— От имени воинов племени черноногих и от имени Вождя предлагаю вести борьбу честно!
— Ещё бы, а ты как думал? — захохотал Перица.
Срджа не обратил внимания на этот выпад. Он спокойно продолжал:
— Мы не враги, хотя мы и поссорились из-за пляжа. Мы товарищи. Ребята из одного города. А вопрос, кому будет принадлежать пляж, решим в честной борьбе. Так ведь?
Несколько голосов подтвердило: так!
— Но я считаю, что вот это не может быть названо честной борьбой! — И он показал зажатый в ладони свинцовый шарик. — Долго ли тут до беды, ни вам, ни нам это ни к чему!
Мальчишки загалдели. Сли?но — он обычно поторговывал билетами у кино — кричал громче всех:
— А ты на нас не наговаривай. Ковбои такими штуками не воюют.
— А чего ему наговаривать, — удивительно спокойно возразил Пирго. — Я вчера подобрал этот шарик в вашем лагере на Петушиной Горе.
В тишине, означавшей прежде всего признание, опять послышался голос Срджи:
— Мы все надеемся, что вы не будете ими пользоваться. Но… — тут он многозначительно замолчал и окинул взглядом Езу и его винтовку, — у вас есть ружьё. Настоящее ружьё!
Еза переступил с ноги на ногу.
— Это оружие по сравнению с рогатками всё равно что атомная бомба по сравнению с шомпольной винтовкой! Я предлагаю из вооружения исключить оружие, которое может быть опасно для жизни, — быстро, почти слово в слово произнёс Срджа то, что прочёл вчера в газете.
Сначала мёртвое молчание, а затем оживлённый гомон встретили заявление Срджи. Слышались голоса «за» и «против» этого предложения. Тогда вперёд выступил Еза.
— Я вижу, что вы здорово испугались моей винтовки, — насмешливо сказал он. — Смотрите не помрите от страха! Я не буду стрелять по-всамделишному! И — убирайтесь! Мы принимаем все условия.
Насколько оскорбительным был тон Езы, настолько спокойным и полным достоинства был ответ Срджи. Так говорят только профессиональные дипломаты.
— Слушай, Еза, — заметил он, — я тебе верю. Но чтобы ты случайно не забыл о данном слове, послушай вот это! — И Срджа поднял руку вверх.
На другой стороне реки Охотник на Ягуаров поднёс фитиль к пушке. Из кустов рявкнул выстрел, и его эхо понеслось от берега до берега. Белое облако дыма поднялось над рекой.
Срджа с радостью увидел изменившиеся лица гаг. Глаза у них круглые, они следят за ползущим над водой дымом.
— Как видишь, у нас есть орудие. Мы не будем применять его до тех пор, пока вы будете соблюдать условия. В противном случае вы получите от нас полкило картечи. До свидания!
Два тела мелькнули в воздухе и исчезли в воде.
Как только парламентёры коснулись руками своего берега, в воздухе засвистели глиняные шарики.
Битва началась.
«Десантный отряд» черноногих быстрым кролем направлялся к Ведьминому Острову. В тот же момент навстречу ему двинулись силы ковбоев. Над зелёными волнами Вербной реки послышались свирепые крики воинов.
XIII
Посреди Ведьминого Острова поднималась довольно высокая горка, поросшая травой и ежевикой. Как гласило старое предание, под нею покоился прах ведьмы — когда-то давным-давно она хозяйничала в округе, но однажды крестьяне поймали её в сеть, сотканную из паутины, сожгли и завалили кучей камней.
Именно эту горку, самое высокое место на острове, выбрал Мича в качестве позиции, откуда он будет оказывать сопротивление атакам ковбоев. С обеих сторон её прикрывали вербы и ольха, их зелёные волосы развевал утренний ветерок. Серые, источенные жучком стволы служили отличной защитой для Мичиных воинов.
В первой же атаке черноногие захватили Ведьмину Горку и прилегающие к ней кусты ивняка, это был своего рода заслон, о который разбивались все атаки Езиных башибузуков. Глиняные шарики и «отравленные» стрелы ливнем сыпались на позиции черноногих, но отступать они не собирались. На вершине холма, окружённый своей верной гвардией, стоял Вождь. Рогатки и стрелы его гвардейцев осыпали «огнём» неприятеля, их боевые клики ободряли усталые сердца.
Поднял Мича руку богатырскую, и влепил он яйцо утиное прямо Езе в чело молодецкое.
