– Ну и пусть живет, – пробормотал я.
– А она ночью гугукает, на охоту вылетает.
– За детьми охотится?
– За крысами. Полный чердак уже натаскала. Смотри, Дим, луна!
И точно – над парком, выбираясь из путаницы ветвей, поднималась желтая луна, похожая на круглый фонарь. У меня было такое впечатление, что я в первый раз увидел в городе луну. Но это понятно: за городом сидишь себе вечером на крылечке и смотришь в небо. И все видно – звезды зажглись, луна выплыла, облачко возле нее застряло. А в городе кто на небо смотрит?
Мы подошли к школе. Возле сетчатых ворот стояла легковая машина, в ней спали на откинутых передних сиденьях бравые охранники.
– Смотри не разбуди, – шепнул мне Алешка. – Но, вообще-то, они крепко спят.
– Откуда ты знаешь? – заинтересовался я.
– Знаю...
Ворота, конечно, были заперты.
– Пошли с той стороны, – шепнул Алешка, – там хорошая дырка есть.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю.
Мы пошли вдоль забора. В одном месте Алешка остановился, приподнял нижний край сетки:
– Ныряй, Дим.
Я вообще-то толком и не знал, зачем мы сюда приперлись в полночь. Вампиров кормить? Но Алешка уверенно повел меня в глубь стройплощадки, где были сложены большие бетонные кольца. Они лежали на боку. Алешка шмыгнул в одно из колец, уселся там, позвал меня:
– Садись, Дим, будем ждать.
А чего ждать? Ждать, когда выспятся охранники и пойдут осматривать территорию? Увидят нас в этой трубе и скажут:
– Ах, как мы вам рады!
Но Лешка, видимо, знал, что делал.
– Я, Дим, – шептал он, – сначала тоже вредил понемножку. А потом, когда с Абдукаримом познакомился, мне их жалко стало. Они ведь не виноваты...
– А кто виноват?
– Тот, кто это безобразие разрешил!
– А кто разрешил-то?
Алешка помолчал, а потом серьезно и грозно сказал:
– Скоро узнаешь!
– И что?
– Примем меры.
В темноте я не видел, но догадался, что Алешка небрежно пожал плечами: что, мол, за вопрос – накажем и все!
– Я думаю, Дим, что папу обманули – разрешение на стройку незаконное. Просто у папы очень много своих дел, и он до конца не успел разобраться. А вот когда мы с тобой разберемся, то... Тихо! Идут!
В том же месте, где мы подныривали под забор, появились три тени. Одна большая, две поменьше. Самая маленькая тень скользнула к бытовке, ненадолго там задержалась и вернулась к двум другим.
– Бытовку запер, – шепнул мне Алешка. – На всякий случай.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю...
Что-то он уж очень много знает!
А тени бесшумно двигались по площадке. Как ночные совы в полете. При охоте на крыс. И на детей.
Они приблизились к автокрану, присели возле него.
– Пошли! – сказал Алешка. – А то опоздаем.
Мы тоже бесшумно выбрались из своего убежища и скользнули к машине.
– Стоять! – шепотом скомандовал Алешка. – Руки за голову! Спецназ!
Три мушкетера выпрямились. И были уже готовы рвануть врассыпную.
– Тьфу! – сказал в сердцах Никишов. – Это ты, Алеха? Напугал!
В руке Никишова было зажато здоровенное шило. И он снова присел у колеса автокрана, собираясь его проткнуть.
– Отставить! – снова скомандовал Алешка. – А то заору. На весь район.
– Ты что? – возмутился Никишов. – Димон, уйми своего младшего брата!
Его уймешь, как же...
– Серега, – серьезно сказал Алешка. – Рабочие не виноваты. Им самим надо кушать и своих детей кормить.
Мне стало смешно: третьеклассник убеждает амбала Никишова.
– А мы виноваты? – вспылил Серега.
Они переговаривались шипящим шепотом. Это было смешно и драматично. Как на сцене. Под луной.
– Мы с этим стадионом сколько возились? Я, между прочим, брату об этом рассказал. И он приходил сюда и все обсмотрел.
Брат у Никишова работает в бригаде геодезистов. Они размечают со всякими теодолитами и нивелирами будущие стройки – как поставить дом, как выровнять площадку для фундамента. И прочие заморочки. В общем, специалисты такие. И со слов старшего брата Никишова стало ясно: здание возводят с нарушением всех строительных норм и правил. Не говоря уже о том, что его ставят на школьном стадионе.
