«Кто это?» – подумала она, и ее сердце учащенно забилось.
Она вышла в коридор и увидела Лизу, которая стояла к ней спиной, глядя в окно на желтеющие листья берез. И хотя Туся всей душой надеялась, что Лиза придет, она вздрогнула от неожиданности.
В мае они поссорились навсегда. И виновата была Туся.
Она взяла дневник Лизы, в котором та писала о любви к Егору, и сделала так, что тот его прочитал. Изо всех сил Туся старалась посеять вражду между Лизой и Егором, от которого сама была без ума. И почти добилась своего – Лиза возненавидела Егора за то, что тот выкрал ее дневник.
Но Максим Елкин, вечный борец за справедливость, рассказал Лизе о том, что случайно видел, как Туся похищала дневник. И тогда Туся решила отомстить Елкину: она оклеветала его, рассказывая небылицы о том, что он пытался ее изнасиловать. Егор, Сюсюка и Рябой избили Максима так, что он даже попал в больницу.
Но тайное всегда становится явным: Лиза догадалась обо всех кознях Туси и не простила ей лжи, клеветы и предательства.
Вспоминая события тех дней, Туся не могла поверить, что все это произошло с ней.
«Я не такая, – говорила она сама себе. Меня бес попутал. Сама бы я никогда не стала этого делать».
– Лиза? – окликнула она подругу.
Лиза повернулась на каблуках и прямо посмотрела на Тусю. В глазах у нее стояли слезы. Туся отметила, что Лиза сильно изменилась за лето: она загорела, похудела и покрасила волосы в красный цвет. Ей это шло, ведь рыжим людям к лицу все огненное. На Лизе была короткая юбка-клеш, хотя раньше она никогда не носила коротких юбок.
– Это ничего, что я пришла? – спросила Лиза.
– Это хорошо, – ответила Туся.
Она смотрела на Лизу и не могла поверить, что та сама пришла к ней и дружески разговаривает.
– Я узнала об этом вчера, – сказала Лиза, отводя глаза, – и целый вечер думала, не потревожит ли тебя мой приход.
– Потревожил, – улыбнулась Туся. – Но это хорошая тревога.
Внезапно она насторожилась и спросила: – Лиза, откуда ты узнала, где я?
– Егор. Он рассказал мне.
– А он-то откуда узнал? – Туся почувствовала, как краска бросилась ей в лицо.
– Ты помнишь, как он звонил тебе в день, когда… Ну, в этот злосчастный день?
– Да, помню, – кивнула Туся, хотя припоминала этот разговор с трудом.
– После разговора с тобой ему стало не по себе.
Он даже сказал, что его стали мучить нехорошие предчувствия.
– Я ему на что-то намекнула? – упавшим голосом спросила Туся.
– Нет, – успокоила ее Лиза, – но твой голос…
Он был каким-то чужим и далеким, по крайней мере Егору так показалось. И тогда он принялся тебе названивать, но уже никто не подходил к телефону. Он забеспокоился еще больше и пошел к тебе. Дома никого не было, Инна Дмитриевна приехала только вечером и рассказала ему обо всем, что случилось.
– Ну кто ее просил! – расстроилась Туся. – Теперь все подумают, что я психопатка!
– Во-первых, об этом почти никто не знает.
Каким бы дураком ни был Егор, он понимает, что кое о чем нужно молчать. А во-вторых, никто над тобой не смеется. Мы чуть с ума не сошли от страха, – и Лиза взяла Тусю за руку.
Говорят, что в дружбе всегда один – ведущий, а другой – ведомый. В отношениях подруг Туся всегда была лидером. Еще в детстве именно она придумывала новые забавы, а когда девочки стали постарше, именно она давала советы.
Но в глубине души Туся знала, что только Лиза в критической ситуации способна проявить смекалку и на нее можно положиться с легким•сердцем
– Лиза, – начала она, – я должна объяснить тебе. Все, что случилось между нами, было…
Туся хотела сказать, что вся их ссора была ужасной ошибкой. И о том, как она раскаивается, что оклеветала Елкина, что пыталась настроить Лизу против Егора.
«Я любила, – хотела сказать она. – Я думала добиться его любви любой ценой, но эта цена оказалась слишком высока. Прости меня. Не уходи. Это не повторится».
Но Лиза не дала ей произнести ни слова.