Но ковбой — добрый молодец, на испуг не возьмёшь, натянул он пращу сыромятную и воздал Вождю той же мерою. Лихо ринулся он на вражий стан, а за ним два десятка добрых воинов.
Становилось жарко!
Несколько ковбоев вскарабкались на горку, и пошли в ход кулаки. Началась рукопашная. Теперь можно увидеть, кто кого: стоят черноногие, как гранитная скала, принимают тумаки и в долгу не остаются, некоторые уже сцепились с противником и катаются по зелёной траве. Но не отступают. Крепко держат горку, отбивают атаки запыхавшихся воинов Езы, что карабкаются по её крутым склонам.
На правом крыле наступает Еза во главе своего «ударного отряда». Там отборные ковбои, известные драчуны и задиры, им подраться — всё равно что стакан воды выпить! Они жмут крепко, не обращая внимания на глиняные ядра, которыми их осыпают стрелки Мичи, укрывшиеся за вербами и в кронах ясеней. Постепенно, шаг за шагом, Еза начинает теснить воинов черноногих. Сам он держится в гуще битвы, и его победоносные крики всё ближе, всё воинственней.
На другом берегу реки, рядом с молчащим «орудием», мучается неизвестностью Боца. Густые заросли ивняка, опоясывающие остров, мешают ему следить за ходом битвы. Бледно-зелёные тюрбаны ясеней скрывают от его взгляда черноногих. Ничего не видно. Только ужасные вопли ковбоев и редкие восклицания черноногих говорят о том, что там идёт борьба не на живот, а на смерть и что черноногим приходится туго.
Боца слышит: совсем близко радостно завопили гаги — видно, взяли в плен кого-то из черноногих. Конечно, это голос Нешо! Тоскливо, растерянно зовёт Нешо своего Вождя, молит вызволить его «из рук супостатов». А сверху, с горки, слышится усталый, прерывающийся голос Мичи:
— Не сдавайся, Нешо-о-о! Не бойся!
У тройки пушкарей сердца готовы вырваться из груди. Три слезы одновременно сползают по чумазым щекам.
— Где Пирго? Что с ним? — всхлипывает Боца. — Почему его отряд не идёт в атаку?
Девять воинов в отряде «Ягуар», не парни, а огонь! Ещё в начале боя Мича приказал им перебраться на другой берег и в решительный момент ударить на врага с тыла. Чего же они ждут? Разве не видят, что Мича устал, Нешо попал в плен, что сдаёт храброе воинство черноногих перед превосходящими силами неприятеля? Что с Пирго?
«Неужели? Нет! — Боца даже не может додумать свою мысль. — Нет! Миллион раз нет! Скорее Вербница потечёт назад к своим истокам, чем Пирго оставит в беде друзей. Нет, как он только мог подумать такое?!»
Одним прыжком Боца вскочил с земли и оказался рядом с Мустангом. Взлетел ему на спину, схватился за гриву и закричал:
— Вперёд! Циго! Низо! Вперёд, на остров! На ковбоев!
А Мустанг, словно понял — «пробил час, приходится сражаться», без малейшего колебания шагнул в воду и, повинуясь воле всадника, по-старчески, неторопливо поплыл туда, где разгорелась жесточайшая битва. За ним прыгнули в воду Циго и Низо.
Через несколько секунд Мустанг выбрался на берег, боевым копытом попирая землю, и, высоко подняв куцый хвост, поскакал к подножию горки.
В тот же момент на другой стороне острова, словно из-под земли, выросли Пиргины «ягуары».
— ИИИХИИИ!.. — разнёсся их боевой клич.
— ОИИИХИИИ!.. — откликнулись окружённые на холме защитники.
Битва в самом разгаре.
Крики изумлённых ковбоев смешались с радостным визгом черноногих. На мгновение всё смолкло.
Слышно было лишь, как шелестит трава под ногами да стучат копыта Мустанга, как звенит тетива лука или щёлкает резинка рогатки. На вершине горки схватились Мича и рослый ковбой. Держись, Вождь! Мича пригнулся, отскочил в сторону, вышел в правое кроше… Держись, ковбой! Противник потерял равновесие и скатился в траву.
В ивняке Циго со свежими силами налетел на вражескую тройку и в мгновение ока раскидал её. Пирго врезался в центр ковбойского отряда, разделил его пополам, потом повернул направо и сбросил «ударную группу» Езы в кусты. Бьют «ягуары» направо и налево, но и ковбои не сдаются. Здорово дают они сдачи!
