Но Орех получил от малютки электродвигателя столько тока, что от него засветилась лампочка карманного фонаря.
Хитрый Орешек обмотал ось моторчика крепкой тонкой ниткой, а к его контактам подключил лампочку от карманного фонарика. Затем он поставил мотор на край стола и, резким движением дергая нитку, так быстро раскручивал ось, что лампа на секунду вспыхивала. Тут пришла очередь поудивляться и Ромашкину.
До такого использования микромотора он не додумался. Окончательно Мишкино настроение испортил Витька Пуговкин. Виктор принес в школу астрономическую трубу, увеличивающую в несколько десятков раз.
— В такую трубу, — важно хвастал Витька, — ночью можно на Луне наблюдать горы и моря, у планеты Юпитер видеть его спутники, у Сатурна его загадочные кольца…
А где взять специальную оптику, чтоб построить такой телескоп? — заинтересовались ребята.
— Линзы? Да они попадаются вам на каждом шагу! — усмехнулся Пуговкин.
— Где?
— На носу у людей! Это ж очковые стекла. Я взял бабушкины старые очки для дальнозорких. Они ей теперь не пригодны — стали слабоваты, и получил сразу два объектива. А окуляр моего телескопа — лупа с многократным увеличением. Сама труба склеена у меня из плотной бумаги и вычернена тушью внутри. Астрономическую трубу Витьки одобрил и Александр Иванович.
И снова загрустил Ромашкин. Но он скучал недолго. Спустя две-три недели Мишка, хитро улыбаясь, пригласил всех своих друзей к себе домой.
— Если хотите посмотреть и даже потрогать руками звезды, планеты и Луну, то приходите ко мне сегодня вечером…
Разумеется, в этот же вечер к нему явились чуть ли не все юнизы. Пришел и учитель физики. Часть ромашкинской комнаты была таинственно отгорожена простыней с силуэтом ракеты и надписью — «Космос».
Любопытных от нее отгонял сам Мишка.
— Пока туда заглядывать нельзя. Рассаживайтесь поудобней, сейчас все покажу…
Гости разместились подвое на стульях, погас свет. Стало темным-темно, как в черную, беззвездную ночь. И вдруг, когда их глаза привыкли к мраку, перед ними внезапно засверкала яркими звездами бездонная глубь неба. Все ахнули. У Ромашкина дома был свой планетарий.
Удивление юнизов тут же сменилось жадным любопытством — узнать, как это Мишке удалось спустить звезды на землю.
— Разумеется, мне далеко до прославленного Кузи, — начал свою речь Мишка, — повторившего барометр Менделеева, и до грачевских флюгеров, очистивших воздух в нашей школе, еще дальше до телескопа Пуговкина, который приближает звезды так, что до них рукой подать. Я, прямо скажем, звезд с неба не хватаю. Я их просто, как и вас, пригласил к себе домой в гости…
В словах Ромашкина слышалось легкое хвастовство, но ведь и в самом деле звезды были у него дома.
— Что надо иметь, чтобы смастерить такой планетарий? — спросил Мишка. — Нужны самые простые вещи — футбольная камера, карманный фонарик с точечной электролампочкой, простыни, удочки, клей, чернила, бумага, иголки и, конечно, карта звездного неба. Вот и все.
Но этот перечень Ромашкина был не полон. Как и во всяком деле, еще необходимы были три важных предмета: хотение, умение и терпение.
Как же ему удалось сделать свой домашний планетарий? Из старых длинных гибких удилищ он согнул и связал округлый каркас, к которому подшил широкие простыни. У него получилась сфера — как бы четвертая часть огромного шара. На этом небосводе, как на экране, в темноте и сияли звезды — лучи карманного фонарика, установленного в черном бумажном колпаке, который Ромашкин сделал с помощью футбольной камеры.
Он ее сильно раздул, смазал поверхность вазелином и затем всю заклеил черной фотографической бумагой. Когда колпак просох, Мишка вынул из него камеру, взял карту звездного неба и аккуратно, терпеливо перерисовал карандашом все главные небесные созвездия — Большую и Малую Медведицы, Орион и другие.
Затем тоненькой иглой он наколол множество разной величины дырочек. Свет от лампочки проходил через эти отверстия, проектировался на простынном небе, и перед зрителями возникала волшебная звездная картина. Так хитрый Мишка привел звезды к себе в дом.
Но этого Ромашкину было мало.
С помощью другого карманного фонарика, у которого в бумажной заслонке находилось отверстие в виде полумесяца, он показал, как в планетарии между звезд движется Луна. Реостат, включенный в цепь питания освещения звездного неба, позволял ему зажигать и гасить свои домашние звезды.
И вместо ночной красавицы Луны на небосвод из-за горизонта медленно выплывало яркое розовое Солнце.
Для Солнца было вырезано особое круглое отверстие в заслонке, стоящей перед третьим карманным фонариком.
