Денис закинул руку на спинку скамейки, повернулся к ней и с вызовом поинтересовался:
– А ты... что ты любишь?
Она задумчиво пожала плечами.
– Ну же, скажи, только без раздумий! – потребовал он. – Что ты любишь?
– Лужи, – брякнула девушка и не успела даже пожалеть о своем глупом ответе, как он радостно воскликнул:
– Я знал!
Оля открыла рот, чтобы спросить, что же любит он сам, кроме пускания «блинчиков», но парень ее опередил:
– А что в них, в лужах, такого?
– Небо. – Она смущенно потупилась. – Много чего, разве ты не видишь?
Он наклонился вперед, посмотрел на свое отражение в воде и начал перечислять:
– Небо вижу, деревья вижу, отражение твоих ног, листья на дне, монеты...
– Как будто два мира, – нехотя разъяснила Оля, – наш и другой – в отражении.
Денис уставился на нее, долго молча смотрел, точно не мог определить, врет она или нет, потом тихо сказал:
– И правда.
Какое-то время они бросали монетки, подсчитывая, у кого «блинчик» дольше продержится на поверхности. А ей хотелось с ним поговорить. И неважно, о чем, – просто разговаривать. Он стал первым человеком, которому она призналась в таком сокровенном, как любовь к лужам. Ни одна живая душа в целом мире об этом не знала, а он выудил правду за какую-то ничтожную минуту.
Парень заметил, что у нее кончились монетки, положил пакет между ними на скамейку и неожиданно спросил:
– А почему два мира? Почему не три?
Оля удивленно вскинула брови.
– Три?
– Ну да! – Денис резко выпрямился и указал на лужу. – Первый мир – как отражение нашего, второй – мир самой лужи, ее недра: с листьями, монетками, окурками... а третий – наш.
– Да, – только и смогла произнести она, пораженная даже не его въедливостью, а тем, что он все время думал о ее словах.
– Как в жизни бывает – небо в окурках, – вздохнул он, запуская руку в пакет с монетами.
Ей очень хотелось видеть в этот миг выражение его лица, но не было сил поднять глаза. Казалось, словно порыв холодного ветра распахнул настежь дверь ее души и нарочно впустил внутрь незваного гостя.
Когда молчание стало невыносимым, она спросила:
– Ну а ты что любишь?
Парень улыбнулся, и ей пришла в голову безумная мысль, что он произнесет сейчас: «Тебя». Сердце замерло так сладостно, как будто она – многострадальная героиня самого длинного в истории человечества сериала и ждет признания в любви уже на протяжении тысяча черт знает какой серии. Он сказал другое:
– Стихи.
«Ничуть не хуже», – попыталась утешить свое напрасно замершее сердце Оля, но глупому органу было не объяснить. Ему неожиданно понравилась роль измученной героини телесериала, которая трепещет в ожидании трех простых слов.
– И что же в них, в стихах? – в свою очередь задала вопрос девушка.
– Как бы банально это ни звучало, в них – все... – Денис помолчал, а потом негромко прибавил: – И лужи твои тоже.
Глава 19
Сильный слабому – товарищ
«И что они все в ней нашли? – недоумевала Лера, разглядывая рыжеволосую Олю Соломкину, собравшую на перемене вокруг себя почти весь класс. – Невесть какая умная, далеко не красавица, да и оратор из нее никакой. Может, она ведьма? Ну, да-а, с такими-то косичками только и колдовать... Хотя, если это прикрытие...»
– Привет, Лерк! – К ней незаметно подкрался сводный брат.
– И тебе. – Она заметила на черном рюкзаке мальчика чей-то пыльный след от ботинка и вздохнула.
– А где твои подруженции? – удивленно огляделся Антон.
– Тебя это правда интересует?
Брат кивнул на ее одноклассников и подозрительно спросил:
– Тебя что, изгнали?
Ей хотелось сказать ему что-нибудь едкое, но слов не нашлось, поэтому девушка лишь проворчала:
– Вот еще. Кто они такие, что изгнать меня... Не смеши!
– А почему ты одна стоишь? Поссорилась с девчонками?
Отвечать не хотелось, Лера сделала вид, что не расслышала его, и спросила сама:
– Какой у тебя урок?
– Матеша, – невесело протянул Антон.
– Снова тебя одноклассники отпинали?
– Никто меня не пинал! – Антон зло посмотрел на нее и указал на перешептывающихся девушек у дверей спортивного зала. – А вот у тебя, кажется, проблемка. Что, с тобой больше никто не дружит?
Он смотрел на нее с такой надеждой, что стало смешно.
– Тоша, мне все равно.
Мальчик недоверчиво тряхнул нечесаными волосами.
– Быть не может! Врешь ты все!