А в сторонке, на прошлогоднем сене, схватились Низо и Перица. Языкастый Перица и пугливый Низо! Что? Пугливый Низо? Нет, он уже переболел этой болезнью! Разве пугливый бросился бы в самую гущу боя?
Правда, положа руку на сердце, следует сказать, что бойцы они не слишком искусные. Поединки для них, видно, и в самом деле в новинку, если не принимать во внимание те, где оружием Перице служил язык.
Крепко обхватили они друг друга, рванули, и оба растянулись на земле. Встали. Меряют друг друга убийственными взглядами, кулак Низо взлетает и опускается в метре от головы противника.
А теперь Перица замахивается. Так размахнулся, что в Низо не попал, а сам волчком завертелся. Низо схватил бы его за ноги, да Перица случайно увернулся, и Низо обнял воздух. Опять бросился Перица на Низо, но тут Низо наклонился, и Перица кувыркнулся через него и уткнулся носом в росистую траву. Низо, не будь дурак, ухватил Перицу за ноги и потащил по лугу. Перица поднял шум, кричит, вопит, умоляет, чтобы Низо отпустил его, сено набилось ему за воротник, но Низо беспощаден. Повернулся к противнику спиной, знай тянет его за ноги. Что такое? Перица стал вдруг лёгким, как пёрышко. Припустился тут Низо со всех ног, чтобы поскорее доставить пленного в надёжное место.
— Куда?! — слышит он сердитый голос Пирго.
— Пленного тащу! — гордо отвечает Низо, дёргает ещё сильнее, оглядывается, а Перицы и след простыл, чешет где-то по поляне, а у Низо в руках его левая сандалия — единственное воспоминание о первом единоборстве и первой победе.
Отступили ковбои, заколебались. Богиня страха выпустила в их ряды ледяную стрелу А страшный бог Арес поднял весы боевого счастья, взглянул на поле боя и, увидев, что ковбои отходят, бросил на чашу черноногих свой меч.
Один за другим бежали «завоеватели» назад, к своему берегу.
Только Еза с двумя десятками ребят из «ударной группы» продолжал сопротивление. Он выдерживал атаки «туземцев», стоял твёрдо, как скала. Циго бросился на него, чтобы захватить в плен, но Еза так лихо огрел его, что Циго пересчитал все планеты Солнечной системы. Пришпоривая Мустанга, появился на поле битвы Охотник на Ягуаров и бросился в сражение, словно лев, но счастье изменило ему. Воины Езы попрятались в ивняке, а Боца знай продирается сквозь чащу. Запутался Мустанг в кустах, а низко опустившаяся ветка скинула всадника с его спины. Мустанг сделал ещё несколько шагов, потом растопырил передние ноги и уставился в пустоту перед собой, а наш джигит повис на суку…
С горки вместе с защитниками высоты наступал Мича. На правом фланге орудовал Пирго с «ягуарами». Они ворвались в кусты ивняка. Ряды смешались. Еза отступил в самую чащу, под огромную вербу. Остатки ковбоев окружили своего предводителя. И когда на небольшой поляне перед ним появился Мича с товарищами, Еза поднял винтовку и прицелился в Вождя.
— Назад! — взвизгнул он и щёлкнул затвором.
Мича застыл.
— Убери ружьё, посчитаться нам и кулаков хватит! — сердито прошептал Вождь. — Трус! Так ты держишь слово!
Еза не отвечал. С презрительной усмешкой целился он из винтовки в застывшую толпу черноногих, а его воины расплывались в счастливых улыбках.
— Не смей стрелять! — гаркнул Пирго и кинулся вперёд. Его слова заглушил глухой треск, сверху на Езу обрушился Боца. Сухая ветка вербы не выдержала и сломалась под его тяжестью в самый нужный момент.
Охотник на Ягуаров сбил Езу, и оба оказались на земле. Пирго поднял сначала Боцу, а потом Езу. Езину винтовку повесил на плечо.
— Стрелять собрался? — спросил он гневно.
Вождь ковбоев стоял молча.
— Хорошо же ты держишь слово!
Разозлённый, Еза глухо процедил:
— Брось шутки! Отдай ружьё!
— Погодишь маленько, пока я тебе его отдам! И уж коли ты так любишь выстрелы, послушай вот это!
Пирго размахнулся и влепил Езе такую звонкую пощёчину, что даже на другом берегу откликнулось эхо…
XIV
Снова воцарился мир на зелёных берегах Вербной реки. Затих гул боя, как сказал бы поэт, и черноногие вовсю наслаждаются плодами победы.
