А Аня и так знала, что на нее никто не обращает внимания – ни пристального, ни поверхностного, никакого. Теперь, после того, как Ваня подружился со Светой, погибла ее последняя надежда на понимание и любовь.
«Неужели мне показалось? – думала Аня. – Неужели я так жестоко обозналась принимая его за близкого человека?»
– Эй, – смущенно окликнул ее Ваня: – Есть минутка?
Она остановилась и обиженно посмотрела на него.
– Ну? – небрежно спросила она, стараясь заглушить обиду.
– Хотел спросить, как здоровье твоего, кота, – сказал Ваня.
- Мой кот жив и здоров, чего, и вам желаю, - сказала Аня, но уходить не торопилась. - А что?
- Да ничего. жалко, что так получилось.
– Да ладно, ничего страшного, – с напускным равнодушием сказала Аня. – Вы со Светой, по-моему, тоже неплохо время провели…
Она ждала, что он начнет ее разубеждать, скажет, что было скучно, что лучше бы он пошел с ней…
– Да, все было очень хорошо. - Ваня улыбнулся, припоминая эту встречу. – Мы пошли в тот самый Клуб Чайной Культуры, куда ты меня приглашала.
– В чайную?
– Да, и правда – удивительное место…
– Вы ходили в чайную? – снова переспросила Аня.
– Да, а что такого?
Ваня, никак не мог понять ее возмущения. А Аня не могла сказать ему; что эту чайную открыла она и что теперь ей обидно, что Света украла у нее и Ваню, и этот вечер, и это необычное место.
– Да так, ничего, – сказала она. – Может, сходим туда как-нибудь вместе?
– Конечно, сходим! – Ваня обрадовался. – В воскресенье мы опять пойдем туда со Светой. Может, присоединишься?
– Да уж нет, спасибо, – нижняя губа у Ани задрожала, как всегда бывало перед слезами. – Как-нибудь в другой раз.
– В другой так в другой. – Ваня растерянно смотрел ей вслед, не понимая, что ее так взволновало.
Дальше оставаться в школе совсем не хотелось.
Аня сама себе дала отгул, собрала учебники и вышла на улицу. Дул холодный, пронизывающий ветер, но она шла, не запахивая легкое пальто.
«Ну и пусть Я заболею, ну и пусть! – злорадствовала она. – Чем хуже, тем лучше!»
Она не могла простить себе того, что была такой дурой, чтобы послать на встречу вместо себя красавицу-подругу. «И о чем я только думала, – упрекала она себя. – Ваня не виноват, любой бы на его месте предпочел Свету».
Ее взгляд то и дело натыкался на рекламные плакаты, на которых белозубые красотки предлагали жвачки, сигареты или кофе. Они были неправдоподобно красивы, как инопланетянки. Они подавляли своей красотой. Весь их облик говорил о том, что таким, как Аня, в этом мире не место.
«Вот бы сделать пластическую операцию и сразу похудеть, – с тоской подумала она, глядя на плакаты. – И зубы другие вставить – белые и прямые. И волосы нарастить кудрявые… Да мало ли что можно сделать, если есть деньги. Но таким, как я, нужны очень большие деньги, каких у меня никогда не будет…»
Она пришла домой и включила телевизор. С экрана жизнерадостные худышки рассказывали о суперпоясах и тренажерах, которые преобразили их жизнь. Ане стало так противно, как бывает после того, как объешься сладким, и она выключила телевизор.
– Ну и ладно, – сказала она вслух. – Все в природе разумно. Кроме меня есть еще и крокодилы, и тритоны, и летучие мыши. Значит, и я зачем-то нужна?
Чувство юмора всегда помогало Ане. И сейчас, вместо того чтобы броситься на пол и качать пресс, она пошла на кухню и съела конфету «Коровка». – Хорошего человека должно быть много, – произнесла она в тишине.
И от этой старой шутки ей почему-то стало спокойно и легко.
…На следующий день она сама заговорила со Светой, улыбнулась Ване, подшутила над Елкиным. «Ты веселая, а люди любят веселых», – вспоминала она слова мамы.
– Аня, я должна тебе что-то сказать. – Света отозвала ее в сторонку и смущенно отвела взгляд. – То, что у тебя к Волкову, – это серьезно?
Аня улыбнулась и помотала головой.