– Не надо, – мягко сказала она. – Прошлое уже прошло.
– Мне так стыдно. – Туся взялась двумя руками за виски, как будто у нее болела голова. – Все подумают, что я отравилась, чтобы привлечь к себе внимание.
– О том, что ты именно в этой больнице, знаем только я, Егор и Елкин. Остальным скажем, что тебе вырезают гланды. К тому же все хорошо, что хорошо кончается.
Тусю удивило, что Лиза отчужденно назвала Максима по фамилии, ведь их роман ни для кого не был секретом.
– У вас с Максимом что-то не так? – спросила Туся. – Вы поссорились?
Что касалось чужой личной жизни, интуиция никогда не подводила ее, но когда речь шла о своей…
– Нет, – как будто нехотя ответила Лиза. Мы расстались. Навсегда.
– Не может быть! – воскликнула Туся. – Вы же были идеальной парой. Наверное, он сейчас так убивается!
Лиза загадочно улыбнулась.
– Не думаю, что он убивается. А если и страдает, то вместе с Верой.
– Что-о? – удивилась Туся.
На какую-то долю секунды она даже забыла, что говорит с подругой в больничном коридоре. Ей показалось, что она снова в школе, что не было ни ссоры с Лизой, ни этого проклятого лета.
– Теперь он встречается с этой короткошерстной мымрой?
– Туся! – с упреком сказала Лиза. – Вера не мымра. И потом, они действительно любят друг друга.
– Ты великодушна, как всегда, – заметила Туся. – А я бы этого не потерпела! Не хочешь рассказать, как все произошло?
– Не сейчас. Я обязательно расскажу тебе, но в другой раз. Наши отношения с Максимом были похожи на уютный камин около которого можно обогреться, если продрог, и высушить одежду…
– Так это же то, что нужно, – печально проговорила Туся.
– А мне бы хотелось настоящего огня, пожара, костра, – разгорячилась Лиза.
– Угу, – подтвердила Туся. – Эти костры известны еще со времен инквизиции.
Туся подумала о себе. Любовь к Егору была таким костром – ярким, но уничтожающим, и Туся сейчас была бы совсем не прочь посидеть около камина с чашкой кофе.
«Смешная Лизка, – думала она, – отказывается от теплых и прочных отношений, и ради чего? Ради того, что ее уничтожит».
Тусе казалось, что она знает наверняка: любовь – это зло, любовь – это то, что ранит и убивает.
– Зайдешь еще как-нибудь? – спросила она Лизу, стараясь придать голосу беззаботность.
– Ага, – отозвалась Лиза. – Завтра. И каждый день.
Простившись с подругой, Туся хотела вернуться в палату, но почувствовала, что кто-то за ней наблюдает. Она оглянулась и увидела, что на лестнице, куда вела приоткрытая дверь, на подоконнике сидит и курит странный человек.
– Ой, – от неожиданности вскрикнула Туся.
– Ты меня испугалась? Неужели я такой страшный? – невозмутимо спросил незнакомец.
Туся пригляделась к нему и отметила, что он постарше ее, что у него длинные густые волосы, завязанные в хвост, брови, сросшиеся на переносице, и смуглое лицо.
«Какой странный, – подумала Туся. – Никогда не встречала людей с такой яркой внешностью».
И действительно, у незнакомца были вишневые, как будто подведенные губы и темно-карие, бездонные глаза.
– И давно ты подслушиваешь? – спросила Туся.
– Я и не думал подслушивать, просто вышел покурить, – и после паузы добавил: – Но слышал все.
Туся оторопело смотрела на незнакомца. Обычно люди, даже если и подслушивают, считают нужным это скрывать. Но незнакомец был не похож на других людей.
– Значит, уютный камин. Так, Туся?
– Откуда ты… – начала Туся, но остановилась на полуслове. Она хотела спросить, откуда он знает, как ее зовут, но глупо об этом спрашивать человека, который подслушал историю всей твоей жизни.
– Кстати, меня зовут Герман, – сказал он и соскочил с подоконника. – И я – то, что ты ищешь.
Туся заметила, что Герман очень высокого роста, на полторы головы выше ее самой.
«Какое редкое имя – Герман. И красивое, подумала она. – Интересно, что он здесь делает?»
– Ты, наверное, думаешь, что я здесь делаю, неужели я тоже ненормальный?
