— Чем вы досадили друг другу и почему бьетесь так страшно? — спросил он.
Крокодил и леопард прекратили сражение, и каждый стал доказывать свою правоту.
— Это моя собака, — сказал леопард, — я купил ее у мангуста, пять коз отдал за нее.
Зеленый возмутился:
— Что ты сказал? Я — твоя собака? Я не собака, а крокодил! Это ты моя собака, я купил тебя у мангуста. Пять коз ему дал.
— Чушь какая! Я леопард, — буркнул пятнистый.
Человек весело смеялся, пока слушал их перебранку, а потом заметил:
— Здорово провел вас маленький мангуст. И коз получил, и собаку себе оставил. Ох, не надорвал ли он себе живот от смеха, когда потешался над вашей глупостью!
Поняли крокодил и леопард, что они обмануты, бросились к мангусту, но того уже и след простыл. Хитрец был далеко, и, сколько они ни искали его и кого только ни спрашивали, никто его даже в глаза не видел.
Сбежать-то он сбежал, но зло, сотворенное им, его преследует: крокодил и леопард с той поры ищут хитрого мангуста, чтобы наказать по заслугам.
Хамелеон и древесная ящерица
авным-давно, когда звери умели говорить, Нонгвена-хамелеон смастерил улей, чтобы круглый год лакомиться медом. С трудом укрепил он этот улей на дереве и привязал толстыми лианами, чтобы его не повредили дикие звери или ветер, а потом спустился с дерева и, довольный собой, вернулся домой.
Прошло несколько дней. Хамелеон наведался в лес посмотреть, как обстоят дела, и, к своей радости, увидел, что в улье уже поселился большой пчелиный рой; пчелы усердно трудились, заготавливали сладкий, душистый мед.
Залюбовался Нонгвена труженицами-пчелами: одни возвращались в улей и несли в хоботке пыльцу, другие вылетали из улья, чтобы ее собрать. Долго смотрел на них хамелеон, пока у него в глазах не зарябило, и тогда он отправился восвояси. С тех пор всякий раз, когда он проходил мимо дерева, он присаживался поблизости — понаблюдать за работой пчел.
Прошло три месяца, срок достаточный, чтобы соты наполнились медом, и Нонгвена решил, что пора доставать мед. Он взял большой нож, корзинку и калебасу и направился в лес.
По дороге Нонгвена сорвал пучок сухой травы, свил из него тугой жгут, чтобы зажечь принесенной из дому головешкой и выкурить дымом пчел. Когда он подошел к дереву с ульем, он запалил жгут и начал карабкаться наверх. А когда добрался до улья, глазам своим не поверил: кто-то опередил его и забрал мед. Хамелеон ужасно огорчился и стал думать, как ему отыскать вора.
Мед был украден не весь, и Нонгвена понял, что вор не новичок в подобных делах и поймать его с поличным не так-то просто.
Спустился хамелеон с дерева и принялся хорошенько все обдумывать. Он сходил домой, запасся провизией на три-четыре дня и спрятался в дупле огромного дерева, откуда мог днем и ночью наблюдать за ульем.
В тот вечер и в ту ночь никто не появлялся. На следующий день тоже никто не пришел, и Нонгвена даже стал опасаться, уж не предупредил ли кто вора. Но на рассвете третьего дня хамелеон увидел, как по дереву проворно взбирается древесная ящерица. Она сняла крышку улья, вынула соты и уселась лакомиться медом прямо на дереве — даже пчелиные укусы ей были нипочем.
Нонгвена слез с дерева и закричал:
— Так это ты воруешь мой мед?!
— И ты еще смеешь обвинять меня в воровстве? Ведь это же я построила улей! — прикинулась обиженной ящерица Шиква Ша Мукала.
— Как только у тебя язык поворачивается такое плести?! Неужели тебе не стыдно?!
— Вот наглец! — воскликнула ящерица и скорей закрыла улей крышкой. Она слезла с дерева и напустилась на хамелеона: — Ты что это себе воображаешь? Если у тебя такие глаза, что каждый смотрит куда хочет, если ты, чуть что, меняешь цвет кожи, так, значит, ты умней всех?! Ну, не со мной тебе тягаться! Убирайся, пока цел!
