– Как ты? – спросила Вера, присаживаясь на стул.
Опухшая губа Нила поджила, покрылась коркой. Но под глазом разливался фиолетовый синяк, которого вчера не было.
– Я-то нормально. – Светло-голубые глаза внимательно посмотрели в ее сторону. – А вот что с твоим лицом?
– Тебе нет смысла врать. Наверное, вчера и мне досталось – случайно, – торопливо добавила она и притронулась к щеке. – Пройдет.
– Пройдет, – согласился Нил. – Вот только ты говоришь так, словно защищаешь его. Ты уже виделась с ним? – спросил Нил, присаживаясь напротив Веры.
– Нет. Он написал мне записку, чтобы я пришла в «Белые паруса».
– Пойдешь?
– Нет, не пойду. Точнее, уже не пошла, – ответила Вера и, взглянув на багровый синяк, вяло добавила: – Прости меня, Нил.
– Так и думал, что начнешь мучиться угрызениями совести. Ты-то тут при чем?
– Это же из-за меня, – попыталась объяснить Вера.
– Ерунда и чушь. Ты его глаза видела? Дело не в тебе. Дело в нем! С ним что-то не в порядке. Знаешь, как у компьютера, когда «винт» начинает сбоить и вся система рассыпается на глазах.
– Ты так говоришь, потому что он тебе сразу не понравился. Еще в баре, я же заметила, – внезапно возмутилась Вера. – И еще потому… – Она осеклась, прикусив губу.
– Ну что же ты, договаривай. Потому что мне нравишься ты и я вижу в нем соперника. А тут еще драка, где я побежденный, а он победитель, так, что ли?
– Я не это хотела сказать, – смутилась Вера, понимая, что примерно эти слова чуть не сорвались с ее языка. – Нил, давай не будем говорить об этом хотя бы сегодня! – потребовала она.
– Хорошо, не будем, – отозвался Нил. Они помолчали.
– Между прочим, я просто не ожидал, что он на меня набросится, иначе…
– Нил, мы же договорились, – укорила Вера.
Нил смолк. Потом вздохнул и сказал:
– Мне нужно было сегодня помогать в операционной, а я не смог поехать в таком виде.
– В операционной? – переспросила Вера, справившись с отчаянием.
– Да. Я же подрабатываю в ветлечебнице. Нил невесело усмехнулся. – Впрочем, подрабатываю – это не про меня.
– Почему? – заинтересовалась Вера.
– Потому что то, что я там зарабатываю, я там и оставляю. Да еще у родителей беру и у знакомых занимаю от случая к случаю. Вот у тебя, например. – Нил посмотрел на Веру. Заметив ее растерянный вид, он пояснил: – Ты хоть представляешь себе, сколько в Москве бездомных животных в питомниках? Море! Океан! И всем нужна помощь. Одному специальный режим питания, другому лекарства, еще кому-то операция. А все это деньги. Вот я и кручусь, как белка в колесе.
– Что же ты раньше об этом мне не рассказывал? – обиделась Вера.
– А ты не спрашивала, – ответил Нил, грустно улыбаясь.
«Да, не спрашивала», – с досадой подумала Вера. Выходит, она совершенно не знает Нила, с которым выросла в одном доме. Как же тут понять Стаса, который старше ее и с которым она знакома чуть больше недели?
На следующий день Вера нашла в почтовом ящике билет в кинотеатр «Пушкинский». Сеанс 19.30. Последний ряд, середина. И именно тот фильм, который они собирались со Стасом посмотреть, как только он появится в прокате. Второй билет конечно же был у него. Вера разорвала билет на мелкие клочки, не желая опять подвергаться сомнениям. Нет соблазна – нет проблем.
Но новый день приготовил ей новый сюрприз.
В почтовом ящике лежал конверт, адресованный ей. Хорошо, что проверять почтовый ящик было ее обязанностью. Загляни сюда отец – не обошлось бы без неприятностей; Игорь Андреевич вполне мог проявить ненужное любопытство это уже случилось прошлой осенью, когда он самовольно прочитал письма Джима и устроил Вере «родителеву субботу». Собственно, из-за этого Вера и ушла из дома на целых три дня.
Стас ничего этого не знал, так что упрекнуть его было не в чем. Вера вскрыла конверт, стараясь не замечать, как у нее сосет под ложечкой. В нем оказались две фотографии – она и Стас. Вот они в парке, катаются на машинках. А вот он целует ее, и у нее такой счастливый вид, что сердце ноет. Вера смотрела на эту фотографию, и ее душу наполняли мучительно сладкие воспоминания: как она впервые увидела Стаса, как случайно с ним познакомилась, как они танцевали при лунном свете, как он впервые ее поцеловал….