В бытовке вдруг вспыхнул свет.
– Сматываемся! – сказал Юраша Козлов.
– Надо их отпереть, – встрял Алешка.
– Обойдутся, – махнул рукой Сельянов и поправил на плече сумку.
– А вот фиг! – буркнул Алешка. И помчался к бытовке.
– Ну, Димон, – вздохнул Никишов, – я тебе не завидую.
Напрасно, подумал я. Сердце мое наполнялось гордостью.
Алешка догнал нас у дырки в заборе. Мы обошли сторонкой машину с охранниками (на ее ветровом стекле уже белела бумажка с лозунгом протеста) и остановились за школой.
И спор продолжился.
– Я их сюда не звал! – горячился Никишов. – И я это дело не брошу!
– Толку-то что? – по-взрослому усмехнулся Алешка. – Собака лает, а караван идет.
– Научился? – прошипел Никишов. – Какой ты умный! И что ты предлагаешь? Пусть себе строят, да?
– А чего тут предлагать? – Алешка пожал плечами. Убедительно так: мол, если ты дурак, то я не виноват. – Я найду тех, кто это все подстроил, а папа их посадит. Вот и все.
Настала тишина. Козлов усмехнулся, Сельянов присвистнул и поправил сумку на плече. У него там, наверное, пищевые запасы хранились.
– Пошли к нам, – сказал Алешка. – У нас никого дома нет. А я вам кое-что расскажу. Вам понравится.
И мы все послушно пошли за ним. Как малые детки.
– Серега, – спросил я, – а что ты дома сказал – куда ночью пошел?
Серега усмехнулся – подумаешь, проблема.
– Сказал, что к бабушке поехал, с ночевкой. У нее телефона нет.
– А я сказал, что к дедушке, – хихикнул Юраша. – У него телефон не работает.
– А я к тетушке, – Сельянов подбросил на плече сумку. И в ней что-то громыхнуло. Банки с консервами, наверное. – Я ей еще позавчера телефон отключил, сказал, что определитель номера ей поставлю.
Как все просто!
– Дим, – сказал Алешка, когда мы пришли домой, – ставь чайник. А это что? – спросил он Сельянова, который все не расставался с сумкой. – Сухой паек?
– Взрывное устройство, – небрежно ответил Сельянов. – Хотели под бытовкой установить.
– Покажи! – У Алешки загорелись глаза.
– Элементарно, – сказал Сельянов и вывалил на стол мятый будильник, старые, давно севшие батарейки, моточек проволоки и футлярчик от губной помады.
Он соединил все вместе и завел будильник. Тот зловеще затикал.
– И это тебе тоже не нравится? – сердито спросил Никишов Алешку.
– Вот это мне очень нравится. Вот это нам очень может пригодиться.
Я уже давно не удивляюсь, когда Лешка командует у нас в семье. Но тут! И все его слушали и слушались.
Мама мне как-то сказала: «Ленька, конечно, романтик, но он и практик. Я лучше с ним посоветуюсь, чем с папой или с тобой».
В общем, выяснилось, что Лешка времени даром не терял, на всякие там партизанские штучки. Он начал разрабатывать проблему не со строителей, а с главных лиц.
Ребята слушали его, раскрыв рты. Никишов время от времени кивал и потирал от удовольствия руки.
– Значит, так, – сказал он, когда Алешка закончил свою речь. – Ты, Леха, с Димоном проводишь розыск, мы наказываем наших врагов.
Тут и я счел своим долгом вставить слово:
– Папа говорил, что строительная мафия самая жестокая и опасная. Это во всем мире так было. А теперь и у нас тоже.
– Испугался? – прямо спросил Никишов.
– Ты что! – тут же возмутился Алешка. – Димка очень смелый. Он только расчетливый и осторожный.
Я благодарно взглянул на него. Хотя потом, когда события развернулись, мне не раз приходила в голову мысль: а не лучше ли один раз испугаться, чем потом много раз жалеть, что не испугался? Но эту мысль тут же выдувал из головы свежий ветер – Алешкина энергия и уверенность в победе.
В общем, мы мирно сидели за чаем и разрабатывали боевые действия. Нам с Алешкой, как я уже говорил, досталось самое трудное и опасное – разведка. В тылу врага. Правда, тогда мы еще не догадывались, насколько опасен, коварен и жесток наш враг. Пришлось все испытать на себе.