— В жизни не видывал таких нахалок! — вскричал Нонгвена. — Мало того что ты стащила мой мед, так еще смеешь оскорблять меня! Я не стану унижаться и спорить с тобой! Да, у меня глаза не то что ваши, я могу одним глазом смотреть вправо, а другим назад! И бог Нзамби[12] не зря послал мне дар менять окраску! И ты завидуешь мне, потому что ты жалкое, презренное существо! Только и умеешь, что присваивать себе чужое добро да еще оскорблять законного владельца! Сейчас я созову всех зверей. И пускай самые умные, могущественные и благородные разрешат наш спор.
— Что ж, зови, — согласилась древесная ящерица, а сама знай обсасывает сладкие соты.
Хамелеон своей обычной неторопливой поступью направился в лес, а Шиква Ша Мукала осталась на дереве лакомиться сотами.
Вскоре на поляне начали собираться звери, чтобы принять участие в судилище. Один за другим подходили они и рассаживались вокруг дерева, где сидела Шиква Ша Мукала, а та преспокойно продолжала есть и перестала, лишь когда вернулся Нонгвена в сопровождении льва, слона, леопарда, пантеры, бегемота и антилопы.
Когда ящерица увидела царя зверей и могущественных правителей лесного царства, она слезла с дерева. Все разговоры вокруг сразу прекратились.
Лев был назначен председателем суда, слон и бегемот — его помощниками; присяжными заседателями выбрали леопарда, пантеру, крокодила, змею, носорога, дикобраза.
Нонгвена предупредил, что дело предстоит разбирать серьезное: речь идет не только о краже, но и об оскорблении достоинства. Нонгвена и ящерица Шиква Ша Мукала сидели перед судьями, за ними полукругом расположились остальные звери, а птицы усеяли ветви ближайших деревьев.
Лев подозвал антилопу и велел ей допросить сначала Нонгвену, а затем Шикву Ша Мукалу, чтобы разобраться, кто же из них прав.
Антилопа подошла к хамелеону и спросила:
— В чем ты обвиняешь древесную ящерицу?
— Я вам уже сказал, что построил улей, вот он висит на ветвях, — начал хамелеон и указал в сторону дерева. — Приладил я его на дереве, а сам вернулся домой обождать, пока там поселится пчелиный рой. Уж так я обрадовался, когда увидел, что в улье пчелы, просто и сказать не могу. Месяца три прошло, прежде чем я решился взять меду — поесть да приготовить хмельного, как у нас все делают.
— Да, все мы так делаем! — хором закричали звери.
— Что за шум! Замолчите сейчас же! — рыкнул на них лев. И повернулся к хамелеону: — Продолжай свой рассказ, благородный господин!
— Продолжаю, благородный господин и повелитель, — ответил хамелеон. — Когда наконец я надумал заглянуть в улей, меда там почти не осталось, и тогда я спрятался вот в этом дупле, — он указал на дерево неподалеку от улья, — чтобы подкараулить вора.
— И подкараулил? — спросила антилопа.
— Как видите, — кивнул хамелеон в сторону ящерицы.
Пока хамелеон рассказывал, Шиква Ша Мукала хранила молчание, но, когда почувствовала, что все ее осуждают, заговорила:
— Дело было вовсе не так. И никакая я не воровка. Улей-то мой!
Свидетелей ни у хамелеона, ни у ящерицы не нашлось. Никто не видел, как строился улей, и после разъяснения ящерицы все призадумались. Члены суда вполголоса посовещались между собой и решили прибегнуть к хитрости. И вот слон сказал Шикве Ша Мукале:
— Ты утверждаешь, что улей твой. Тогда покажи нам, как ты укрепляла его на дереве.
Ящерица проворно схватила палку, словно это был улей, и в одно мгновение взобралась на дерево. Ей и в голову не пришло, что таким образом никогда бы не удалось втащить улей наверх: слишком он тяжелый.
— Вот так я втащила улей.
— Спускайся, мы уже насмотрелись на твою ловкость, — насмешливо заметил слон. И подмигнул Нонгвене: — Не покажешь ли, как ты взобрался и установил на дереве улей?