– Да нет, не очень. Хотя сначала он мне сильно понравился. Просто всех остальных я знаю с семи лет, они мне надоели хуже горькой редьки. А тут таинственный незнакомец и все такое…
Кого она хотела убедить в своем равнодушии Свету или себя? Как бы там ни было, она чувствовала, что должна ответить именно так.
– Это хорошо, – сказала Света. – Просто, видишь ли, кажется, мы с Волковым будем встречаться, а ты моя подруга, поэтому если…
– Все нормально! – Аня старалась улыбаться и выражать бурную радость, хотя на душе у нее скреблось добрых два десятка кошек. – Кто знает, может, это судьба?
– Он предложил мне встретиться сегодня после школы, – продолжала Света, а Ане казалось, что ей методично наносят ножевые ранения. – Я согласилась. Правда, он славный?
– Ага, – кивнула Аня. – Ничего.
Мимо проходил сам Ваня, и она рассеянно улыбнулась ему, а он помахал ей в ответ.
«Я без него проживу, – решила она. – Ведь живут же люди и без рук, и без ног…»
5
- Здраво! – обычно так Боря Шустов приветствовал одноклассников. Он закинул сумку к Свете на парту и с вызовом посмотрел ей прямо в глаза. Я приземлюсь рядом с тобой?
Он еще не успел договорить, но, уже сел на соседний стул.
– Извини, но это место занято. – Ваня Волков встал рядом с ним.
– И с каких это пор? – Боря подул на длинную челку, отчего она разлетелась по сторонам.
– Со вчерашнего дня, – спокойно сказал Ваня. - Еще вчера мы со Светой договорились, что будем сидеть вместе, так что – извини.
– Как это, трогательно. – Боря поднялся и встал напротив Вани, он был на полголовы выше и смотрел свысока. – Значит, вы со Светой?
– Да, мы со Светой, – повторил Ваня, и стало заметно, что он начинает терять терпение.
Аня наблюдала за этой сценой со стороны и не знала, что делать. Вмешиваться не хотелось, потому что она дала себе слово забыть о Ване. Но спокойно стоять и смотреть, как вот-вот разгорится скандал, Аня тоже не могла.
– Боря, послушай,– она подошла к их парте, - я вот давно хотела тебя спросить.
– Отстань, - буркнул Боря. – Ты не видишь, что я с людьми разговариваю?
«С людьми? – подумалааня. – А кто же я?» Она хотела тоже огрызнуться, сказать что-нибудь обидное и резкое, но не нашла нужных слов, и подбородок у нее предательски затрясся.
– Не надо так с ней разговаривать, – вступился за нее Ваня.
И она почувствовала, что это заступничество трогает ее больше, чем оскорбления Шустова.
- Ой-ой-ой, какие мы благородные! - на весь класс закричал Боря. – Только ты сначала определись, за кого ты заступаешься…
– Вот что, Шустов, – строго сказала Света. – С тобой все ясно. Тяжелый случай. Убирай свою сумку с моего стола!
– Не очень-то и хотелось. – Боря взял сумку и повесил ее на плечо. - Как этот новенький пришел, вы все с ума посходили. – Он злобно взглянул на девочек, которые прислушивались к разговору.•– Что уши развесили? Ладно, ну вас к черту!
И Боря ушел на свое место. Он старался казаться насмешливым и грубым, но на самом деле ему было не по себе с того самого дня, как в классе появился Волков.
Ваня сразу понравился многим девочкам. Было в нем что-то такое, едва уловимое, что делало его обаятельным и неотразимым. Он почти все время улыбался одними уголками губ, был со всеми приветлив, а девочек называл «солнышко».
Как-то Боря подслушал разговор Лизы и Туси, и это только подлило масла в огонь.
– Как тебе новенький? – спрашивала Лиза.
– По-моему, он какой-то странный, – говорила Туся, подкрашивая губы перед маленьким зеркальцем. – Человек без недостатков. Это всегда настораживает.
– А мне он нравится. Сказал, что любит научную фантастику.
– Да? А что еще?
– И еще, что эта школа ему нравится гораздо больше, чем старая.
– Ну, конечно. – Туся оторвала взгляд от зеркальца и значительно посмотрела на Лизу. – Ведь это в нашей школе он встретил Красовскую…
– Светка? Да ты что! – удивилась Лиза.