Герман произнес эти слова, кривляясь, нарочито испуганным голосом, и Туся засмеялась.
– Так?
– Ну, почти, – все еще смеясь, ответила она.
– Я – в норме, – уже серьезно сказал Герман. – Меня сюда родители устроили, чтобы от армии откосить. Знаешь, как это делается? Напишут в карте, что я псих, и не придется два года в сапогах маршировать.
– А-а-а, – понимающе протянула Туся. Ясно.
– Я все слышал. Похоже, у тебя большое разочарование. У меня тоже, и мне кажется, мы могли бы друг другу помочь.
Герман посмотрел на Тусю так, что ей стало неловко, и она отвела глаза. Она знала, что понравилась ему, и от волнения ей казалось, будто тропический цветок распускается у нее в животе.
«Он красивый, – думала Туся. – Если бы не Егор, я бы, наверное, смогла его полюбить. – Но тут же одернула себя. – Я только что его встретила. И встречу в больнице нельзя назвать романтической. Я совсем его не знаю».
– Мне надо идти, – произнесла она, но не сдвинулась с места.
– В какой ты палате? – спросил Герман. Туся назвала.
– Я как-нибудь зайду к тебе вечерком. Договорились?
«Какая наглость!»– подумала Туся.
– Договорились, – сказала она вслух.
7
Утром следующего дня Туся проснулась оттого, что в палату, гремя ведром и шваброй, зашла тетя Поля и проворчала:
– Ухажер твой в дверь ломился – ни свет ни заря. Пропустите, говорит, и все тут.
– Какой ухажер? – чуть хрипловатым со сна голосом спросила Туся. Она оглядывалась по сторонам, силясь понять, где она находится и чего от нее хотят в такую рань.
– Уж и не знаешь, кто к тебе ходит, цветы носит? Ну и молодежь пошла! – Нянечка широко улыбнулась, отчего лицо ее стало по-детски беззащитным, и протянула Тусе букет, который прятала за спиной.
– Это мне? – удивил ась Туся.
– Ну не мне же, – с притворным недовольством отозвалась нянечка. – Хотя я бы не отказалась. Ничего не скажешь – видный парень.
Туся села на кровати и взяла букет. Это были гвоздики в шуршащей обертке, три белых гвоздики с красными прожилками.
– Его не пустили? – упавшим голосом спросила Туся.
– Конечно, кто ж его пустит в такую рань. Все-таки больница, а не проходной двор. А ждать он не мог, спешил, видно, куда-то.
– В школу, – кивнула Туся. – У нас с этим строго.
Тетя Поля уже вышла в коридор, гремя пустым ведром, когда Туся вскочила с кровати и, как была, босиком и в пижаме, бросилась за ней следом.
– Что он сказал? – прошептала она. – Он ничего не просил мне передать?
– А как же! Я его спросила: ничего, дескать, девчонке твоей не передать? А он и отвечает: «Сейчас Я ей несколько слов черкну». Ну и написал тебе чего-то, разве ты не нашла в букете?
Туся не успела даже поблагодарить нянечку.
Она спешила прочесть заветную записку. «Какие красивые цветы!» – подумала она и прикоснулась тубами к гвоздикам. Действительно, в их листьях скрывалась записка – обычный лист в клетку, неровно вырванный из тетради. Корявым почерком на нем было написано всего несколько слов:
Дорогая Туся!
Не вешай нос, завтра вечером зайду тебя навестить. Бегу в школу, у нас сегодня контрольная. Главное – выздоравливай, и тогда все будет хорошо.
Целую.
Твой Т.
Туся крепко зажмурилась, а когда открыла глаза, письмо по-прежнему было у нее в руках. Это не сон. Она не могла поверить своему счастью.
«Егор! Ко мне приходил Егор», – думала она, и ее сердце билось радостно и учащенно. Фамилия Егора была Тарасов, поэтому было неудивительно, что в спешке он подписался только первой буквой фамилии.
«Значит, ему небезразлично, что со мной происходит, – думала Туся. – Значит, он тревожится обо мне. Боже мой, какой я была бы дурой, если бы умерла! Ведь пока живешь, с тобой может случиться столько всего неожиданного. А если бы отравилась, лежала бы сейчас в соседнем здании, в морге. Бр-р-р, – передернуло ее. – Тогда уж точно никаких записок и никакого Егора. Надо обязательно написать ему ответ и передать вместе с Лизой».