Со свойственной ему неторопливостью хамелеон привязал на один конец веревки палку, как если бы это был улей, и начал карабкаться по стволу, а свободный конец веревки держал в зубах. Так он переставлял сначала одну, потом другую ногу, пока не достиг вершины. Наверху Нонгвена подтянул палку, прикрепил ее к ветке и вздохнул:
— Вот так я взобрался на дерево и поднял улей.
— Ты говоришь правду. Улей твой. Шиква Ша Мукала — лгунья и обманщица! — в один голос воскликнули лев и другие члены почтенного суда, а за ними и остальные звери и птицы, присутствовавшие на судилище.
— Спускайся с дерева, господин, — сказал лев.
С неизменным своим спокойствием и медлительностью Нонгвена спустился по стволу и уселся напротив обвиняемой. Ящерица не знала, куда деваться от стыда: все смотрели на нее с осуждением.
После совещания со слоном, бегемотом и другими членами суда лев заявил:
— Суд считает доказанным, что Шиква Ша Мукала виновна, и я, как верховный судья, выношу следующий приговор: установлено, что улей принадлежит хамелеону Нонгвене, а не Шикве Ша Мукале. Древесная ящерица Шиква Ша Мукала приговаривается к штрафу за воровство. В возмещение причиненного ущерба она должна отдать Нонгвене в нашем присутствии три козы. Суд предупреждает ее, что за повторное преступление она поплатится головой.
При этих словах ящерица задрожала от страха; она тут же привела трех коз и при свидетелях отдала их Нонгвене.
С тех пор древесная ящерица всегда сторонится обитателей леса — торопится пробежать мимо, ни на кого не глядя, потому что ей до сих пор стыдно, а хамелеон ходит не спеша и смотрит всем прямо в глаза: ведь он не вор и не лжец.
Как заяц стал вождем всех зверей
днажды заяц созвал всех зверей и сказал:
— Давайте наварим пива, поставим его под огромным деревом и спросим у тех, кто живет там, на небе, кому быть вождем здесь, на земле.
Все согласились и назначили день.
А на рассвете того дня заяц посадил на дерево своего брата, тоже зайца.
Вот собрались все звери — были тут и слон, и лев, и носорог, — сварили пиво, поставили его под деревом. Только начали пить, а заяц и говорит:
— Настало время спросить: кому быть вождем здесь, на земле?
Поднялся слон и крикнул:
— О, вы там, наверху, в деревне наших предков! Кому быть вождем здесь, на земле?
Но никто не ответил сверху; стояла тишина.
Тогда заяц сказал:
— Они не отвечают тебе. Значит, не признают тебя! И не быть тебе вождем!
Поднялся лев и закричал:
— О, вы там, наверху, в деревне наших предков! Кому быть вождем здесь, на земле?
И снова ответом было молчание.
А заяц опять говорит:
— И тебе не быть вождем!
Теперь уж сам заяц поднялся:
— Это я, заяц, кричу. Кому быть вождем здесь, на земле?
И услышали звери, как сверху раздался голос:
— Тебе, почтенный заяц, тебе! Тебя мы оставляем вождем там, на земле!
Заяц оглядел всех важно:
— Ну, теперь вы слышали?
И все согласились. А слон сказал:
— Воистину ты вождь, так сказали нам сверху!
Поднялись все звери, поклонились зайцу — своему вождю.
И сказал тогда заяц:
— Теперь иди за мной, народ мой!
О том, как впервые загремел гром
Элири, маленькой-маленькой крысы, было три сына: слон, буйвол и баран. Обработали они поле, и слон посеял окро, буйвол — осун, а баран — игба. Стали дети просить мать пойти на поле и выбрать, что ей понравится.
Пошла Элири на поле в первый раз, взяла окро и игба, а когда пошла во второй раз, поняла, что кто-то чужой успел похозяйничать на поле. Прокляла Элири вора, пожелала ему злой смерти.
Вдруг из кустов выходит птица Ирогун и говорит:
— Я, Ирогун, побывала на вашем поле, я брала окро у слона, осун у буйвола и игба у барана.
Схватила птица Ирогун хлыст и отхлестала крысу.