Она покосилась на довольную Соломкину, которая о чем-то весело рассказывала ребятам, и упрямо повторила:
– Мне все равно.
– Фигово одной, да? – настаивал брат, точно ему доставляли радость ее неприятности.
Лера с усмешкой щелкнула его по носу.
– Глупый ребенок! Плохо только тем, кто готов признать свое поражение, а это не про меня. Плохо тем, кто ходит и скулит. – Она пристально посмотрела на его рюкзак с четким следом от ботинка и прибавила: – Слабакам плохо, Антоша. А мне – в самый раз!
– Ой уж... – фыркнул мальчик.
– Иди на урок. И я тебя умоляю: хоть раз не позволяй всяким соплякам валять себя по полу, как тряпку!
Брат с ненавистью сузил глаза и выплюнул:
– Как хорошо, что тебя все бросили! Наконец-то... поймешь теперь!
«Глупенький, – сочувственно подумала Лера, глядя, как мальчуган чуть ли не бегом пересекает холл. – Знал бы его папаша, как сыночка унижают в школе, брови бы поседели».
Вернулся из столовой учитель по физкультуре с пакетом булочек и чашкой какао. Лера поймала на себе его удивленный взгляд, но, как обычно, значения не придала. В последние дни на нее многие поглядывали то изумленно, то сочувственно, а некоторые даже злорадно. С ней не перестали дружить, как вообразил брат, она сама предпочла отойти в сторону – уступить, чего раньше никогда не делала. Одноклассники не игнорировали Леру, не подкалывали, многие по-прежнему пытались заслужить ее одобрение, только теперь в их классе появилось еще одно весомое мнение. Неказистая Соломкина очаровала в одиннадцатом «Б» всех и каждого. Парни готовы были носить ее на руках, девчонки набивались в подруги, а Света с Мариной, совсем недавно строившие рыжей выскочке козни, ходили за ней по пятам, как две преданные собачки.
Лера всегда знала, что ее подруги продадут – недорого возьмут, но даже не представляла, насколько «недорого».
– Лера, неужто ты тоже будешь заниматься? – воскликнул учитель по физкультуре, шире распахивая дверь в спортивный зал. – Глазам своим не верю!
– Придется поверить. – Девушка приподняла целлофановый пакетик и добавила: – У меня даже форма есть.
– С ума сойти! – рассмеялся физрук. – Ну держись, у тебя несданных нормативов за десять лет накопилось.
– Переживу, – улыбнулась она, зная наверняка, что этот добряк одиннадцатиклассниц боится даже лишний круг по залу заставить пробежать, а уж про нормативы и не заикнется никогда.
В раздевалке, когда она вошла, резко прекратились разговоры.
– Я думаю, – нарочно громко произнесла Люда Персикова, засовывая громоздкие ноги в черные лосины, – нам нужно проголосовать.
– Можно нарезать бумажки, – предложила Марина, – напишем на них имена, и каждая вытащит.
– Да ну! – запротестовала Света и просительно посмотрела на Олю, которая закинула ногу на ногу и вытащила из сумочки дневник. – Оль, давайте каждый выберет по симпатии, а?
– Давайте, – ни на кого не глядя, сказала Оля.
– Я Леху беру! – тут же объявила Света.
– А я... – начала Марина, но Люда ее перебила:
– Постойте-ка! А если Леха не одной Свете нравится, что тогда?
– Тогда тяните жребий, – все так же разглядывая дневник, без интереса произнесла Соломкина.
Со скамейки поднялась Зина и обратилась к ней в своей любимой сюси-пусечной манере:
– Олюнька, ты ведь сама хотела с Лешиком пойти, разве нет? Давайте просто по совести разделим парней, вот и все дела!
Лера усмехнулась. Как разделить троих более менее нормальных парней на пятнадцать девчонок, ей представлялось с трудом.
Наконец атаманша Оля убрала дневник и обратила внимание на одноклассниц.
– У нас сейчас есть проблема поважнее, – заявила она.
– Какая?
– Что за проблема?
– О чем ты? – не на шутку перепуганно загалдели девчонки.
– А вот такая! Одной девочке из нашего класса не хватает мальчика. Что делать, ума не приложу.
– Какой еще девочке? – громким шепотом спросила Зина.
Лера стояла к ним спиной, поэтому не могла видеть лиц одноклассниц, но по возникшей тишине догадалась, кому не хватает парня. Гнев медленно поднялся к горлу и комом встал поперек. Уж кто-кто, а она всегда была последним человеком из трех одиннадцатых классов, кому мог не достаться какой-то мальчик.
Она обернулась, обвела притихших девушек взглядом и холодно произнесла:
– Какую бы ерунду вы ни придумали, меня можете смело исключить из своих списков!