И тут вернулись наши родители. Они открыли дверь своими ключами, и мы едва успели сунуть под тахту «взрывное устройство».
– Ничего себе! – сказала мама, входя в комнату. – Это что за конференция?
Ребята вежливо встали, но было видно, что они немного растерялись. И я тоже. Но не Алешка.
– Мы занимаемся, мам. Они надо мной шефство взяли.
– По шипящим? – с подозрением спросила мама.
– Нет, по «ча» и «ща», – сказал Алешка. – Примеры сочиняем.
– Ага, – первым пришел в себя Никишов. – Повторяем пройденное. «Ча-ща» пиши через «я».
– Чашча, например, – усмехнулась мама. – Отец, ну и что мы с ними будем делать? Не выгонять же их на улицу в два часа ночи.
– Я бы выгнал, – сказал папа. – И Лешку с Димкой тоже. Родители знают, где вы находитесь? Или они с ума сходят?
Последовали три бодрых ответа:
– Я у бабушки.
– Я у дедушки.
– Я у тетушки.
– Понятно, – кивнул папа. – Я от бабушки ушел... Мать, брось им спальные мешки на пол. И чтоб через пять минут настала мертвая тишина. Кто скажет полслова, вторую половину будет договаривать на балконе. Босиком. Холодной сентябрьской ночью.
Никто с ним спорить не стал. Тишина настала сразу. Только Никишов, сладко зевнув, сказал с пола:
– Хороший у вас батя. Толковый.
– Ага, – сказал Алешка сонным уже голосом, – полковник. Он нам еще пригодится.
А мама тем временем на кухне, наливая папе кофе, спросила его:
– У нас телефон, что ли, не в порядке? Почему мы им никак не могли дозвониться?
– Элементарно, Ватсон, – ответил папа. – Они, во-первых, наболтали что-то на автоответчик, а во-вторых, забыли трубку положить.
– Конспираторы, – хмыкнула мама. И немного задумалась. – А зачем?
Глава V
Сражение на уроке
– Так и быть, Дим, – сказал мне Алешка по дороге в школу, – я тебе кое-что расскажу из того, что разведал. Только не проболтайся. Особенно папе. – Алешка оглянулся. – Ты думаешь, зачем я Лёвика к нам заманил?
Я об этом вовсе и не думал. Странная, конечно, дружба, но в жизни и не такое бывает.
– Я его заманил, Дим, из-за его отца! Это тот самый Кошкин, который давал разрешение на строительство!
– А как ты догадался?
– Во-первых, Дим, я газеты читаю.
– Хм, что-то я не замечал...
– А, во-вторых, мне кое-что узбекские таджики рассказали. Случайно.
– Пословицами? – усмехнулся я.
– Да, пословицами! – разозлился Алешка. – Сначала! «Один добывает, а другой поедает». «Сто горбятся, а один кормится». И еще, самая главная: «Богатство добывается или трудом, или воровством»! И ты сам слышал, что Лёвик говорил. Папа его или здорово трудится, или здорово ворует.
– А... – сказал я. А что я еще мог сказать?
– Это еще не все, Дим. – Алешка опять оглянулся. – Я подумал-подумал и догадался. Фирма, которая дом себе строит, называется «Кис-кис». Это раз. Глава фирмы имеет английскую фамилию Кошкинд. Это два. Чиновник в правительстве имеет русскую фамилию Кошкин.
– Это три? – наивно спросил я.
– Это четыре! – воскликнул Алешка. – Я думаю, что Кошкин и Кошкинд – родные братья. Я ведь к Лёвику не на тортик ходил, Дим. Я на его папочку посмотреть хотел. И вот что я тебе скажу: они с Кошкиндом очень похожи. Как два одинаковых жулика. Получается такая семейная компания. «Кошкин дом» такой.
– Ну и что? – Я не видел в его открытии ничего криминального. – Один брат строит, другой ему помогает. Семейная фирма.
– Если один брат жулик, то и другой тоже. – И не удержался от пословицы: – «Ночь одна, а воров много». Я думаю, Дим, этот Кошкинд никогда не был в Англии. И он все врет, что у него совместная фирма.
– Да... – задумался я. – Надо папу попросить – пусть проверит по своему Интерполу.
Алешка фыркнул:
– Что его по таким пустякам беспокоить? Сами проверим! Тяп-ляп – и готово! Во-первых, он ни фига по-английски не знает.
– Папа?
