— Привет тебе, Аслан! — послышался его тоненький писклявый голосок. — Для меня очень высокая честь...
И вдруг замолчал, не договорив начатой фразы.
Он почувствовал, что чего-то ему не хватает. И действительно, у него не было хвоста — то ли потому, что Люси второпях забыла капнуть и на эту ранку, то ли потому, что эликсир мог лишь залечивать раны, но был бессилен вырастить утраченный хвост.
Свою утрату Рипишиппи почувствовал в тот самый момент, когда отвешивал поклон — возможно, без хвоста нарушилось общее равновесие его маленького тела. Он осторожно скосил глаз через правое плечо, но хвоста не увидел. Потом повернул головку, вытянул шейку и тянул ее все дальше и дальше, пока голова не повернулась на все сто восемьдесят градусов. А за головой, как вы понимаете, поворачивалось и все его тело, в том числе и задние ножки. Поэтому он никак не мог разглядеть, что же там внизу у него не в порядке. Тогда, по-прежнему глядя назад через плечо, Рипишиппи еще раз повернулся, но с тем же результатом. Только когда он трижды повернулся кругом, до него дошла ужасная истина.
— Простите меня, сир, что я позволил себе забыться в вашем присутствии, — сказал он Аслану. — Но я утратил самообладание. Покорнейше прошу вас отнестись ко мне со снисхождением за то, что я предстал перед вами в столь неподобающем виде.
— Я бы сказал, что мало кто мог предстать передо мною в столь славном и достойном виде, — отвечал Аслан.
— И все-таки, — произнес совершений убитый Рипишиппи, — если можно сделать хоть что-нибудь... Может быть, ваше величество?.. — и он низко поклонился Люси.
Та печально покачала головой.
— Неужели тебе так нужен хвост? — спросил Аслан.
— Сир, — с достоинством отвечал Рипишиппи, — разумеется, без хвоста я могу и есть, и спать, и отдать жизнь за своего короля. Но именно в хвосте заключена и красота, и честь Мыши.
— Иногда я спрашиваю себя, друг мой, — сказал Аслан, — не лучше ли было бы, если бы ты пореже тревожился о своей чести?
— О величайший из всех Верховных Королей! — отвечал Рипишиппи. — Позвольте вам напомнить, что вы даровали нам, Мышам, очень малые размеры. Поэтому, если мы не станем печься о своей чести, кому-нибудь из тех, кто привык мерять достоинство на дюймы, придет в голову позволить себе всякие шуточки на наш счет... По этой-то причине я, при любой попытке ущемить мою честь, должен довести до сведения всех и каждого, что коли они не желают узнать, каково почувствовать острие этой шпаги в нежелательной близости к своему сердцу, то лучше им — хотя бы в моем присутствии — воздерживаться от всяких глупых намеков на мышеловки, поджаренный сыр или свечки... И поэтому-то, сир, таких разговоров не может себе позволить ни одно существо в Нарнии — даже самое высокое!
Тут он бросил свирепый и прямо-таки испепеляющий взгляд вверх в ту сторону, где стоял Буристон. Но великан, возвышавшийся над толпой чуть ли не на этаж, вел себя так, будто эти слова совершенно его не касаются и он даже не замечает, что кто-то там пищит и копошится у него под ногами. Так что выпад отважного Предводителя Мышей пропал даром.
— А могу ли я осведомиться, почему все остальные Мыши явились сюда с обнаженными шпагами? — поинтересовался Аслан.
— С позволения вашего величества, — пропищал второй по рангу воин, которого звали Пипикикки, — мы ждем, когда выяснится, исцелят ли нашего господина или всю жизнь ему придется прожить без хвоста. Если выяснится, что ему ничем помочь нельзя, мы тут же отрубим наши хвосты, ибо нам будет стыдно пользоваться честью, в которой судьба отказала Величайшему из нашего племени.
Аслан рыкнул так, что все присутствующие вздрогнули. Но настроен он был добродушно.
— Ах! — сказал он. — Вы меня убедили и устыдили. Так и быть, Рипишиппи, получай назад свой хвост! Но делаю я это не ради заботы о твоей чести, а ради той любви, которую питает к тебе твой народ. А более всего в благодарность за доброе дело, которое много веков назад сделали для меня мыши. Они перегрызли веревки, которыми я был привязан к Каменному Столу. Скорее всего вы этого не помните, но именно за это я вас сделал потом Говорящими Мышами.
И не успели еще смолкнуть слова Аслана, как новый хвост уже красовался на положенном месте.