«Неужели ничего этого больше не будет?» - впервые задумалась она и утерла набежавшую слезу.
9
Утром Веру разбудил звонок. Эти несколько дней телефон редко беспокоил ее. Сонно взглянув на часы, которые показывали начало десятого, Вера пошарила рукой и взяла трубку.
– Вер, – прохрипела Шурка, – ты еще помнишь, что я есть на свете?
– Помню. – Вера провела рукой по коротким, спутанным после сна волосам. Ей стало немножко стыдно, что Шурка затерялась среди ее переживаний.
– А что это ты хрипишь?
– Ангина. Фолликулярная.
Вера приподнялась:
– Это же ужасно.
– Еще как, – опять проси пела Шурка. – Вот я и валяюсь в кровати третий день.
– Я к тебе сейчас приеду, – не раздумывая, сказала Вера.
– Буду очень признательна, подружка. Отец отдыхает на юге. А у меня нет ни хлеба, ни молока. Купи по дороге, – попросила Шурка.
– Что же ты мне раньше не позвонила?
– Да у меня была такая высокая температура, что я говорить не могла. Сейчас лучше. Слышишь, как каркаю?
– Слышу. Ты лежи, я скоро, – сказала Вера и соскочила с кровати.
Она быстро умылась, почистила зубы, кофе пить не стала. Какой кофе! У Шурки хлеба нет!
Вера взяла из сумочки деньги и побежала в магазин. Молоко, хлеб, фрукты, овощи, полуфабрикаты, лимон, чай, сахар и еще кое-какая съестная мелочь разместились в двух полиэтиленовых пакетах. Не замечая веса в руках, Вера отправилась к подруге. На некоторое время она забыла о своих бедах и даже поймала себя на том, что улыбается, радуясь свежему воздуху, солнышку и хорошей погоде.
– Ну как ты тут, держишься? – спросила она, тревожно глядя на Шурку.
– Не очень, опять небольшая температура и то знобит, то в жар бросает.
– Иди ложись, – распорядилась Вера. – С ангиной шутки плохи. Она последствиями опасна. – А, все там будем, – проворчала Шурка, но подчинилась и отправил ась в комнату.
Шурка действительно выглядела плохо.
Бледная, ненакрашенная, волосы сбились в колтун, глаза тусклые, как с перепоя. Горло замотано шарфом, и еще халат, самый что ни наесть обыкновенный ситцевый халат. Так непривычно было видеть Шурку в домашней одежде, что Вера, не в силах справиться с собой, тихонько засмеялась.
– О! Смех! – заметила Шурка, растягиваясь на кровати.
– Значит, пришла в себя.
– Есть немножко.
– Помирились, что ли?
Вера покачала головой.
– Дуреха, если любишь, научись смотреть на многие вещи сквозь пальцы, – резонно заметила подруга.
Разумеется, Вера слышала о том, что любят не за что-то, а вопреки всему, но в данный момент Вера не хотела вступать с Шуркой в дискуссию. Иногда лучше промолчать, чем объяснять, что ты чувствуешь.
– Шур, может, тебе молоко вскипятить? сменила она тему.
– Валяй, – согласилась Шурка, не ломаясь. Скоро Вера собралась уходить. Она бы еще посидела, но Шурка, поглядывая на часы, сказала, что ее клонит в сон. Перед тем как расстаться, Вера напомнила подруге, что вечером обязательно позвонит.
Ничего не предвещало неприятностей. Все так же светило солнце, все так же радовал день. Вера добралась до дома и, сворачивая за угол, вдруг увидела зеленый автомобиль с откидным верхом. Взгляд ее заметался в поисках спасения. Путь к подъезду был перекрыт. Вера попыталась перебежать шоссе, но, как назло, машины неслись, не считаясь с ее желанием. Краем глаза она заметила, что Стас выскочил из автомобиля и бросился к ней.
– Вера, подожди!
Он схватил ее за руку, оттащил в сторону.
– Ты что же, готова броситься под машину, лишь бы меня не видеть? – спросил он, часто дыша.
Не найдя подходящего ответа, она молча смотрела на Стаса. Он выглядел так привлекательно в темно-синей джинсовой рубашке с воротом нараспашку, что Вера прикрыла глаза.