Еще Мишка показал, как звезды медленно движутся по небу, словно привязанные к невидимой оси Полярной звезды. Для этого он вращал колпак, как глобус вокруг проволочной оси.
И в заключение звездных чудес торжествующий владелец звезд показал взлет космической ракеты и полет спутника земли. В темноте, когда на домашнем небе чуть светало у горизонта, что-то сверкнуло, ухнуло и вверх среди звезд устремилось маленькое яркое остроконечное пятнышко. Вот крошка-ракета поднялась до зенита и исчезла. Но тут в комнате внезапно загорелся яркий свет, и все невольно зажмурились.
А потом бросились осматривать детали устройства домашнего космоса.
— Такой планетарий, — сказал в заключение Александр Иванович, — не плохо иметь и у нас в школе. Сего помощью можно разъяснять небесную механику, да и показать кое-кому из школьников и взрослых, что на небесах богу нигде нет места.
Я слышал, что Ромашкин отнесся недоверчиво и ревниво к барометру Кузнецова. Могу отметить, что его домашний планетарий тоже не изобретение, а просто удачная конструкция из подручных средств. Но это не беда! Хороший конструктор, как правило, всегда попутно изобретатель. Начиная со своих собственных маленьких конструкций, обязательно дойдете до больших и значительных изобретений. Тут дорога верная, испытанная… По ней шли почти все знаменитые изобретатели.
Ваши юнизовские конструкции: электролампы, термометр, барометр, высотомер, флюгера, микродинамо, телескоп, планетарий — первые шаги по этой славной дороге…
Тетрадь — авианосец
Дело не сокол, а улететь может.
— У кого из нас нет дома всяческих тонких и толстых, новых и старых тетрадок? — такими словами начал очередной сбор клуба юнизов Ромашкин.
Вступительную речь Мишки внимательно слушал битком набитый класс. Еще бы, здесь не было ни одного школьника, который не ознакомился бы с новым заманчивым объявлением клуба юнизов:
СТОЙ! ЧИТАЙ! ИЗОБРЕТАЙ!
Кто помог мне все понять?
Верный друг — моя тетрадь!
Горе — двойку… Радость — «пять»
Кто хранит? Моя тетрадь!
Время мчится — может стать,
Не нужна теперь тетрадь…
Как закончишь свой урок,
Приходи на наш кружок.
Напридумали юнизы
Нынче авиасюрпризы!
Будет птицею летать
Непригодная тетрадь!
На этот призыв охотно откликнулись представители всех классов школы. Некоторые догадались прихватить ножницы. Вместе со всеми заявились и два дружка — Тортиков и Гадалкин. Но держались они особняком: до сих пор не могли забыть разоблачения их обмана на выставке домашних светильников. Пришел и Пашка Грачев.
Ромашкин поднял над головой тетрадки и продолжал:
— Любая старая тетрадь вроде этой ничем не примечательна. А если посмотреть на нее зоркими глазами изобретателей, то она — авианосец множества самых разнообразных летающих авиамоделей. Ведь ее листки — всем доступный, легкий, гибкий, по-своему прочный материал для крышек планеров и самолетов.
— А зачем и кому нужны твои летающие финтифлюшки, порхающие фитюльки? — вдруг грубо спросил Артур.
— Разве что на потеху грудным младенцам? — угодливо поддакнул его дружок.
Однако Мишку эти издевки врасплох не застали.
— Сейчас мы выясним, для чего и кому нужны наши летающие игрушки-финтифлюшки. А пока скажите-ка нам, что вы знаете об Антонове и об Яковлеве?
Тортиков и Гадалкин в недоумении переглянулись.
— Да что про них знать? — нехотя промямлил Артур. — Всем небось известно, что Антонов из шестого «Б» недавно разбил футбольным мячом окно в школе…
— А Яковлев, — объяснил вслед за ним Сенька, — второгодник, двоечник из седьмого «А». Но парень мировой, подходящий… Тоже футболист, каких поискать.
— Мой вопрос не о них. Да, видно, вы ничего не слыхали о знаменитых авиаконструкторах Антонове и Яковлеве, — прервал их объяснения Ромашкин. — Кто нам расскажет про успехи этих авиаинженеров?
Отвечать вызвался лобастый Демидов из 5-го «Б».
— Антонов и Яковлев — генеральные конструкторы самолетов, Герои Социалистического Труда.
— Правильно, — подхватил Мишка. — Вероятно, все слышали про дорожку: «От модели к планеру, с планера на самолет». Антонов и Яковлев прошли этот путь целиком. И оба начали с изготовления авиамоделей. В юности Антонов даже написал книжку о простейших планерах из бумаги. На первой странице там есть надпись: «Посвящается юным ленинцам», а в заключении говорится, что при изготовлении именно бумажных моделей «представляется широкий простор изобретательности конструктора».
Герой труда, генеральный конструктор авиации Яковлев утверждает, что и сейчас авиаконструкторы при решении задач большой авиации порой призывают на помощь скромные маленькие авиамодели. В нашей авиации самолеты конструктора Туполева зовут ТУ-104, ТУ-114, ТУ-124.