День-деньской возились мальчишки на пляже, плескались в воде, ныряли до самого дна, встречались с рыбами и раками, знакомились с головастыми бычками, что затаились под камнями, находили лягушачью икру, заглядывали в подводные пещерки, из них, испуганные неожиданным визитом, прыскали в разные стороны подусты и форели.
Боца изготовил несколько удочек. С утра до вечера сидели рыболовы на берегу или на корягах, клёв был неплохой. А остальные валялись на песке, дремали, пригревшись на солнышке, а когда жара становилась невыносимой, вставали и лениво входили в воду, взвизгивая: «Ух, и холодна же водица! Бррр!»
Приходили купаться девочки. Сначала появились Лена и Мина, а за ними и все остальные: Зо?ра, Да?на и рыжая Ка?ча. Кача нарядилась в чёрный купальник, ходит важно, словно какая-нибудь мисс из Флориды. Кача страшная воображала. Соберёт около себя несколько подружек, и они пускаются в серьёзные разговоры: о кино, о пенсии, о самых симпатичных актрисах. Потом разговор незаметно переходит на причёски — с тоски сдохнешь, стоит хоть немного послушать этих девчонок. По крайней мере, таково мнение Боцы. Иногда, если день выдастся особенно тёплый, Кача приводит с собой малышку Лиду, дочку кухарки Терезы, и ни на шаг от неё не отходит. Потом начинается игра в «Красную шапочку».
Кача берёт сумку с завтраком и вместе с Лидой отправляется в лес, а Циго изображает страшного волка. Ходит Кача по лесу, поёт песенки и делает вид, что собирает ягоды. А Циго на четвереньках рыскает где-то поблизости и воет так, что волосы дыбом становятся. Тут появляется Пирго и пронзает «волка» деревянным мечом. Лида хлопает в ладоши от радости, что злого волка наказали. Когда игра закончена, Кача холодно говорит Циго:
— В другой раз играй волка лучше. Лида тебя узнала. Только увидела, сразу говорит: «А вот Циго».
— А ты чего бы хотела? Не буду же я пугать ребёнка по-настоящему, — неохотно оправдывается Циго и разглядывает свои колени, исцарапанные о лесные колючки.
— Смотри, а то попрошу Мичу играть волка.
— Да проси хоть настоящего волка! — говорит Циго и уходит, весьма довольный, что избавился от волчьей роли.
Кача с радостью попросила бы Мичу поиграть в волка, но никак не найдёт подходящего случая: с самого утра Мича сидит у небольшого трамплина. Рядом с ним Лена.
Сидят они в сторонке от остальных, болтают над водой ногами, и кажется, что для них никого больше не существует. Мича разгорячился, «повествуя о победе над ковбоями». «А мы как налетим на них… А тут Боца на Мустанге… А потом мы как закидаем их утиными яйцами… Вот разбили мы их, забрали в плен, а Пирго отнял у Езы винтовку…» Мича говорит без остановки и чувствует, как он вырастает в Лениных глазах после каждой новой истории. Она восхищается подвигами Мичиных воинов, её длинные тёмные ресницы вздрагивают от волнения.
Лена, правда, не может понять, из-за чего так беспощадно воюют мальчишки, к чему эти вечные споры из-за пляжа, берег ведь широкий, хватило бы места не на пятьдесят, а на пять тысяч мальчишек! Но она не вмешивается в мужские дела. Она верит Миче. Слушая его, Лена не сомневается, что всё так и должно быть и что Еза совершенно справедливо получил «по заслугам», как любит говорить Мича. После полудня на пляж обычно заглядывает заведующая. Поговорит с девочками, обойдёт терпеливых рыболовов, а они покажут ей пойманную рыбу, не меньше мизинца каждая. Потом заведующая лежит в холодке на одеяле и читает, а вокруг неё раздаются весёлые крики. Весь Дом, кроме поварихи Терезы и дядюшки Столе, переселился на реку. Даже Саво Злой Глаз тоже тут. Он сидит у воды, засучив штанины до колен и опустив ноги в прохладную воду. Не хватает здесь только подпольщика Срджи. Стоит ему издали увидеть заведующую, как он убегает подальше в лес и играет там с Рако в «мельницу». Победа над ковбоями не облегчила его положения. Приходится скрываться «впредь до особого распоряжения». Ночует он в хижине дяди Столе. Днём хорошо, всё время с товарищами, но вот ночью одному — ох как одиноко! Темноты он не боится — рядом с ним трофейная Езина винтовка, но не слишком приятно каждую ночь проводить в шалаше, вдалеке от Дома и сонного дыхания мальчишечьей спальни.