Затем, по просьбе Питера, Аслан возвел Каспиана в рыцари и даровал ему самый почетный рыцарский орден — орден Льва. Каспиан же, как только стал рыцарем сам, тотчас возвел в рыцарское достоинство Стародума, Трумпкина и Рипишиппи, а доктора Корнелиуса назначил своим лордом-канцлером. Потом, вспомнив кое- что, он подтвердил наследственное право Медведей Горбачей на должность маршала королевских турниров. Все эти назначения и пожалования встречались оглушительными аплодисментами старых нарнианцев.
После этого вспомнили о новых нарнианцах, то есть о тельмаринских солдатах. Под надежной стражей, но без побоев и насмешек, их отвели в Беруну. Когда надо было идти через Реку вброд, они подняли много шуму, потому что боялись воды не меньше, чем леса. Разместили их в складах и подвалах, надежно заперли, но предварительно выдали им говядину и пиво. Но вот все досадное и неприятное было сделано, и можно было наконец перейти к самой радостной части этого длинного дня...
Люси, уютно устроившись рядом с Асланом и чувствуя себя божественно хорошо, старалась понять, что делают Деревья. Сначала она решила, что они снова принялись танцевать. И действительно, они все встали в широкий круг и медленно плыли в хороводе, сделав два полных оборота — один слева направо, другой справа налево. Но Люси заметила, что они как будто бросают что-то наземь, в самый центр круга. Все это выглядело странно, казалось, что Деревья то срывают с себя пряди зеленых волос, то отламывают ветки-пальцы. Впрочем, думала Люси, у Деревьев такие густые волосы и такое множество пальцев на руках, что они не почувствуют потери, если поделятся с остальными. Все, брошенное вниз, касаясь земли, превращалось в хворост и сухие сучья.
Потом вперед выступили несколько Красных Гномов. Они достали свои коробочки, в которых хранились огниво и трут, и подожгли гору хвороста. Сначала затрещали сучья, потом ослепительно вспыхнуло пламя, и вся гора загудела хорошим лесным костром, который в давние времена принято было устраивать в Нарнии в ночь летнего солнцестояния. Все расселись вокруг костра, образовав широкий круг.
Затем начали танец Вакх, Силен и менады — более быстрый и буйный, чем танец Деревьев. Люси вскоре поняла, что они плясали не просто ради красоты и потехи (хотя всего этого в нем хватало). Это был волшебный танец изобилия. Везде, где ступали их ноги и куда дотягивались руки, тотчас появлялось угощение для роскошного пира — куски жареного мяса, наполнявшего всю рощу восхитительным запахом, печенье из пшеничной муки и овсяное печенье, медовые соты и горы ячменного сахара, сливки, густые, как овсяная каша, и свежие, как родниковая вода, персики, абрикосы, гранаты, груши, гроздья винограда, клубника, малина — целые пирамиды и каскады самых отборных ягод и фруктов. Потом появилось вино, налитое в огромные деревянные чаши, кубки и даже миски. Вино было на любой вкус: темное и густое, как сироп из тутовых ягод, прозрачно-красное, как растаявшее желе из красной смородины, бледно-желтое и зеленое, желтовато-зеленое, и зеленовато-желтое, и сладкое, и прохладно-терпкое...
Но для Древесного Народа угощение подавалось отдельно. Люси увидела, как Глубокоп и другие Кроты снуют по земле среди травы и копают землю в самых неожиданных местах, которые указывал им Вакх. Поначалу она не поняла, чем они занимаются. Но затем, увидев, как к этим местам направляются Деревья и начинают есть землю, слегка содрогнулась. Впрочем, стоило ей приглядеться, какую землю подносят Деревьям, и у нее возникло совсем другое чувство. Сначала Деревьям поднесли роскошный коричневый суглинок — на вид точь-в-точь, как шоколад. (Он был так похож на шоколад, что Эдмунд даже попросил себе кусочек попробовать. Правда, судя по всему, он пришелся Эдмунду не по вкусу). Слегка заморив червячка этим суглинком (он, по-видимому, был для Деревьев чем-то вроде холодной закуски или салата), они принялись за обильные порции земли совершенно иного сорта, почти совсем розовой — такую можно увидеть в Сомерсете, — Деревья говорили, что она намного легче усваивается, да и на вкус гораздо приятнее. Вместо сыра им подали мел, а на десерт в качестве конфет и иных сладостей — тончайший гравий, обсыпанный серебристым песком. Они выпили много вина, отчего стали очень разговорчивыми, особенно Падубы. Но их можно было понять, ведь до этого им приходилось утолять жажду лишь легким напитком, представляющим смесь росы и дождя, приправленную нектаром из лесных цветов да воздушной пеной нежнейших облаков...
