— А теперь пошли в Ичин.
Пошли они, откуда слышали бой башенных часов, и вышли прямо на базарную площадь. Рыбник Котя всё ещё ругался, приставал к Гамишеку и напоследок пригрозил: Не вернёшь мне карпа — высекут тебя розгами!
Румцайс, стоявший чуть поодаль, услыхал это и сказал:
— Если ты, Котя, не уймёшься, я всажу в тебя желудёвый заряд из пистолета, в то место, на котором сидишь!
Тут подходит к ним со шляпой в руках Циписек, а в шляпе плещется карп. Плавники — как два веера, хвост развевается знаменем, не карп — красавец.
Рыбник Котя — цап его и держит, а глазами на Румцайса, Гамишека и Циписека мечет молнии.
— Не знаю, как вы меж собой столковались, мошенники, только это тот самый мой карп. Я его взял и не отпущу.
Помчался он с карпом прямо к княжескому пруду и пустил его в воду. Сказывают, карп высунул морду из воды и говорит Коте:
— Зайди завтра к князю, он тебя похвалит.
Сказывают ещё, что этот карп ночью увёл всю рыбу из княжеского пруда в речку Цидлину.
И последнее, что сказывают, так это, что рыбник Котя наслаждался княжеской похвалой в ичинской каталажке целых четыре недели.
Как Циписек караулил шляпу и трость старосты
Когда Циписек подрос, он захотел пойти повидать свет. Маня только вздохнула — сынок такой непоседа:
— Смотри, пусть тебе повезёт на службе у людей.
И Циписек отправился. Он обошёл стороной ичинский замок, и тут его окликнули со двора бургомистра, мол, им как раз нужен такой мальчик — носить за бургомистром шляпу и трость.
— Что ж, пойду к вам служить, — согласился Циписек, подумав про себя, что с бургомистром он везде побывает и многое узнает.
Но ичинский бургомистр Гумпал целыми днями сидел в кресле и смотрел на лиловый камушек на цепочке от часов, что висела у него на животе. Наглядевшись досыта, он вынимал из кармашка жилетки часы. На циферблате часов красовался алый тюльпан, а если нажать пружинку, часы играли песенку. Часовщик Семерад из мастерской у башенных ворот не раз говорил, что такие часы он ни за какие деньги не взялся бы чинить.
Вот уже третья неделя, как Циписек стоял за креслом бургомистра Гумпала. Бургомистр смотрел на лиловый камень, нажимал пружинку и слушал, как играют часы. При этом он охал от натуги и приговаривал:
— До чего же я устал!
В один прекрасный день бургомистр за обедом объелся пирогами с маком и заснул посреди песенки. Тут крышка у часов отскочила, из них вышел крошечный человечек и звенящим голоском пожаловался:
— Вот наказанье-то — без конца играть этому бездельнику! Пройдусь-ка я немного, руки-ноги расправлю, а то затекли.
И человечек из часов стал разгуливать по жилету бургомистра. Вдруг из сеней как дунуло сквозняком, подхватило человечка и унесло.
У Циписека от страха сначала ноги словно в пол вросли, потом он бросился искать человечка из часов по всей горнице, да не нашёл.
Заскрипело кресло. Гумпал проснулся и нажал пружину в часах. А часы не заиграли.
— Это ты их испортил! — набросился бургомистр на Циписека.
— Я не трогал их! — честно признался Циписек. — Это человечек, который в них играет, вышел погулять, а его ветром унесло.
— Рассказывай мне! — махнул рукой бургомистр, и от такого напряжения с него пролился пот на пол.
Прибежала бургомистерша, увидела на полу под бургомистром лужу, рассердилась и прогнала бургомистра во двор. Циписек принёс ему туда трость и шляпу.
— Короче говоря, — зевнул рассерженный Гумпал и поудобнее улёгся под грушевым деревом, — если ты, Циписек, не приведёшь мне человечка из часов, пока я буду спать, куплю дудку, поставлю тебя в угол и ты вместо него будешь играть мне песенку.
Бургомистр заснул, а Циписек стал искать человечка по всему саду, но не нашёл его и не дозвался. В конце концов он сорвал зелёный листик и соком смородины нарисовал на нём несколько знаков. По-разбойничьи это значило:
Я ДОЛЖЕН СТОЯТЬ В УГЛУ У СТАРОСТЫ И ЕЩЁ ИГРАТЬ ЕМУ НА ДУДКЕ.