Туся аккуратно сложила записку и спрятала ее под подушку. Потом достала из тумбочки гелевую ручку и блокнот в кожаном переплете, вырвала листок розовой бумаги и стала писать ответ.
Дорогой Егор!
Хорошая идея – дарить цветы рано утром и скрываться незамеченным. Это в твоем стиле быть непохожим на других. Я была удивлена и почти счастлива, когда получила от тебя записку.
Почему «почти»? Да потому, что я все-таки не теряю надежды увидеть тебя самого. Я поставила гвоздики в банку на тумбочку. Наверное, когда мой врач Вас Вас увидит букет, он заревнует и выпишет меня куда подальше. И это будет правильно, потому что мне здесь не место. «Но где же оно?» – спросишь ты. И я отвечу: «Оно рядом с тобой».
Целую.
Твоя Т.
Туся прочитала свою записку несколько раз и осталась довольна. Особенно ей понравилась подпись «Твоя Т», потому что она была похожа на подпись Егора.
«Не слишком ли я с ним откровенна? – спрашивала она себя. И тут же отвечала: – Ради него я прошла через слишком многое, чтобы теперь таиться».
Туся сложила записку в маленький изящный конвертик и с нетерпением стала ждать прихода Лизы. Она несколько раз выходила в коридор, к лифту, посмотреть, не идет ли подруга, но Лиза смогла навестить Тусю только вечером.
– Как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросила она, выкладывая из рюкзака пастилу и апельсины.
– Лучше не бывает, – ответила Туся. Ее щеки разрумянились, а глаза светились радостью. Наконец-то я счастлива!
– Что случилось? – спросила Лиза, улыбаясь неизвестно чему.
Просто ей передалась радость подруги, и, еще не подозревая о причине, Лиза уже была счастлива чужим счастьем.
– Ты не поверишь! – торопливо заговорила Туся. – Егор прислал мне записку.
– Когда? – недоуменно спросила Лиза, и улыбка сошла с ее лица.
– Сегодня утром, – говорила Туся, не замечая реакции подруги. – Я еще спала, когда нянечка принесла мне цветы и записку. Я чуть с ума не сошла от радости!
– И о чем он пишет? – без прежней радости спросила Лиза.
– Так, ерунду всякую. Он торопился, поэтому ничего толком не успел, но обещал зайти завтра, представляешь?
– Да-а-а, – протянула Лиза. – Представляю. Туся вдруг пристально вгляделась в лицо подруги, и слезы выступили у нее на глазах.
– По-моему, ты совсем не рада за меня, – заключила она. – Почему у тебя такое лицо?
– Какое? – спросила Лиза.
– Такое, как будто ты увидела привидение.
И действительно, на минуту Лизе показалось, что она увидела привидение. Призрак из прошлого. Наблюдая радость своей подруги, Лиза вспоминала о тех временах, когда она сама могла радоваться или горевать из-за Егора. Те времена уже давно прошли, но Лизе было неприятно даже воспоминание о них.
Егор принес ей много зла. Из-за него она пролила столько слез, что если их собрать, можно заполнить целый аквариум и разводить в нем рыбок, привыкших К морской воде. Теперь Лиза боялась, что Егор может причинить боль и Тусе. Уже причинил.
– Знаешь, – осторожно начала она, – честно говоря, не нравится мне все это.
– Что именно тебе не нравится? – обиженно спросила Туся. – Что Егор навещает меня или что я снова счастлива?
Лиза хотела было обидеться на резкость тона подруги, но вспомнила, что та лежит в больнице, и передумала.
– Туся, – сказала она, – я боюсь этого человека. Помнишь, что ты уже была счастлива с ним? И чем это кончилось?
– Теперь все по-другому, – с жаром принялась доказывать Туся. – Вот увидишь. Совершенно по-другому.
– Ну как знаешь, – кивнула Лиза. – Только, пожалуйста, будь с ним поосторожней.
– Спасибо, что ты так волнуешься за меня, только это ни к чему, – с этими словами Туся взяла Лизу за обе руки. – Лучше расскажи мне, что там в школе, как наши?
И Лиза рассказала о том, что все готовятся к двадцатилетию школы. Намечается шумный праздник, и директор поручил Кахоберу Ивановичу, их классному руководителю, поставить какой-нибудь спектакль.