Добралась Элири до дома и рассказала все своему сыну слону.
Возмутился слон: как посмели так жестоко обидеть его мать!
А когда маленькая Элири и слон, ее сын, пришли вместе на поле, вышла из кустов птица Ирогун и прогнала их.
Дома Элири рассказала буйволу о том, как птица Ирогун избила ее, а потом прогнала ее вместе со слоном. Не поверил буйвол, решил сам пойти на поле.
Отправилась теперь Элири с буйволом и снова повторила проклятия. Опять появилась птица Ирогун, опять отхлестала их и прогнала с поля.
Воротились они домой, и мать пошла жаловаться барану. А баран в это время был на рынке, но Элири вышла на дорогу и, встретив его, все ему рассказала.
Тогда баран снял с себя ношу и говорит:
— Несдобровать тому, кто посмел так обидеть маленькую-маленькую крысу Элири, мою мать.
И вот Элири и баран пошли на поле, и он велел ей повторить проклятия. Она так и сделала. И снова появилась птица Ирогун, и опять призналась, что это она воровала с поля.
И тогда баран сразился с птицей Ирогун. Сломались его рога в жестокой схватке, и когти Ирогун тоже сломались. Нечем им стало биться дальше.
Баран послал домой свою жену-овцу за новыми десятью рогами, а птица Ирогун — свою жену-собаку за новыми десятью когтями.
В это время Элири поскорей зажарила жирный кусок мяса и повесила его у дома Ирогун, так чтобы собака-жена не смогла его достать.
Принесла овца десять рогов барану, а у Ирогун новых когтей все нет и нет!
Собака учуяла возле дома жир, капавший сверху, и принялась слизывать его, а когда вдруг увидела мясо, то и вовсе забыла, зачем ее послали домой.
Долго ждали птица Ирогун и баран. И наконец баран не вытерпел:
— Не моя вина, что тебе все никак не несут новые когти.
И они снова сразились. Упала Ирогун сначала на колено, а затем и тело ее коснулось земли. Так птица Ирогун была побеждена. И с тех пор стала она жить на земле, а не на деревьях, как прежде.
А шум схватки птицы Ирогун с бараном и был первый гром на земле.
С тех пор, едва начинаются раскаты грома, баран нетерпеливо роет землю копытом и твердит: — Когда-нибудь мы снова сразимся с тобой, птица Ирогун, еще не все кончено! Когда-нибудь мы снова сразимся!
Гиена и черепаха
днажды случился в лесу пожар: загорелась сухая трава. Все звери испугались и бросились бежать, а черепахе с ее коротенькими ножками как уйти от огня?
Огонь все ближе к ней подбирается, вот-вот настигнет — и сгорит бедная черепаха. Пробегала мимо гиена, черепаха ее просит:
— Пожалей меня, подруга, вынеси из огня!
Засмеялась гиена и побежала дальше.
А огонь все ближе.
Смотрит черепаха — бежит леопард. Черепаха к нему — просит спасти ее. Взял леопард черепаху, посадил на самое высокое дерево, а когда прошел огонь, вернулся, снял с дерева и опустил на землю.
— Позволь отблагодарить тебя за твою доброту, — сказала ему черепаха.
Собрала она пепел от сгоревшей травы, разбавила водой и подошла к леопарду.
— У тебя доброе сердце, поэтому и ходить ты должен в красивой одежде.
Разрисовала ему шкуру черными узорами, и стал леопард с тех пор таким красивым.
Когда повстречала его гиена, спросила удивленно:
— Дружище, где ты раздобыл такой красивый костюм?
Ответил леопард:
— Это подруга моя, черепаха, мне его подарила.
Побежала гиена к черепахе и попросила, чтобы та и ей сделала такой же костюм, как у леопарда.
— У тебя злое сердце, — сказала ей черепаха, — поэтому и одежда твоя будет совсем другой.
И пеплом нарисовала на шкуре гиены черные некрасивые полосы.
Свинья и коршун
винья и коршун были друзьями. И все-таки свинья немножко завидовала коршуну, его большим красивым крыльям и то и дело просила, чтобы он и ей достал где-нибудь такие же.