Кликнул он голубя, тот взял листочек в клюв и полетел с ним в Ржаголецкий лес.
Румцайс прочёл послание и говорит:
— Циписек пишет, что его обижают в Ичине.
Погладил он Маню, чтоб она не расстраивалась, и отправился прямо в город. По пути он узнал от воробьёв, что Циписеку досталось за пропавшего человечка из часов. А Циписек ни в чём не виноват.
— И вот стоит теперь Циписек где-то в углу с дудкой. Для сына разбойника это стыдно и недопустимо, — объяснил Румцайс. — Помогите мне прежде всего найти человечка из часов.
Воробьи искали, искали по-воробьиному, да ничего не нашли. Румцайс встал на цыпочки и громким голосом позвал из Ржагольца быстрых лесных пеночек. Пеночки сразу же нашли человечка. Он стоял перед витриной лавки часовщика Семерада и разглядывал выставленные в ней часы.
Румцайс сдул человечка себе в ладонь и поспешил с ним к бургомистру. Отдал ему человечка и получил за него Циписека.
— Я тебе, бургомистр, кое-что добавлю.
Встал Румцайс потвёрже на ноги, опершись на пятки, набрал побольше воздуха и свистнул разбойничьим свистом.
Из Ржагольца примчались семь шершней, каждый величиной с птицу. Шершней Румцайс запустил старосте в шляпу. С тех пор, как только бургомистра Гумпала одолевала лень, шершни начинали во всю жужжать.
Управившись с этими делами, Румцайс взял Циписека за руку и повёл домой, выговаривая ему:
— Ты ещё маленький. Прежде чем я пущу тебя свет повидать, придётся тебе подрасти.
Как Циписек служил у генерала
Циписек побыл дома ещё несколько недель, чтоб побольше подрасти, и когда дорос головой до сучка на дверном косяке, сказал:
— Пойду-ка ещё свет повидать.
Маня подвела его к стеблю цветка жёлтого коровяка:
— Уж и не знаю, отпускать ли мне тебя. Посмотри, даже цветок выше тебя.
Услышал это Румцайс и засмеялся.
— Оставь его, Маня. Кто ходил два раза свет повидать, тому и третий раз не миновать.
Дело в том, что Циписек ещё и у князя служил, да не угодил вздорному вельможе.
И Циписек отправился. Обошёл он стороной княжеский замок, обошёл дом бургомистра, вышел на утоптанную лужайку за городом и остановился. Смотрит: кругом солдат видимо-невидимо. Солдаты маршируют с барабанами, трубят в трубы, а потом зарядили пушки и дали залп.
Посреди лужайки — палатка. В палатке живёт генерал. У генерала синие штаны, белый мундир, а на шляпе — петушиное перо. Генерал то и дело выходит из палатки и кричит солдатам:
— Ах, как я рад, что вы трубите, стреляете и барабаните!
Прокричит, уйдёт в палатку и на все четыре стороны
посылает лазутчиков — узнать, идёт ли на них неприятель от Бондарева или от Копытова. Но никто не мог сказать ему ничего толкового.
И генерал в неведении крутил свою блестящую золотую пуговицу то в одну, то в другую сторону.
— Где мне взять ловкача, который разведает вражеские планы и донесёт мне, что там у них происходит?
И генерал вздыхал так, что перо на шляпе трепетало.
Тут подошёл к нему Циписек:
— Я сослужу вам эту службу.
Генерал даже пальцами прищёлкнул.
— А знаешь, пожалуй, и испробую тебя.
Завёл он Циписека в палатку, стал чертить белым мелом по чёрной доске и объяснять:
— Вот здесь река, а за ней лес. А вот здесь в долине расположилось вражеское войско. Посреди долины стоит палатка с маршальским флажком наверху. В палатке ты увидишь стол. В том столе есть ящик, набитый всякими бумагами. В одной из бумаг должно быть написано, с какой стороны пойдёт на нас неприятель с маршалом во главе — от Бондарева или от Копытова. Ты сбегай туда и всё разузнай.
Генерал договорил, пригладил ладонью перо на шляпе, и Циписек тронулся в путь.
— Куда идёшь, малыш? — окликали его солдаты.
— Куда посылает меня ваш генерал, — отвечал Циписек, и солдаты пропускали его.