«Нет, только не это. Только не сейчас!» – молилась она, сама не зная о чем. Она не заметила, как он отвел ее к своей машине, и поняла это лишь тогда, когда оказалась внутри, на мягком сиденье.
– Давай спокойно поговорим, – сказал Стас, усаживаясь на водительское место и разворачиваясь к ней. – Я понимаю, что у тебя есть все основания избегать меня. Я поступил жестоко. Наверное, мне поздно оправдываться, каяться. Того, что случилось, не вернешь. Но поверь, я всего лишь хотел защитить тебя! – В его голосе появились нотки отчаяния, и сердце Веры поневоле откликнулось на них.
– Но ведь мне ничего не грозило, – сказала она, смешавшись.
– Теперь я это понимаю, но тогда, тогда я видел только одно: что какой-то парень грубо хватает тебя за руку, притягивает к себе, будто ты принадлежишь ему. Будто ты его собственность!
Неужели со стороны все выглядело так? «Не может быть, – подумала Вера. – Или может?» Нил ведь к ней неравнодушен, как выяснилось совсем недавно. У нее начали путаться мысли, она уже не могла четко осознавать, где вымысел, где реальность, а проникновенный голос продолжал мягко уговаривать:
– Признаюсь: я вышел из себя, увидев эту сцену. Я сожалею, что набросился на этого Нила с кулаками. Конечно, силой не докажешь свою любовь, но в тот момент я готов был убить любого, способного обидеть тебя, потому что ты мне небезразлична. – Стас помолчал, взял Веру за руку. – Я обещаю, что ничего подобного больше не повторится. Если хочешь, я извинюсь перед ним.
– Это было бы замечательно, – растерянно произнесла Вера, чувствуя тепло его руки.
– Решено. А как насчет нас? – осторожно спросил он. – Ты дашь мне еще один шанс, принцесса?
Вера, с трудом перебарывая себя, подняла глаза и встретилась с его глазами, горящими и ждущими. Разрыдавшись, она бросилась к нему на грудь.
Стас дал ей немного поплакать, а потом обхватил ее мокрое лицо своими ладонями:
– Ну хватит, хватит. Ты меня простила? Она слабо кивнула.
– Мы все начнем с чистого листа?
– Да, – прошептала Вера.
Стас поцеловал ее в щеку, а затем в дрожащие губы. И Вера забыла обо всем, кроме главного, Стас ее любит!
10
Стоял чудесный вечер. Вера и Стас гуляли в Сокольниках, в парке. Народу было много, в кассы на аттракционы выстроились длинные очереди. Мороженое и воздушные шарики были нарасхват. На скамейках отдыхали пожилые люди, разглядывая молодежь и вспоминая прошедшую юность. А молодежь, в свою очередь, поглядывала на беззаботную малышню, гоняющую по аллейкам на велосипедах, роликах и просто на «своих двоих». Ну и конечно же вокруг бродили влюбленные парочки.
– Смотри, тир работает! – радостно воскликнула Вера, поправляя на плече вечно падающий ремень от сумочки.
– Хочешь пострелять? – сразу же спросил Стас.
– Хочу. Я один раз стреляла с отцом, но это было давно, в детстве. Он вообще редко со мной гулял, все в делах, в заботах, как пчелка. Мама ругает его, что он, кроме своей косметической фирмы, ничего не желает знать. Он в ответ обвиняет ее, что она не занимается домом. А когда ей заниматься, она ведь тоже работает.
– Ну а ты?
– А что я? Я сама по себе. Главное, чтобы не позже одиннадцати была дома, чтобы училась хорошо, ну и еще много «чтобы», всего и не упомнишь.
– Я смотрю, у вас в семье не слишком теплые отношения, – небрежно заметил Стас, направляясь с Верой к тиру.
– Знаешь, что такое семья? – в тон ему ответила Вера. – Это когда все стараются приспособиться друг к другу.
– Это что же, определение из словаря Вебстера?
– Это из жизненного словаря! – грустно рассмеялась Вера.
Стас промолчал–
Из десяти выстрелов Вера попала в цель дважды, причем оба эти раза Стас стоял сзади и придерживал ее руку.
– Теперь ты, – сказала Вера, уступая ему место.
Стас взял десять пулек, зарядил в пристрелянное ружье.
– Ну, говори, какой хочешь приз, принцесса?
– Мне все равно, – сказала Вера, но почему-то заволновалась.
