— Ах! — сказала Лора. — Ах, Нелли, какая красивая кукла! Как ее зовут?
— Да это просто старая кукла, — сказала Нелли. — Она мне уже надоела. Погоди, вот я покажу тебе свою восковую куклу!
Швырнув фарфоровую куклу в ящик, она достала длинную коробку, поставила ее на кровать и сняла крышку, а все девочки столпились вокруг и смотрели.
Кукла, лежащая в коробке, казалась живой. Настоящие золотистые волосы крупными локонами лежали на маленькой подушечке. За полуоткрытыми губами виднелись два крохотных белых зуба. Глаза у куклы были закрыты — она спала в своей коробке.
Нелли приподняла куклу, и глаза у той широко открылись. Они были большие и синие. Казалось, что кукла смеется. Она протянула вперед руки и сказала: «Мам-ма!»
— Она так делает всякий раз, когда я нажимаю ей на живот, — сказала Нелли. — Вот, смотрите! — Она с силой надавила кулачком, и несчастная кукла вскрикнула: «Мам-ма!»
Кукла была одета в синее шелковое платье. На ней были настоящие нижние юбки, отделанные кружевными оборками, и настоящие панталончики, которые снимались, а на ногах — настоящие синие кожаные туфельки.
До сих пор Лора не могла вымолвить ни слова. Она вовсе не собиралась дотрагиваться до этой замечательной куклы, но рука ее сама собой потянулась к синему шелку.
— Не смей ее трогать! — взвизгнула Нелли. — Держи руки подальше от моей куклы, Лора Инглз!
Она прижала к себе куклу и повернулась к Лоре спиной, чтобы та не видела, как она укладывает куклу обратно в коробку.
Лицо у Лоры вспыхнуло, а все остальные девочки не знали, что сказать. Тогда Лора отошла в сторонку и села на стул. Нелли убрала коробку в ящик и закрыла его. Потом все опять стали смотреть зверушек и солдатиков и играть с попрыгунчиком.
В комнату вошла миссис Олсон. Она спросила у Лоры, почему та не играет.
— Спасибо, мэм, — сказала Лора, — я лучше посижу тут.
— Хочешь посмотреть? — спросила миссис Олсон и положила Лоре на колени две книги.
Лора принялась осторожно переворачивать страницы. Одна из книг была не совсем такой, как обычные книги: тонкая и без переплета. Это был журнал, весь целиком для детей. Другая книга была в толстой глянцевой обложке. На обложке была нарисована старушка, летящая верхом на метле на фоне громадной желтой луны, и написано крупными буквами: «МАТУШКА ГУСЫНЯ».
Лора и не знала, что на свете есть такие замечательные книги. На каждой странице была картинка, а под ней стишок. Некоторые стишки Лора смогла прочесть. Она совсем позабыла, что она в гостях.
Вдруг она услышала, что миссис Олсон говорит ей:
— Идем, малышка. Ты ведь не хочешь, чтобы без тебя съели весь пирог, правда?
— Да, мэм, — сказала Лора. — Нет, мэм.
Стол был покрыт белоснежной скатертью. На нем стоял пирог, облитый белой сахарной глазурью, и высокие стаканы.
— Мне самый большой кусок! — завопила Нелли и отломила себе большой кусок пирога. Остальные девочки ждали, пока миссис Олсон положит им пирог. Каждая получила свой кусок на фарфоровой тарелке.
— В лимонаде достаточно сахару? — спросила миссис Олсон. Так Лора узнала, что в стаканах был лимонад.
Раньше она никогда его не пробовала. Сначала он показался ей сладким, но после того, как она съела кусочек сахарной глазури со своего пирога, лимонад показался кислым. Но все девочки вежливо ответили миссис Олсон:
— Да, мэм, спасибо.
Они старались есть так, чтобы на скатерть не упало ни крошки. Они не пролили ни капли лимонада.
Теперь пора было возвращаться домой, и Лора не забыла напоследок сказать, как учила ее мама: «Спасибо, миссис Олсон, я очень приятно провела у вас время». То же самое сказали остальные.
Когда они вышли из лавки, Кристи сказала Лоре:
— Жаль, что ты не ударила эту подлую Нелли Олсон.
— Нет! Я не могла! — сказала Лора. — Но я еще с ней рассчитаюсь. Только не говори Мэри.
Джек с понурым видом поджидал их у брода. Была суббота, а Лора с ним не поиграла. Теперь пройдет целая неделя, прежде чем они смогут поиграть на берегу Тенистого Ручья.