Генерал объяснил, что прежде всего Циписеку надо переправиться через реку. Он тихонько прошёл лесом и очутился в долине, где расположилось неприятельское войско. Циписек был такой маленький, что прошмыгнул на глазах у вражеских солдат незамеченным и подошёл к палатке, на которой развевался флажок. Заглянул он в неё и увидел маршала с индюшиным пером на кивере. Маршал стоял у стола, держа в руке бумагу. Читая её, он всё время качал головой и вздыхал.
«Наверняка это тот самый тайный приказ, в котором написано, откуда придёт войско на Ичин», — догадался Циписек.
Он подкрался поближе, и, когда маршал положил бумагу на стол, Циписек незаметно взял её и помчался с ней назад в Ичин.
— Вот этот тайный приказ! — воскликнул он и протянул бумагу генералу.
Генерал первым делом велел дать салют из пушки в честь Циписека, затем расправил бумагу и, прежде чем прочитать её, проговорил:
— Ну, ну, интересно, откуда они двинутся — от Бондарева или от Копытова?
Однако, прочитав бумагу, он громко выругался, словно гром загремел, а потом расстроился:
— Всё пропало. — И затопал на Циписека ногами: — Ты что это мне принёс?
А в бумаге вот что было написано:
2 фунта мяса на суп на 3 крейцера зелени полфунта лапши и пачку соли
— И это вам военный секрет? — возмутился генерал. — Да это жена велела маршалу купить на обед, а он, видно, забыл, потому и вздыхал так.
Когда Румцайс с Маней узнали от соек, что натворил Циписек, Румцайс отправился к генералу.
— Чтобы Ичин избежал беды, я выстрелю жёлудем и собью с маршала индюшечье перо, вот он и передумает выступать против нашего города.
— Куда же ты будешь стрелять, если неизвестно, у Копытова маршал сейчас или, наоборот, у Бондарева?
Поправила дело Маня. Она наварила супа и отнесла его жене маршала. И маршалица через курьера велела передать маршалу:
— Оставь войну, хватит играть с огнём, иди обедать.
Они пообедали, потом маршал прилёг вздремнуть, а тут и ужин подоспел. После ужина все легли спать, утром встали, позавтракали, то да сё, и подоспело время обедать. До войны никак не доходило.
На этот раз не пришло войско в Ичин ни от Копытова, ни от Бондарева.
Как Циписек перехитрил лису
Румцайс сидел на развилине большого бука и следил, чтоб ястреб не поймал лесную горлинку.
Тут прибежала Маня, остановилась под деревом и стала звать его:
— Румцайс, иди скорей домой! Циписек выламывает себе палку в орешнике.
Румцайс поднялся на сук повыше и увидел оттуда орешник.
— Зачем тебе палка? — крикнул он.
А Циписек ему:
— Опираться на неё, странствуя по свету.
— Ты уже трижды ходил в люди, а толку от этого не получилось. Оставь лещину, пускай растёт.
Циписек стал упрашивать Румцайса, чтоб он разрешил ему выломать палку.
— Ладно, — согласился наконец Румцайс. — Но прежде чем отправиться в путь, ты должен будешь выполнить три задачи: обогнать оленя, повалить медведя и перехитрить лису. Выполнишь — отпущу тебя.
Как повалить медведя или обогнать оленя, Циписек понятия не имел. Поэтому он решил начать с лисы.
Жила в Ржаголецком лесу одна на удивление рыжая лиса. Она очень гордилась собой, целыми днями прогуливалась по чащобам, спесиво задирала нос и, кого бы ни встретила, приговаривала:
— Я хитрей ичинского адвоката. Меня ещё никто не перехитрил.
Циписек велел передать ей, что они сойдутся на порубке и там будут состязаться в хитрости.
Румцайс, прознав про это, лишь головой покачал:
— Уж и не знаю, Циписек, умное ли дело ты задумал. Эта лиса однажды так задурила голову княжескому лесничему, что он заблудился в трёх соснах.
Циписек ещё раз всё хорошенько обдумал и пошёл на порубку. Лиса уже ждала его там. Она лежала, растянувшись под малиновым кустом, и отдыхала. Завидев Циписека, она стала кидать в него спелыми ягодами.
— Ты что?! — удивился Циписек.
— А ты тоже попробуй, — ответила она.
Циписек сорвал малинку и только хотел бросить в лису, как она его толкнула. Он упал в колючий малинник и весь искололся.
— Ещё хочешь? — спрашивает она.
— Давай, — отвечает Циписек.
— Теперь мы будем бросаться черникой.