– А ты не знала? Ну, ты даешь!
Боре стало противно, и он перестал подслушивать.
Ему самому нравилась Света, но у него были прыщи и сутулость, а у нее – красота и пятерки. Ясно, что таким разным людям вместе делать нечего. Он смирился с тем, что в классе его держат за шутника и балагура, но то, что Света ни с кем не встречается, его радовало.
Теперь все было•по-другому. Появился Волков и занял его, Борино, место. Может, со временем Шустов и смирился бы с тем, что Ваня встречается с Красовской, но он начал шутить, а уж этого Боря никак не мог вынести. Волков становился популярным, а про Борю все забывали, потому что не может быть в одном классе два шутника.
– Значит, вы теперь вместе сидите? – спросила Аня, улыбаясь.
Когда улыбаешься, люди могут и не заметить, что тебе грустно.
– Ага, – слегка прикрыла глаза Света. – А что?
– Ну, тогда вместе и приходите на мой день рождения, – на одном дыхании выпалила Аня. – Будет весело.
– А когда у тебя? – спросил Ваня, открывая записную книжку.
– Тринадцатого, – вздохнула Аня. – Мог бы сам догадаться. Это суббота.
Ваня улыбнулся и записал число рядом с телефоном.
– Обязательно придем, – сказала Света и взяла Ваню под руку.
На секунду Ане показалось, что она нарочно прикоснулась к нему, чтобы сделать ей больно или продемонстрировать свои права, но она старалась гнать от себя эти подлые мысли.
– Я буду ждать, – улыбнулась Аня и пошла за свою парту.
– Ты что такая грустная? – тревожно спросила ее Ира.
– Да так, – нехотя отозвалась Аня. – Просто через несколько дней мне исполнится четырнадцать лет, а меня за всю жизнь еще никто не любил!
– Нашла о чем печалиться, – сказала Ира. Меня вот тоже никто не любил, я же не грущу.
– Никто-никто?
– Хотя нет, – вспомнила Ира, – был один мальчик в детском саду. Он дергал меня за волосы, ставил подножки и издевался над тем, что я картавлю. Говорил: «Ирочка, скажи «тарелка» или «кресло»…» Потом мы встретились с ним, он учится в соседней школе, и он заявил, что я была его первой любовью.
– Да-а, – озадаченно протянула Аня. – Всю жизнь ищешь любовь, а может, и не надо. А то будут вот так – подножки ставить или за волосы…
За дверью послышался ритмичный стук каблуков.
– Кошка! Кошка идет! – крикнул Боря. – Мышки, прячьтесь в норки!
Но никто не засмеялся.
Людмила Сергеевна Кошкина как всегда порывисто вошла в класс, придирчиво взглянула на каждого ученика, как будто все они были потенциальными малолетними преступниками, кивнула и попросила садиться.
– Получен тревожный сигнал из роно, – высоким голосом сказала она. – Стало известно, что в школах участились случаи употребления наркотиков. Должны быть приняты необходимые меры.
Все стали переглядываться и шептаться.
– Я призываю вас к ответственности, – продолжала Кошка, – и предупреждаю, что если кто-нибудь из вас будет пойман с поличным, за этим последует немедленное исключение из школы.
– Извините, Людмила Сергеевна. – Боря поднял руку и встал. – А кто ловить будет, вы?
– Сядь, Шустов, – устало сказала завуч. – Сядь и не паясничай.
Она подошла к окну, посмотрела на деревья, на небо и поправила очки.
– И еще, если кто-нибудь будет знать о наркотиках и из ложного товарищества промолчит, он тоже незамедлительно будет исключен. Все ясно?
В классе молчали. Максим Елкин недовольно качал головой. Ему не нравилась ни Людмила Сергеевна, ни ее тон, ни ее угрозы. И еще он не понимал, как это товарищество может быть ложным.
– Наша школа всегда была лучшей в районе, и я не позволю…
Дальше можно было не слушать. На смену угрозам пришли укоры, Людмила Сергеевна расходилась все больше и больше, а Ване и Свете не было до этого никакого дела. Они сидели рядом, их локти соприкасались, и это было лучше, любого наркотика.