Чтобы получить приз, нужно было сбить все десять мишеней, не прибегая к дополнительным выстрелам. Вскоре Стас доказал, что он отличный стрелок. В течение нескольких минут, которые ушли в основном на зарядку духовушки, все цели были поражены, и в руках у Веры появился розовый плюшевый слоник.
– Робин Гуд, Вильгельм Тель, Клин Иствуд! – Хрипловатый смех Стаса прервал ее хвалебный перечень.
Он полез в карман, достал деньги, чтобы расплатиться за стрельбу.
– Что вы, молодой человек, у меня нет сдачи с таких сумасшедших денег! – замахал на него руками старик, присматривающий за тиром.
– Как же быть?
– Сейчас. – Вера открыла сумочку, достала кошелек и – надо же такому случиться! – вместе с ним из сумочки выпал ингалятор, о котором она совершенно забыла.
Стас наклонился, поднял его, а потом удивленно посмотрел на Веру.
– Что это такое?
– Это… это… – растерялась Вера, – это мое.
– Я понимаю, что твое, но для чего тебе это нужно?
– Потому что у меня астма, - резче, чем хотелось, ответила Вера.
Стас молча смотрел на нее, сжав губы.
– Это можно как-то вылечить? – спросил он, забыв об оплате.
– Есть какие-нибудь лекарства?
Вера спрятала ингалятор в сумочку.
– Не нужно так смотреть на меня.
– Как?
– Будто я доживаю последние дни.
– А это не так?
– Нет. Наоборот. У меня прекратились приступы уже больше года назад, а ингалятор – это скорее привычка, чем необходимость. Маме так спокойнее, понимаешь?
– Понимаю.
Стас расслабленно улыбнулся. Он заплатил старику, взял Веру под руку и вышел с ней из тира. – Кстати, о твоей маме, – вскользь заметил Стас, обнимая ее за плечо. – Ты ведь говорила, что твой отец в деловой поездке?
– Да, – ответила Вера, прижимая к себе слоненка.
– Может быть, это удобный случай, чтобы познакомить нас?
– Ты действительно хочешь, чтобы я познакомила тебя с родителями? – спросила Вера с сомнением в голосе.
– Разумеется. Рано или поздно это случится.
Ведь не будем же мы скрываться от них целую вечность, – рассудительно отозвался Стас.
Вере и самой надоело, что Стас высаживает ее в переулке, чтобы соседи не увидели, что не может ей позвонить, когда хочет, но привести его в дом было как-то страшновато. Ведь Вера еще ни разу не знакомила маму со своим парнем, потому что такого просто-напросто не было.
«Стас прав: рано или поздно это должно произойти. Почему бы не сейчас, тем более что отец в командировке», – подумала Вера.
В половине девятого они оказались перед Вериной дверью, и она не без трепета нажала на звонок.
– Не беспокойся, я ей понравлюсь, – успел шепнуть Стас, перед тем как распахнулась входная дверь.
– Мама, познакомься, это мой друг Стас, сообщила Вера, едва они вошли в квартиру.
– Здравствуйте, Ольга Сергеевна, – сказал Стас и улыбнулся.
Ольга Сергеевна автоматически улыбнулась в ответ.
– Здравствуйте, проходите. Вера, что же ты не предупредила, впрочем… – растерянно сбилась она, но потом взяла себя в руки. – Стас, вы можете не снимать обувь.
– Я не привык. Лучше я воспользуюсь тапочками, – вежливо и как-то непринужденно, будто не в первый раз здесь, отозвался Стас.
Вера заметила, что он выбрал тапочки отца и надел их. Мама промолчала – видно, все еще пребывала в шоке. Папины японские тапочки были почти святыней в доме, и вдруг с ними так обыденно обошлись – натянули на чужие ноги сорок третьего размера.
– Вера, проводи Стаса в гостиную, а я сейчас. Мама бросила недовольный взгляд в зеркало, где отражалась она в спортивном костюме.
– Пойдем, – сказала Вера, пряча улыбку. Пока мама переодевалась в цивильный наряд, Стас успел поцеловать Веру в губы.
– Я восхищена твоей выдержкой! – шепнула она ему.
– Сам себе удивляюсь: я ведь впервые на смотринах! – рассмеялся он и добавил почти небрежно: – У тебя красивая мама, но с тобой ей не сравниться.
Вера поверила каждому слову. Потому что, когда влюблена, всегда веришь, даже если твердо убеждена, что не все сказанное соответствует действительности.