– Кошкинд. И в Англии он никогда не был.
– Откуда ты взял?
– Помнишь, я ему вслед сказал английскую фразу?
– Ну, помню. А что ты ему сказал?
– Я сказал: «Ты дурак!» А он улыбнулся вежливо, по-европейски, и ответил: «Йес, йес, май бой».
Да, проверка надежная. Выходит, этот «английский джентльмен», кроме двух-трех простейших слов, ничего больше по-английски не знает.
– Дим, – сказал Алешка почти шепотом, так как мы шагали уже в толпе ребят, – в переменку приходи на стройку. Я там Кошкинду еще одну проверку устрою. Узнаем, был он в Англии или нет.
Я с нетерпением ждал большой перемены. Звонок еще не отзвенел, а я уже выбежал на крыльцо. Алешка был уже там.
Вскоре подъехала большая машина. Прораб выскочил из бытовки и поспешил навстречу застройщику.
Тот важно кивнул ему и протянул для пожатия два пальца.
Они перекинулись несколькими словами и начали ходить по площадке. Мы не сводили с них глаз. И вот Кошкинд направился к машине. Алешка сорвался со своего места и с улыбкой бросился ему навстречу.
– Здравствуйте! – радостно заорал Алешка. – Вы меня не узнаете?
Кошкинд сделал знак охранникам, которые уже было заступили Алешке путь, и они пропустили его.
– Как поживаете? – орал Алешка под дурачка. – Вы меня помните? Мы с вами в Лондоне встречались! На улице Рочестер-бридж. Помните, вы мне тогда еще мороженое купили... английское?
Кошкинд широко улыбнулся и тоже протянул Алешке два пальца.
– Как же, как же, – добродушно протянул он, – припоминаю. Тогда еще дождик шел. И туман спустился.
Надо заметить, что дождь и туман в Лондоне – явление постоянное. Каждый дурак об этом знает.
– У вас зонтик был большой. Мы прямо вдвоем под ним прятались! – восторженно врал Алешка. – А вы когда поедете в Лондон? Мы с папой на Рождество туда собираемся.
– Очень приятно. Я тоже там буду в это время.
А прораб стоял рядом и вовсю хлопал глазами, слушая их теплые воспоминания.
– Вы на самолете полетите? А мы на теплоходе поплывем.
– Прекрасно. Я вот тоже думаю – не сплавать ли в Лондон на белоснежном лайнере. А то все самолет да самолет... У меня от него уже в ушах гудит.
– Заходите к нам в гости, – пригласил Алешка. – Мы тут рядом живем. А я к вам в офис приду, ладно?
Кошкинд уже не знал, как от него отделаться. Поэтому радостно закивал:
– Конечно, конечно. Посидим за коктейлем, вспомним старую добрую Англию.
– Я прямо завтра приду, – обрадовал его Алешка. – А вы к нам – послезавтра. Вспомним старую добрую Англию. Посидим за коктейлем.
Кошкинд кивнул и зашагал к машине.
– Здорово, Дим? – спросил Алешка, когда машина Кошкинда исчезла за углом школы.
– Класс!
– Врет он все, Дим. Нет в Лондоне такой улицы. И никогда не было. Я ее придумал, понял?
Тут вполне можно Лешке верить, хотя он и был-то в Лондоне всего два дня. Но он знал Лондон наизусть по рассказам Конан Дойла о Шерлоке Холмсе и запросто, без запинки мог назвать, например, такую улицу как Коулд-Харбор-лейн. Так что придумать какой-то там Рочестер-бридж для него не проблема.
– Он в Англию... – Алешка фыркнул, – он в Англию, Дим, на белоснежном пароходе поплывет... По Москве-реке, что ли? Или по матушке Волге? Он даже хуже меня географию знает. Мне и то известно, что по Волге ни в какой Лондон не приплывешь. Только в Париж.
Вот это и для меня новость! По Волге – в Париж? Интересно. Хотя, если подумать...
– Фиг с ним, – сказал Алешка, – пусть плывет. Зато мы с тобой теперь запросто проберемся в его офис. А уж там-то...
Да, уж там-то... В лучшем случае уши надерут.
А тут еще нас догнал сердитый прораб. Но сейчас он был не сердитый, а взволнованный. Даже дружески положил руку Алешке на плечо.
– Слышь, малец, а тебе что, Василий Васильевич знакомый будет?
– Немножко будет, – небрежно отозвался Алешка, – встречались как-то. За границей.