На этот раз Аслан долго пировал вместе с нарнианцами. Давно уже зашло солнце и на небо высыпали звезды, а огромный костер все горел и горел и, казалось, грел все жарче, вот только уже не гудел, а мирно потрескивал. Его было далеко видно — он сиял, как маяк в темном лесу. А тельмарины, завидев его издали, пугались и гадали, что бы это могло быть.
Самое лучшее в этом лесном пире было то, что он не кончался, следовательно, не надо было вставать и уходить домой. А по мере того, как разговоры стихали и всеми овладевали лень и блаженная дремота, можно было тут же, не сходя с места, вытянуться у костра, рядом с добрыми друзьями, лежащими справа и слева, и смотреть, смотреть на небо, на язычки пламени...
Круг пирующих смолк, и теперь слышалась лишь болтовня воды среди камней у Брода Беруны. Вскоре все уснули, только Аслан и луна не спали и глядели друг на друга счастливыми немигающими глазами...
Наутро по всей стране разослали вестников (главным образом Белок и Птиц), чтобы сообщить королевское воззвание ко всем тельмаринам — тем, кто был дома, и тем, кто разбежался и попрятался в лесах, и, конечно, пленным воинам, запертым в Беруне. Всем объявлялось, что отныне королем будет Каспиан и что Нарния снова станет страной Говорящих Зверей, гномов, дриад, фавнов и прочих существ, в том числе и людей. Любой, кто захочет жить в ней на новых условиях, может оставаться. А тем, кому новые порядки не по душе, Аслан приготовил другую страну. Всякий, кто пожелает переселиться туда, должен явиться к королю и Аслану в их ставку у Брода Беруны на пятый день, к полудню.
Можете себе представить, как после этого тельмарины принялись скрести у себя в затылках. Некоторые из них, главным образом молодежь, которой уже довелось, как в свое время Каспиану, наслушаться всяких сказок и преданий про Старую Нарнию, были в восторге, что вернулись те чудесные времена. Многие из них уже завели себе добрых друзей среди животных, и новые порядки ничуть их не пугали. Они, разумеется, сразу решили остаться в Нарнии. Но люди постарше, особенно занимавшие неплохое положение при Миразе, были удручены и не желали оставаться в стране, где теперь им уже не придется больше руководить и указывать.
— Жить вместе с этими безмозглыми дрессированными зверями! — говорили они. — Нет уж, спасибо!
— И с призраками! — содрогаясь, добавляли другие. — Ведь эти самые дриады и есть призраки! Знаете, жить с ними рядом — это вам не шутки шутить!
И они готовы были сняться с места и бежать куда угодно, но их мучали подозрения.
— Не доверяю я этим пришельцам, — разглагольствовали они, собравшись в кружок. — И этому жуткому Льву, и прочим. Не может быть, чтобы ему надолго хватило терпения не запустить в нас когти.
— Да, — подхватывал кто-нибудь, — скорее всего мы попадем прямо к нему в пасть, а не в какую-то новую страну.
— Ну да — повытаскивает нас из наших берлог и съест одного за другим. Этим все и кончится, — ворчали они.
И чем больше обсуждали они между собой эти новости, тем страшнее им становилось Они мрачнели, не в силах совладать с самыми черными подозрениями. И все-таки более половины тельмаринов тронулись в путь, чтобы не опоздать к назначенному времени.
На одном конце поляны, где принимали их король и Аслан, по приказу Льва в землю на расстоянии в три фута были врыты два высоких, выше самого рослого человека, деревянных столба. Сверху к ним была прибита деревянная перекладина. Все сооружение очень походило на дверной проем — вот только вела эта Дверь из ниоткуда в никуда. Перед Дверью стоял Аслан, справа от него — Питер, а слева — Каспиан. Вокруг них теснились Сьюзен и Люси, Трумпкин, Стародум, лорд-канцлер Корнелиус, Громобой, Рипишиппи и прочие.