Дома Лора и Мэри рассказали маме обо всем, что было в гостях, и мама сказала:
— Нехорошо пользоваться чужим гостеприимством, не отвечая на него. Я подумала и решила, что вы должны пригласить Нелли Олсон и всех остальных к нам в гости в следующую субботу.
Гости в деревне
— Вы придете в субботу ко мне в гости? — спросила Лора у Кристи и Мод и у Нелли Олсон. Мэри пригласила старших девочек. Все сказали, что придут.
Этим субботним утром в их новом доме было особенно красиво. Джека в дом не пускали, чтобы он не наследил на чисто вымытом полу. Стекла на окнах сияли, занавески с розовой каймой были свеженакрахмалены. Лора и Мэри вырезали звездочками новую бумагу и застелили ею полки, а мама приготовила из взбитых яиц и белой муки дутые пончики. Мама бросала их в кастрюлю с кипящим жиром, и каждый пончик всплывал и плавал в кастрюле до тех пор, пока не переворачивался нижней стороной вверх. На нем была пышная корочка цвета темного меда. Потом он начинал раздуваться, пока не становился круглым. Тогда мама вынимала его вилкой.
Все пончики мама убрала в буфет: они были для гостей.
Когда гости показались на дороге, ведущей в город, Лора, Мэри, мама и Кэрри, надев свои лучшие платья, уже сидели и ждали их. Лора даже причесала Джека, хотя его короткая белая с коричневыми пятнами шерсть и так была чистой и красивой.
Вместе с Лорой он побежал к броду. Все девочки, переходя ручей вброд, смеялись и брызгались. Одна Нелли, которой пришлось снять башмаки и чулки, жаловалась, что ей больно ступать по гальке.
— Я не хожу босиком, — сказала она. — У меня есть чулки и башмаки.
На ней было новое платье, а в волосах — большие новые банты.
— Это и есть Джек? — спросила Кристи, и все девочки принялись его гладить и говорить ему, какой он славный пес. Но когда он подошел к Нелли, вежливо виляя хвостом, она сказала:
— Поди прочь! Не смей пачкать мне платье!
— Джек не станет пачкать тебе платье, — сказала Лора.
По тропинке среди полевых цветов они поднялись к дому, где их ждала мама. Мэри назвала ей по очереди всех девочек, и каждой мама ласково улыбнулась и что-нибудь сказала. А Нелли оправила свое красивое новое платье и сказала маме:
— Конечно, свое лучшее платье я в деревню не надела.
Тут Лора поняла, что ей не важно, чему ее учила мама; ей даже все равно, если папа ее накажет. Она должна рассчитаться с Нелли. Нелли не смеет так разговаривать с мамой.
В ответ мама только улыбнулась и сказала:
— У тебя очень красивое платье, Нелли. И мы рады, что ты пришла.
Но Лора не собиралась прощать Нелли.
Девочкам понравился просторный и чистый дом, в котором гулял ветер и пахло степной травой. Они вскарабкались по лестнице посмотреть на Мэрину и Лорину комнату на чердаке. Такой комнаты ни у кого из них не было. Но тут Нелли спросила:
— А где твои куклы?
Лора не собиралась показывать Нелли Олсон свою любимую тряпичную Шарлотту. И она сказала:
— Я не играю с куклами. Я играю в ручье.
Потом они отправились вместе с Джеком гулять.
Лора показала девочкам маленьких цыплят возле стогов сена, и огород с зелеными грядками, и в поле густые всходы пшеницы. Они сбежали с пригорка к низкому берегу, туда, где были ива и мостик и где вода, вытекая из зарослей дикой сливы, широко разливалась по искрящейся гальке.
Мэри со старшими девочками спускалась с пригорка медленно; они взяли с собой Кэрри, чтобы с нею поиграть. А Лора, Кристи, Мод и Нелли подобрали юбки выше колен и вошли в прохладную воду. От криков и плеска стайки рыбешек метнулись прочь по мелководью. И вдруг Лора поняла, что она может сделать Нелли Олсон.
Она подвела девочек поближе к тому месту, где жил старый рак. От их шума он забился под свой камень. Лора видела, как оттуда выглядывают его страшные клешни и грязно-зеленая голова, и она стала теснить Нелли поближе к нему. Потом она плеснула на камень водой и закричала:
— Нелли! Нелли! Берегись!
Старый рак кинулся к Нелли, стараясь ухватить ее за щиколотку.
— Беги! Скорей! — крикнула Лора. Она подтолкнула Кристи и Мод обратно к мостику, а сама побежала следом за Нелли. Нелли с воплем кинулась прямо в заросли, туда, где было илистое дно, а Лора остановилась на гальке, оглядываясь на камень, под которым прятался рак.