Самолеты Яковлева называют ЯКи, Антонова — АНы. Займись-ка и ты, Тортиков, моделированием. Может, через несколько лет и у нас будут летать громадные авиакорабли с гордыми названиями Торт-104. Торт-114 и даже Торт-200. — Ребята рассмеялись.
— У меня есть одно четверостишие, — продолжал Мишка, — которое не плохо бы нам всем выучить наизусть, как таблицу умножения. — Он взял кусок мела, и на школьной доске появились слова:
Вот, юниз,
твой девиз:
зная цель —
строй модель!
— Сейчас мы и займемся авиамоделированием. Тетрадки для постройки наших моделей должны быть неизмятыми. Бумагу лучше брать не шероховатую, а глянцевитую. Чем лучше глянец, тем дольше полет. Но прежде всего я хочу узнать, кто из вас сам мастерил авиамодели.
— Я клеил воздушные змеи, — признался Ступин и добавил: — А еще иногда складывал летающих монахов.
Другой бойкий паренек, Дима Павлов, рассказал про бумажного голубя и про стрелу.
— Я их сейчас мигом накручу… Только они пустячные игрушки, а не авиамодели, — наивно пояснил он.
— Ну, нет, — решительно возразил ему Ромашкин. — Я с тобой никак не согласен, что, например, стрела — пустяковая игрушка-безделушка.
По виду, по форме к этой игрушке лишь недавно стали приближаться современные сверхзвуковые реактивные самолеты. Хорош авиапустяк!
Да в такой стреле есть не только крылья, киль, но и два воздушных руля. Один — руль поворотов. Другой — высоты. В какую сторону отогнешь задние кромки стрелы, туда она и направит свой полет. Отогни, например, кромку вбок — стрела станет летать по кругу. А если отогнуть вверх заднюю горизонтальную кромку, то при полете стрела проделает в воздухе фигуру высшего пилотажа — мертвую петлю. Впервые такую мертвую петлю совершил на своем аэроплане наш летчик Нестеров.
И Ромашкин взял у Димы его бумажную стрелу и тут же показал, как она в полете может повторить петлю Нестерова. Он бросил ее толчком прямо и чуть вверх. Она круто взмыла в высоту, опрокинулась на спину, повернулась и, скользя по невидимой кривой, ринулась вниз.
— Ну, кто знает еще способы, как заставить летать тетрадочные листы?
Сидевшая на передней парте Катя Терентьева, покраснев, сказала: «я», и еще двое ребят подняли руки.
— Первое слово первой парте.
Катя тут же объяснила, что из тетрадочной бумаги нетрудно сложить модель парашюта с плоским куполом. Надо взять квадратный лист и все его четыре конца загнуть гармошкой вниз. Затем к его углам укрепить четыре нитки. Это будут стропы парашюта. К ним подвешивается груз — кусок карандаша или гвоздь.
Потом она рассказала, как сделать модельку бумеранга.
Это плоская дуга с двумя лопастями — оружие австралийских туземцев. Если умеючи бумеранг кинуть вверх, то он летит по дуге и сам прилетает обратно.
Бумажный бумеранг лучше делать из плотной обложки тетради или из твердого картона. Лопасти бумеранга разной длины и слегка изогнуты, как у пропеллера. Запустить маленький бумеранг очень просто. Надо взять его двумя пальцами и хорошенько щелкнуть по одной из лопастей.
И тут Катя показала, как несложно вырезать ножницами бумеранг и как он интересно летает, послушно возвращаясь назад.
Затем выступил Сережа Сорокин:
— У меня есть планеры. Их называют параболы. Сделать их очень просто. Надо сначала согнуть лист как бы пополам, но так, чтобы не сломать его посередине. Затем ножницами вырезать одновременно левое и правое крылья. Они должны быть по форме и по весу совершенно одинаковы. Спереди параболы, как раз посредине ее, укрепляется, например, скрепка или кусочек пластилина.
Чтобы парабола хорошо летала, скрепку иногда приходится подвигать вперед или назад или прибавить и убавить пластилиновый комочек. Не забудьте заднюю прямую кромку крыла параболы слегка отогнуть вверх.
Парабола Сережи летала, как невидимая, безголовая, бесхвостая птица.
— А почему нет бумажных моделей с машущими, как у птиц, крыльями? — спросил Дроздов из 5-го «А». Ему ответил Витька.
Полет с взмахами крыльев у птиц и насекомых еще полностью учеными и инженерами не разгадан.
Рассказывают такую забавную историю. В одном авиационном проектном бюро на стене находился большой рисунок шмеля, у которого, как известно, крохотные крылышки и толстое полосатое брюшко. Под рисунком была надпись: «Относительно большой вес тела этого насекомого в сравнении с малой несущей плоскостью его крыльев теоретически делает шмеля неспособным ко взлету. Но шмель этого не знает и летает только поэтому».