Аня хоть и дала себе слово, но все же время от времени посматривала на них, и почему-то ей было и больно, и сладко одновременно. Больно оттого, что счастье прошло мимо и она всегда будет одинока. А сладко оттого, что счастье возможно и оно прекрасно, но не для нее.
«Только, по-моему, Света относиться нему совсем не так, как он к ней, – думала Аня. – Она только позволяет себя любить, любуется собой, отражаясь в его глазах…»
Но она тут же одернула себя. «Фу, как не стыдно, ты просто завистливая и злая, вот и все!»
Боря тоже искоса наблюдал за новой парочкой.
Но он думал совсем о другом.
«Я это так не оставлю, – успокаивал он сам себя. – Они еще меня узнают. Я им еще покажу!»
Что именно они должны узнать и что он им покажет, Боря представлял еще смутно. Ясно ему было только одно – он устроит новенькому «сладкую» жизнь, Волков узнает, как стоять у него на пути.
6
С самого раннего детства Аня любила помогать маме готовить к празднику, но еще больше она любила украшать готовые блюда и стол. Все начиналось со скатерти и салфеток, в комоде их собралась целая коллекция. Сегодня, в день Рождения, полагалась белая, жесткая от крахмала скатерть, вышитая гладью. На ее фоне весело смотрелся парадный сервиз с васильками и маками. Салфетки Аня складывала треугольниками и квадратами, отгибала уголки кверху и книзу, и обычная салфетка превращалась в белую лилию. На рыбное блюдо Аня уложила зеленые листья китайского салата, и на этой полянке заалели маленькие бутерброды с красной икрой. Тарелки с ветчиной и колбасой украсили перышки лука, завитки кудрявой петрушки и розочки из редиски. Среди красноватых кусков отварной горбуши призывно желтели кружки лимона. На горках салатов, припорошенных мелко нарезанным укропом, расцвели ромашки, георгины, тюльпаны и розы, сделанные из свеклы, репы и моркови.
«Понравится ли ему у меня дома? – спрашивала себя Аня, убирая салаты в холодильник. – Интересно, что он любит больше: мясо или рыбу, домашний торт или покупной?»
На отдельном столике красовался торт с четырнадцатью свечами. Печенье и конфеты лежали в вазочках, а яблоки, апельсины и бананы – в хрустальной трехэтажной вазе.
Несмотря на то что все уже было готово к прием у гостей, Аня не находила себе места. Она металась по квартире как угорелая, бессмысленно переставляя предметы и по сто раз задавая маме одни и те же вопросы.
– А торт? Где торт?
– На столе, где же еще? – начинала сердиться мама. – Ты лучше бы села и не мельтешила у меня перед глазами.
Аня села на табуретку и печально посмотрела на маму, которая резала соленые огурцы для салата «Оливье».
– И почему ты так волнуешься, ведь это же твои друзья? – недоумевала она. – Ты же знаешь их сто лет.
«Не всех», – подумала Аня, но ничего не сказала. Ей не хотелось делиться с мамой своей тайной, потому что она все принимает близко к сердцу.
– А когда вы вернетесь? – спросила Аня, чтобы переменить тему разговора. Ее родители собирались пойти в гости, чтобы «дать молодежи повеселиться как следует».
– Около одиннадцати, – ответила мама. – Пожалуйста, когда будете танцевать, – не сильно топайте, а то соседи прибегут.
– Хорошо, – кивнула Аня и отправилась переодеваться. До прихода гостей оставалось несколько часов, но ей не терпелось надеть новое черное платье, которое ей подарили родители. Оно было достаточно длинным и широким, с красивым, прямоугольным вырезом на груди. «Черное стройнит, успокаивала себя Аня. – Мне должно пойти».
И папа, и мама, и зеркальный двойник сказали ей то же самое.
Ровно в четыре раздался первый звонок в дверь.
Это пришли Света и Ваня. На Свете была короткая прямая юбка и приталенный пиджак. «Если бы я надела юбку такой длины, это было бы уродством подумала Аня, – а ей так идет…» Ваня протянул ей серебряный кулон с тигровым глазом, обрамленные кожей.
– Тебе нравится? – спросил он.
– Очень. – Аня тут же надела украшения и посмотрелась в зеркало.
– Еще бы – я выбирала, – вставила Света. Хотя теперь мне кажется, что•те, с янтарем, были лучше…