— Погоди, Нелли, — сказала она. — Постой там.
— Что это? Кто это был? Он все еще тут? — спрашивала Нелли. Она уронила в воду подол платья, и ее нижние юбки перепачкались тиной.
— Это старый рак, — объяснила Лора. — Он своими клешнями разламывает пополам толстые сучья. Он запросто мог отхватить тебе палец на ноге.
— Где он? Где? Он еще тут? — спрашивала Нелли.
— Подожди пока там, а я посмотрю, — сказала Лора и медленно пошла по воде к камню. Она увидела, что старый рак опять спрятался под ним, но не сказала этого Нелли. Не торопясь, она дошла до мостика и вернулась обратно, а Нелли наблюдала за нею из зарослей. Наконец Лора сказала:
— Теперь можешь выходить.
Нелли вошла туда, где вода была чистая. Она сказала, что ей не нравится этот старый противный ручей и что она не собирается в нем больше играть. Она попыталась отстирать запачканную тиной юбку, потом отмыть ноги — и вдруг завизжала.
К ногам пристали бурые, как тина, пиявки. Они не смывались. Одну она попыталась отодрать и после этого с воплями выскочила на берег. Стоя на берегу, она трясла изо всех сил то одной, то другой ногой и не переставая вопила.
Лора так смеялась, что в конце концов упала на траву и стала по ней кататься.
— Глядите! — кричала она. — Глядите, как Нелли пляшет!
К ним сбежались все девочки. Мэри велела Лоре сейчас же оторвать от Нелли пиявок, но Лора ее не слушала, она продолжала кататься по берегу и хохотать.
— Лора! — сказала Мэри. — Или ты сейчас же оторвешь этих пиявок, или я все расскажу маме.
Тогда Лора принялась отрывать пиявок, а девочки взвизгивали, глядя, как пиявка вытягивается все больше и больше. Нелли плакала и говорила:
— Мне у тебя не нравится! Я хочу домой!
Услыхав крики, мама поспешила вниз к ручью. Она стала утешать Нелли. Не стоит плакать из-за каких-то пиявок, сказала она. Потом мама пригласила всех в дом.
В доме их ждал красиво накрытый стол; на нем была постелена лучшая мамина белая скатерть и стоял голубой кувшин с букетом цветов. Начищенные жестяные кружки были доверху наполнены холодным жирным молоком прямо из погреба, а на деревянном блюде лежали горкой медового цвета пончики.
Пончики были не сладкие, но сдобные и хрустящие и таяли во рту. Внутри они были пустые — каждый как большой пузырь. Девочки все ели и ели их. Они говорили, что в жизни не пробовали таких вкусных пончиков, и спрашивали у мамы, как они называются.
— Дутые пончики, — ответила мама. — Потому что, хоть они и раздулись, внутри у них нет ничего, кроме пустоты.
Дутых пончиков было так много, что все наелись до отвала. И все вдоволь напились вкусного холодного молока. После этого гостям пора было уходить. Все девочки, кроме Нелли, благодарили маму, а Нелли по- прежнему злилась.
Но Лоре было все равно. Кристи щипнула ее и сказала на ухо:
— Я славно повеселилась. Наконец-то Нелли получила по заслугам.
В глубине души Лора была очень довольна, вспоминая, как Нелли плясала на берегу ручья.
Настало воскресенье.
Прокатимся, жена!
Повозка для прогулки
Уже запряжена!
Чарльз, — мягко остановила его мама, напоминая, что эта песня не подходит для воскресного дня, и тогда все хором запели:
За далью земных просторов и дней
Чудесные есть края,
Страна, где святые во славе своей
Светлы, как сияние дня.
В зарослях плакучих ив заблестел Тенистый ручей. Он широко разлился и сверкал на солнце. Сэм с Дэвидом шагали по блестящим лужам. В воздух взлетали брызги, под колесами хлюпала вода.
Выехав в бесконечную прерию, фургон мягко покатился по едва заметной травянистой колее. Птицы пели свои утренние песни. Пчелы жужжали. Огромные желтые шмели, гудя, перелетали с цветка на цветок, из травы то и дело выскакивали большущие кузнечики.
Вскоре фургон подъехал к городу. Кузница была заперта. Двери всех лавок были закрыты. По краям пыльной Главной улицы шли разодетые мужчины и женщины с разодетыми детьми. Все они направлялись к церкви.
Новое здание церкви стояло близ школы и отличалось от нее только тем, что на крыше его возвышалась странная пустая комнатка без единой стены.
— Что это такое? — спросила Лора.