Все молчали и переглядывались, одна Соломкина, ничуть не оробев, в тон ей ответила:
– Я знала, что ты так скажешь, поэтому в нашем списке тебя нет, не беспокойся.
– Чудесно, – пренебрежительно бросила Лера.
Она быстро переоделась в голубой спортивный костюм, а когда уже взялась за дверную ручку, чтобы выйти из раздевалки, услышала, как Зина прошептала:
– Она не пойдет на выпускной, что ли?
– Какая разница, – тихо сказала Света.
– Пусть, – вторила ей Марина.
Тогда Лера вернулась и подошла к Зине.
– Что ты там сказала про выпускной?
Девушка покраснела и замямлила:
– Подожди, Лера, все нормально... – Зина беспомощно поглядела на свою смелую подружку: – Так ведь, Оль?
Соломкина по-королевски кивнула:
– Мы пока только обсуждаем...
– А не рано ли говорить о выпускном?
– В самый раз! Мы хотим устроить бал-маскарад, нужно все детали обговорить заранее, поэтому...
– Что за бред?! – скривилась Лера. – Какой еще...
– Это не бред! – резко оборвала ее Оля. – Всем идея нравится, а если ты не хочешь принимать участия... – Она нарочно не договорила и умолкла.
– А меня, кажется, забыли спросить, – не без иронии улыбнулась Лера.
Оля пожала плечами.
– Типа того.
Самая миролюбивая из класса, Вика Быченко наморщила лоб и попросила:
– А ты скажи нам, Лер, что ты думаешь?
Ей так и хотелось крикнуть: «Вы все овцы, а ваш пастух наглая Соломкина», но Лера вовремя решила не опускаться до оскорблений. Она не хотела доставлять рыжей еще больше удовольствия своей импульсивностью, которая и так, по мнению профессионального овцевода и психолога Олечки, плохо сочеталась с лидерскими замашками.
– Я думаю, – как можно мягче произнесла Лера, – бал-маскарад больше подходит для новогодней ночи, чем для выпускного вечера. Но если Оля уже все решила...
– Да ничего еще не решено! – вмешалась пышка Люда Персикова, блуждая взглядом ярко накрашенных глаз по лицам одноклассниц, точно выискивая поддержку.
– Вот именно, – согласилась Быченко, – мы еще думаем, ничего не решено.
Лера быстро взглянула на Соломкину, едва заметно улыбнулась и, словно невзначай, обронила:
– Глупо делить парней, тянуть жребий и заниматься прочей ерундой. Выпускной – праздник всего класса, а не отдельно взятых парочек. Другое дело – Новый год.
Девчонки засовещались, принялись строить планы, перекрикивать друг друга, Олю с ее попытками вразумить всех в общем галдеже не было слышно.
Урок физкультуры прошел на удивление оживленно: играли в пионербол, делали упражнения, а девчонки все это время продолжали с жаром обсуждать предстоящий Новый год – думать о выпускном больше никому не хотелось.
Лера ликовала, наблюдая, как тихо негодует Соломкина. Одноклассницы мгновенно позабыли о своем новом лидере и вернулись под привычное крыло.
Марина похвалила ее спортивный костюм, Света подошла с вопросом: «Какой завтра первый урок?», а остальные с ней вроде никогда и не ссорились, поэтому путей к примирению им искать не приходилось.
Лера была со всеми приветлива, но когда бывшие подруги предложили пойти вместе домой, ответила безапелляционно: «Нам не по пути». Ей не требовалось каких-то доказательств: предавшие единожды предадут снова, она знала наверняка.
В раздевалке Леру неожиданно отозвала в сторону Оля и без обиняков спросила:
– Тебе не кажется...
– Нет, не кажется, – оборвала Лера.
– Дослушай! – потребовала рыжая, откидывая за спину косы. – Тебе не кажется, что нам глупо враждовать? Не лучше ли объединиться...
Лера рассмеялась ей в лицо:
– Ни-ко-гда.
Щеки Соломкиной покрылись румянцем, но она не ушла.
– К чему эта гордость? У нас много общего, мы можем поладить, если только ты немножко пойдешь мне навстречу.
Лера презрительно подняла глаза к потолку:
– А мне-то что с того?
– Мы похожи! Я поняла это сразу, как тебя увидела.
– Не уверена, что ты поняла все правильно.
Оля вздохнула.
– Если все из-за того плаща...
– Ерунда, уж не мне из-за него обижаться.
Рыжая посмотрела на стоящую в сторонке Зину и уточнила:
– Это твое окончательное решение?
Лера улыбнулась.
– Мне не нужна подружка, которая станет моим отражением, особенно если отражает она не самое лучшее, что во мне есть.