Нарвала лиса горсть черники и обсыпала ею Циписека как охотничьей дробью. Хотел Циписек дать лисе сдачи, а она его толкнула в муравейник.
Когда Циписек обобрал Муравьёв со своей рубашечки, лиса стала его поддразнивать:
— Теперь расскажи, зачем ты пришёл.
— Я пришёл тебя перехитрить.
Лиса до того смеялась, что за дерево ухватилась, чтоб не покатиться со смеху.
— Как же ты собирался это сделать?
Циписек уже всё придумал. Взял он два прутика и положил их крест-накрест на земле.
— Завтра сойдёмся на этом же месте, и каждый из нас принесёт по куропатке.
— Согласна, — кивнула лиса.
— Мы обменяемся куропатками и съедим их.
— Я люблю куропаток, — облизнулась лиса.
— Кто куропатку не съест, тот и проиграл.
— Только не я, — захихикала лиса и ещё раз облизнулась.
На другой день они снова сошлись на порубке. Лиса принесла в зубах куропатку, положила на траву и говорит:
— Вот куропатка для тебя, а ты давай мне мою.
Циписек вынул из кармана картошину и протянул лисе.
Лиса понюхала её и возмутилась:
— Что ты мне даёшь? Я сказала тебе — давай куропатку!
— Вот она, — показывает Циписек на картошку.
Лиса рассердилась, а Циписек ей:
— Ты чего кричишь?
Лиса ударила картошкой оземь:
— Ты должен был принести куропатку, а принёс вон что!
— Я принёс куропатку, которую на лету поймал, когда Маня огород копала да в корзинку их складывала.
Взяла лиса картошку в рот, помусолила её, но тут же выплюнула и убежала с порубки.
А Циписек поднял куропатку, что лиса принесла, отдал её дома Мане и сказал:
— Пока куропатка жарится, я придумаю, как обогнать оленя.
Как Циписек обогнал оленя
Маня ощипала куропатку. Румцайс ударил ногтем о ноготь и высек искру на хворост, чтобы зажарить её.
Тут, откуда ни возьмись, примчался олень Побегунчик, из всех ржаголецких оленей самый быстрый. Рожки у него небольшие, чтоб за ветки не цеплялись, а копытца звенят, будто окованные. Напустился он с ходу на Циписека.
— Ты, что ли, собираешься обогнать оленя? Так вот он я, и зовут меня Побегунчик.
— Ох, сынок, — покачал головой Румцайс, — крепкий ты себе выбрал орешек.
Маня стряхнула с подола куропаточьи пёрышки и, вздохнув, сказала, что тоже хотела бы поглядеть, как Циписек с этим справится.
Отошли они от пещеры. Побегунчик свысока оглядел Циписека и важно сказал:
Я пропускаю тебя вперёд, всё равно я тебя догоню.
Циписек гордо отказался от уступки, но предупредил, что дорогу, по которой они побегут, он сначала как следует осмотрит, чтобы потом не споткнуться.
Он сел на пенёк на опушке леса и посмотрел через поля на Ичин.
— Выбирай, выбирай, всё равно я выиграю, — снисходительно заметил Побегунчик.
— Побежим прямо через поля и огороды до базарной площади в Ичине, — предложил Циписек. — Кто первый напьётся воды из фонтана, тот и выиграл.
Побегунчик кивнул и подтолкнул Циписека носом:
— Я ещё успею, а ты беги.
Циписек и побежал. Перепрыгивает через межи, бежит рожью, пшеницей, только колосок то тут, то там шевельнётся.
А олень Побегунчик пасётся, травку пощипывает и гордо приговаривает:
— Я ещё успею.
И только когда Циписек достиг капустного поля, побежал за ним и олень; один его скачок — это тридцать шагов Циписека. Побегунчик догнал Циписека у поля. Крепкие капустные кочаны так вкусно пахнут, и Побегунчик говорит Циписеку:
— Я ещё успею, у меня есть время.
Циписек знай дальше бежит, домчался он до огородов под городскими стенами, и Побегунчик — тут как тут:
— Видишь, я догнал тебя.
А рядом — грядки с морковкой, сладкой да вкусной.
— Ты беги, до площади путь неблизкий, а я успею, от меня не уйдёшь.
Свернул Побегунчик на грядки и лакомится морковкой.
Циписек же дальше побежал, вот его уж и не видно.
Бросил Побегунчик морковку — и за Циписеком, а тот — в городские ворота и уже на площади. Здесь бабы продают капусту, морковку, торговля в самом разгаре.