Дети и гномы не тратили эти дни впустую. Судя по их виду, они с толком распорядились содержимым королевских гардеробных в замке Мираза, который теперь стал замком Каспиана. На них были одежды из шелка и шитой золотом парчи, сквозь прорези рукавов выглядывало снежно-белое льняное полотно, кольчуги сверкали серебром, рукояти мечей были усыпаны самоцветами, на головах красовались золотые шлемы и шляпы с перьями — и все это блистало на полуденном солнце так, что просто больно было смотреть. Даже Звери надели себе на шеи роскошные золотые цепи. Но никто не смотрел ни на Зверей, ни на детей, потому что весь этот блеск и великолепие затмевалось живым и нежным золотом Аслановой гривы.
Прочие старые нарнианцы стояли ниже по склону холма, по обе стороны поляны, а в дальнем ее конце собрались тельмарины. Ярко светило солнце, легкий ветерок играл шелком знамен.
— Люди из Тельмара, — заговорил Аслан, — если вы и впрямь решили искать новую родину, выслушайте внимательно, что я вам скажу. Я решил отослать вас в вашу прежнюю страну. Вы ее не знаете, но я знаю.
— Мы не помним Тельмар, — заворчали тельмарины.
— Мы не знаем даже, где он!
— Мы не знаем, каково там!
Но низкий и спокойный голос Аслана перекрыл этот ропот.
— В Нарнию вы пришли из Тельмара, — продолжал Аслан. — Но и в Тельмаре вы были пришельцами. Вы вообще не принадлежите этому миру. Много поколений назад вы попали сюда из того же мира, из которого происходит и Верховный Король Питер.
При этих словах добрая половина тельмаринов принялась хныкать и всхлипывать.
— Вот, значит, к чему идет дело, — послышалось в толпе.
— Так бы сразу и сказал!
— Он созвал нас, чтобы перебить — и таким образом прямиком отослать в другой мир!
Но многие тельмарины побросали наземь свои сундуки и чемоданы, начали обниматься и хлопать друг друга по спине, приговаривая вполголоса:
— Вот оно что!
— Мы же и раньше чувствовали, что эти места не для нас!
— Ну да, разве следует нам жить рядом со всеми этими мерзкими, противоестественными тварями!
— Выходит, что все мы — королевской крови!
Каспиан, Корнелиус и дети, повернувшись к Аслану, глядели на него во все глаза, и на их лицах было написано крайнее изумление,
— Тихо! — низким голосом, очень похожим на рык, произнес Аслан, и всем показалось, что даже земля содрогнулась. Все живые существа, бывшие в рощице, так и застыли на месте, будто обратились в камень,
— Вы, король Каспиан, — продолжал Аслан, — должны знать, что, хотя и не принадлежите к роду исконных королей Нарнии, правивших ею в глубокой древности, тем не менее тоже являетесь Сыном Адама. Потому что предки ваши, как и тельмарины, пришли сюда из мира, который принадлежит Сынам Адама. Вот как это случилось.
Много веков назад в том мире, в огромном море, которое там называется Тихим Океаном, тяжело нагруженный корабль выбросило штормом на остров. Это был пиратский корабль, и, высадившись на берег, команда корабля вела себя так, как привыкли пираты: они убивали туземцев, а туземных женщин брали себе в жены, готовили пальмовое вино и, напившись допьяна, устраивали дебоши и драки. Они понемногу спивались и целыми днями валялись в тени, под пальмами, а проспавшись, снова затевали ссоры и свары, а иногда дрались и убивали друг друга.
И вот после одной из таких драк шестерым из них пришлось спасаться бегством от остальных. Они взяли с собой своих женщин и забрались глубоко в центральную часть острова, занятую горами. Им попалось что-то вроде пещеры. Они вошли в нее, чтобы спрятаться от преследователей. Но на самом деле пещера эта была волшебной, потому что представляла собой одну из щелей между тем и этим миром. Когда-то таких щелей было много, но постепенно их становится все меньше и меньше. Та щель была одной из последних — но не последняя.
И вот они то ли упали, то ли вознеслись вверх, то ли протиснулись, то ли провалились — но суть в том, что они выпали из того мира и оказались в этом — в стране Тельмар, которая тогда была совершенно безлюдна.
Их потомки долго прожили в Тельмаре и превратились в жестокий и надменный народ. Однажды, когда уже сменилось много поколений, в Тельмаре настал жестокий голод. Тогда ее жители снялись с места и вторглись в Нарнию, где как раз происходили беспорядки... Отчего они начались, это особая и очень долгая история, но из-за них Нарния настолько ослабела, что пришельцы легко захватили ее и стали в ней хозяевами. Хорошо ли ты все это запомнил, король Каспиан?